Двое на лавке, не считая букаккэ

Автор: Крокодил Вазгена — Эх, заебись! – Боря Куманяев смачно хрустнул огурцом – в натуре, я бы вечно так жил, ёбана! Воздух – свежий, овощи – с грядки, спирт – проверенный, пиво – разливное, я хуею. Хорошо!
- Блядей бы… – задумчиво бормотнул Олежа, собутыльник Бори с незапамятных времён.
- Тцтц – раздался щелчок огурцом по угрястому собутыльничьему носу. – Блядей ему. Бляди для чего нужны, ты знаешь? Чтоб присовывать. Хуууй в пиздууу (Борис вытянул мокрые губы и завращал глазами). А тебе, тебе-то они зачем сдались, дурак, прости господи. Ты посмотри на своё добришко, вон ящерица юркнула, у нее хвост и то внушительнее. – Боря сделал резкое движение и придавил мозолистой пяткой пресмыкающееся. – О бля, отвалился… и твой хуёк скоро также гыгыгы.
Тут надо отметить, что мужчины сидели на лавке у бани, голые.
- Глупый ты человек, Олег. Неудачник, как говорят в зарубежных фильмах. Вот мы с тобой сколько корифанимся? Лет пятнадцать, поди? И чё – хоть раз ты ебал кого, кроме своей кривой женушки? Ты напомни. Только и умеешь, что ободок унитазный ссаниной окроплять. А нормальные пацаны букаккэ мутят. Нормальные пацаны у телятин фистингом сквирт достают бля.
Боря засмеялся, издавая звуки несмазанной калитки.
- Ебал, между прочим. – тихо сказал Олег, глядя куда-то вдаль. – Ебал, братух.
- Кого, цыпленка что ли? Обкамшотил его хоть? – вперемешку с утробным хохотом слышался хруст огурца.
- Да бухать я с тобой ебал, козлина.
Обычно спокойный Олег покраснел, залохматился, выхватил у товарища здоровенный пупырчатый огурец и принял позу человека, приготовившегося метнуть свой первый шар в боулинг-клубе.
- Фистинг? – Волосатая рука с зажатым в кулаке фаллическим овощем вдруг исчезла. – Сквиртинг? — ловко уклонился раздраженный Олег от струи кровавого поноса. – Букаккэ! Камшооот! – уже спокойнее выдохнул новоявленный садист, стряхивая огуречно-коричневый сок на удивленное лицо друга.
Фистинг! Сквиртинг! Букаккэ!
Сука! Пидор! Охуел!
Еще долго слышалось обиженное шипение обоих участников попойки.
К утру оба вернулись к женам, немного потрепанные. Утыкались в груди. Говорили, что любят.