Ливень

Автор: hemof Сильный ветер надолго запутался в верхушках деревьев, казалось кто-то скачет вверху, трещит ветками и шуршит листвой. Нереально дикая свистопляска.
Со стороны леса к лагерю «СПУТНИК» подошли трое пацанов. Легко перемахнули старый забор. С неба сорвались первые тяжёлые капли, предвестники грозового дождя. Троица перешла на бег.
- Куда вы меня потянули в такую погоду? – ныл Карлсон. – Какого хрена я с вами поехал? Сидел бы сейчас где-нибудь на хате.
- Ты чё, дурак! – крикнул Косоротов. – Тут знаешь тёлки какие классные? Мы прошлый раз тут с таким кайфом отдохнули. Я тебе говорю, девки безотказные. Курево, порево, всё, что душе угодно.
- Тише, не ори, — остановил его Фёдоров. – Тут всё-таки сторож есть.
- Сейчас ещё и сторож поймает, нормально, да? – Карлсон тяжело вздохнул. – Нафига я с вами связался?
Карлсон был бывшим одногруппником Косоротова. Два дня назад, воюя в очереди за водкой, он, чисто случайно, нос к носу, столкнулся с Фёдоровым и Косоротовым. Эта случайность обошлась Карлсону в два дня беспробудных пьянок. Он недавно получил расчётные из центрального магазина игрушек, где полгода проработал грузчиком, так что был при деньгах. Узнав об этом, два друга вцепились в Карлсона мёртвой хваткой. В конце концов они уговорили его поехать вместе с ними в лагерь, к своим знакомым пионервожатым. Карлсон взял на оставшиеся деньги конопли и водки, и вечером они на попутке рванули загород.
Идя по тёмному лагерю под сильными порывами ветра с дождём, Карлсон кажется, первый раз за три дня почувствовал себя более-менее трезвым и сразу же начал жалеть о затеянной авантюре и пропитых впустую деньгах.
Наконец-то подошли к деревянному раскрашенному под радугу корпусу. В темноте краски потеряли свой цвет и имели вид сереющих полос на фоне каменной стены. Подойдя к боковому окошку комнаты вожатых, Фёдоров негромко постучал костяшками пальцев по стеклу. Никаких звуков, кроме шума ветра. Капли стали падать заметно гуще. Небо надвое расколола большая изломанная молния, а, через секунду, пушечным выстрелом громыхнула над головой пугающая темнота. Карлсон присел, испуганно втянув голову в плечи.
- Чё, ссышь, кишка?! – крикнул Фёдоров.
Косоротов прильнул лицом к стеклу, пытаясь разглядеть в тёмной комнате какие-нибудь очертания.
- Кажись, нет никого, — сказал он.
В полную силу лупанул грозовой летний дождь. Сверкнуло сразу несколько молний. Небо выдало канонаду из всех своих небесных пушек. Все моментально промокли до нитки.
- Блин, чё делать?! – заорал Карлсон. – Теперь нам жопа. До города уже хрен доберёшься.
Фёдоров подбежал к двери корпуса и подёргал её за ручку. Дверь была закрыта и держалась в лутке крепко, как влитая. Косоротов кулаком забарабанил в окно.
- Точно нет никого.
- Домой, наверное, уехали, — сказал Фёдоров.
Дождь стегал косыми жёсткими струями. Вокруг была почти осязаемая темнота, изредка разрываемая ослепительными вспышками молний.
- Чё делать будем?! – крикнул Косоротов.
Фёдоров отошёл от окна, внимательно изучая землю вокруг. В кромешной темноте почти ничего нельзя было различить. Фёдоров плюнул и, выматерившись, стянул с правой ноги туфель.
- Фёдор, ты чё, разуваешься что ли?! – удивлённо крикнул Карлсон.
Фёдоров подошёл к окну и, размахнувшись, с силой запустил в него туфель. Звон посыпавшегося стекла успешно глушил шум непрекращающегося дождя.
- Ты чё делаешь? – Карлсон испуганно завертел головой. – Ты чё делаешь? Ты чё делаешь?
Фёдоров, сняв второй туфель, посбивал им оставшиеся мелкие осколки и влез внутрь комнаты.
- Давайте быстрее залазьте! – крикнул он пацанам. – Хорош вам мокнуть!
