Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
За жизнь:: - Четвёртая точкаЧетвёртая точкаАвтор: Шизоff В детстве я любил поезда. Теперь ненавижу. Дело, конечно, не в возрасте. И совсем уж не в поездах, будь они прокляты. Просто раньше они ПРИВОЗИЛИ меня, а теперь постоянно УВОЗЯТ. Плывущий навстречу перрон сулит возможную встречу, уплывающий – невозможно тоскливое расставание.Последние пару лет я метался между тремя городами, и все три столицы опротивели мне настолько, что спасу нет. Достали так, что и гордых имён не озвучу. Хотя, это не слишком и важно, потому как Глупов-1 стоит Глупова-2. Глупов-3 отличается от первых двух национальным колоритом, да и тот, на проверку, оказался суррогатом. Чёрт с ними, городами. Всё их значение, по факту, свелось к трём точкам на карте, образовавшим прожорливый треугольник, по которому я и маячил неким вектором, имеющим направление, но не знающим цели. Так получалось, что в исходной точке меня мучила чёрная меланхолия, я бежал от неё в точку шизы, но и там не мог зацепиться. Нажравшись до упора двусмыслицы, я вновь пускался в путь, прямиком в силки паранойи. Так или иначе, сумма или разница векторов выдавала мне путевой лист в точку безумия. Клинический бег в никуда прервал диковатый случай на транспорте. Я всю ночь доставал проводницу. С пьяных глаз она представлялась аппетитной и понимающей. Аппетит у меня был не очень, а вот жажды понимания – хоть куда. Не добившись сочувствия, я стал амбициозен и зол. Возжелал ещё водки. Интересовался услугами. Настаивал на верном понимания этого слова. Требовал услуг. Был настойчив. Она вышла из купе «на минутку», и вернулась совсем не одна. Дело принимало не лучший оборот. «Выбросьте меня, что ли, в Твери» — вяло отбрехался я неважной метафорой. Безразличные к языковым красотам, они поняли меня слишком буквально… Хорошо, что это была не бортпроводница. Про Тверь можно сказать коротко и ясно: поезд здесь стоит не больше минуты, и это правильно. Лучшее в этом городишке – вокзал, а он хуже некуда. Приподняв мощи с перрона, я направился в сторону ближайшего туалета, но тот оказался закрыт. Второй – напрочь засран. В смысле настолько, что не войти. Третий, на подземном этаже, фунциклировал, но случился до нельзя продвинутым, два в одном, без гендерных предпочтений. Сломанный нос пришлось вправлять под усталыми взглядами местных блядей, а это нервировало. Заклетив пару ссадин серой туалетной бумагой, я с облегчением вышел в свет, где сразу попал на сонных ментов, пьяных в хлам, а оттого неприветливых. «Ты попал, пассажир». Читалось в их слаженных однояйцевых мордах. «Да уж. Блять» Прошумело в моём отбитом мозгу. Но бог не выдаст, свинья не съест. В нашей благодатной стране всегда так: если не подвигу место, то случаю. Брюкнуло в рации жостким, что-то гнусаво скрежетнуло по ушам, и одна цепкая рука отпустила рукав, а вторая стала гораздо добрее. Тот, что нехотя отпустил, мотнул второму, пошли, мол. Второй даже не потянул, а так, попридержал в сторону. Дружно прошли до стеклянных дверей, дружно раздвинули жиденькую толпу, дружно окружили лежащее тельце. Бабушка, мелкая такая, сухонькая, излишне прямая в новом своём состоянии. Чистый нарядный платок. Юбка в модную хрущёвскую складку. Кацавейка с претензией, бежевые, в палец, чулки и нарядные боты, с почти не побитой подошвой. Щёчки впалые, и румянец ещё не остыл. Серый глаз нагло сверлит лазурь, а второй скромно веком укрылся. Ручонка вцепилась в диковатого виду ридикюль, а сухие губы гарантируют, что нет, не отпустит. Полюбовавшись видами, редкая толпа шустренько рассосалась, а блюстители взялись за дело. Один мёртвые пальцы разжал, другой сумку прошарил. Тут бы мне и уйти, под шумок, да что-то накрыл меня бабкин взгляд и тощие ножки безвольные. Стою, любопытствую. Непонятно что интригует, а вот поди ж ты. Хотелось бы сказать модное: враз отрезвел.; как ушат холодной воды; ещё что-то. Да нет. Пьян в говно, штормит и скука в душе ненормальная. Но что-то держит, а что – хуй разберёшь даже