Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
За жизнь:: - При грозе - порывистый... (репост)При грозе - порывистый... (репост)Автор: Голем * * *Ничего, ничего. Тут я, с краю присяду. Батю, небось, схоронили? Да так, догадался: тоска в глазах и думы о прошлом. А моего, вишь, на покосе чуть не до смерти прижучило. Нет, не убило. Щас расскажу. Шли мы полдничать, гроза налетела. Батя на плече косу нёс. Его молнией прямо в косу и шваркнуло. Отлежался батя. Смотрит, вроде и ничего. Дома дознались: почернел весь от пояса и ниже. И я потом сам видал, в баню когда ходили. Чёрный от пояса стал папаня, словно зомби, из земли вырытый. Ну, фильмы еще такие были, про живых мертвецов… . И началось! Не стало покоя матери ни днём, ни ночью. Оттого что у папашки, рядового прежде мужичка, небывалая какая-то появилась, эта… ирекция. Тут-то мы, детки, почти погодки, и пошли-поехали, один за другим. А старшеньким я — первенец, значит. Мать после третьих родов умом вроде как поехала. Кликать меня стала на нерусский манер: Тони да Тони! В школе у них, что ли, испанский был заместо французского? Батя дивился на неё, а меня уговаривал: Станик (это я, Станислав то есть), ты в залупу не лезь! Мать есть мать, чего бы ей в голову ни взбрело… . А сам, кочет неугомонный, только и знал, что топтать на огородах кого ни попадя! Ну и дотоптался: смял как-то в грядке Клавку, жену участкового. Та отстоялась, всё вроде бы ничего. Потом в крик, вроде как ссильничал он. Ну, участковый, как водится, пьяный был с вечера. Пришёл поутру в огороды батяню арестовывать, а тот что-то резкое возьми ему и скажи. Участковый – бац! С «макарова». Батя с копыт. Я подбежал, участкового раз-другой в ухо и мотанул… Мне как раз четырнадцать сравнялось, здоровеннейший был бычок. Не то, что сейчас, после второй отсидки. Участковый – тоже брык в борозду, и лежит. Ну, соседи донесли на нас, само собой. Прислали из района газик, закоцали в наручники… и хоп-па! Врезали три года по малолетке. Участковый, гад, неделю в себя не приходил. Тётя Клава попыталась было в отмазы, но ей строго указали – не лезь! Семья, мол, давно на подозрении… . И правда, неладно было в семье. Я, к примеру, мог, осерчав, любого взглядом в грудь или в спину двинуть. Толкну мысленно, он и с копыт. Раз эдак вот по осени мотоциклиста с моста спихнул: он нас с Нюркой грязью созору окатил. Нюрка, это сестра моя, на два годика младше. Нюрка тоже свой талант заимела: посмотрит косо, и платье на людях вспыхивает. Боялись нас, говорили – привороженные, ведьмины детки… Яша, средненький, тот больше с электричеством баловал. Лампочки в руке зажигал, а когда свет в деревне пропадёт – мы телевизор через него смотрели. Возьмёт вилку с проводом в руку и сидит, тихо потрескивает, а по плечам да по рукам искорки голубенькие бегают. Мама батяню-то недолго пережила. Вернулся я из колонии, а Нюрка с Яшкой последний хрен без соли доедают. Мать больна. Не встаёт. Денег никаких, помощи не дождёшься. Двинули мы с горя на промысел с корешами. Тут-то я повторно и загремел… … то есть были, конечно, какие-то доброхоты: в интернат, мол, поедете! Яшка им, так ехидненько: а может, сразу в клинику, для опытов? Яшка, он горбатенький получился, но умный, как Часослов. Пальца в рот не клади! Ну, поохают приезжие, да и отступятся. Киностудия вот как-то приволоклась… фильм про нас развлекательный снять. Нюрка им камеру подожгла, быстренько провода смотали. Мать, само собой, поболела да померла, лишились мы последней защиты. Соседи с жалобой: боимся мы