Греческая смоковница

Автор: Алиса Ткаченская Новеллы.


Все герои и персонажи вымышленные.
Любое совпадение случайно.



Наташа.

Неприятности начались уже в Афинском аэропорту, куда совсем еще недавно красавец-лайнер перенес Ольгу Степановну из холодной дождливой Москвы. Юркий чернявый грек-носильщик, случайно подвернувшийся донести по дешевке Ольгин чемодан до ближайшего отеля, вдруг как-то стремительно ускорил шаг, перешел на бег и уже через мгновение проворно скрылся за ближайшим поворотом.
-Стой!!! — возопила Ольга Степановна нечеловеческим голосом – «Стой, гад»!!! и, задрав обеими руками длинную шелковую юбку, стремительно бросилась в погоню, расталкивая встречных зевак и прохожих, густо скопившихся на взлетной полосе, однако очень скоро выдохлась, растерялась, да еще в довершении всего, споткнувшись, упала на радость вездесущих греческих мальчишек в ближайшую сточную канаву. Дружный задорный смех распугал местных голубей, важно разгуливающих по крыше аэропорта.
-Что же мне теперь делать!!?– не без пафоса подумала Ольга Степановна, сидя в канаве — В чемодане был заграничный паспорт, все деньги и теплая мамина кофточка.
Разумеется, ни о каком отдыхе теперь не могло быть и речи. Надо было решать, как выбраться из этой Греции, из этого аэропорта и из этой мерзкой канавы. В голову как назло ничего не лезло, и от усталости и неотвратимости произошедшего Ольга Степановна позволила себе расслабиться: ее сдержанные всхлипывания постепенно переросли в безудержный визг, грозивший заглушить морской прибой.
-Ай, какая красавица, разрази меня гром,– услышала Ольга Степановна прямо над собой.
Машинально подняв голову, она явственно обозрела невысокую тощую старуху с суровым выражением хищных глаз и сетью глубоких морщин на загорелом лице.
- Что делаешь в канаве, моя хорошая? – с участием спросила старуха, бесцеремонно разглядывая, словно прицениваясь, Ольгину грудь ноги и прочие достоинства.
От ее пестрой греческой шали пахло морем, крепким мужским табаком и дешевыми духами вперемешку с похотью портовых борделей.
- У меня нет денег, – жалобно лепетала, Ольга с искренностью Чебурашки и голосом Ренаты Литвиновой– я из России, мейд ин Раша, негодяи украли паспорт, верхняя одежда пришла в негодность и негде спать.
Недоверчиво оглядев легкомысленную Ольгину шелковую юбку, старуха вытащила из многочисленных складок пестрой одежды мобильный телефон и, нараспев по-гречески, затараторила что-то, поминутно жестикулируя костлявой рукой.
Спустя мгновение Ольга Степановна уже ехала на роскошном «Вольво» в неоновые недра древнего портового города.
- Куда она меня везет, — заволновалась Ольга, — я же не сказала, что мне надо в посольство России.
- Уважаемая леди, мисс, бабушка, отвезите меня, пожалуйста, в русское посольство, я по приезду домой обязательно вышлю Вам деньги, – наивно попросила она, заранее зная по фильмам, что старуха сейчас многозначительно посмотрит на нее и со зловещей улыбкой произнесет сакраментальное — «конечно».
- «Конечно, дитя мое»!!! – произнесла старуха многозначительно, и ее отвратительный щербатый рот расплылся зловещей улыбкой.
- Началось, – подумала Ольга Степановна обреченно.
Все дальнейшее пронеслось как в дешевом боевике: мрачный дом, чернявые негодяи с долларами, унизительные процедуры осмотров, — и вот уже Ольга Степановна вынуждена каждый вечер выходить на публику в неглиже и унизительно раскручиваться на шесте, откликаясь на тривиальное имя «Наташа».
Померкло солнечное небо Греции. Судьба поймала Ольгу в одну из многочисленных своих ловушек, беспечно расставленных там и сям по всему свету, и спасти ее мог только случай или Герой без страха и упрека с мускулами Терминатора. Она давно уже ничего не слышала о России и постепенно стала забывать русскую речь. Лишь однажды среди русских посетителей ночного стриптиз-бара она узнала в подвыпившем господине, лихо отплясывающем сиртаки с двумя жрицами любви, Александра Николаевича Андрейчикова.



Звонарь из Фессалии.

Шампанского! – воодушевленно орал Александр Николаевич пьяным голосом, – Хамы!!! Я требую продолжение банкета!!! Отдельный кабинет!!!