по трезвости. Интригует смерть, вот ведь какая странная дикость. Бабка оказалась почти что родня, из мест голожопого детства. Какого чёрта попёрлась из лешачьих, но диковинных, мест в этот сумрак? К детям, к внукам, куда, зачем?! Пока медиков ждали, курили втроём с оболтусами, и я живописно недоумевал, а они сначала нехотя, а потом всё дружелюбнее, соглашались. И правда – нахуя?! Оставить избёнку, кота, образа с огородом – и всё, чтобы рухнуть в шесть утра на бесприютной вокзальной площади? Вот ведь… Мы по очереди серчали с ментами, а заручившись согласием помянуть старушку, так и вовсе один я возмущался, а они благолепно поддакивали… Приехала дребезжащая херня цвета хаки, тельце запихали в торец с крестиком, я расписался в трёх местах. Зашли в какой-то шалман с дикой башенкой, восприняли. Денег дал, типо на счастье. Восприняли на ход ноги. Они пожелали, но строго так, и ушли. А я взял пива местного, и остался одиноким сычом, у стрельчатого в цветочках окна, неприкаянным вдрызг, и с мордой разбитой. Эх, бабка, — так думалось мне, — А ведь и впрямь глупо: сдохнуть не под шелест дождя, не под дождь в окно на печи, а в этой растреклятой, в рот ебучей Твери, посреди грязной площади на вокзале, на глазах пьяных, безучастных уёбков, вроде меня…. И что-то вдруг ясно стало в голове, даже нехорошо в свете подобной ясности. Ведь так и я сдохну, даже не пожив, просто походу задвину, в случайных метаниях. Найдут, за ноги оттащат в ближайший морг, и звать никак, коли паспорт проебу, а в моей жизни – это всегдашняя норма. Хуй чего, брат, сказал я себе, а чурбан за стойкой согласно кивнул, степенно так, мудак, кивнул, типо в теме. Нахер, решил я, поеду к себе в ебеня, на смену этой запутанной бабке, там берёзы и лён, и вообще – пора накалывать точку на личном глобусе, чтоб не треугольник масонский, а нормальный солидный квадрат, пусть и согласно поддонку Малевичу… В общем и целом я хорошо посидел, умно. И урюк за стойкой был вполне согласен со мной, кивал, загребая кипюры. Решимость одухотворяет. Я послал его на хуй, и отправился на автовокзал, за билетом. В родные ебеня, там, где солнце. И лён. И если нагрянет тоска – то родная и русская. Не дошёл до вокзала метров сто, завернул в «Карусель». С собой взять. Да и выпить захотелось. Теги:
1 Комментарии
#0 22:03 16-10-2011я бля
охуенно Дай сигаретку! У тебя штаны в клетку Ща зачту Мысль то верная, кружева в тексте органично вышиты, но, блядь, сбивчиво как-то. Рассказчик раздваивается. Ну типа как если стереоизображение смотреть без специальных очков. Хотя, х/з. Может я очки проебал нене. ты прав. я был пьян, с больной башкой и хотел спать. торопился и даже не перечитал. думал составлю компанию бедняге Данае бггг лишь бы не в пятую. грустно мне что-то зачол — как выпил спасибо, Антон. пиздец я ебанулся уже С Шызофа плачу, с жидов ржу ггг это становится подозрительным, не находите?- муза одномоментно накатила и на Шизофа, и на Кастю… а, может, они в скайпике договорились романтично заслаться в одно время?? вот мудило, чо ты разнылся?? здохнем мы оба классически, просто не проснёмся однажды — и кому это интересно?? как живут, вот это занимает умы, а смерть ивана ильича давно написана. знаю талантливого чижова, саркастического, грустно-философского… этот какойта ебанистический. вот тебя блять не спросил бгг какая мне нахуй разница что кого занимает, а? ну сам-то подумай очень понравилось по-людски как-то, и правда и хорошо что отправил, не перечитав почему-то поддонок Малевич получился. Но автору видней чото сборы затянулись. мошт нуивонахуй, да поживёшь ищо? а так — как всегда, всё почеснаку. Господи, как же хорошо-то, что такое пишецо. И не грустно нихера, кстати. ну так после *Карусели* можно и в Калугу, чо… лана Тоха не злись заибло всио таг что и бес тибя тошно Давно б уж приехал, пока теплые погоды-то стоялле… да кто злиццато бггг говнато в этих кривулях Лиля, это ж всё фантазея, ну. На тему вокзала. так-то я непьющий совсем. охуительно Я так-то и пьющих к батарее не приковываю, чо. ну