Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - Чёрное солнышкоЧёрное солнышкоАвтор: дважды Гумберт 1.Когда умер Илья Иванович, жилец с первого этажа, дружки Сашка и Мишка при помощи плоскогубцев и стального прута вскрыли его подвальную кладовочку. Они грезили о сокровищах, но не нашли ровным счётом ничего ценного. Только мешки с трухой, наваленные как попало, рухлядь, какие-то старые тетради. Не было даже железного лома и банок. Сашка разочаровано попинал мешки и, поставив подбородок на стекло фонарика, состроил жуткую рожу. Что-что – а уж рожи корчить он умел. Мишка тревожно принюхивался. Запах подвала, тёплый, сладковатый и прелый, звал куда-то во тьму, не давал расслабиться. Казалось, подвал обычного пятиэтажного дома бездонен, и его ходам нет конца и порядка. Мишка присел над макулатурой, поворошил и наугад извлёк толстую тетрадь в жёлтой обложке. Сашка посветил. На обложке был какой-то сложный рисунок – косой, ветвящийся частокол из искривленных линий, острые крючки, и аккуратно приклеенные буквы из кожи. Тетрадь вся была исписана одинаковым строгим почерком. Причем, чернилами. Кое-где, на полях, встречались вытянутые каракули и переплетенные значки. Разобрать то, что было написано на обложке, он не успел. Сашка вдруг резко ударил его по рукам и выбил тетрадь. - Фу! Параша! – загоготал Сашка, отчего все пугливые мишкины страхи разбежались кто куда. В мире бесконечных летних каникул бояться нечего. Ясно, как день, что подвал никак не может быть шире и глубже фундамента дома. И советская страна, в которой им повезло родиться – это одна прямая, просторная, освещенная комната с огромными окнами. В ней нет ни ужасных бродяг, ни безумных убийц, ни отвратительных крысолюдей. А Илья Иванович, одинокий человек с высоким лбом и прозрачными, почти белыми глазами, никогда не узнает, что Сашка и Мишка залезли в его кладовочку, потому что Илья Иванович лежит на кладбище, в заколоченном деревянном ящике, под толстым слоем земли. *Я настоящий хулиган, — сквозануло в уме у Мишки. – Сорви-голова*. - Динке покажу, — с вызовом сказал он и подобрал тетрадь с пола. Динка – некрасивая девочка из соседнего дома. Горбатенькая, с большим крючковатым носом, свалявшимися волосами. Она старше Мишки, выше его ростом и носит очки. На горле — большая родинка, на кулаках – бородавки. С лица не сходит глупая, кривая ухмылка всезнайки. Мишка не любит ее. Однажды, когда Динка проходила внизу, под его окном, Мишка прицельно плюнул, и смачный плевок звонко щёлкнул ее по макушке. Интересно, о чем она подумала, когда поняла, что угодила под чей-то плевок? Мишка немного пожалел Динку за ее позорное невезение. А вот – не ходи, матрёна, под окнами. Могут и рояль сбросить. Не по злобе, а из озорства, из спортивного интереса. Народ-то вокруг живет диковатый, непредсказуемый. Иногда по ночам кто-то грозно ухает или жалко скулит. Мишке кажется, что если ночью выйти на улицу, то обязательно покроешься животным волосом, станешь каким-нибудь зверем. Сашка наклонился над грудой бумаги, сунув фонарик под мышку. - Динка – тупая, — чиркнула спичка. – Пальцем в жопе ковыряет. Сопли из носу текут. И тухлятинкой воняет… Мишка почувствовал болезненный укол непонятного чувства. Он сжал кулаки и разбросал занимавшийся костерок. - Ты чо, совсем дебил? Дом подожжешь. Идиот! – громко прошептал он. Сашка и Мишка (Сашка немного плотнее и выше) стояли друг против друга, выпятив груди, как петухи. Как Шерлок Холмс и профессор Мориарти. Как румяный красноармеец и бледный белый офицер. Как самые настоящие враги, которые, встретившись, неминуемо вступают в беспощадный поединок. Мишка выхватил у Сашки