Редко русский мужик гуляет за границей без скандала.
Это кто еще меня тут посылает!!?, – не унимался Александр Николаевич, -Я,… ля всех вас имел ввиду! А вот за что я люблю ковбоя, так это за то, что все есть у него. За то, что все есть у меня! У меня все есть!!!
Подойдя к столику, где сидела группа туристов из Гондураса, Александр Николаевич нагнулся к экзотически красивой креолке, смотревшей на него перепуганными глазами, и бархатным голосом предложил:
- Поедемте в номера.
В воздухе запахло международным скандалом, грозившим перерасти в третью мировую войну, но внимательно следивший за событиями ресторанный вышибала вежливо попросил Александра Николаевича выйти во двор освежиться. Александр Николаевич смерил вышибалу убийственным взглядом, но, быстро просчитав, что кулак последнего напоминает средних размеров школьный глобус, нехотя поплелся на улицу.
- Твой выход, Наташа! – услышала Ольга Степановна противный голос импресарио.

Выйдя во двор, Александр Николаевич еще очень долго бродил по греческим улицам, возмущаясь безобразным поведением ресторанного персонала. Затем он зашел в Афинские трущобы, свел дружбу с местным ночным сторожем и раскрыл ему душу, не смотря на совершенное незнание греческого языка.

Утром, проснувшись в сторожке, Александр Николаевич мрачно огляделся вокруг, не понимая, что делает он в этом мерзком сарае с клопами и крысами, когда у него имеется отдельный номер в лучшем Афинском отеле на побережье Эгейского моря. Безобразно болела спина, голова и печень, на душе было скверно: сперли элегантный костюм от «Кардена» вместе со 1000 евро и загранпаспортом в кармане. Машинально подвязывая галстук – единственное, что у него осталось из одежды, Александр Николаевич вышел на воздух.
На узкой кривой улочке было малолюдно и тоскливо, пахло какой-то скверной и нечистотами. Встав у стены между мрачным чистильщиком обуви и дешевой уличной проституткой, бесцеремонно зазывающей пьяным голосом потенциальных посетителей, Александр Николаевич оглядел безотрадную панораму улицы, напряг память и жалобным голосом запел: Мсье, жениманж па сис жюр.
Вышло на удивление естественно, и некоторые прохожие, с удивлением и любопытством, обозрев нагого мужчину, лепечущего что-то на непонятном языке, жертвовали по мере возможности. Их, наверно, привлекла искренняя безысходность в интонации странного нищего. К вечеру Александр Николаевич стал владельцем целого состояния мелкой местной монеты на зависть чистильщика и проститутки, которым повезло меньше. Поужинав тут же у уличного зеленщика, Александр Николаевич, свысока оглядев чистильщика обуви, купил проститутку за 3 тетрадрахмы и проспал у нее в коморке весь остаток ночи, оглашая полквартала отборным храпом. Однако долго такого унижения местные отверженные не потерпели и к вечеру второго дня, объединившись, они побили его, а затем, отобрав всю дневную выручку, прогнали вон.
Уязвленный непостоянством удачи, с фингалом под глазом, Александр Николаевич мерным солдатским шагом пришел на пляж для бедных, где хотел выкупаться, как вдруг на одном из случайных прохожих увидел свой костюм. От волнения у него помутилось в глазах и перехватило дыхание. Подбежав к негодяю, Александр Николаевич сорвал с него одежду и схватил за горло.
-А-А-А,- кричал негодяй, — Полиция, убивают!!!
В считанные мгновения несчастный Александр Николаевич был смят и придавлен к земле грузным полисменом.

- Ну вот, видите, я был прав! – победно произнес Александр Николаевич, когда закончилось дознание, — Я не солгал.
Он еще не знал, что полицейские Панаетис и Леонидас поделили его деньги, а паспорт порвали, объявив его бомжем. Увы, времена меняются, а нравы в Греции остались все те же.
- Так, я свободен? — робко поинтересовался Александр Николаевич.
- Конечно, — подтвердил дежурный, — Леонидас, проводи его.
И, наклонившись к Леонидасу, добавил, — До автобуса.
Александр Николаевич не мог поверить, что его не отпустили, а пытаются посадить в тюремный автобус.
- Не имеешь право. Меня отпустили, — говорил он Леонидасу, — Старший приказал.
Однако, не смотря на протесты, Александр Николаевич был довезен до захолустного Фессалийского местечка Наксос, где и был оставлен под видом местного сельского сумасшедшего Атанасиуса Папагатиса, «который рассказывает всем, что он русский»
Так в глухомани, в идиотизме сельской глубинки провел он лучшие свои годы.
Местный староста назначил его звонарем и поселил в дворницкой. Каждое утро Александр Николаевич звонил в колокол и рассказывал на сельской площади сказки, про то, что он русский турист, потерявший паспорт и деньги. Местные жители, конечно, не верили, но слушали охотно, особенно дети.