Первым влез Косоротов, за ним сразу же Карлсон. Фёдоров одел туфли, затем сдёрнул с одной из кроватей байковое одеяло и навесил его на окно, зацепив за два торчащих в раме гвоздя. В комнате сгустился чёрный мрак.
- Спички у кого? – спросил Фёдоров.
- Слышишь, а если сторож разбитое окно заметит? – продолжал паниковать Карлсон. – Надо сматываться отсюда быстрее.
- Куда сматываться? Ночь на дворе. Не ссы, в такую погоду сторож и носа из хаты не высунет. Переждём грозу здесь, а к утру свалим. Так у кого спички?
- Спички-то у меня, — подал голос Косоротов, — только толку от них нет. Черкаш отсырел совсем.
Фёдоров стал шарить вокруг себя руками, пытаясь найти тумбочку.
- Здесь где-то свеча должна быть, и спички рядом с ней лежали.
- Есть! – крикнул Карлсон. – Около меня тумбочка, и свеча на ней.
Звякнула полетевшая на пол чашка. Косоротов с хрустом наступил на валяющийся, на полу здоровый осколок стекла. Фёдоров двинулся на голос Карлсона и больно стукнулся локтем о спинку кровати.
- О-о, блин, твою мать, Карлсон!
- А.
- Спички там, рядом со свечой поищи.
- А может свет включим? – предложил Косоротов.
- Не надо. Мы же не знаем, где сторож обитает. Вдруг из его сторожки это окно просматривается. Свет увидит и считай, приплыли. Ментов по телефону вызовет и повяжут нас, как грабителей.
- Нет тут спичек. – Карлсон чуть не сбросил на пол магнитофон. – Они с собой наверное забрали.
Фёдоров, наконец, тоже добрался до тумбочки. Он выдвинул верхний ящик и высыпал его содержимое на пол, затем стал шарить по полу руками, ощупывая различные предметы. Шарики, карандаши, какие-то кисточки, всякая ненужная дребедень.
- О, нашёл. – Радостный возглас Косоротова. – Они на подоконнике лежат, где мы залазили.
Чиркнула спичка, слабый огонёк выхватил из темноты мокрую физиономию со слипшимися на лбу волосами. Фёдоров поднёс к нему свечу. Комната осветилась жёлтым мерцающим пламенем.
- Ништяк, — довольно произнёс Косоротов.
- Это точно, — улыбнулся Фёдоров. – Карлсон, давай бутылку.
- Вы чё, пить собираетесь?
- А чё делать? Ночь длинная, до утра далеко, хоть согреемся чуть-чуть. Да, Вадюха?
Косоротов молча кивнул.
- Ой не нравится мне всё это. – Карлсон извлёк из необъятного кармана бутылку «Андроповской». – Ой не нравится.
- Нравится не нравится, спи моя красавица. – Фёдоров осмотрелся вокруг. – Ты зачем, кабан, чашку разбил? Из чего пить будем?
Косоротов, тем временем, изучал содержимое нижнего отделения тумбочки.
- Тут ещё кружка есть, — радостно провозгласил он. – И полбанки томатного сока. Живём, пацаны.
Бутылку распили очень быстро. Хотелось поскорее согреться и, хотя бы частично, избавиться от мерзкого ощущения сырости. Косоротов нашёл полотенце и, раздевшись до трусов, стал насухо вытираться. Затем он передал полотенце Карлсону. Фёдоров, скинув мокрую одежду, завернулся в простыню и с ногами взобрался на кровать.
- Закурить бы, — мечтательно произнёс он. – Что там у нас с куревом?
- Нормально, — ответил Косоротов. – Сигареты в целлофане. Драп тоже сухой, он в пакет упакован.
- Так давай, забивай.
- А куда его забивать? Папиросы полностью намокли.
- Какая хрен разница, в сигареты и забивай, фильтры только повытаскиваешь потом.
Карлсон включил магнитофон, поставил наугад первую попавшуюся кассету. Хрипло замурлыкали итальянцы.
- Вообще ништяк, — изрёк Косоротов.
- Да-а, — с насмешкой произнёс Карлсон, — кто-то баб обещал классных, а в итоге, что? Сидим, мокрые, при свече, как в подвале, ништяк.