свою собственность – мощный армейский фонарик. Сашка нехорошо улыбнулся, жёстко толкнул Мишку на груду бумаги и, выбежав из кладовочки, прихлопнул хлипкую фанерную дверь. Послышался металлический скрежет. - Ну, и сиди, как лох, теперь, — крикнул Сашка и не спеша пошаркал назад – к выходу. Мишка надавил на дверь – заперто. Снаружи, наверно, или крючок, или щеколда. Сразу стали резче запах теплой пыли и чад от горелой бумаги. Мишка посветил на широкий зазор между косяком и дверью и увидел, что щелистую дверцу держит продетый в петли толстый стальной прут. Как же ловко Сашка всё это проделал – не иначе подготовился. Вот ведь гад! Вероломство друга погрузило Мишку в состояние черной меланхолии. Вокруг громоздилась таинственная тьма, но Мишке было не до детских страхов. Бессмыслица, душная и непроглядная, раздавалась за хулиганской выходкой Сашки. Неужто просто запер его и ушел? Лишил его свободы и света и тут же выкинул из головы? Как это верно подмечено: чужая душа – потёмки. - Эй, козёл? – неуверенно позвал Мишка. – Открой, ебанат! И что самое неприятное – правы были мишкины родители, когда запрещали ему водиться с Сашкой. Одно упрямство мешало ему осознать, усвоить уже готовый вывод, который медленно вызревал в нем самом: Сашка – другой, он из чужого, скотского мира. Он не друг, а дебил. И вот прямое тому доказательство. Друзья так не поступают. Только дебилы, недоразвитые дети, зверьки. Сашка тоже по-своему недоразвит, убог. Пройдет совсем немного времени, их жизни навсегда разойдутся и больше не встретятся. Без пяти минут, они чужие люди. Это же ясно, ясно. - Ебалай! – закричал Мишка и тут же примолк, остановленный тяжелым и горьким чувством. Непрошенное, оно натекало откуда-то сверху, как сироп. Он выключил фонарик и мелкими долями, с широко открытыми глазами повернулся вокруг оси. Тьма подмигивала, вскипала сказочными узорами, пела, кружилась. Никогда еще Мишка не чувствовал такого полного уединения, выраженного в отсутствии звуков и света. Не только дружок Сашка, но даже родители, даже бабушка показались сейчас тенями, непоправимо далёкими, не имеющими к нему отношения. Без посторонней помощи дверь он открыть не сможет. А помощи не дождешься, потому что его самого – нет. Возможно, он был, а потом умер, как Илья Иванович. А может быть, всё гораздо хуже. Его не было никогда, жизнь осуществлялась без него, а если и с ним – то он был при жизни в значении лёгкой пушинки, погрешности, завитушки. Потери никто не заметит. Пусть у него есть руки и ноги, дыхание и глаза, но он – чистая выдумка. В сравнении с ним Том Сойер, Бекки Тэтчер, индеец Джо куда более реальны. Про них снимают фильмы, их роли исполняют живые актеры. Мишка некстати припомнил мрачного маргинала из романа Марка Твена. Индеец Джо в жутких мучениях окоченел у запертой двери на волю. Он был злодей, но вызывал жалость, потому что его смерть была взрослой, нешуточной, настоящей. Как в крохотном зеркальце, в ней, в этой смерти, отразилась кровожадная бездна боли и ужаса, куда сорвалась душа индейца. Мишка ему немного симпатизировал. Он хотел бы походить на индейца Джо. Быть таким же циничным, жестоким, непредсказуемым. Но только не в смерти. Так умереть он бы не смог. Потому что это была лоховская смерть. - Ебанатор! – снова выкрикнул Мишка, понимая, что никто его не слышит. И почему-то зловеще расхохотался. Странные взрослые мысли лезли ему в голову. Он был твердо уверен в том, что его собственная душа после смерти не скатится в тартарары, а полетит в противоположном направлении, где все будет хорошо и интересно. Сел на пол, подложив под себя тетрадь, и погрузился в утешительное