Настенька

Автор: 10_kg_cocainos Путешествие мое по деревням и поселкам Сибири подходило к концу. Не то чтобы я был не доволен результатами, но ощущение халтуры коробило профессиональную сущность. Много открытий мне принесло почти трехмесячное скитание по здешним местам. За это время я успел отрастить окладистую бороду, наполнить несколько десятков дорожных сумок аутентичными сувенирами, познакомиться с интересными людьми и отведать недоступных в центральной России яств. По всему, пришло время ехать в Москву, время «собирать урожай»: разложить в голове увиденное и услышанное, связать с моими догадками и ранее полученной информацией. Но толи водка сибирская, то ли действительно хорошая погода, заставляли меня судорожно вспоминать места, так и не посещенные мною по тем или иным причинам, но которые я непременно должен посетить. Посовещавшись с разумом, я принял решение направиться в небольшое чулымское поселение, разбитое неподалеку от Саянского острога. В отличии от чулымцев с Чиндата, эти не принимали никогда православия. Шаманизм был основой их уклада. Это и стало решающим фактором выбора последней цели моего экстатического путешествия.
***
Встретил меня Сашка, местный предприниматель, он частенько выбирался далеко на юг – продавал рыбу, икру и пушнину, мы познакомились на одной из ярмарок в позапрошлом году. Попал я в разгар их какого-то местного праздника. Водки было много и разной. Были и настойки. На кедровых орешках. На пчелином воске. На чаге. И еще бог весть знает на чем. Отличительно было лишь то, что алкоголь был весь от пятидесяти градусов. Но я уже к такому раскладу привык. Берестяные рюмки и вяленая медвежатина. Сала почему-то не подали. Я, чувствуя себя уже таким распиздатым гостем, спросил Сашку: сейчас бы сальца перчененького под такую водочку то, или под вон ту, с орешками? Саня посмотрел на меня исподлобья: свинины здесь отродясь не бывало. Ты чего? Как это не бывало – вон свинья в каждом доме есть, черная пиздатая жирная такая. Какой-то пиздоглазый обернулся и провел большим пальцем себе по горлу. Настроение мое было испорченно напрочь. Пидорги ебаные. Я, пошатываясь на хмельных ногах, пошел приставать к грудастой Настеньке. Трусов местные девки не носили. Так что, пока она сосредоточенно смотрела на представление с медведями и бубном, я смог вполне информативно исследовать её задницу. Девки здесь какие-то нетронутые и чересчур покорные, отметил я для себя, и, как бы невзначай, приобнял девушку и просунул палец ей в промежность. Она и не дернулась. Пизда была липкая и податливая. Блин, странно все это — мужиков то в разы больше баб, а бабье неебаное какое-то. Саша мне шепнул на ухо: мол, иди вон с Настей в сарай: отбарабань её как следует. Ну мне типа скучно, пойдем говорю, в два смычка то пропесочим – сытная баба, тут и на троих хватит. Саша такой типа: да не, мне как-то западло. Болеет она что-ли? Он: да чем ей тут болеть то – тут чужаков и не бывает почти. Ты главное семя в неё спускай, пусть плод зародится. Это будет правильно и всем хорошо. Мы тебе на утро и золотишка подгоним за это, немного, но все же. Я поплелся к столу. Взял полбутылки кедровой, обхватил Настю и потащил в сарай. Там взял ведро воды и обмыл её хорошенько. Тело было сочное, юное. Волосы пахли самкой, и я исчез из этого мира часов на пять-шесть, когда я вылез из сарая, уже было темно.
***
Люди жгли костры, стояли веселье и смех – агрессивных людей и вовсе не было. А вот и ноченье начинается. Бабы, имитируя слезы, опуская головы, убирают со столов и идут по домам. Мужики берут топор и по очереди пуляют его в рубленую стену. Кто точнее в круг, очерченный углем, попадает, тот идет в огромный крытый загон, откуда издается хрюканье и потягивает навозом. Под улюлюканье, выделывая шаг, первым пошел Сашка и пропал, потом второй мужик, третий. Не прошло и десяти минут, как я остался стоять один. С початой бутылкой медовой настойки, весь пропахший еблей, я сел на скамью и забил алтайской травы в трубку. Закурил. Кайф. Бархатный кайф. Звезды наперебой подмигивали мне, почти полная луна манила к себе, а визг, молодецкие крики и одобряющие возгласы все громче и громче раздавались из барака. Я выколотил трубку, умылся ледяной водой из ведра, и летящей походкой направился к «центру» ноченья.
***
По колено в говне, голые мужики сосредоточено ебали свиней. Запах стоял невыносимый. По углам сарая стояли керосинки, и разглядеть это все было сложно. Я отхлебнул из бутылки, прикрыл нос рукавом и заметил свиное рыло: хрюкающее и зажмурившееся от удовольствия, зубов у животного не было. Сзади её шпарил Сашка, похлопывая по жирной щетинистой жопе. Свинья повизгивала, и её крючковатый хвостик крутился, словно стрелка компаса на магнитной аномалии. Позади него два аборигена некошерно замутили обратную тягу, а справа мужик раскорячил свинину и исследовал её жопу рукой. Особо измазанные говнищем, подходили к розоватой свинье и по очереди спускали ей на пятачек, смачно давая вылизывать хуй в её беззубую пасть. Букакке блять. Предоргазмические стоны, визг, хрюканье, вонь. Я сблевал сибирскими явствами, и мои ноги подкосились. Мозг попросил политического убежища. Армия свиноебов продолжала скотоложский вертеп, даже не заметив моей отключки.
Проснулся я от сладкой неги внизу живота. Настенька была видимо умная и добрая девочка. Знает, как разбудить с лютого похмелья дядьку. Ноги мои были укрыты фуфайкой, и её голова яростно и ритмично двигалась из стороны в сторону. Мне аж свело ноги, и я кончил. Она нежно вылизала мой член, и лизнула яички. Я отодвинул ей голову, чтобы отправиться отлить. Но из-под фуфайки сначала показался хвостик, а потом и целиком небольшая черная свинка. Носик её был измазан моей спермой, и в глазах читалось: «я тебя люблю».
***
Поезд мчал меня в Москву. Несколько полностью выкупленных купе, были до отказа забиты масками, пушниной, черепами, гипсовыми слепками, чучелами, статуэтками и украшениями. Я похмелялся вересковой настойкой, смотрел на бегущие за мной рельсы, а Настенька спала у меня на коленях, уткнувшись мокрым пяточком мне в живот.