- Кто ж знал-то. – Фёдоров театрально развёл руками. – Ничё, сейчас курнём и нагад тебе те бабы нужны. Пускай друг друга трахают, нам до них никакого дела нет.
Дунули по кругу первый косяк. Косоротов натужно закашлялся, сплёвывая длинную тягучую слюну на пол. С намокшего одеяла, висевшего на окне, уже лились в комнату струйки воды.
- Сумки намокнут, — сказал Карлсон, показывая под кровать.
Фёдоров, свесившись, заглянул под сетку кровати. Там стояло несколько полных сумок.
- Слышь, Вадёк, — толкнул он в плечо Косоротова.
Тот отмахнулся, продолжая плеваться вокруг себя.
- Что ты как верблюд? – возмутился Карлсон. – Соблюдай чистоту в салоне.
Косоротов начал смеяться. То ли от кашля, то ли от сырости, смех у него получался какой-то квакающий.
- Слышь, — снова толкнул его Фёдоров. – Кончай ржать, дело есть.
- Дела у прокурора, — смеясь сказал Косоротов, — а у нас делишки.
- Слышь, обломайся, я серьёзно говорю. – Фёдоров одел туфли и слез с кровати. – Давай баб нагреем. Смотри какие сумки стоят. Деньги будут.
- Давай. – Косоротов не раздумывал ни секунды. – А может тут ничего хорошего нет.
- Сейчас посмотрим. Карлсон, давай шмон наведём?
- Не-е. – Карлсон отрицательно замотал головой. – Я пас. Я вам мешать не буду, но я с этим связываться не хочу.
- Тогда из доли выпадаешь.
- Добро. Я с этого ничего не имею, но если что коснётся – меня с вами не было, вы тут вдвоём были.
- Замётано. – Фёдоров весело ему подмигнул. – Тебя тут нет.
Косоротов уже вытряхивал содержимое одной сумки на кровать.
Под ногами стала образовываться большая лужа. Дождь лил с неутихающей силой.
- На, забей пока пару косячков, — Фёдоров сунул Карлсону сигареты.
Футболки, рубашки, нижнее бельё. Косоротов перебрасывал всю эту мелочёвку на другую кровать.
- Панамки брать будем? – спросил он Фёдорова, поднимая розовый бюстгальтер.
- Пошёл ты.
Косоротов захохотал и снова закашлялся.
- Смотри дуба дашь, чахотка.
- Слышь, если мы так ночами под дождём лазить будем, все дуба врежем, от простуды.
- От хренуды, бля.
Фёдоров достал все сумки и стал по очереди выгребать из них вещи. Попался почти новый эластиковый костюм. Женская куртка «Аляска» маленького размера.
- Во, гонимые, летом «Аляску» припёрли.
- А, как мы это всё понесём? – разводя руками, спросил Косоротов.
- Ты чё, совсем поехал? – Фёдоров выразительно крутанул пальцем у виска. – А сумки на что?
- А. – Косоротов заулыбался. – В натуре, можно же и сумки с собой прихватить.
- Пацаны, — подал встревоженный голос Карлсон, — а бабы-то на вас сразу подумают. Вы же у них недавно совсем были.
- Ну и что? – посмотрел на него Косоротов. – Мы же им адресов своих не оставляли.
- А у меня и адреса нет, — засмеялся Фёдоров. – Город большой – пускай ищут.
В сторону отложили пару блузок, кроссовки, ручные женские часики. Фёдоров стал всё складывать в большую красную сумку с огромными белыми буквами «USSR». Косоротов кинул ему паспорт.
- Тут ксива чья-то, чувиха какая-то незнакомая.
«Санаева Ирина Викторовна», — прочитал Фёдоров. С фотографии смотрело худенькое, с красивыми глазами, лицо.
- А ничё тёлка, — сказал Фёдоров. – Жаль, что её в прошлый раз не было.
- Брать его будем? – спросил Косоротов, указывая на паспорт.
- Зачем он нужен? – Фёдоров швырнул паспорт в кучу белья. – Кому его сдашь?
Отложили ещё один шерстяной костюм. Косоротов выбрал несколько футболок.
- Магнитофон тоже забрать надо будет, — сказал Фёдоров.