оцепенение. Детские обиды и страхи сносило в сторону, они становились всё меньше, комкались, пока не исчезли. Он чувствовал себя так, точно прожил долгую жизнь и постепенно утратил к ней всякое чувство, отвязался, стал полым, окаменел. Умер для жизни, но продолжал жить уже для себя. Оказывается, не быть можно было по-разному – в ущерб себе и на благо. В голове у Мишки словно включилась бесконечная дума, и он испугался тому, насколько глубоко он в нее забрался. Потому что времени там не было, и миллион дней летних каникул могли пролететь за секунду. Вдруг вдали дрогнули три искорки света. Тьма поредела, стала весёлой и позолоченной. В ней угадывался, переливался круглый, как горошина, приветливый городишко. Слабый свет исходил из заставленного рухлядью угла. Мишка включил фонарь, положил его на пол и не спеша разобрал завал. Под завалом оказалась сквозная дырка. Вместе с надеждой вернулись все страхи. Мишке казалось, что если он хоть чуть-чуть поторопится, явит свое нетерпение, мандраж, то за его спиной сразу оформится гадкий человекокрыс. А то и сам хозяин кладовочки, покойный Илья Иванович. Он ведь по рассказам родителей тоже умер не просто. Смерть долго игралась с ним руками хирургов. Он терзался страшной внутренней болью, не раз выходил из себя. Вот и проделал своим смертным утробным ужасом небольшую дыру. Как раз в пору, чтобы в нее прошла мальчишеская голова. Мишка оглянулся и еще раз осветил всю кладовочку, чтобы набраться уверенности в том, что никого в ней нет. Сунул в дырку тетрадь, фонарь, да и голову. Соседний отсек был мутно освещен из оконца. Мишка протиснул в дырку одно плечо, перевернулся на спину и ужом, обдирая одежду и кожу, двинулся сквозь стену. Страх щекотал ему пятки. Вдруг, на расстоянии вытянутой руки, у основания стены Мишка увидел большую рыжую крысу. Мишка похолодел от отвращения. - Кыш, дура, кыш! – с возмущением прошипел он. Как ни в чем не бывало, крыса еще приблизилась и поскребла коготками по обложке украденной тетради. Человечка, перекушенного бетонной стеной, она, по-видимому, не боялась. Злая мордочка дёргалась, бусинки глаз стали алые, как костяника. - У-у! – с ненавистью, человеческим голосом проговорила крыса. – Хайль Гитлер. Мишка пошарил свободной рукой. Брякнул обрезок трубы. Крыса, как и положено крысам, метнулась и скрылась под старыми досками. Слава богу, решетка на оконце держалась не плотно. Мишка приставил к подоконнику длинную доску, осторожно поднялся по ней и сосредоточенно выбил решетку ногой. Вольный мир после унижения подвальной кладовкой показался ему неприветливым и огромным. Да таким он и был. Только это ничуть не пугало. Солнце зашло за тучи и поливало знакомый двор пепельным светом. Мишка имел полное право гордиться собой. Он бежал. Спасся сам, без чьей-либо помощи. В отличие от невезучего индейца Джо. 2. Динка сразу же наложила на похищенную тетрадь свою зеленоватую, крапленую чернилами ручку. Она близоруко нюхала тетрадь, листала, скребла приклеенные к обложке буковки, с умным видом шевелила губами. Выглядела она при этом как чокнутая. Было ясно, почему у нее нет подруг и друзей ее возраста. Мишке-то было не жалко. Пользы от этой тетради не было никакой. Прочитав название на обложке, он понадеялся, что там приключенческий роман. Вроде того, что он недавно жадно прочёл — *Копи царя Соломона*. Название у рукописи действительно было чем-то похоже. А покойный Илья Иванович, владелец этой тетради, по наружности своей и доброй, безоружной улыбке, вполне мог бы служить советскому обществу детским писателем. На поверку рукопись оказалась неинтересной и нечитабельной, как учебники по экономике и математике