молодой хозяин

Автор: Хозяев у собаки, сколько она помнила, всё время было два. Первый это Тот, что Всегда. И второй — Молодой Хозяин.
Первый принёс собаку давным-давно тёплым копошащимся комочком у себя за пазухой. Достал в больших ладонях и аккуратно опустил на пол около тёплой печки, уютно постреливающей время от времени у себя внутри жаркими угольями.
Собака осторожно потыкалась носом вокруг и нашла блюдце с молоком. Блюдце тоже поставили большие ладони Хозяина, который Всегда. Так собака и росла рядом с ним день за днём. Радостно тявкала, лёжа около печки, на его грузные шаги в сенях, благодарно касалась влажным носом протянутых ладоней, внимательно прислушивалась к его неспешному говору.

Время, казалось, летело незаметно, и уже вскоре собака сопровождала того, что Всегда, повсюду. Выводила затейливыми цепочками следов вязь многосложного собачьего орнамента вдоль пути Хозяина. И внимательно заглядывала умными глазами, улавливая тончайшие интонации ежедневных разговоров, которыми Хозяин сопровождал их общие дела. Собака научилась распознавать по одинаковым словам когда Хозяин звал её вечером идти ставить сети. Это был маленький каждодневный праздник. Можно было сидеть на переднем сиденье, пригнув уши от встречного ветра назад, пока собака с Хозяином на моторке пересекали озеро проливами, а после жадно впитывать носом манящие лесные запахи. Запахи дичи. И также утром, когда нужно было сети снимать. Потом собака лежала возле вешалов, пока Хозяин выпутывал рыбу и клацала пастью на комаров. Это если безветренно. А на осенней непогоде рыбу снимали на вешалах, что внутри сарайки, и можно было аккуратным клубком свернуться в дальнем от двери углу, укрыв нос хвостом.

Хозяин сделал собаке конуру. Сделал добротно, проложив между двумя слоями досок рубероид, чтоб не задували ветра, и выложив дощатый пол ароматным сеном.
Зимой собака всё же жила в доме. Если вечером она где-то задерживалась по своим собачьим делам, то стремглав неслась в родной двор, заслышав зычный зов Хозяина. Это потому, что волки. Волки приходили в деревню зимой по льду замёрзшего озера и оставляли к утру цепочки следов вокруг домов и хлевов.

А потом появился Молодой Хозяин. Он приехал откуда-то издалека, и собака сразу поняла, как его любит тот, первый её Хозяин. И отныне они были везде втроём. Молодой Хозяин был щедр на ласку и никогда не отказывал собаке, когда она вкладывала ему в маленькие ладошки свою умную голову. Гладил и разговаривал с ней.

Собака сопровождала его в непродолжительных походах по окрестным лесам и болотам за ягодами. Была рядом во время его игр с другими маленькими человечками. Спустя некоторое время Молодой Хозяин уезжал, но потом возвращался снова. Он приезжал и зимой и весной и осенью, но больше всего собака ждала его летом. И они снова бороздили озеро втроём на деревянной осмолённой моторке, двое Хозяев и собака. Вместе торили им, троим ведомые тропы в полных дичи лесах. Собака и Молодой Хозяин росли вместе, а тот, что Всегда, оставался таким же неизменным. Тем, кто принёс собаку за пазухой давным-давно и тихонько подтолкнул её к блюдцу с тёплым молоком, стоящему около потрескивающей угольями печки.

Так и выходило, что каждое лето собака проводила три месяца рядом с двумя Хозяевами. Чутко сторожила их во время ночных, прислушиваясь к звукам леса, пока Хозяева за неспешным разговором кипятили, раз за разом, чай с дымком на жарком костре.

Время, казалось, по-прежнему летело незаметно, и собака училась прощать. Она прощала тому Хозяину, что Всегда, когда он уносил раз или два в год маленькие копошащиеся комочки. Её, собаки, щенят, которых она рожала в той самой конуре, сделанной Хозяином. Он подкладывал ей в конуру каждый раз мягкий ватник, чтобы щенки не лежали на сене. А потом, спустя несколько дней, забирал их и уносил. Собака прощала ему и верила, что он несёт их в другие дома с молоком в блюдцах и большими ласковыми ладонями, в которые можно ткнуться носом. Так же как когда-то он взял у её матери её саму, аккуратно подняв в больших ладонях и бережно сложив за пазуху.

Собака помнила своих родителей. Мать звали Вахты, и собака, точно так же как она, умела пригибать уши назад и вкладывать умную голову в ладони, прося, чтобы её погладили. А от отца, злющего кобеля Шарика, собака унаследовала исключительное охотничье чутьё.