Афинский робокоп.

Один лишь раз дочь местного богатея красавица Антигона взяла Александра Николаевича в качестве сторожа в поездку в Афины. Там, на элитном пляже ему показалось, что он видел Осипова Сашу.
Да, это, несомненно, был он. На водном мотоцикле, с прекрасной девушкой, Саша рассекал волны Эгейского моря, производя неизгладимое впечатление на местную публику.
- О, — говорили греки, — Это тот юноша, что вчера скупил все розы на побережье для своей возлюбленной.
- А позавчера для нее он спрыгнул с воздушного шара в море.
- А неделю назад он влез по карнизу в ее окно на 12-м этаже.
- А кто его возлюбленная?
- Говорят, победительница конкурса мисс Афины!!
- Через месяц их свадьба и молодые супруги уезжают в свадебное путешествие в княжество Монако.
- Какая прекрасная пара!!

Как часто купаемся мы в лучах короткого счастья, думая, что оно будет продолжаться вечно. А ведь очередная Аннушка уже разлила свое масло.
Как-то неожиданно ласковые лучи солнца, щедро озарявшие живописную долину великолепием цветовой гаммы, вдруг сразу померкли, надвинулась грозовая туча, резко подул холодный северный ветер и изумрудные морские волны превратились в черные зловещие глыбы соленой воды.
Водный мотоцикл опрокинулся и затонул, увлекая за собой на дно Афинскую королеву красоты. Саша бросился вплавь до берега.
- Доплывет, — шептались греки.
- Должен доплыть.
- Смотрите, как энергично загребает.
- Господа, смотрите, акула!!!
Нет, только не это! Огромная морская уродина грозно наплывала на Сашу.
Борьба завязалась почти у самого берега. Ловко увертываясь, Саша трижды уходил от огромной клыкастой пасти...

Очнулся он в Афинском госпитале. Нестерпимо пахло эфиром и мазью Вишневского.
- Доктор, я живой, — робко спросил Саша.
- Конечно, живой, — обнадежил доктор, — Только...
- Что, только? Вы, что-то мне не договариваете?
- Ваша нога...
- Что нога!?
- Ее нет. Нам пришлось ампутировать Вам ногу.
- Как… Как Вы могли!!? Не спросив меня!!!
- К сожалению, Вы были без сознания, и у Вас могла начаться гангрена.
- А какой ноги у меня нет?
- Я сожалею, но другую ногу мы ампутируем сегодня. Процесс необратим.
- А руки!? У меня есть руки!!?
- Увы… Ваши руки акула отгрызла в самом начале.
- Так, что же у меня осталось, черт Вас побери!!? Это то хоть осталось? – спросил Саша, указывая глазами.
Доктор помрачнел и едва заметно отрицательно покачал головой.
- И как я теперь буду жить таким самоваром!? – продолжал возмущаться Саша.
- Вам повезло, Вы смотрели фильм робот-полицейский?
- Да.
- Так вот, Вам сделают аналогичные протезы.

Спустя два месяца из госпиталя г. Афин вышел странный воин в доспехах и шлеме с пистолетом на боку. Поскрипывая, он отправился в полицейский участок. Так началась работа в Афинском полицейском участке нового сотрудника – робота Александра.


Смятение чувств.

Однако жизнь продолжалась, и вот с группой российских туристов в Афины прибыла Емельянова Елена. Сказать, что она была дисциплинирована — это значит, ничего не сказать. Елена покорила всю группу своей лояльностью и четким следованием всем всевозможным инструкциям, вплоть до 1937 г. Спать она ложилась в 10 часов, за буйки не заплывала, на экскурсиях держалась в середине группы. Спиртного не пила. Внимательно слушала, записывала. Правительство не ругала. Интрижек не заводила. В таком ритме прошли 2 недели. Перед самым отъездом из Греции Елена пошла в составе группы на рынок, выбирать подарок родителям. По дороге она увидала у Акрополя Филиппа Киркорова и поняла, что это ОН.
Филипп шел своей вальяжной походкой, не обращая внимания на прохожих.
- Филипп Бедросович! – краснея от волнения, почти прошептала Лена, — Можно Ваш автограф.
От неожиданности Филипп слегка опешил, но потом широко улыбнулся и с интересом оглядел Елену большими карими глазами. В длинном черном платье она была так беззащитна и трогательна, что скандальному поп символу невольно хотелось ее защищать.
- Милая, — сказал он, слегка растягивая гласные, — пойдем со мной, и я покажу Вам настоящую жизнь!
Он взял в свою большую ладонь ее ладошку, и от этого прикосновения Лену пробила сильная дрожь, она преданно посмотрела в глаза своему кумиру, и кивнула головой.
- Как зовут Вас, милая?
- Елена.
- Елена Прекрасная! Это не из-за Вас началась Троянская война? Я имею смелость пригласить Вас в ресторан на берегу Эгейского моря. Это очень романтично. А потом на яхте мы поплывем на остров Крит.
- Но я сегодня улетаю в Москву, — обреченно произнесла Лена.
- Как жаль. Мне искренне жаль, милая. Вы могли бы быть моей Музой.
Вернувшись без группы в отель, Лена заперлась в комнате, где проплакала всю ночь. Утром она уже летела домой в самолете. Прощай Греция, прощай Афины. Прощай, Филипп…