- Может, одеяла свистнем? – предложил Косоротов.
Фёдоров прыснул от смеха в кулак:
- Ты ещё тумбочку прихвати и кровати в придачу.
- Ну чё, курнём ещё? – предложил Карлсон.
Видно было, что он нервничает больше всех. В его руках было сразу три косяка.
- Ни фига себе. – Фёдоров покачал головой. – По косяку каждому. Да мы тут убьёмся с такой дозы. Водка и конопля – это вообще вилы будут.
- Наоборот, встряхнёмся, — сказал Косоротов. – До самого утра будет переть.
На улице дождь понемногу пошёл на убыль. Ночная гроза постепенно исчерпала свои силы. Закурили все сразу. Вскоре от густого дыма начало щипать глаза. Добив косяк, Фёдоров вдруг почувствовал страшную усталость, хотелось завалиться на кровать, укрыться одеялом и не двигаться до самого утра.
Косоротов, хлюпая ногами по воде, стал ходить кругами.
- Ты чё мечешься? – спросил его Карлсон.
- Спать хочу, не могу, если двигаться не буду, то стоя усну.
- А давай поспим немного, — предложил Фёдоров.
- Вы чё, дураки? – занервничал Карлсон. – Вас сонных тут и повяжут.
- Ещё вся ночь впереди, — буркнул Косоротов. – Я больше не могу. – Он забрался в обуви на кровать, подвинул разбросанные вещи и, натянув одеяло до пояса, облегчённо вздохнул.
Фёдоров прыгнул на вторую кровать.
- Э, вы чё, вы чё, пацаны? – суетился Карлсон. – Кончайте. Я тоже сейчас усну.
- Ну так спи, кто тебе не даёт. – Фёдоров повернулся набок.
Карлсон постоял немного посреди комнаты, пнул ногой плавающие в воде трусики и, обречённо махнув рукой, тоже пошёл устраивать себе постель. Дождь тихонько нашёптывал колыбельную. С насквозь промокшего одеяла продолжала тонюсенькими струйками стекать вода. Пламя свечи слабо мерцало под тихий шелест дождя.

Первым очнулся Карлсон. Он лежал некоторое время не двигаясь, обводя сумрачную комнату глазами, пытаясь понять, где он находится. Когда до него дошло, что это за комната, Карлсон подпрыгнул на кровати, как ужаленный и метнулся к окну. Он резко отодвинул тяжёлое мокрое одеяло, выглядывая на улицу. В чистом голубом небе, поднимаясь выше верхушек деревьев, радостно светило солнце. Дождь кончился. Пестрела в глаза свежей зеленью умытая ночью трава.
- Ох, ё! – Карлсон подскочил к Фёдорову и резко сдёрнул с него покрывало. – Фёдор, вставай, быстрее. Вляпались, блин. Быстрее!
- Ты чё? – Не понимая спросонья, что от него хотят, Фёдоров уставился на Карлсона. – Ты чё бегаешь, как в жопу раненый?
- День на дворе. Сматываться надо. Нас сейчас повяжут тут.
Фёдоров быстро встал с кровати, что-то больно кольнуло в спину.
«Вот гад, не хватало ещё ревматизм получить по такой сырости».
Вдвоём они быстро растолкали Косоротова. Тот, очумело тряся головой, никак не мог понять, что от него хотят.
- Быстрее, мерин! – прикрикнул на него Фёдоров. – Время, время. Линять пора.
Быстро побросали в две сумки выбранные вещи. Косоротов запихнул туда же магнитофон, затем, немного подумав, сгрёб и кассеты.
- Всё, пошли, пошли, — торопил Фёдоров.
Первым из окна, быстро осмотревшись по сторонам, вылез Карлсон.
- Никого? – спросил его Фёдоров.
- Нормально, давай быстрее.
Выпрыгнув, Фёдоров принял у Косоротова по очереди две сумки. Косоротов, соскакивая, поскользнулся на мокрой траве и ткнулся в неё руками.
- А, с-сука!
- Ты чё? Давай вставай. Побежали.
Уже у самого забора Карлсон вдруг резко затормозил и присел за кустами. Рядом попадали Фёдоров с Косоротовым.
- Чё? – шёпотом спросил Косоротов.