в библиотеке отца. Правильно сказал Сашка — *параша* и есть, грязная бесполезная вещь. *Засифачился* только. Мишка думал, стоит ли рассказывать Динке про говорящую фашистскую крысу и про предателя Сашку. Рассказать хотелось, но он решил, что не будет. Есть вещи, которые нужно держать при себе и никому не давать, как зубную щётку. К тому ж, они с Динкой были не одни. Вместе с ними на чугунной эстакаде, пристроенной к зданию бывшей бойлерной, сидел и болтал ногами новый мальчик по имени Тимур. Он жил где-то на БАМе и приехал сюда погостить. Ладный, с темным лицом и живыми, насмешливыми глазами. Мишка уже боролся с ним на кулачках и проиграл. Тимур был намного крепче и мог объяснять непонятные слова. - Ошибки гоевских администраций будут описываться нами в самих ярких красках. Мы посеем такое к ним отвращение, что народы предпочтут покой в крепостном состоянии правам пресловутой свободы, столь их измучившим, истощившим самые источники человеческого существования, которые эксплуатировались толпою проходимцев, не ведавших, что творят… — медленно, вдумчивым голосом вычитал Тимур из тетрадки. Казалось, ему доставляет удовольствие правильно произносить непонятный текст. Так читали, наверное, смешные крестьяне в своих избах-читальнях. Но в конце фразы его голос дрогнул от смеха, и стало понятно, что он просто прикалывается. Мишка с Тимуром с пониманием переглянулись. Тимур бережно, с полупоклоном, вручил тетрадь Динке. - А что такое протокол? – спросил Мишка. - Мой отец – милиционер, — не рисуясь и не стесняясь, сообщил Тимур. – Он составляет протоколы. Это такие документы, которые потом попадают в суд. - А-а, — протянул Мишка. – А кто такие сионские мудрецы? На обложке проклятой тетради было написано: *Протоколы сионских мудрецов*. - Не знаю. Наверное, это такие старички с тросточками. Вроде Леонида Ильича Брежнева. - Дураки вы оба, — вякнула Динка. – Это наверняка запрещенная книга. - Что значит – запрещенная? – спросил Тимур. – Зачем запрещать книги? Разве такое бывает? - Еще как бывает! – Динка задрала свой крючковатый нос. – Отец берет такие почитать. Я сама видела. Он их хранит в запертом ящике. - Зачем в ящике? – спросил Мишка. – У меня отец в ящике ружьё хранит. - А затем! – со злорадством заявила Динка. – Такая книжка поопаснее ружья будет. Потому что она волшебная, заповедная, заколдованная. Мишка с Тимуром снова переглянулись. Мишка демонстративно хмыкнул. Динка, с кривой ухмылочкой, прикусила губу. - Ну, может быть, — дипломатично сказал Тимур. Он производил впечатление очень воспитанного и чистоплотного мальчика. Особенно на фоне Мишки, который бежал из подвала. Но Тимур у них во дворе человек посторонний, случайный. Мишка решил выяснить всё до конца. - Динка, ты чо, правда, в сказки до сих пор веришь? – прищурившись, спросил он. – В колдунов, леших, в приведения? Да? Если начистоту, Мишка был очень зол на Динку. Это она убедила его в том, что Илья Иванович – жилец непростой, а особый. Надоумила, подучила разведать, что там запрятано в его кладовочке. Мишка как дурак и повелся. Да еще и Сашку на глупое дело подбил. Теперь ему хотелось отомстить Динке, унизить ее. - Ты чо, дура? Тебе сколько лет? Ты же в старшие классы скоро пойдешь. У тебя же сиськи уже, как у взрослой, — добавил Мишка и прикусил свой болтливый язык. Прошлогодним летом Динка дважды задирала перед ним маечку и показывала свои сиськи. Один раз в подъезде, очень быстро. А во второй, в заброшенной бойлерной, она даже разрешила их потрогать. Приятное смятение и обжигающий стыд ощутил при этом Мишка. Как будто стоял у начала какого-то увлекательного и запретного пути. Да, можно