Впрочем, один раз с потомством вышло иначе. И как раз благодаря Молодому Хозяину. Именно он настоял, чтобы собаке оставили одного, самого смышлёного щенка из помёта. Его назвали Рюмка из-за характерного по очертаниям белого пятна на лбу и оставили жить вместе с собакой до конца лета. Он радовал её своим взрослением каждый день, и она старалась научить его всему, что умела сама. Уже потом его отдали другим хозяевам, и он стал прекрасным охотничьим псом. А ещё позже, очередной зимой, его загрызли волки, но собака об этом никогда не узнала.

Молодой Хозяин стал приезжать чаще. Зимой можно было разбудить его, спящего на диване, ткнувшись тихонько влажным носом в щёку. Он улыбался, и они вдвоём уходили в лес. Молодой Хозяин надевал широкие лыжи и закидывал за плечо пахнущее смертью ружьё. А тот Хозяин, что Всегда, оставался дома и ждал их возвращения. Собака искала в лесу осторожных куропаток и стремительных зайцев. Она знала, что они нужны Молодому Хозяину, так же как и осенние утки, которых нужно искать в прибрежных зарослях, чтобы спугнув звонким лаем, выгнать на воду. Именно для них и предназначалось пахнущее смертью ружьё.

А потом, по возвращении, они все вместе сидели на жаркой кухне. Хозяева пили за столом крепкий чай с сахаром. А собака привычно лежала подле тёплой, потрескивающей жаркими угольями печки и ожидала, когда её подзовут и можно будет аккуратно взять пастью протянутую на ладони вкусную олашку.

А потом, в один из дней, в жизни собаки не стало того Хозяина, что был Всегда. Она просто почувствовала это и пряталась от большого количества озабоченных людей, наполнивших их дом. Нашёл собаку спустя некоторое время как раз Молодой Хозяин. В хлеву, на пахнущем летом сене, где она лежала, беззвучно, по-собачьи плача и не решаясь одиноко бродить по своему двору между ногами чужих людей.

Собака приподнялась, заслышав знакомые и родные шаги Молодого Хозяина. Она не подала голоса, встречая взглядом того, кто остался. И они сидели вместе в тёплом хлеву и вместе плакали. Молодой Хозяин зарывался лицом в густой мех собаки и повторял: «Одни мы с тобой остались. Вдвоём. Совсем одни, Собака моя». Это было весной, когда тает снег и впереди лето.

Летом Молодой Хозяин приехал снова, и теперь они с собакой были вдвоём. Они часто уезжали из деревни на моторке на дальнюю охотничью заимку и проводили там несколько дней за охотой и рыбалкой.

Время, как и раньше, казалось, летело незаметно, и собака училась прощать Молодого Хозяина, у которого появились свои интересы. Интересы, с которыми собаке было не по пути. Молодой Хозяин теперь уходил иногда вечерами и властным окриком возвращал собаку на место. Они понимала, что он велит ей остаться дома, что ей нельзя с ним и, понурив голову, возвращалась во двор.
Молодой Хозяин приходил под утро шатающейся походкой, и от него разило чужим острым запахом. А потом они снова уезжали на острова и петляли знакомыми им тропами. Теми тропами, что помнили грузные степенные шаги того Хозяина, что был когда-то Всегда.

Вместе с ними ездили в лес ещё люди. Собака знала, что они родня Молодому Хозяину. Она ела с их рук, и от них пахло так, как и от Хозяев – теплом и добром. Собака выгоняла для Молодого Хозяина уток из прибрежных зарослей на чистую воду, облаивала глухарей и чутко охраняла ночной покой, свернувшись клубком под нарами дальней заимки.

А на следующий год Молодой Хозяин не приехал. Собака ждала его всё лето и по-прежнему ездила на моторке в лес и на острова. С теми, которые родня. Которые тоже Хозяева. У которых руки пахнут теплом и добром.

Собака ждала Молодого Хозяина всю осень и часто приходила на берег к сарайке. Обходила пустые вешала и перевёрнутую кверху дном на зиму моторку.

В один из бесконечных зимних дней, как и ранее ослепительно сверкающих своей искристой снежной белизной, собака бессильно опустилась на снег возле сарайки на берегу, окинула тоскливым взором белую гладь ледяного озёрного покрова и, привычно свернувшись клубочком, заснула. И снился ей Молодой Хозяин. Он перебирал на вешалах сети, мелодично звякающие на ветру кольцами. Рядом, около моторки, сидел на чурке Хозяин, что был Всегда и неспешно курил. И слышался собаке неторопливый разговор Хозяев, убаюкивал звуками родных голосов. И мнились ей лежащие впереди перед ними им одним ведомые лесные тропы, по которым ещё столько суждено вместе пройти.

Как раз около сарайки, на берегу и нашёл собаку той зимой сосед дядя Витя. Он отнёс её окоченевшую подальше в лес, на мыс, и там и оставил.