Карлсон молча показал рукой. Метров четыреста от них, по правую сторону, находился вход на хозяйственный двор, туда сейчас заходило несколько человек. Женские голоса весело перекликались с мужским. Фёдоров напрягся, как зверь перед прыжком. Немного побаливало левое колено.
- Побежали, — прерывисто шепнул он. – Пока они сюда не смотрят.
Первым в сторону забора рванул Косоротов. На ходу перебрасывая сумку, почти одновременно с ней, перепрыгнул забор и он. За ним сиганул Карлсон и, развернувшись, поймал на бегу вторую сумку, которую ему кинул Фёдоров. Бешено стучало с похмелья сердце, срывалось с ритма дыхание. Фёдоров зацепился за доску ногой и чувствительно шмякнулся боком о землю. Приподнявшись, он посмотрел назад. Люди удалялись от них в противоположную сторону. Кряхтя, Фёдоров встал и отряхнул рукой воду с левой штанины, затем, хромая, побежал догонять Косоротова с Карлсоном.
Остановились передохнуть уже у самой дороги. Косоротов начал смеяться, за ним зашёлся в смехе Фёдоров.
- Чё вы ржёте? – Карлсон смотрел на них, как на дураков. – Если бы я не проснулся вовремя, вам бы не до смеха было.
- Да ладно тебе. – Фёдоров дружески хлопнул его по плечу. – Всё ведь нормально обошлось.
- Ну, вы совсем уже страх потеряли, пацаны, — не успокаивался Карлсон. – Комнату выставили, всё там побили, разбросали, буханули, курнули и там же спать завалились. Предел наглости.
Косоротов вышел на дорогу тормозить машину.
- В город едем, да? – спросил он Фёдорова.
- Ну конечно, а куда же ещё?
- Слышишь, Серёга, а куда вы вещи сдавать собираетесь? – поинтересовался Карлсон.
- Откуда я знаю? Знакомым рассуём по дешёвке.
- Я вам помочь могу.
- Да? – Фёдоров с недоверием глянул на Карлсона. – Ну, так помоги.
- Тут поблизости деревня есть, у меня там родственники живут, мы прямо сейчас можем к ним заехать. Там соседи сбегутся: у вас мигом всё разберут.
Фёдоров усмехнулся, почесал правой рукой затылок.
- Ну, а ты-то, чё с этого иметь будешь?
- «Аляску» отдадите мне? Я её своей бабе подарю.
- Нифига себе, ты фраерок, Карлсон. Шмотьё бабе даришь.
- А чё?
- Да нет, ничего. Вадим, ты слышал, чё Карлсон предлагает?!
Косоротов кивнул:
- Да пусть берёт, лишь бы остальное сдал.
- Короче, давай, — Фёдоров по привычке прищурил глаз, — пихни всё сразу, чё у нас есть и «Аляску» себе забирай.
- Идёт. Поехали.
Около Косоротова тормознула серая потрёпанная «Волга».
- Говори, куда едем! – крикнул он Карлсону.
Карлсон открыл переднюю дверцу.
- До Новостроевки подбросишь, брат? – обратился он к водителю. – Это перед самым городом будет.
- Садитесь.
Карлсон сунул руку в карман, пошарил там по старым дыркам и озабоченно повернулся к друзьям.
- О, а деньги-то я все потратил. Бабок ведь больше нет.
Косоротов с досадой хлопнул себя по лбу.
- Ну чё, едем, нет?! – крикнул водитель.
- Слышь, земляк. – Фёдоров склонился к машине. – Денег ни копейки, возьми часы, а?
Водителю было лет под сорок. Щетинисто торчали вверх коротко подстриженные волосы.
- Ладно, садитесь так. Я вас даром подброшу. Мне всё равно по пути.
До деревни добрались минут через тридцать. Карлсон уверенно повёл всех мимо частных домов.
- А чё за родственники у тебя тут? – спросил Фёдоров.
- Тётка с семьёй.