В промозглом не по-летнему Шереметьево ее, конечно, никто не встретил, только ветер кружил осенние листья. Взяв тяжелые сумки, Лена пошла к автобусу… Какой же гад Емельянов. Он был обязан встретить и утешить. Как вдруг кто-то коснулся ее плеча.

Филипп, это ты!!!
Все ее существо потянулось к нему, и спустя мгновение оба утонули в феерических объятиях друг друга на заднем сидении шикарного Хаммера.



Фьерелла и Дискобол.

Более часа любовался Вячеслав Валерьевич с балкона 5 — звездочного Афинского отеля, нависающего над заливом, на гигантские волны Эгейского моря. Бурный морской прибой разбивался о неприступные гроты, разбрасывая повсюду тысячи брызг и распугивая крикливых чаек. В фиолетово-черном небе мелькали сотни молний, грозивших испепелить все живое. Стихия бушевала. Неописуемый восторг охватил поэтическую душу Вячеслава Валерьевича.
- Да, — воскликнул он, забираясь в джакузи — Такой красоты в Талдоме не увидишь. Пусть сильнее грянет буря!!!
Теплая струя воды и массаж нежно щекотали тело, очаровательно пахло лавандой, легкая музыка навевала приятную сонливость. Лениво потягивая «Мартини», Вячеслав Валерьевич раскурил сигару. Затем он позвонил портье и заказал тайскую массажистку и легкий ужин на две персоны со свечами в номер. Позади оставался целый год тяжелой утомительной работы, впереди почти 12 дней чудесного отдыха в Греции. Необходимо было расслабиться. Вдруг… Ах, как часто бывает это вдруг!
Кран в джакузи заурчал, зашипел и прекратил подавать воду. Вячеслав Валерьевич обалдело посмотрел, еще не веря своим глазам, на этот западный хваленый сервис, затем по-русски сунул палец в кран и энергично подергал из стороны в сторону. Воды не было.
- Твою мать! – выругался в сердцах Вячеслав Валерьевич, — И меня еще уверяли, что Афины европейская столица!
Он еще покрутил, подождал, судорожно затягиваясь. Воды не было.
Радужное настроение сменилось безысходной яростью.
- Да они просто ох… ели!
Затушив сигару о злополучный кран, Вячеслав Валерьевич, не смывая пену, выскочил из ванны, и обнаженный выбежал в коридор отеля.
- Дворник!!! – крикнул он отчаянно визгливым голосом, — Дво-о-о-рник!!! Двор ...
Поскользнувшись, Вячеслав Валерьевич упустил дверь, и она захлопнулась на английский замок, оставив маэстро с внешней стороны мизансцены.

