Шиза

Автор: Бармаглот Проснулся… Я видел какой-то странный, сюрреалистический сон – как будто я сошел с ума и меня упаковали в дурку на пряжку! Надо же такому присниться — бред какой-то! Я еще долго лежал в кровати, отгоняя призраки сна. При всей его сумасбродности я четко помнил лицо своего лечащего врача – карие, умные, спокойные глаза в тонкой оправе очков, седая бородка клинышком, веселые морщинки вокруг глаз и запах, запах табака из его трубки, которой он время от времени попыхивал во время осмотра нашей палаты. Густой аромат дорогого сорта как будто еще клубился в моей спальне. Разве во сне бывают запахи? Я не мог вспомнить ни чего подобного за всю свою жизнь… Сосредоточиться было тяжело, словно в моих венах еще текли те убойные лекарства которыми меня пичкали во сне. А чем там пичкают буйных в «веселом доме»? На ум пришло только одно название – галоперидол. Да… весело начинается рабочая неделя… Это чего же я за выходные такого напился, что потом сняться такие липкие кошмары. У меня даже все тело болело, как будто меня и в правду скручивали три санитара! В сознание всплыли не понятные термины – остаточное восприятие и тактильная память. Ладно, пора вставать, не хватало еще опоздать на работу.
Я встал с кровати и открыл окно, что бы выветрить остатки сна из комнаты. Помогло, легкая утренняя прохлада начинающейся осени вмиг отрезвила меня, и я направился в ванную. Пока стягивал пижаму – ни как не мог вспомнить, от чего я проснулся, вроде будильник не звенел — я даже не посмотрел на него, сколько же сейчас времени? На улице еще серо, рассвет только-только начинается, но меня не покидает тревожное чувство, что я безнадежно опаздываю. Раздевшись и встав под душ, крутанул вентили горячей и холодной воды – ни какого ожидаемого эффекта. Опять воду отключили? Я закрыл краны и только открыл шторку, как меня словно из бранзбойта, окатило холодной водой из душа, и напор не прекращался! Я пытался защититься от струи, безжалостно хлеставшей меня по всему телу, как будто какой-то сумасшедший садовник решил, что я очень большой куст и меня нужно срочно всего полить и не просто полить, а сбить с меня грязь! Напор прекратился так же внезапно, как и начался. Что за чертовщина? Я выскочил на пол ванной и с ужасом уставился на вентили – они были закрыты! Я осторожно открыл сначала холодную, затем горячую воду – воды не было. Рехнуться можно от таких сюрпризов!
Не до конца придя в себя после такого потрясения, я зашел на кухню и включи электрический чайник. Сев на табурет я уставился в стену, что, черт возьми, происходит? Чайник закипел, я сыпанул пару ложек кофея и кинул пару кубиков рафинада в чашку, залив это кипятком. Размешал и всюпывая попробовал отпить, то, что нужно торопиться, я чувствовал теперь постоянно, как навязчивая идея меня подстегивала спешка. Я выронил чашку из рук, и она разбилась об пол – кофе был холодным и отдавал мочой!
Я покрылся липким потом. Я ведь слышал, как шумит, закипая чайник! Видел пар, когда наливал кипяток в кружку! Я что – схожу с ума?!!! Что сегодня происходит с водой?
Вылетев из кухни, я бросился одеваться. Прочь, прочь из этой квартиры! Нужно выйти к людям, да! Срочно к людям, на улицу, где много людей. Ведь с ума сходят поодиночке. Выскочив на лестничную площадку, я застыл – там стоял мой сосед, старик, все время забываю, как его зовут, то ли Виталич — то ли Валерич. Но выглядел он, мало сказать – странно! Распахнутый халат на совершенно голое, дряблое тело, через натянутую кожу сероватого цвета просвечивают ребра. Босой на ледяном бетонном полу, потухшая цигарка, прилипшая в уголке рта… Но самое дикое было то, что он опирался не на свою обычную клюку, а на подставку для капельниц в виде шеста, на котором как раз и весело штук пять этих самых капельниц с разноцветными жидкостями! А подведены они были не к венам на руке — иглы от них были воткнуты прямо в его лысый череп! Виталич, он же Валерич уставился бессмысленно в стену и вообще не подавал признаков жизни, лишь пытался затянуться потухшим окурком.
