Заветное желание Вайнштейна

Автор: Миша Розовский Электричка с шипением распахнула двери. Вокзал «Золотухино» не поражал случайного туриста ни чистотой, ни архитектурным изыском. Так, красный кирпичный куб с туалетом и дежурным милиционером внутри. Касса, закрытый буфет и четыре деревянные лавки, покрашенные в годы развитого социализма.
Вайнштейн неуверенно остановился.
-- Ну, чего встал, — подтолкнул его в спину дядя Петя, — идём быстрее, автобус ждать не будет...

Пара потянулась к выходу. Длинный и нескладный Вайнштейн, ведомый энергичным, но мелким дядей Петей, нервничал и потел. На пыльной привокзальной площади гуляли ленивые собаки и голуби. Старенький автобус отравлял атмосферу вонючими синими выхлопами. Вайнштейн и дядя Петя загрузились в транспортное средство, где уже спала какая-то золотухинская бабка в обнимку с целлофановым пакетом, наполненным под завязку рыбой.

Колени мешали Вайнштейну удобно устроиться и он сидел несколько боком, выставив мосластые конечности в проход.
Тронулись. За окном потянулся унылый провинциальный пейзаж.
-- И далеко теперь? — обречённо поинтересовался Вайнштейн.
-- Да какое далеко, — махнул рукой дядя Петя и улыбнулся всеми золотыми зубами, — тут ваще всё рядом. Часа два на автобусе. Ну и там пёхом смальца… километров пять-шесть, не больше....

Вайнштейн удивился себе в десятитысячный раз. Как он, интеллигентный человек с высшим математическим образованием, культурный, воспитанный и современный мог позволить втянуть себя в подобную авантюру? Это было не постижимо. Особенно для аналитических вайштеновских мозгов. Но тем не менее он трясся на поцарапанном коричневом сиденье рядом с дядей Петей. С дядей Петей у которого золотые зубы. У Вайнштейна никогда не было знакомых с золотыми зубами.
Но, как утопающий хватающийся за соломинку, Вайнштейн, под наплывом пьяных чувств согласился; и сейчас они оба ехали на встречу с народной целительницей Серафимой.

Вайнштейн(увы и ах!) страдал половым бессилием. При чём бессилие было какое-то особо неприятное — хотелось по-взрослому и постоянно, а подлый орган изображал повешенного Муссолини. Дедушка Вайнштейна, известный врач, задействовал всех светил урологии и психотерапии. Вайнштейн ходил к директорам отделений, профессорам и прочим знатным работникам красного креста. Бес-тол-ку! Он пил, мазал, колол и даже втирал, но сволочь не хотел подниматься.

И вот теперь ему в ухо жужжал дядя Петя.
-- Точняк говорю! — наверно от убедительности изо рта дяди Пети вылетали маленькие капельки слюны, — поможет! Да, ёшкин кот, она мертвого поднимет. Народная сила в ней!, — дядя Петя поднял указательный палец. Палец метрономом закачался у горбатого носа Вайнштейна.
-- Ой, дядя Петя, скажете тоже, мёртвого… Это, знаете ли сказки, опиум для народа. По воде ваша Серафима не ходит?

Дядя Петя параллели не провёл и обиделся.
-- Да зачем ей по воде ходить? У ней водопровод дома есть, мы же не дикие тут совсем. Я тебе ответ говорю! Мы со слепым Сенькой у Серафимы в том годе были. Сенька, как откинулся уже ничего не видел. Полная ночь на оба глаза. Он потому и по УДО вышел. Короче я его за руку, как карапета двухлетнего, привёл. Во! А она ему типа, думай, Семён, сын божий, о самой своей главной жажде. Ну Сенька как заорёт — Видеть, охота. Видеть хочу, мочи нет!!!, — дядя Петя вдруг замолчал.
-- Ну и?! — Вайнштейн напрягся.
-- А вот тебе и «и»! — наставительно продолжил дядя Петя, — она руками так — хуякс!, — дядя Петя показал руками «хуякс». — И Сенькины бельмы враз — и нету! Во как.
-- Да ну, — перевёл дух Вайнштейн, — и он сейчас видит? Ну Семён, в смысле.
-- А то, — важно кивнул дядя Петя, — зырит, как пограничник!

Автобусная поездка заняла не два, а три с половиной часа. Тощая задница Вайнштейна полностью утратила чувствительность и он сошёл с автобуса как ковбой, доскакавший за ночь от Техаса до Канадской границы.
-- Ну вот, почти на месте, — удовлетворённо потянулся дядя Петя и хитро глянул на Вайнштейна. — да расслабься, парень, щитай уже сегодня вечером побалуешь своего поросёнка. Идём давай, не спи....

Они зашагали по просёлочной дороге. Дядя Петя начал нудно рассказывать какие то свои похождения в городе Калуге. Вайнштейн его вежливо не слушал. Сосны и чистый воздух настроили Вайнштейна на позитив. А, ВДРУГ?!, — думал инвалид, ощущая болтающегося в свободных брюках при ходьбе предателя. Вдруг получится? Конечно чудес не бывает, но может это Серафима даёт гипнотическую установку? Народная психотерапия? Возможно ли такое? Возможно! отвечал себе Вайнштейн. Как настоящий материалист он всюду искал научное объяснение. Незаметно Вайнштейн оптимистично представил себя снимающим вечером проститутку. Для научного эксперимента так сказать. Испытать прибор в действии. Знакомых испытательниц на примете у него не было.