Положение было удручающим: в гостинице европейской столицы, на двенадцатом этаже стоял мужчина с двумя высшими образованьями совершенно голый. Идти было некуда. Оставалось одно – пропадать. В это время на двенадцатый этаж поднималась группа туристов из Гондураса с фотоаппаратами и кинокамерами. Честь офицера повисла на волоске. Повинуясь инстинкту, Вячеслав Валерьевич попятился к стене, взглядом затравленного волка оглядел обстановку и не найдя укрытия почти упал духом. Но долго унывать бывшему офицеру Российской армии не подобает.
- Эврика! – вскричал Вячеслав Валерьевич и торжественно замер у стены в позе Дискобола по соседству с изваяниями Юпитера, трех сатиров и нимфы.
Мыльная пена только усиливала камуфляж. Со стороны казалось, что статую в профилактических целях натерли моющим средством и, забыв протереть, оставили так. Проходя мимо, не слишком культурно продвинутые туристы из Гондураса не заметили подвоха. Лишь одна экзотически красивая креолка, имея образование этнографа, засомневалась в правильности композиционного построении фигур. Сатиры вдохновенно преследовали нимфу, Юпитер на все это надменно взирал, но вот зачем здесь Дискобол, она решительно не понимала. И, отстав от группы, девушка приблизилась к изваяниям в надежде подробнее осмотреть классические пропорции скульптурной группы. Царственный Юпитер по-прежнему величаво обозревал окрестности, беспечная нимфа, эротически изогнувшись, игриво вывертывалась из похотливых рук оголтелых сатиров, и только одинокий Дискобол, неведомо каким ветром занесенный в эту компанию, стыдливо прятал лицо под мыльной пеной. Тело Вячеслава Валерьевича, застоявшегося в причудливой позе, уже давно затекло, и он едва выдерживал классический канон.
Девушка, конечно, не была дурой, она понимала, что пропорции Дискобола лишь с большим натягом можно отнести к классическим, однако воспитанная на творениях импрессионистов и Сальвадора Дали, она вполне допускала и такую вольную трактовку пропорций.
- Черт меня дернул стать Дискоболом! – клял себя Валерьич, — Стал бы каким-нибудь Фавном и стоял бы сейчас прямо.
Девица, оглядев скульптуры, достала альбом и принялась делать зарисовки с натуры. Вячеслав Валерьевич стиснул зубы и с упорством партизана поклялся стоять до последнего. Он готов был терпеть все ради девственности офицерской чести. Закончив наброски, креолка достала фотоаппарат и сделала несколько снимков.
- А вот это уж… уй! – уверенно сказал Вячеслав Валерьевич, выходя
из образа Дискобола и распрямляясь. Девушка от неожиданности часто- часто захлопала длинными ресницами как птица крыльями и изменилась в лице.
- Аппарат! – приказал Вячеслав Валерьевич тоном, не допускающим возражений. Выхватив несчастную мыльницу из рук перепуганной насмерть девушки, он умело засветил пленку, невольно сравнивая себя с Рихардом Зорге и вернул фотоаппарат креолке. Не ожидая подобной активности от классического изваяния, девушка лишилась чувств.
- « Разбилось сердце белокурой Флер де Лиз » – пришел в голову Вячеславу Валерьевичу куплет Фебуса Шотопера.
Опасности обостряют разум. В мгновение ока Вячеслав Валерьевич вынул шпильку из пышных волос креолки и открыл ею замок в свой номер. Девушку от греха подальше он втянул к себе и положил на кровать. Эта креолка и впрямь была замечательная красавица: гибкое стройное тело на фоне белоснежной простыни прекрасно контрастировало бронзовым загаром.
- Хороша, стерва! – скупо похвалил Вячеслав Валерьевич.
Очнувшись, креолка защебетала по-испански. Ничего не поняв из этого бреда, Вячеслав Валерьевич решил взять дело в свои руки.
- Я русо туристо, облико морале, Михаил Светлов, ту-ту!!
- Не парьтесь, амиго, — вдруг отозвалась креолка. Я свободно владею русским. Я училась в университете дружбы народов имени П. Лумумбы в г. Москве. А, кстати, где я?
- У меня в номере. Вам стало плохо, и я Вас принес к себе.
- У Вас очень знакомое лицо. Мы виделись раньше? — осторожно спросила девушка.
- Может быть. Вы могли видеть меня в Москве, Париже, Амстердаме — хватил Валерьевич через край.
- Послушайте, я догадалась, Вы – Дискобол. Вначале вы до смерти пугаете девушек, а потом затаскиваете их к себе в номер. Вам нужна моя честь?!
Вячеслав Валерьевич встал во весь рост и гордо по — Фурмановски ответил:
- Честь мне Ваша не нужна. У меня и своя есть – офицерская. А принес я Вас к себе из жалости к порабощенному американским империализмом народу Гондураса.
- А зачем же Вы прятались под личиной Дискобола? –наивно спросила девушка.
- А вот это военная тайна, — пафосно заключил Вячеслав Валерьевич, и, вспоминая разговор Штирлица с партегеносе Борманом из «17 мгновений весны», добавил, — В последствии мы поговорим и об этом.
- А чем Вы занимаетесь? –поинтересовался он спустя мгновение.
- Я этнограф и приехала сюда изучать старинные эллинские манускрипты. А Вы? Или это тоже военная тайна? — живо поинтересовалась креолка.
- Ну что Вы. Это не тайна. Я изучаю античную философию Анаксагора и Терренция, — вдохновенно врал Валерьевич, — основная концепция которой заложена в императиве: « Не делай людям того, чего не хотел бы получить сам».
В это время в дверь сильно постучали, и громкая бранная речь на испанском языке возвестила о недвусмысленных намерениях стучавшего.
- Кто это еще? — не без опаски спросил Вячеслав Валерьевич.
- Ой, это мой муж, — испуганно взвизгнула креолка, — Хуан Антонио Эскабар.
- А кто у нас муж? – небрежно поинтересовался Вячеслав Валерьевич.
- О! Это очень жестокий человек! Он бывший чемпион Никарагуа по каратэ по кличке Бешеный Бык. И он Вас убьет!!
- Меня!!? Меня-то за что!!? Ничего же не было!!!
- Да, именно Вас. Он не будет вдаваться в подробности. Просто убьет и все.
- Да зае… ется убивать. Я сейчас позвоню в полицию.
- Бесполезно. Он перерезал телефонный кабель.
Вячеслав Васильевич схватился было за мобильный телефон, но он как назло давно не был на подзарядке.
А дверь уже еле держалась на соплях.
- Прыгайте в море! – посоветовала креолка.
Действительно ничего не оставалось, как открыть окно и прыгнуть. Парашютная подготовка пригодилась, и Вячеслав Валерьевич, совершив головокружительный прыжок в темноту двадцати метров, благополучно погрузился в пучину. Вода была теплой, море уже успокоилось и плавно качало на волнах, яркий диск луны освещал величественную панораму древнего города.

