[ принято к публикации 01:09 23-03-2010 | бырь | Просмотров: 1539]
- Ну вот, загадывай. Одно желание, чего хочешь?
Сморщенная желтая маска лица, где губы и глаза лишь очередные складки, смотрела на него и не выражала ничего. Специфический старческий запах не давал сосредоточиться, бил в нос, путая мысли и создавая в сознании странные картинки. Он отвернулся и уставился на грязную стену в подтеках.
Вспомнил бабушку, у нее был такой же запах. Когда она прижимала его к груди, он тыкался в ситцевый халат и вместе со вдохами поглощал большие порции этого запаха. Каждый раз пытался не дышать, вспоминая уроки плавания и представляя, что ныряет под воду. Каждый раз натужно улыбался, видя бабушкино счастье от встречи, и убегал на улицу к мальчишкам. Потом бабушка умерла. Оказалось, что все смертны. Потом он сидел весь день в шкафу, среди ее халатов и плакал.
По стене кто-то полз, странное насекомое — много ножек и длинные ищущие усики. Противное. Он следил, как это нечто обнюхивало застывшие капли. Может быть, оно даже ело эту жирную субстанцию, попавшую на стену, видимо, давно с какой-то шкварчащей сковородки. Да, загадил квартиру. При маме было совсем по-другому, чисто везде и пахло выпечкой. Мама часто что-то пекла, а потом звала его, перевесившись через балкон. А ему было некогда, во дворе всегда много дел – жизнь кипела. В общем, булки он ел, преимущественно, холодные, но это было даже лучше – холодных булок можно съесть гораздо больше.
Мамы тоже не стало. Как-то тихо ушла. Сердце слабое с детства, волноваться нельзя, а она волновалась. Отец бросил ее давно, когда сын еще был совсем маленький. И потом они жили, как будто отца и не было никогда, как будто всегда были только они трое: бабушка, мама и он.
Теперь остался один.
Он снова повернулся к маске, она по-прежнему не спускала с него глаз.
- Ты определился, дружок? Поторопись.
Он встал и подошел к раковине, липкий от грязи пол оставил на босых ногах следы. Отодвинув в сторону немытые тарелки, открыл холодную воду и, набрав в ладони, плеснул в лицо.
Чувствовал, что желтое пятно, по- прежнему, следит за ним. Этой скрюченной бабке стало плохо на улице, прямо перед его подъездом. Она сказала, что ищет дом внука, и заблудилась, и что ей нужно прилечь. Пришлось вести ее к себе, проползая вместе с ней все ступеньки до четвертого этажа. Теперь она пришла в себя и сказала, что выполнит любое желание в благодарность за отзывчивость и доброту. Наверное, она сумасшедшая.
Нужно быстрее ее выпроводить, этот запах уже невозможно переносить. Он повернулся и посмотрел прямо в ее глаза, пустые, и блеклые, как вылинявшие джинсы. Очень странные, отвратительные глаза. Может, она ведьма и действительно выполнит его желание. Если так, чего бы он хотел?
Хотел избавиться от мыслей, изъедающих его, избавиться от одиночества, от горечи вины, которая заполняла его по самое горло. Он гнал от себя мысль, что мама умерла из-за него, но уже устал убеждать себя в этом. Она практически жила в больницах, в наркологическом отделении ее знал весь персонал. Он помнил тот последний раз, когда она стояла бледная, а он орал на нее матом на весь коридор. Ему было так плохо, его ломало.
Он никогда больше не был счастлив, ни с кем, кроме них.
- Хочу быть любимым. Быть нужным.
Он подошел ближе к старухе и взял ее за морщинистые, трясущиеся руки.
- Я хочу, чтобы во мне кто-то нуждался, чтобы хотел быть рядом, обнимать, видеть всегда…
Он стал на колени. Старуха первый раз за все время поменяла выражение лица, но это произвело тягостное впечатление – желтозубый противный оскал. Она стала подниматься, опираясь костлявой рукой на его плечо.
- Считай, что твое желание исполнено. Светка беременна.
Его бывшая одноклассница Светка, ни с какой другой Светкой он не спал в последнее время. Светка, которая пропускала через свою постель десятки мужиков. Из-за которой он два месяца назад неоднократно посещал врача и, слава Богу, все обошлось. Светка, которой осталось всего пару лет…
Старуха успела доковылять до двери и уже поворачивала ручку замка, чтобы вынести свое дряхлое тело в коридор. Не поворачиваясь, она проскрипела совсем уставшим голосом.
- Это твой ребенок. Не сомневайся.
Он безотрывно смотрел на нее и думал теперь только об одном. Он выговорил каждое слово, как на экзамене.
- Я хочу, чтобы ребенок родился здоровым.
Совсем сгорбившийся силуэт обернулся уже в дверях.
- Я же сказала, что у тебя только одно желание, дружок. Только одно.
Две пощечины…Именно столько получил сегодня студент третьего курса Сергей Лихачев. Одну пощечину ему дала судьба, когда он не вовремя вошел в мужской туалет, дабы спокойно искурить нечто, завернутое в потертую газетную бумагу. Зашел покурить, а увидел свою любимую женщину в крепких, отнюдь не скромных объятиях пятикурсника Скворцова, слывшего первым ловеласом факультета. Любимая женщина объятиям не противилась, и даже была немного раздражена тем, что Лихачеву так не вовремя вздумалось покурить....