На подгибающихся ногах я двинулся вдоль стены к лифту. Старпёр не обращал на меня внимания и лишь катал во рту свой быкан. Я, не дыша, подкрался к лифту и нажал кнопку вызова. Лифт не работал! Нужно было возвращаться тем же маршрутом, мимо старика к лестнице. Тихонько выдохнув и набрав полную грудь воздуха, я на носочках покрался обратно. И когда я находился как раз напротив соседа, нас разделяло всего полметра, он с силой затянулся и выпустил струю сизого дыма мне в лицо! Это не прикуренной то сигаретой! Я бросился к лестничному пролету, но он схватил меня за руку и я чуть не потерял равновесие, хватка у него оказалась железная! – «Нужно поговорить с Богом!» — просипел жуткий Валерич. Я попытался вырваться, но куда там – тщедушный старик держал меня своей высушенной рукой как тисками. Он потянул меня к себе, словно пушинку и я поехал на упирающихся ногах к нему. Меня сковал ужас, как во сне, когда хочешь убежать от чудовища, и не можешь от страха сдвинуться с места. Я находился, справа от него, и он повернул ко мне голову под неестественным углом. – «Нужно выслушать Бога» — глядя сквозь меня, прохрипел Виталич и отпустил мою руку.
На деревянных ногах кинулся по лестнице вниз, а в ушах еще стоял его прокуренный голос. Что он говорил мне про Бога? Нужно что-то сказать Богу или послушать Бога? От страха я даже не понял смысла, что вещало мне это жуткое существо, которое я еще вчера считал своим соседом. Выбежав из подъезда, я остановился – в понедельник утром всегда было полно вечно спешащего по делам народа, а сегодня как будто весь район вымер. Или сегодня не понедельник? И сколько сейчас времени? Предметы не отбрасывают тени. Солнца на небе не видно, одна сплошная серость. Не видно ни какого движения, даже легкого дуновения ветерка, что бы пошевелить листву, как будто смотришь на черно-белую фотографию. Не понять — то ли раннее утро, то ли вечер только начинается. Серость и тишина. Звенящая, оглушающая тишина. Не звука. Даже птиц не слышно. Может я резко оглох? И тут, в этой мертвой тишине, позади меня, оглушительно грохнула металлическая подъездная дверь – словно великан с разбегу пнул по ней и она захлопнулась. Я аж подпрыгнул от неожиданности. Повернулся и остолбенел – дверь была полностью открыта и так же, как и все предметы вокруг, не двигалась!
Я бросился бежать. Что происходит? Где все люди, животные, в конце концов? Где бродячие собаки, которые вечно копошились в мусорных баках? Где птицы, щебечущие с ветвей на разные голоса? Неужели во всем городе остались только я и эта мумия без бальзамирующих бинтов — Валерич? Не разбирая дороги, я налетел на дерево, которое к моему удивлению повалилось от удара вместе со мной и потянуло ко мне свои узловатые, толстые ветки. Я вскочил и что было сил, пнул по стволу, и как мне показалось – дерево застонало и больше не шевелилось. Я еще пару раз пнул его с пыра и крикнув «Хрен тебе!», побежал дальше.
Добежав до проспекта, я увидел на другой стороне дороги церковь. То, что нужно! Старик что-то кашлял про Бога. Если весь мир катиться в тартарары – можно спастись только в церкви! Этот оплот спокойствия и чистоты одним только взглядом на него дарил умиротворение. Но что-то было не так в облике церкви. Пока перебегал дорогу, машин не было даже припаркованных, я наконец-то понял, что меня смутило – на куполах не было крестов!
Остановившись у закрытых ворот, я удивился – эти ворота всегда были открыты для прихожан, ВСЕГДА! В любой день в году, в любое время суток, для всех! А сейчас створки стянуты цепью на ржавом подвесном замке. Делать нечего — я начал карабкаться по резным прутьям ворот. Но эти прутья оказались живыми и пытались меня оплести и скрутить! При спуске по ту сторону уколол руку на плече, но боли не почувствовал. Спрыгнув на землю, еще и ногу подвернул.
Доковыляв до дверей собора, остановился, они тоже были заперты, а на них коряво выведенные буквы: «Здесь Бога нет». Дернул двери на себя, они со скрипом поддались. Зайдя в храм, я закашлялся – от моих шагов поднялась туча пыли с давно не мытого пола. Серый свет еле проникал сквозь витражные окна, но витраж был бесцветным набором осколков стекла, которые не складывались, в какую либо картину. Когда пыль чуть осела, я смог лучше разглядеть внутреннюю обстановку. Волосы начали подниматься на затылке дыбом. В иконах не было ликов святых, лишь резные рамы и чистые холсты висели на стенах. Вода в купели кипела и с шипением испарялась.