Ну конечно в гостиницу его не пустили. Толстый и лысый швейцар боевым кораблем закрыл собой вход, беспрестанно требуя паспорт, а Вячеслав Валерьевич его на данный момент не имел, был мокрый и вообще подозрительный.
Подойдя к окнам отеля, он вычислил свое окно, и бесстрашно полез по уступам карниза. Ну, вот и окно. В номере было темно и как-то неуютно. Утомленный головокружительными приключениями, валящийся от усталости с ног, Вячеслав Валерьевич быстро подошел к кровати и сразу лег. Дикий истошный визг поразил его слух, затем раздался звон пощечины и зажегся свет, озаривший происходящее. На кровати, стоя на коленях, визжала жирная тетка лет 50.
- Добрый вечер, — по возможности нежным голосом произнес Вячеслав Валерьевич, -Я, кажется, ошибся номером.
- Караул! Насилуют!!! – орала тетка.
- Да кто ж тебя насилует, оптимистка ты этакая! – укоризненно отозвался Валерьич, — Говорят тебе, я номером ошибся.
- А почему Вы голый!? – напрягла тетка логику.
- Я всегда раздеваюсь, когда ложусь в постель, — зло произнес Валерьевич, просто падая от усталости.
- Лю-у-у-ди-и!!! – вновь заорала бабища, искренне веря, что ее собираются лишить иллюзий совершенства бытия.
Не в силах больше все это выносить, Вячеслав Валерьевич бросился из номера, как Чацкий из Фамусовской Москвы.
Утром он проснулся в своем номере, вспоминая события вчерашнего дня, как дурной сон. А может быть, это и был сон? – с надеждой подумал он, — Ну, конечно же сон!
Но долго пребывать в приятном неведении ему не пришлось. В дверь постучали, и Валерьевич нехотя пошел отпирать, проклиная, что поехал отдыхать не в Рязань.
На пороге стояла креолка с букетом роз.
- Я пришла извиниться за грубость своего мужа. Его поместили в полицию на 12 суток за хулиганство. Так бывает всегда, когда мы с ним куда-либо выезжаем. Ужасно ревнив.
Она была просто обворожительна в своем красном платье, выгодно подчеркивающем ее прелести.
- Ничего, — примирительно произнес Вячеслав Валерьевич, воодушевляясь, — А, что Вы делаете сегодня вечером? Может, мы поужинаем вместе?
- Это неплохая идея, — согласилась девушка, — Сегодня вечером в ресторане Эврисфей на побережье выступает известный скрипач Давид Ойстрах. Вы любите классическую музыку?
- Обожаю, — натянуто произнес Валерьевич, борясь с приступом зевоты.
- Не забудьте надеть фрак, — предупредила креолка, — Это непреложное условие.
- Да, а как Вас зовут?
- Фьорелла. А Вас?
- Леонид, — экспромтом придумал Валерьевич, вспоминая 300 спартанцев.
- До вечера. По известным причинам мы не можем выйти из отеля вместе. Встретимся у Акрополя в 20 часов.
Вечером, Вячеслав Валерьевич, облаченный во фрак, взятый в прокате, с букетом чайных роз отправился на свидание.
Спускаясь в лифте, он поправил на голове цилиндр, бабочку на вороте и полы фрака. Настроение от предвкушения скорого свидания с красивейшей женщиной побережья было на подъеме, и Вячеслав Валерьевич просто летел на крыльях любви. Как вдруг… Лифт снизил темп, завизжал и застрял между 6 и 7 этажами. Не смутившись, Вячеслав Валерьевич включил кнопку вызова диспетчера. Кнопка оказалась неисправной. Мобильник он забыл в номере, торопясь на свидание. Кондиционер тоже не работал.
Валерьич сдвинул цилиндр на затылок и вытер пот со лба. Жарко.
- Эй! – отчаянно крикнул он, — Долго мне еще тут сидеть!!?
Ответа не последовало.
-Вот, жопа! –подумал он. Стало еще жарче. Пот усилился.
- Да… ля! Эй, кто-нибудь!!! – зычно заорал он, сопровождая крики энергичными ударами ногой по стенке лифта. Духота становилась невозможной. Хотелось пить, ссать и прохлады. Пот уже лился рекой. Валерьич посмотрел на часы и понял, что уже безнадежно опоздал на свидание. Судьба, словно нарочно проверяя его, подстраивала капканы. Отбросив в стороны ненужные теперь розы, он снял с головы цилиндр, устало сел на него как на пенек и задумался о бренности всего живого. Лифт тронулся вниз. Вячеслав Валерьевич вышел на волю.
- Ладно, — произнес он, поглядывая на свой щегольской фрак, — Гари Купера из меня не получилось. Надо, наконец, просто отдохнуть по-русски.
И с этими словами он сдал в прокат фрак, надел майку и шорты и пошел в бар, где уже во всю гуляли русские менты, а на шесте затейливо танцевала Наташа.