Дойдя до большого кирпичного дома с зелёными воротами, Карлсон толкнул ручку калитки и вошёл во двор, жестом приглашая всех за собой. Во дворе сильно воняло навозом. В небольшой, грубо сколоченной будке, то ли для смеха, то ли, как приложение к деревенскому быту, сидел маленький криволапый пёс с необычайно смешной глупой физиономией. Хрипло тявкнув, для формы, на непрошеных гостей пару раз, он вывалился из будки и приветливо завилял куцым хвостиком. Откуда-то издали доносилось глухое мычание коровы. Сипло кукарекнул невпопад петух. Деревня. Тишь да гладь. Не слышно автомобильного шума, нет вони заводских труб, не считая благоуханий навоза – размеренная, без лишней суеты, жизнь.
Карлсон, без стука отворив дверь, вошёл в дом. Пацаны остались ждать его на улице. Косоротов, присев на корточки, стал гладить и теребить смешного пса.
Вскоре Карлсон высунулся из-за двери и махнул рукой, приглашая всех внутрь. Они прошли в большой светлый зал со стоящим посередине круглым столом. Мебель была старая, но в хорошем состоянии, без царапин и вмятин. Везде царили чистота и порядок. Возле стола стояла невысокая полная женщина, лет сорока пяти. Высунув голову из-за её широкого бедра, задорно улыбалась Карлсону белобрысая курносая девочка.
- Ну, что там у вас? – спросила женщина. – Показывайте.
Косоротов с Фёдоровым молча переглянулись и посмотрели на Карлсона.
- Всё нормально, пацаны, выкладывайте всё на стол. – Карлсон быстрым движением смахнул со стола несколько старых газет. – Сначала тётя Зина всё посмотрит, а потом ещё людей позовём.
Ребята стали доставать из сумок вещи и раскладывать их на столе.
- О, а рубашка-то девчачья. – Тётя Зина взяла со стола сиреневую блузку с вышитыми по воротнику узорами. – Ты же говорил, что хлопцы свои вещи продают, чтобы проводы в армию себе сделать?
- Ну да. – Карлсон невинно смотрел ей прямо в глаза. – Конечно свои, а чьи же?
- Ну так рубашка-то девчачья, — не успокаивалась тётя Зина. – И костюмчик вон маленького размера. – Тётя Зина взяла со стола эластиковый спортивный костюм, придирчиво рассматривая его длину. – Юра, тут же вещи все женские. – Она вопросительно посмотрела на Карлсона. — Откуда вы это припёрли-то
- Что вы в самом деле, тёть Зин? – вмешался Фёдоров. – Это сестрёнка мне помогла. У родителей денег нет проводы нормальные сделать, вот и приходится самому крутиться.
- Охота ведь в армию уйти так, чтобы тебя помнили и ждали, — поддержал его Косоротов. – Спасибо Серёгиной сестре: мировая девка. Хоть деньгами не смогла нам помочь, так вещей дала. Продавайте, говорит, бабки будут.
Во дворе простужено на кого-то тявкнул смешной пёс. Белобрысая девочка, с затаившейся надеждой в глазах, рассматривала лежащий на краю стола магнитофон.
- Короче, тётя Зина, — обиженно заговорил Карлсон, — я к вам пацанов привёл, чтобы вам же, как лучше сделать. Они же всё по дешёвке отдают, им деньги срочно нужны, а вы тут начинаете: «Девчачьи, пацанячьи».
- Ну ладно, ладно, — примирительно улыбаясь, сказала тётя Зина. – Я же не против, ребята. Сестра так сестра, мне какая разница.
В зал протопал маленький хромой дед, лет шестидесяти. Несмотря на тёплый летний день, на нём была надета коричневая байковая рубашка.
- Чевой-то тут у тебя, Зина? – Дед с интересом глянул на раскиданные по столу вещи.
- А. – Тётя Зина махнула крепкой рукой. – Тебя, дядь Ваня, тут всё равно ничего не заинтересует. Тут всё молодёжное.
- А может, сумки деду нужны? – Косоротов пнул на середину комнаты обе сумки. – Смотрите, какие вместительные. По грибы будете ходить.
- А сумки чё, вы тоже продаёте? – быстро осведомилась тётя Зина.
- Всё продаём, чё нам теперь. – Фёдоров погнал по полной. – Нам государство всё равно всё казённое выдаст на два года.
- Мне, вообще-то, нужна большая сумка. – Тётя Зина осторожно взглянула на Фёдорова.
Белобрысая с любовью дотрагивалась до кассетника, поглаживая блестящие клавиши.