Может я умер? Ну, так, незаметно для себя умер во сне и попал в ад? Тогда где черти и сковородки? На рай это место уж точно не тянет! Или это еще более мифическое место — Лимбо, затерянное между адом и раем, куда попадают равнодушные, где нет времени и ни чего не происходит?
Мои мысли оборвались, когда я заметил посреди помещения фигуру в черном саване у алтаря. Вроде бы человек стоит на коленях с опущенной головой. И против воли ноги понесли меня в центр. Человек, если можно так назвать то существо, которое я увидел, когда оно повернулось ко мне и скинуло с головы капюшон, улыбнулся мне страшной улыбкой в прямом смысле от уха до уха и в его широкой пасти стали видны ряды острых, как у акулы зубов.
- «Тебе пора на прием к Богу!» — услышал я слова в своей голове. Рот этого чудовища не двигался, но это определенно сказало оно. Затем оно скинуло балахон и оставшись в чем мать родила (хотя откуда у этого исчадия ада мать?), начало приплясывать, под слышную лишь ему одному музыку. И судя по всему, темп музыки нарастал, зубастик вспрыгнул на алтарь и зашелся в безумном танце. Оно больше не обращало на меня внимание, как будто меня тут совсем не было. Я повернулся и похромал к выходу.
Толкнув створки дверей я опять остановился – за ними был не церковный двор, а не большой коридор с грубо крашенными в желтый цвет стенами. С потолка свисала лампа, забранная в решетку, и освещала коридор едким ядовитым светом. Пришлось прищуриться, и я разглядел в конце коридора дверь с табличкой. Подойдя я смог прочитать, что на ней было написано: лишь три позолоченные буквы «Б О Г».
Я встал в нерешительности – заходить или нет? Я всю жизнь уважал и даже немного побаивался Бога. С одной стороны – Он явно очень занят и Ему уж точно не до меня! С другой стороны – эти ужасные создания внятно доносили, что мне назначено! Собравшись с остатками духа, я глубоко вдохнул, легонько постучал и вошел…
Я был готов увидеть все что угодно – небеса под ногами, открытый космос, древний языческий храм – но не как не простой рабочий кабинет с рядом книжных полок заваленных разномастной литературой, столом на котором громоздилась антикварная чернильница без чернил, большую пепельницу в том же стиле и кресло с высокой спинкой. А на этом, хоть и не троне или на чем там полагается восседать Богу, кресле я ни как не ожидал увидеть попыхивающего трубкой моего лечащего врача из сна.
Он, как и полагается Богу, смотрел на меня спокойным даже участливым взглядом. Указав мне на стул напротив стола он, молча, вытряхнул трубку в пепельницу и начал ее тщательно чистить.
- Ну что же Вы Сергей Михайлович? – укоризненно начал Он, так и не прекратив своего занятия. – Ведь Вы же вчера еще согласились, что Ваш случай требует радикальных мер и дали согласие пройти курс химиотерапии. А всего после первого «коктейля», как с цепи сорвались — весь день бегаете по больнице, сломали душ в процедурной, разлили по палате ночной горшок, покалечили санитара, залезли в пыльный чулан, переполошили больных! Зачем Вы мучили своего соседа Валерия Витальевича? Он почти «овощ», а Вы ему иглы от его капельниц в макушку воткнули? Или Зубова, плясуна нашего, чрезмерно возбудили? Он бедный три часа гопака отплясывал, уколам не поддавался! И санитары его скрутить не могли, пока не успокоился. Хорошо Вас галоперидолом успокоили, перед тем как Вы в чулан этот вломились. Вы же взрослый человек, довольно рассудительный для Вашего положения, а так безобразничаете, как ребенок! Хотя мы тоже виноваты, нужно было Вас на пряжку…
Реальность начала возвращаться. Я начал вспоминать, что нахожусь на стационаре в клинике для душевно больных. Из-за сильного стресса, который привел к нервному срыву и появлению навязчивых, маниакальных идей какой-то постоянной спешки не понятно куда. Видно действие «галоперидола» началось…
- Простите, я больше так не буду… — промямлил я совсем по детски.
- Конечно, не будете! – согласился Он – для этого мы Вам поможем, перед следующей инъекцией, Вы уж не обессудьте, мы вас привяжем к кровати специальными ремнями, а то Вы себя не контролируете… На этом инцидент считаю исчерпанным, можете возвращаться в свое крыло.
Выйдя за дверь я прочитал на табличке «Богомолов Олегович Геннадьевич – глав. псих. терапевт ».