Литература:: - Нет, мы медленно спустимся...

Нет, мы медленно спустимся...

   [ принято к публикации 09:33  31-03-2010 | Х | Просмотров: 981]

— А что же ты хотел? Забыл, сколько тебе? Да нет, у тебя еще ничего. Помнишь, мы неделю назад видели по телику Макаревича? Седой как лунь стал.

— Ну, так он же старше меня

— Я тебя умоляю! На сколько? А куда это ты собрался? Пальто новое одел, шарфик моднячий! Ты бы еще научился, как сейчас молодые завязывают!

— Научусь, научусь. Не научусь, — научат.

— Ты посмотри на него, — конь в пальто!

— Ага. Ты еще скажи, — и бес в ребро!

— Ты в этом свитерке на олешка похожа!

— На какого еще Олежка?

— Да не на Олежка, а на олешка! На олененка. Из мультика.

— Что еще за мультик? Я такого не знаю.

— Конечно, не знаешь. Он в моем детстве был. По-моему, «Бэмби» назывался.

— И чем же я на него похожа?

— Всем.

— А конкретно?

— Юна, мила, стройна, грациозна. Беззащитна. Внешне. На тебя хочется смотреть. И жалеть. Гладить. Трогать…

— Все-все-все! Дальше не надо, я поняла!

— Что ты поняла, глупыха?

— Что следующее слово тоже на букву «т»!

— А у меня мобилку украли!

— Да ты что! Ту, что я тебе подарил?!

— Да нет, слава Богу. Старую. Но все равно. И обидно, и неудобно. Причем знаете кто?

— И кто?

— Подружка. В институте.

— Ни хрена себе! А как же ты узнала?

— Я вычислила. Сидели вдвоем, мобилка эта была в сумочке. Я вышла в туалет. Вернулась — мобилки нет.

— Но она же твоя подружка!

— А она  странная очень. По жизни. Вены резала себе уже несколько раз. Когда мы с другой моей подружкой начали ее прессовать, хотела бежать в окно выпрыгивать.

— Ну, у вас и страсти! И что дальше?

— Сначала отпиралась, а потом призналась. Правда, сказала, что уже продала. Ну, теперь деньги будет отдавать.

— Ну, для меня это все просто дико. Как взрослый, советовал бы тебе не иметь больше с ней никаких дел. Если она в девятнадцать такое творит, то что будет дальше…

— Да я сама тоже так решила.

— Слушай, я человек старорежимный, поэтому хочу тебя спросить, — а что тебе на восьмое подарить?

— Вау! Вы хотите мне сделать подарок?!

— Ну.

— Но я же вас с двадцать третьим даже не поздравила!

— Ничего страшного.

— А не поздравила потому-что, —  вы же в армии не служили?

— Нет. Так, два месяца лагерей после института. Старший лейтенант запаса. Уже. Как говорил один мой друг детства, — не об том речь. Так что?

— А подарите мне часы!

— Какие?

— Они…они…такие! Большие! Круглые! Справа ручечка, чтобы заводить! По периметру камушки Сваровски! Две стрелки…

— Хочешь, я угадаю? И на циферблате — двенадцать цифр?

— Ну что вы смеетесь? Я не блондинка!

— Это я заметил.

— Ты помнишь того смазливого паренька, белорусского норвежца или норвежского белоруса, который победил на прошлом Евровидении?

— Который пидор?

— Ну, я не знаю. Хотя тоже читал.

— Так что?

— А группу такую, — Lacrimosa, знаешь?

— Знаю. Она мне не нравится. Тупая какая-то музыка.

— Ну, я бы так не сказал. Но ладно. Я тебе что хотел рассказать. Послушал вчера их последний диск. Так там вторая вешь, называется MandiraNabula, — это что-то с чем-то! Коктейль из песни этого пацана, еврейского «семь-сорок» и хорошего готического рока. Единственное, вместо скрипки Рыбака, — вспомнил фамилию этого пацанчика, у них аккордеон. Будет возможность — обязательно послушай! Мелодия — обалденная!

— Кстати…а с кем ты сейчас? С прежним?

— Уже нет. Надоел. Я его бросила!

— Да…Когда очень сильно любишь, всегда есть опасность, что тебя пнут, как собаку, и скажут, — надоел, пшол прочь!

— Вам это не грозит!

— Так кто новый Ромео?

— Да сейчас никого нет. Почти.

— А почти это как?

— Да встречаюсь сейчас с политеха с одним парнем. Он старше, на третьем курсе. Так, лишь бы кто-то был.

— И?

— Нет. Он мне не нравится. То, что вы подумали, не собираюсь.

— Ну все, я побежала! …нет-нет-нет, я не домой, я к подружке, так что не надо, я сама!

— Ну хорошо…я проведу тебя к остановке.

…вернулся в бар, где они сидели.

Неспешно допил коньяк. Зачем-то провел рукой по спинке стула, на котором она только что сидела. Закрыл на мгновение глаза и окунулся в аромат ее парфюма.

Бросил барменше, — Повторите!

Музыка в небольших динамиках бара играла в фоновом режиме, но его вдруг привлекло начало новой вещи. Уж больно классной была насвистываемая мелодия.

Спросил у барменши, кто это?

— Rammstein последний, — ответила девчонка.

Удивился, — казалось бы! Но вещь была действительно хороша. Грустная и трогающая за душу.

В тему.

Вспомнил брошенный на него, когда они расставались, взгляд ее зеленых глазищ.

Нет.

Еще.

Пока.

Рано.