Домик Серафимы совсем не походил на сказочное прибежище чудо-бабки. Чистенький и нарядный. Весёлый светло зелёный штакетничек.
-- Серафима, — закричал дядя Петя через калитку, — а мы к тебе! Примешь?

Дверь отворилась и на пороге нарисовалась аккуратная крошечная старушка. В белом платочке в горошек и с морщинистым личиком умной обезьянки.
-- А, заходите, заходите, — щурясь, замахала сухой лапкой бабушка, — здравствуй, Петенька.

Вайнштейн ожидал увидеть развешанные по углам корешки, амулеты, сухих летучих мышей в конце концов, но был разочарован. Светлая мебель, телевизор и портрет Путина на стене, завешанной ковром.
-- Ну, рассказывай, зачем я тебе, старая, понадобилась, — села на краешек стула Серафима и рукой пригласила гостей сделать то же самое.
-- Так, это, ну у меня… — застеснялся Вайнштейн, и выразительно поглядел на дядю Петю. Тот намёка не понял и продолжал сидеть на месте, с интересом следя за развитием событий. А, ладно, ментально махнул рукой Вайнштейн, какая впрочем разница, я их никогда больше не увижу....

Он посмотрел на старушку Серафиму и внятно сказал, — я с женщинами не могу. Хочу, но не получается… Совсем....
-- А сильно ли хочешь? — внимательно посмотрела на Вайнштейна целительница, — только самые заветные желания исполняются. Там всё видят! — Серафима махнула рукой вверх и Вайнштейн не понял кого она имела в виду. Путина или потусторонние силы.

Серафима встала над Вайнштейном и подняла над головой руки.
-- Великий Космос, даст тебе заветное. Думай о заветном, сильно думай, не отвлекайся!
Вайнштейн думал. Он представлял. Он весь сосредоточился. Замаячил собирательный женский образ — нечто без лица, с гипертрофированными грудями, голое.
Вайнштейн вспомнил рассказ о слепом Семёне и, как ему казалось убедительно и проникновенно выкрикнул с надрывом — Женщину, охота. Женщину хочу, мочи нет!!!
-- Думай о заветном, — вторила ему Серафима, делая руками «хуякс», — думай о заветном! Сильнее!

Дядя Петя и Вайнштейн медленно брели к остановке автобуса.
-- Ну, что, заработало? — каждые две минуты спрашивал дядя Петя, — процесс пошёл?
-- Да откуда же я знаю, — злился Вайнштейн, — проверить то как? Приедем в город, проверим.
-- Ты не подумай, — проникновенно говорил дядя Петя, прикладывая руку к груди, — я душой болею. Ты главное скажи, ты всё правильно желал, как Серафима велела?
-- Да, да, да — нервничал Вайнштейн, — о чём мне ещё мечтать как ни о трахе. Мне уже тридцать скоро… а я… — и он махнул рукой.

На дороге им повезло. Проезжающий мимо молоковоз подхватил двух попутчиков. По дороге дядя Петя молчал, но выразительно подмигивал Вайнштейну если тот поворачивал голову налево. Эти подмигивания Вайнштейну надоели и он тупо уставился в окно. Пялился на грязную обочину до самого вокзала.
Они купили билеты на первую электричку, съели по паре бутербродов и выпили пива в открывшимся привокзальном буфете. Вайнштейн всё оглядывался по сторонам: надеялся увидеть хоть какую завалящую жрицу любви или ещё какой подходящий для эксперимента объект. Но вокзал «Золотухино» был пустынен и уныл. Два дедка жарились в шашки, да жирнющая тётка разгадывала кроссворд.

Дядя Петя допил пиво, отряхнул с ладоней крошки и удовлетворённо рыгнул в кулачок.
-- Ну, эта, щас перекурим… как раз, это, — он посмотрел на висящие на перроне часы, — десять минут осталось… Пошли, што ли...
-- Идите, я сейчас, — Вайнштейн почувствовал настоятельный позыв облегчиться. Сказалось нервное напряжение, бутерброды, пиво, болтовня дяди Пети.

Вокзальный туалет не то что бы был дико грязен, но к сожалению совсем не пригоден для осуществления задуманного. Вайнштейн заметался. Он забежал за здание вокзала и тут же увидел раскидистые кусты акации. Они давали тень и уютное укрытие. Кусты как будто звали путника — «погадь под нами, погадь под нами....»
Судя по всему так слышалось не только Вайнштейну, но и большому количеству посетителей вокзала. Но выбирать уже не приходилось. Вайнштейн приспустил брюки, сел в позе орла над маленьким чистым пятачком и задумался. Если и Серафима не смогла ему помочь, то уже никто не сможет. Он сделал всё, что мог. А если действительно сработало? Как она сказала, мечта исполняется Космосом… может она, простая бабка и есть проводник астральной энергии. Может реально его самое сильная страсть жизни — познать женщину сублимировалось в....

Плавный поток мыслей был прерван очень необычным ощущением снизу. Вайнштейн наклонился и посмотрел на продукт своей жизнедеятельности. От увиденного он чуть не грохнулся на пятую точку. Под Вайншейном, вместо ожидаемой кучки экскрементов лежало штук семь-восемь скомканных и перемазанных свежим калом стодолларовых купюр. И тут Вайнштейн вдруг осознал, что срать деньгами до конца своих дней предпочтительней секса.