Жена Диониса.

Дорогой читатель, я не буду утомлять тебя описанием тех бытовых сцен, которые предшествовали появлению в Греции Поповой Ольги Васильевны.
Собираясь на юг, она просто ткнула наугад пальцем в карту и попала… Да, уважаемый читатель, она попала в Элладу. Как всякая расчетливая и в меру прижимистая девушка Ольга Васильевна посчитала, что лучшим применением ее денежным средствам будут не традиционные походы по барам и модным бутикам, не посещение концертов и элитных салонов, а экскурсионные поездки. Однако к ее большому сожалению даже самые дешевые экскурсии к самым незаурядным памятникам старины стоили таких больших денег, что просто хотелось все бросить и улететь домой.
Случай… Как всегда случай изменил все.
Проходя по пляжу и разглядывая дельфинов, Ольга заметила одиноко лежащего мальчика-грека, который при ее появлении внезапно оживился и предложил на ломанном русском языке купить у него билет на экскурсию всего за какие-то жалкие гроши. Особенно Ольгино воображение поразило старинное название острова Эклиспо и предложение принять участие за скромную оплату в старинном обряде.

И вот солнечным ясным утром экзотическая многовесельная экскурсионная пирога, слегка качаясь на волнах, отправилась к таинственному острову. Путешествие на воде продолжалось целую вечность, изрядно утомив и ослабив туристов. Докучливость пути особенно сказывалась на стариках и детях, которые, как известно, сильнее других подвержены морской болезни. Сильная болтанка, начавшаяся в открытом море, вызывала неудержимый приступ тошноты и хандры. Однако всему наступает конец, и это нудное путешествие однажды закончилось. Остров… Да, господа, одинокий и таинственный остров Эклипсо предстал изумленным путешественникам во всей своей дикой красе, заставив позабыть все трудности тяжелого плавания. В отличии от других островов Эгейского моря этот был сплошь покрыт субтропической растительностью, обрамленной прибрежными скалами, затейливыми гротами, водопадами и ущельями напрочь закрывающими прибрежные пляжи. Еще на судне Ольга рассмотрела всю экскурсионную компанию, состоящую из десятка женщин бальзаковского возраста, пяти малолетних детей, трех стариков и одного молодого мужчины с безупречной белозубой улыбкой голливудского актера, в которого Ольга уже успела по уши влюбиться. Экскурсовод, грузный престарелый грек, тяжело переваливаясь и жадно глотая влажный воздух, медленно повел группу в ближайший каньон, ведущий в глубь острова. Через четверть часа не утомительного пути по прохладной тени каньона группа добралась до обширной солнечной поляны, на которой располагалась небольшая толпа экзотически разодетых людей и какие то ритуальные истуканы из красного дерева. Усадив группу отдыхать под тень огромного кипариса, грек-экскурсавод подошел к островитянам и сказал им что-то на непонятном певучем языке, на что они одобрительно закивали головами.
- Для проведения обряда вы должны выбрать девушку, которая будет играть роль жены Диониса, — сказал он, вернувшись к группе.
Экскурсанты закивали головами и почти все уставились на сидевшую особнячком Ольгу.
- Нет, нет, — начала было Ольга Васильевна, но встретившись с одобрительным взглядом предмета своей страсти, молча согласилась.
Экзотические островитяне, (как потом выяснилось — это были жрецы культа Диониса), с радостными возгласами накинулись на Ольгу и увели ее в каменное подобие не то дворца, не то языческого храма. Там с Ольги без лишних слов сняли одежду и велели накинуть белую греческую хламиду с пурпурной каймой по краям. Все относились к ней с почтением, как к царевне. Затем ее повели в недра мрачного подземного грота представлявшего собой большую пещеру с водоемом в виде небольшого пруда. В середине пруда располагался каменистый, двухметровый в диаметре, островок, в центре которого колом торчал мрачный гранитный столб.
- Интересно, что они придумали, — не без любопытства подумала Ольга, с увлечением предаваясь предстоящим приключениям, – Ряженые, как на свадьбе.
Тем временем жрецы на плоту перевезли ее на остров и веревками привязали к столбу.
Ольга не вырывалась. Увлеченная происходящим она сама помогала себя сковать.