да, батареи-то дороги… ремонт, опять же… Эхъ, чую я, пока классег до нас доедет, буду я лежать, как в книжке писано: /мелкая такая, сухонькая, излишне прямая в новом своём состоянии. Чистый нарядный платок. Юбка в модную хрущёвскую складку. Кацавейка с претензией, бежевые, в палец, чулки и нарядные боты, с почти не побитой подошвой. Щёчки впалые, и румянец ещё не остыл./ как меня заебало его кокетство я по-пьяни, не перечитывая… (с) Шизофф, прекрати паясничать. написал красоту такую, и молчи скромно. Пс когда ж вы поебётесь-то? Все креосы гормонами залили Рассказ понравился, потомушто про мёртвую бабушку. Если бы я перечитал, то не было бы поддонков и прочей хуйни типа запихивания в торец, херни цвета хаки, идиотской пунктуации и повторов. написано вчера минут за тридцать, против всякого желания и чисто по обязательствам. Гормонов не вижу, у нас сплошная платоника. Хорош рассказ. Только концовка покамканной показалась чота. концовка типа вольной трактовки. у такого волевого хуя выбор может смениться в винном отделе карусели, типа того. Смирнов-Сокольский? Шмелёв?? Бунин??? нет! Это Шизоff. Ну вот: написано вчера минут за тридцать (с) а, мол, если б всё исправить (что ты перечислил) то было б гоооораздо лучше. Кокетство. Да не было б. Потому что это только описки. И они не влияют. Это замечательный текст. Чо уж. Полуживой классик, хи-хи. 23:25 да я забыл, кто лучше всё знает понравилось Я стоял в пустоте - На перроне вокзала. Уходили вдаль поезда. А вокруг, в темноте, Меня смерть окружала, Провожала немая, На тот свет спровожала, Но в последний момент Отвергла, Гася призрачный свет, Потихоньку ушла. Уносила судьба поезда, Проносила мимо меня Города… Антон, братуха, стоим! Браво, Даная! А то, Игорь, канешно стоим. Хотя лучше посидеть. Да. тет на тет. Из прозы извлечь стих, что из добытой породы добыть алмаз. Не бросайте вызов Шизову. Не будите спящего война, ибо, если вы его разбудите, вы обречены. Брат, я с тобой! Спасибо, Гато Тристи. Редко пишу стихами, как отклик на прозу. Только в тех случаях, когда текст западает в душу. а давай вон со шнякеным, чо … Редко пишу стихами… (с) однако Редко — касается прозы. На стихи писать стихами проще. Но не всегда интересно. в рот ебучей Твери между дыма огней нахуя, ты смотри, он насыпал гиней растрепал рукава серый ветер больной а чурбан -голова не стеклянный – стальной не забить молотком в темя гвоздика сталь накрывает платком его белый январь я давно уже псарь, а никак не борец, эта скользкая тварь – поедатель сердец за калиновый мост не зовите его, длинно вытянут хвост в намереньи благом он всегда говорит про причуды примет от зари до зари поедая рассвет /внимательно посмотрел на Файка/ Может как-то так? Я стоял в пустоте На перроне вокзала Уходили вдаль поезда. А вокруг в темноте Меня смерть окружала Увлекая с собой в никуда На тот свет провожала Но в последний момент Отвергала заставив жить Даже смерть отбежала Я ненужный клиент И не надо туда спешить. Да-да, это можно, гвоздики забивать можно в темечко. Я чего подумала. Если б я была царица (ну, Иван Грозный, типа) я бы уже ему после этого рассказа глаза выколола, да и ноги до кучи переломала. Ну, как Постнику и коллеге его Барме. Ибо нехуй. напилась, рожа Хемоф, ты неправ. Испахабил стих. Для смерти все клиенты желанные. Но кто-то на тот свет спешит больше другого или лимит на жизнь давно исчерпал. Как не уважить спешащего в мир иной или вдруг не отловить злостного нарушителя правопорядка жизни-смерти? А иногда смерть просто играет с человеком. Как жизнь, так и смерть, любят пошутить. И шутки их таковы, что до смертного часа не забудешь. хорошо. люблю про поезда. ы Шизоff 23:21 16-10-2011: "… написано вчера минут за тридцать, против всякого желания и чисто по обязательствам." Тоша, все гениальное пишется за считанные минуты, часы, дни (если крупная проза). Это называется — посетило вдохновение. Самое легкое, в минуты и часы вдохновения, написать текст. Сложное — его править. Так как когда начинается правка, исчезает