сказать, он почувствовал себя околдованным. Динка его словно бы оковала. Привязала к физическим мерам, которые в человеческой жизни имеют решающее значение. В нем поселилось желание снова увидеть то, что у нее под одеждой. Но Динка больше ему не давала. А теперь и подавно не даст. Ее лицо перекосилось от злобы, покрылось пунцовыми пятнами и стало почти красивым. Видно было, что она стесняется этого нового мальчика Тимура и хочет ему понравиться. - А я была дома у Ильи Ивановича, и он мне показывал золото. Такие брусочки и крестики, — неожиданно сказала Динка и жалко улыбнулась Тимуру. – Он сказал мне, что он добрый волшебник, но давно уже не колдует. - Почему? – спросил Мишка. - Чтобы быстрее наступил коммунизм. Если люди будут надеяться на добрых волшебников, то коммунизм долго еще не наступит. - А-а. Точняк, — сказал Мишка, несколько сбитый с толку. - Если у него было золото, он обязан был сдать его государству, — проговорил Тимур. - Золото очень красивое. Я бы хотела много, очень много золота, — засмеялась Динка. - Нефть называют *черное золото*, — сказал Тимур. – Я когда вырасту, стану нефтяником. Мишка сидел немного пришибленный. Странно, что Динка ходила домой к этому мёртвому дядьке. Тут какая-то неувязка. Ну, может быть, он подтягивал ее по английскому. В этот момент Динка зашла ему за спину и с обеих рук врезала ему тетрадью по голове. От неожиданности Мишка потерял равновесие и упал с эстакады. Острые камешки больно врезались в ладони. В принципе, высота была небольшая – два метра. Но ударила Динка от души. Хорошо, что не силикатным кирпичом, как хулигана Огуру. Мишка вскочил, отряхнулся. Голова немного гудела. - Налагаю на тебя черное проклятие! – торжественно произнесла Динка и взмахнула тетрадью. – Ты никогда больше не получишь от родителей на мороженое. Мишка задрал голову. Какое мороженое? Что она несет? Хотел было бросить в Динку каленый камень, но передумал. Хотел сказать, что она уродина, но сдержался. - И еще, — добавила Динка, победно выставив плечико из-под несуразного зелёного платья, — до конца своих дней ты будешь писать никому не нужные сочинения. Про то, как ты провел лето. - Ебанесса! – глухо, по-взрослому сказал Мишка и решительно направился прочь. Тимур тоже спрыгнул и нагнал Мишку. Они зашли в соседний двор и сели на деревянном бревне в форме крокодила. От Тимура исходила спокойная уверенность в себе. Обычно снисходительный к сверстникам, Мишка не мог понять, умный Тимур или глупый, шутит он или говорит всерьёз, свой он или чужой. Тёмная фигура мальчика казалась немного смазанной, была обведена лучистой подсветкой. - Странная она какая-то, — сочувственно сказал Тимур. - Ага, — согласился Мишка. – Никто с ней не дружит. Тимур встал и со странной усмешкой обошел вокруг небольшой качели, сваренной из полых трубок. Она была окрашена недавно в какой-то безумно яркий цвет. - А я верю в волшебные книги, — сказал он. – По-научному, волшебная книга называется гримуар. Она содержит древние заклинания и пророчества. Один из самых известных гримуаров называется *Ключ царя Соломона*. Только то, что у Динки – это точно не гримуар. - Почему? – спросил Мишка. - Если бы тебя ударили по голове настоящим гримуаром, ты превратился бы в крысу. Или в какашку. - А я видел недавно говорящую крысу, — выпалил Мишка и сморщился – так неприятно было воспоминание. – Слушай, а откуда ты всё это знаешь? Тимур встал ногой на сидение качели и внимательно осмотрел ее ось. - Отличные подшипники, — сказал он. - Что? - Шарикоподшипники, — улыбнулся Тимур и с силой качнул кабинку. Качели стали равномерно повизгивать. – Я ведь немного волшебник. - Да