Знай, — обратился к ней главный жрец по-русски, — Ты сегодня будешь женой Диониса, который в нечеловеческом образе явится к тебе.
- Как это в нечеловеческом, – насторожилась было Ольга, но потом отогнала от себя мрачные мысли. Ей хотелось веселья, романтики и любви. В глубине души она надеялась, что на роль Диониса себя предложит молодой красавец, что строил ей глазки на корабле.
Тем временем все ее оставили, и в течение целого часа она простояла у столба в мрачной пещере, ожидая развязки игры и уже ругая себя за то, что легкомысленно во все это ввязалась. Проведенное в одиночестве время показалось ей целой вечностью.
Однако через час вода в водоеме забурлила и на поверхность что-то или кто-то выбрался. Ольга плохо видела в темноте, но то, что она успела разглядеть повергло ее в неописуемый ужас. Она попыталась завизжать, но голос пропал, и язык от страха прилип к гортани. Волосы зашевелились, встали дыбом на голове.
- Нет, они не посмеют, этого не может быть, потому, что не может быть никогда, это сон – бормотала Ольга, безумно тараща глаза в темноту. Но то, что она увидела, неотвратимо выползало из недр пещеры и безудержно надвигалось на свою несчастную жертву. Только теперь она поняла, почему билет на экскурсию ей достался так дешево, в то время как остальные заплатили за нее баснословную сумму. Она изначально была жертвой, и все это, разумеется, знали. Бедная, несчастная русская, падкая, как и все мы на бесплатный сыр. Тем временем к острову приблизился огромный 10 метровый крокодил с разинутой пастью, и Ольга явственно увидела отвратительную усеянную многочисленными клыками пасть с красной глоткой, в которую ей, по-видимому, скоро предстояло угодить. Крокодил, словно издеваясь, медлил. Голос вернулся к Ольге, и она огласила пещеру нечеловеческим криком обреченного. Это, однако, не произвело на рептилию никакого впечатления. Вообще животное вело себя как-то странно: оно ползало совсем рядом, заглядывало Ольге в глаза и чего-то выжидало. Вдруг крокодил уцепился зубами за край Ольгиной мантии и сдернул ее, обнажив тело девушки. Тут Ольга с ужасом вспомнила слова жреца о том, что она станет женой Диониса, который придет к ней в нечеловеческом облике.
- Нет, только не это – простонала она, представляя анатомические подробности подобной женитьбы. Тем временем крокодил во всю разошелся в проявлении любовной игры. Он терся хвостом и брюшком об Ольгины ноги, словно приглашая к уединению.
- Отстань, слышишь, ведь все равно у нас с тобой ничего не получится — упрашивала девушка чудовище. Ольга понимала, что если крокодил перейдет к более активным действиям, то он своего, в конце концов, добьется.
- Помогите!!! – закричала она голосом утопающей в болоте Лизы Бричкиной из кинофильма «А зори здесь тихие».
Но никто, как и в фильме на помощь не пришел. Крокодил схватил Ольгу за ногу и потащил под воду.
- Все, пипец – высветилось у нее в сознании. Она вдруг увидела себя маленькой, и жизнь пестрой лентой пронеслась перед ее взором. Крокодил последний раз энергично вспенил воду мощным хвостом и исчез со своей жертвой в пучине. Черные круги разошлись по воде, и озеро вновь покрылось гладью. В это время в пещеру с криками: Я опоздал!!! вбежал прекрасный молодой человек. Он плакал и оглашал пещеру жалобными стенаниями, но было поздно.
Не в силах справится с приступом нахлынувших на него чувств, он выхватил кольт и выстрелил себе в сердце...
Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Поповой Ольге, дети.


Конец.