налет чистоты мысли и от прежнего текста мало что остается. И хорошо, что не стал править свой текст. Кто знает, может он бы утратил упоительность и в новом восприятии не воспринимался так классно. Дивная девушка Даная. мало того, что стихи стихами пишет, а прозу — прозой, так еще и ебанутых на голову лечит, видимо, тем же. точно-точно — благодать. по иному и не скажешь умеет г-н Чижов разбередить… спасибо ему. Я бы назвал жанр этого рассказа «Терапевтическая литература»: авторя, изливая темное в буквах, светлеет душой. Хороший этюд, спасибо. Олег, но ведь и Мадакгаскар это не смерть, а победа над смертью, ведь правда, да? Всем спасибо, друзья Шызоф, ура. Хоть ты понял, чо я хотел сказать. да ерунда, если честно. хотел высказать предположение, что классик был бухим при написании сего, но он уже сам успел выебнуться признанием. Какащенко Шызоф, ура. Хоть ты понял, чо я хотел сказать. да думаю не я один, вроде ясно всё Да./верю/(с) Хули тут скажешь хорошо написано… мне понравилось… особенно насчет города Глупова… ток ты это… гони эту хуйню из головы, ну нах… я уже говорил. Хотя, в общих чертах. Не понравилось. слыш, ван, а чо теперь делать-то, ну? я бы объяснил чо как, да токо нахуй никому не нужно Гриша, если ты скорее жив, чем мёртв, скажу тебе, что описание вокзала, бабульки и другое — это картина маслом. Зачем только в начале большие буквы? Я, например, могу отличить эти глаголы. Привозить — увозить. Ты напиши ещё что-нибудь. Ведь тебя читать — одно удовольствие. А его мало. Катя, давай опят помиримся и поебёмся? Пришли мне приглашение в вену, я заеду и объясню всю хуйню под Штрауса, ну? а уж когда к моцарту перейдём — держись, сука! Какя я тебе в жопу Катя, кикимора болотная? как же это всё прекрасно блять до синей синевы. Спасибо, Саня, если не шутишь. А если и шутишь — тоже спасибо. Приподняв мощи с перрона, я направился в сторону ближайшего туалета, но тот оказался закрыт. Второй – напрочь засран. В смысле настолько, что не войти. Третий, на подземном этаже, фунциклировал, но случился до нельзя продвинутым, два в одном, без гендерных предпочтений. (с) Вчера довелось побывать в этом месте. Туалеты в порядке. В относительном порядке. Но народ еще не научился смывать после малой нужды. Ну, неважным ему это кажется. У входа в заведение сидит девица и взимает плату за пользование заведением, посетителей нет, при моем появлении она радостно протянула ручонку за денешкаме. Но не тут-то было - я твердо знаю, как человек много путешествующий, что в вокзальные туалеты людь допускается бесплатно при предъявлении жд билета. Девица не возражала и даже не продемонстрировала никакого неудовольствия. Еше свежачок Под колпаком воды
Станции стекло-бетонный аквариум, За колпаком воды Ветхозаветный океанариум. Треснет аквариум пить-дать, Сверху посыпятся капелюшки, Но не привыкли мы утирать Из под опухших носов сопелюшки. В изделия номер один Пакуем лысеющих головорожек, В изделия номер два Спускаем живительных капитошек.... Да, когда-то щёлкнет тумблер,
Сбив сознания поток. Засвидетельствуют: умер. Я узнаю, есть ли Бог. Ну а если не узнаю, То тогда и не пойму, Почему душа больная Так боится эту тьму. Если есть — подумать жутко О масштабности огня!... Не снятся мне синие горы,
И дОлы, не снятся, в туманах А снятся - друзья мои вОры, И деньги, мне снятся, в карманах Не снится, что утречком рано, Я встал, чтоб подругу погладить А снятся мне рваные раны, Желание, снится, нагадить Страдания неотделимы, От крепких телесных устоев Не снится - чтоб прямо, не мимо, А снится всё время - пустое Весь вечер провёл я, тоскуя Хотел чтобы море приснилось Приснились - два жареных хУя, В тарелку едва уместились Звенит тяжёлая монетка.
Идёт безбожная игра. ...Молчит дешёвая планетка. ...Кричит истошное — ура-а! Ведь у монетки той две части, и участь тоже не одна; твой аверс — это мир и счастье, мой реверс — горе и война. А жизнь — игра блаженства с болью, мышиной глупости с совой, игра жестокости с любовью, игра судьбы с самой собой.... |