этих приворожённых… отселяйте куда-нибудь! Сельсовет, конечно, не задержался. Быстренько сваяли новое дело, покидали шматьё наше затруханное в грузовичок, и на сто первый километр! В Волосовский район отвезли, к бывшим бомжам да проституткам. Ладно. Работать у нас как-то снова не задалось. Грядки в запустении, одни лопухи… да и что ты с этой глины возьмёшь? . Вышел я, помнится, поутру на задворки, погадить в выгребную яму, а потом вдруг завопил что-то. Простёр, знаешь, руки в небо, взмахнул ими… и вдруг полетел! Над деревьями выстрелил в полминуты, по-над домом нарезаю пару-тройку кругов. Гляжу, Нюрка с Яшкой наружу высыпали, смотрят на меня. Приземляюсь кое-как, вроде кукурузника… движения им показываю. Что делать надо, чтобы улететь-то. А улететь мы сразу решили. Яшка, тот сразу взлетел! Такой, знаешь, как горбатый ястребок времен Великой Отечественной… Я их в каком-то кино… по телевизору, в колонии видел. А Нюрка поначалу трусила, руками всплёскивала — ну, мы её с двух сторон подхватили. Так и улетели. Сейчас? У моря какого-то живём. Тепло, кругом виноградники. Чудаки какие-то: в самую жару Новый год у них. По-нашему понимают — тоже, видать, Россия! Еды на грядках навалом. А где мы да что, без надобности. Избушка есть, и слава Богу. Добро чужое нам ни к чему, зла бы сызнова не прихватить. Вернулся вот, ключи от дома обратно под порог закинуть. Кого-то в нашу развалюху, видать, снова пришлют… Нюрка говорит, сейчас в больших городах неплательщиков из квартир выселяют. Откуда она знает, сикуха – никак не пойму! Только Нюрке мы завсегда доверяем. Родная кровь. Теги:
0 Комментарии
#0 17:05 25-10-2011Яблочный Спас
Хогбены сельского разливу ыы Не люблю «деревенщиков»… на архангельскее сказки похоже. типа не хочешь не слушай а врать не мешай. гггг. есле новый год в жару то это австралея. Точно, Хогбены. Спас, ты меня спас, я вспомнить не могла. Угонщик, продолжение будет? тоже не люблю деревенщиков, не четал про хогбенов и не пишу продолжения. Интересно.Концовку бы повеселей. Задумано интересно. Но ебанутая авторская интонация, все эти «вроде как», «завсегда» и прочий словесный кал — напрочь хорошее впечятление аннигилируют. Еше свежачок Под колпаком воды
Станции стекло-бетонный аквариум, За колпаком воды Ветхозаветный океанариум. Треснет аквариум пить-дать, Сверху посыпятся капелюшки, Но не привыкли мы утирать Из под опухших носов сопелюшки. В изделия номер один Пакуем лысеющих головорожек, В изделия номер два Спускаем живительных капитошек.... Да, когда-то щёлкнет тумблер,
Сбив сознания поток. Засвидетельствуют: умер. Я узнаю, есть ли Бог. Ну а если не узнаю, То тогда и не пойму, Почему душа больная Так боится эту тьму. Если есть — подумать жутко О масштабности огня!... Не снятся мне синие горы,
И дОлы, не снятся, в туманах А снятся - друзья мои вОры, И деньги, мне снятся, в карманах Не снится, что утречком рано, Я встал, чтоб подругу погладить А снятся мне рваные раны, Желание, снится, нагадить Страдания неотделимы, От крепких телесных устоев Не снится - чтоб прямо, не мимо, А снится всё время - пустое Весь вечер провёл я, тоскуя Хотел чтобы море приснилось Приснились - два жареных хУя, В тарелку едва уместились Звенит тяжёлая монетка.
Идёт безбожная игра. ...Молчит дешёвая планетка. ...Кричит истошное — ура-а! Ведь у монетки той две части, и участь тоже не одна; твой аверс — это мир и счастье, мой реверс — горе и война. А жизнь — игра блаженства с болью, мышиной глупости с совой, игра жестокости с любовью, игра судьбы с самой собой.... |