- Так берите, если нужна. – Фёдоров подхватил с пола сумку «USSR». – Вон какая здоровая, всё, что надо, поместится.
- А скока ж ты за неё запросишь?
- Да сколько не жалко.
Тётя Зина взяла сумку в руки, заглянула внутрь.
- Мама-а, — прошептала девочка, дёргая её за рукав халата, — давай магнитофон возьмём.
- Чево? Магнитофон? Ты что, дочка, он же дорогой, наверное.
- Не, не дорогой. – Косоротов вставил кассету и, включив магнитофон в сеть, нажал клавишу воспроизведения. – За полтинник забирайте, не торгуясь.
- Дорого, — покачала головой тётя Зина.
- Дорого? – изумился Фёдоров. – Он в магазине сто тридцать пять рубликов стоит, как с куста.
- Так в магазине же новый.
- А этот что, старый? Я его месяц назад покупал. Вы послушайте, как он орёт.
Фёдоров до отказа выкрутил ручку регулятора громкости. В доме взвился голос Аллы Пугачёвой. Белобрысая зачарованно хлопала круглыми глазами.
- За сорок давайте, ребята? – сказала тётя Зина.
- Да это же вообще даром получается, — возмутился Косоротов.
- Подожди, подожди. – Фёдоров остановил его, дёргая за руку. – Короче так, отдаём магнитофон, сумку и шесть кассет в придачу, всего за семьдесят рублей. Идёт?
Тётя Зина задумчиво почесала затылок:
- Магнитофон, сумку и шесть кассет?
- Да. По рукам?
- И часы. – Тётя Зина взяла со стола маленькие женские часики.
- Ну-у. – Фёдоров пожал плечами. – Ну, давайте ещё червонец, хотя бы за часы.
- Ты чего? – возмутился Косоротов. – У меня сердце кровью обливается. Девчонка моя, мне часы свои подогнала, а ты их за червонец сдаёшь. А она знаешь, как меня любит? Ждать меня будет два года.
- Слышь, ты, артист, не гони ,- Фёдоров толкнул его в плечо.- Тётя Зина, забирайте.
- А я эту куплю, — подал голос дед Иван, поднимая с пола вторую сумку.
- Да подожди ты, — отмахнулась от него тётя Зина. – Дай сначала я со своим разберусь.
- Эх, не умеем мы торговаться. – Косоротов обречённо махнул рукой.
- Зови соседей, тётя Зина, — подал голос Карлсон. – Пацанам надо сегодня всё продать.
Тётя Зина, вытащив из шкафа деньги, отсчитала восемьдесят рублей. В комнату пришлёпал откуда-то взъерошенный петух.
- Надька, — позвала тётя Зина белобрысую. – Иди соседей позови и по родственникам пробежись, может, тоже кому-то, что-то надо. Зови всех сюда.
Карлсон заблаговременно отложил «Аляску» в сторону. Фёдоров подмигнул Косоротову. Карман грели шелестящие червонцы.
Вечером, сидя в общежитии у Живачина в гостях, делили бабки. На столе стояли две пустые бутылки из-под водки и наполовину опустошённый трёхлитровик пива. Фёдоров, уже изрядно под хмельком, медленно пересчитывал деньги.
- Слышь, Вадёк. – Фёдоров отодвинул несколько купюр. – Это твои, сто десять. Пересчитай. Всё поровну.
Косоротов молча сгрёб со стола деньги и сунул их в карман, затем приложился к банке с пивом.
- Э, Лис, ты чё, в натуре, — ухмыляясь, заговорил Живачин. – А где моя доля?
- Вот твоя доля. – Фёдоров щёлкнул пальцем по пустой бутылке. – А ты мог бы и спасибо сказать за халявное пойло.
Живачин, уже не слушая, тянулся за банкой с пивом. В комнате было грязно и неуютно, воняло чем-то заплесневелым. Под столом стояла покрытая пылью кастрюля. Фёдоров отрешённо посмотрел на исцарапанную стену над столом. Рука машинально ощупывала в кармане смятые деньги…
Фёдоров встряхнул головой, пытаясь сбросить с себя опьянение, но тщетно. Спать. Было дикое желание спать. Очень, очень долго спать.