ну? – заржал Мишка. – И ты туда же. Фокусы, что ли, умеешь показывать? - И фокусы тоже, — Тимур встал на облучок, состоявший из двух трубок, и подоткнул под одну из них мыски своих кед с олимпийской символикой. Присел и толкнул кабинку вперед. – А еще я немного умею предсказывать будущее. Денёк сегодня как раз подходящий. - Как это? – подскочил Мишка. И действительно, прямо на его глазах произошло маленькое чудо. В несколько сильных, уверенных рывков Тимур разогнал качели до полного оборота и замер вниз головой. Еще рывок – и перевернулся. Стал накручивать круги. Потом затормозил ход качели, снова постоял вниз головой и обернулся уже в другую сторону. Несколько раз провернулся на авось, в полную неизвестность, не глядя, спиной вперед. Тяжёлая бандурина качели с отчаянным скрипом рассекала воздух. Тень от нее металась по двору в лучах низкого солнца. Мишка, присев от восхищения, наблюдал этот фокус. Конечно, он видел по телевизору, как делают *солнышко*. Но то были десантники. А Тимур – обычный пацан. После Тимура Мишка попробовал сам. Так же закрепил ноги, так же несколько раз присел и оттолкнулся. Однако едва лишь качели разошлись до трёх четвертей круга, Мишка испугался. Ему показалось, что руки сейчас оторвутся, отлетит голова. А земля, по которой ходят ногами, станет небом и раздавит в лепёшку. Он сдался и спрыгнул в песочницу. - Рука болит, — пожаловался он. – Динка – зараза. - Тут главное не бояться, — мягко сказал Тимур. – Не сомневаться в себе. Мишка презрительно цыкнул сквозь зубы. - Что ты там говорил про будущее? Брешешь, поди? - Я немного умею предсказывать будущее, — повторил Тимур. – Для этого мне нужно подзарядиться. Я делаю *чёрное солнышко* на закате погожего летнего дня. - Это вот это? – Мишка покрутил пальцем. – Спиной вперёд? - Да. Меня словно прошибает током, — кивнул Тимур. - А это не больно? - Нет, не больно. Только очень странно. - Блин! То есть, ты можешь предсказывать будущее? - Ну, да. Чо ты вылупился? Я ведь с БАМа, — Тимур покровительственно похлопал его по плечу. – Ты можешь задать мне три вопроса. Чётких, конкретных. Так, как спрашивают урок учителя. Только думай быстрее, а то я выйду из состояния. Мишка наморщил лоб. В голове, как нарочно, клубился туман. Ну, и набегался он за день. - Ну, допустим. Когда умрет Брежнев? - После долгой и продолжительной болезни скончался генеральный секретарь коммунистической партии Советского Союза Леонид Ильич Брежнев, — прикрыв глаза, трагическим голосом проговорил Тимур. И добавил насмешливо, как о чем-то совсем не важном: В общем, это случится уже в этом году. Поздней осенью. Мишка поёжился. Нравился ему этот пацан. Жаль, что он скоро уедет. - Когда в Советском Союзе снова будет Олимпиада? Тимур взглянул на него с грустью, помедлил. - В 2014 году. В городе Сочи пройдет белая Олимпиада. Мишка тут же прикинул, сколько ему будет лет. О, да он будет совсем старый, старше отца! - Да, еще не скоро. Э-э, — задумался Мишка. - Ну, давай скорее. А то мне домой пора. Они встали с бревна и медленно пошли в обход дома. У Мишки была бездна вопросов. Он хотел бы узнать, что будет с Сашкой, с Динкой, с ним самим, наконец. Но о себе и о близких людях спрашивать было как-то неловко. И страшно. Не то, чтобы Мишка всерьез поверил в предложенную игру. Просто ехидничать, придираться ему сейчас не хотелось. Может быть, он устал. А может быть, проникся к Тимуру подлинным уважением. После всего того, что Тимур вытворял на детской качельке, он имел полное право поиграть в провидца и колдуна. И вот из затухающих колебаний мишкиного сознания сам собой воздвигся нелепый и страшный вопрос. - Слушай, Тимур, а что будет с человечеством? Ну, со всеми людьми. - Ты, наверно, имеешь в виду – как погибнет человеческая цивилизация? О, это первое, о чем я узнал, когда в пять лет меня сильно ударило током, — чуть театрально сказал Тимур и, расстегнув рубашку, показал рваное, темное пятно от ключиц до самого живота. - Нихуя себе! – присвистнул Мишка. - Человечество, к сожалению, скоро погибнет, — печально признался Тимур. – Из глубин поднимутся морские чудовища. Одни из них будут похожи на осьминогов. Другие на змей. Третьи на летающих акул. Они разрушат города, сожгут весь лёд и затопят землю до верхушек самых высоких гор. Никто не выживет, никто не спасется. Они молча дошли до подъезда, где жил Тимур. - И как скоро? - Ну, может быть, мы с тобою еще до этого доживем, — с серьезным видом подмигнул Тимур. – Зуб даю, там будет на что посмотреть. Хочешь, я передам тебе эту способность? - Способность? - Да. Ты иногда тоже сможешь подглядывать в будущее. - Ну, давай, — нерешительно согласился Мишка. - Держи. Мишка пожал протянутую руку. Что-то больно кольнуло. Мишка с недоумением посмотрел на свою ладонь. - Только надо подзаряжаться, — напомнил Тимур и растворился во тьме подъезда. Мишка еще послонялся. Он вернулся к качелям и еще раз попытался сделать *солнышко*, хотя бы простое, а не обратное. Но ничего не вышло. Маятник почти вертикально замер над планкой, а сделать решающее усилие не хватило духу. Вдобавок, его отвлекала одна мысль. *Неужели он подумал, что я, как лох, ему поверил? Неужели он увидел, что я боюсь?*, — беспокоился Мишка. Хотя, какая разница? Все равно, этот странный Тимур скоро уедет на свой БАМ. Словно его никогда здесь и не было. Солнце зашло за дома, в летнем воздухе разбрелись бледно-чернильные тени. Вдруг Мишка ощутил приступ страшного, нечеловеческого голода и вспомнил, что не ел с самого утра. Он хотел жрать, как слон. Как взрослый. Больше Мишка не пытался накрутить на качелях *солнышко*. До самого конца лета он писал свой первый в жизни фантастический роман. Про то, как землю захватили океанические пришельцы. Теги:
-2 Комментарии
#0 23:45 18-08-2011X
супер отлично заебись Красота просто. Смерть есть неизбежный конец для всякого. Лучше этот конец приблизить к тем, кто мешает нашему делу, чем к нашим, к нам, создателям этого дела. Мы казним масонов так, что никто, кроме братий об этом заподозрить не может, даже сами жертвы казни. (с) Протокол 15. ---------- О, да. очень хорошо Я что-то не поняла ничего. Это все? ну да, где-то половины нехватает. давно ждал и с удовольствием читал. хорошо, когда метафизика так и лезет из всех щелей. Нови, Димыч, это фсе пока. итак дохуя получилось. ну, как бе один день из жизни. спасибо, кто прочол Понравилось, хотя некоторые слова врядли существовали в детском лексиконе той поры (лох, параша..)Кстати, о запрещённых книгах, их просто не было.Твена, О*Генри.Лондона, Фолкнера, Уитмена хватало тем, кого интересовала зарубежная лит-ра. «В странах, называемых передовыми, мы создали безумную, грязную, отвратительную литературу» Протокол.14 *лох* — да, точно, не помню, чтобы у нас было. но это слово оказалось очень востребованым в перспективе и до сих пор. это скорее из лексикона детей нулёвых годов. а *параша* точно была. играли в парашу. и засифачиться тоже помню. хотя это скорее 90-е. в общаге беспорядок называли *сиф* хорошо, очень понравилось «впору» вместе пишется да, описание качелей не очень понятное. Где у качелей облучок? То есть две полые трубки образовывали сиденье? Откуда кабинка появилась? И всё же «безумно яркий цвет», в который покрашены качели, имеет название. Красный, зелёный, жёлтый. вот так, намудрят в своих текстах, а четатель потом парится. согласен, Кастя. облучок — это такая приступочка внизу кабинки, чтобы ищо стоять. а кабинка — сидуха, сидушка гг. с удовольствием осилил хотя один из Гумбертов — казёлбля казел бля похотливый. в хорошем смысле. Очень доставило! детством повеяло. тем, когда читаешь первые взрослые книжки, половину не понимаешь, но стремишься. понравилось, угугу Благодарю! четко наконец-то прочёл, очень понравилось. отличный слог, что искупает некую деревянность, накрученность образа Динки и «перегретость», пересаливание мэджик-Тимура. главгер чертовски подробен и убедителен, оттого и хочется продолжения. не симпатично мне только название. может, что-то бытовое придумать? пусть фэнтези выскочит неожиданно, по ходу пиэсы. УЛ, спасибо за дельный комент. насчот названия — тут какой-то фетишизым, наверное. тяга к дешевым эфектам. вся эта постпанковская белиберда типа слова *ненависть* на спине у товарища кёртиса Мне, кстати, название только и понравилось. Дешевым — не дешевым. сУТЬ КОКЕТСТВО. Взгрустнулось. Я часто вспоминаю индейца Джо. Приятно сознавать, что еще кто-то думает о нем. ое, Ренатс. чота тоже вспоминаю переодически этого актера. Талгата то бишь Нигматулина, ц.е.н. какая-то харизма в нем была. а щас уёпки одни штампованные я почти каждый день вспоминаю Талгата. хочу разгадать тайну его жизни и смерти. Может не стоит так увлекацца, Дервиш гг он же как лох умер? дал образец лоховской смерти. может, в этом содержится какой-то месидж? но вряд ли да, умер он именно как лох, но это был намеренный поступок. Не хочу никого обидеть, но меня не правильно поняли. Я вспоминаю именно индейца Джо, персонажа, а не Талгата Нигматуллина. А Талгат крут, не спорю. Просто это кумир немного старшего поколения, чем мое. Кстати, пил как-то пиво у метро Южная с каким-то чуваком. Он мне поведал, что знал Талгата лично, в одном классе учились, что-ли.Рассказывал что тот какой-то шарик стальной на леске носил.Шарик висел где-то под воротником за спиной, и, якобы, Талгат наловчился им метко пулять в лоб противнику, или что-то типа того. Не знаю, насколько правдива эта история. Еше свежачок был бы я мохнатым лосем,
аккуратный, ровный кал, я раскладывал меж сосен, спину б я о них чесал, и, мыча от сладкой боли, долго терся о кору… В лоси мне податься, штоли… ну так я и говорю… А в квартире, между прочим, о косяк чесать - не то и анализы не очень, мох - отделка на пальто.... Я дам тебе себя в обиду -
играй, используй, забракуй… но только не люби для виду - пусть будет все по чесноку. Смотри насмешливо, блудливо, над ванной трусики суши… Вина осеннего разлива хлебнул я сдуру от души. Я протрезвею, может, к маю, но поскучаю без тоски - что ни случись , не проиграю, хотя играю в поддавки.... …ложью пахло и лимонадом,
в углу охуевала елка… девка кокетничала: Ну не надо… но всхлипнула и умолкла. А, была тут некая Жанна - снегурочка в макияже гот - сидела на лестнице, как долгожданный, новый астрономический год. Потом - в комнату раз, и come in оправила скромно платьице… Трамвая жду, мол… дала двоим - скоро гражданами обрюхатится.... Осень заткнёт листвой не один фонтан,
прохожих, меня, не живущего по соседству. Мёртвые правила падают за диван фантиками от конфет, истреблённых в детстве. С ужасом щупай пространство вокруг себя, словно был тренирован, натаскан, но в тапочках страха.... Мастера медведь съел. Натурально. Белый медведь . Потому что не нужно ходить туда, куда не нужно. Табличка висит. "Не ходить". Теперь где нового мастера искать. Медведь за него работать будет что ли. Услили ограждение. Периметр обнесли колючей проволокой.... |