Любя

Автор: Маечгин Несмотря на свой сложный характер, Люба обожала детей. Она всегда с радостью возилась со своими бесконечными племянниками, детьми маминых знакомых и своих подружек постарше. Когда все, прогуливая уроки, сидели в школьном дворе и распивали двухлитровые пивные бутылки, Люба со своей подружкой Варей бегала в соседний детский сад и возилась с малышами на веранде.

В старших классах подруги решили пойти помощницами тети Госи в группу для детей с задержкой развития. В группе было 9 ребятишек разного возраста. Самому младшенькому Олежке было всего 4 годика, старшей Рите – 8. Люба с огромным удовольствием и самоотдачей работала в группе. Поступив на психологический факультет, она продолжила работать в группе уже на полных правах воспитателя, совмещая свой благородный порыв с учебой.

Однажды к ним на занятия приезжали даже журналисты местного телевидения, которые делали программу об активной и позитивной современной молодежи. Молодежи, которая заботиться о будущем, молодежи с добрым сердцем и желанием помочь и сделать этот мир добрее и светлее.

Общаться Люба предпочитала с парнями постарше, и внимания они ей уделяли достаточно. Она любила, сидя в кафе, демонстративно с кем-то переписываться, пусть даже это и вовсе была ее бабушка. Она играла, врала и больше стебалась. Самой искренней частью ее жизни были дети из группы.

- Такие же дети, как и все остальные. Имеют полное право на полноценное общение. Конечно, трудно иногда бывает с ними из-за недопонимания – говорила Люба, улыбаясь в телевизоре, и ямки на ее щеках очаровывали зрителей вечернего выпуска «Молодежи в городе» на Аист ТВ.

- И я совершенно не понимаю тех родителей, которые позволяют своим детям тыкать пальцем в других и отсаживать их в автобусе подальше от наших. Да… Бывают такие ситуации с нами часто. Когда гуляем по городу или в кино ходим. Мне очень обидно. Взяла бы этих… и как…
С Никитой Люба стала гулять еще совсем недавно. Он даже нравился ей на некоторые доли искренних секунд их постоянных прогулок по центральной улице города туда и обратно.

Они сидели в кафе и Никита любил подшучивать над Любой, расспрашивая ее о других мальчиках:

- Ой, кому ты там звонишь? Мама потеряла что-ли? Спать пора?
- Ага, мама, мама… – надувалась Люба
- Шучу, шучу. Лапуль. – успокаивал он ее – Люба любит грубо?
- Знаешь, че!? – снова возмущалась она.
- Ну все-все, я же любя – говорил Никита и чмокал ее в щечку.

Затем они прощались на автобусной остановке, мило целовались под умиленные взгляды прохожих, и Люба садилась в маршрутку, пока еще не совсем стемнело. Никита смотрел ей вслед и с воодушевлением плелся домой, глядя в бордовое вечернее небо города.

Люба кричала громко. Маленький Витя смотрел на нее своими косыми глазками и моргал. Она держала мобильник плечом, а руками давила тетю Госю. К Вите подошла Анечка, трясся своей светлой головой и ковыряя пухлой, оторванной рукой от резиновой куклы в ухе.

- Грыц, грыц на пышту! Грыц тварь! – Любин крик раздавался на весь игровой зал – Ага, есть скворез по пятому краю… Добивчивый ялозь попался – говорила она в трубку – Да эта сука жирная всю мамфру мне испоганила. Раздвигай! Раздвигай, сказала тебе! Быстро!

Из глубокой раковины раздавалось еле заметное мычание. Но Люба перекрикивала его и с еще большей силой засовывала внутрь вылезающие части тети Госи.

- Грыц, грыц сказала! – кричала она в раковину. Дети еще немного постояли рядом и ушли в игровую, куда уже зашла Варя.

- Что, до сих пор ялозится? – спросила она, поставив на пол большой белый пакет-маячку и бросив мобильник на детский столик, за которым сидел маленький Митя и пускал сопли.

- Ой, Варь, я устала с этой коровой возиться – отвечала Люба – Грыц! Манда старая…
- Да бесполезно ее так давить… Дай мне, иди помойся.

Люба отошла от раковины, тряхнула руками, забрызгав пол бордовым киселем и липкими ошметками. Вытерев рукой вспотевший лоб, Люба подошла к Мите, обтерла ему нос и взяла белый пакет со столика.

Пока Варя глухими ударами десятилитровой кастрюлей с красной надписью «Бульон» добивала тетю Госю, уже переставшую издавать какие-либо звуки, Люба отнесла пакет в игровую комнату к ребятишкам.

В игровой собралась вся группа. Дети сидели на пластмассовой скамейке, некоторые разглядывали себя в зеркало и что-то мычали, глядя на свое отражение. Митя стоял на пластмассовой табуретке, наклонив голову, и снова пускал сопли, а маленькая Анечка, клацая зубками, ловила их ртом, как новогодние снежинки. В дальнем углу комнаты стояла яркая шведская стенка с кольцами, сквозь которые были продеты руки Никиты. Он висел туго привязанный несколькими длинными скакалками к поручням.

- Пивэа! Пивэа! Уся, юба! – закричала дети, заметив вошедшую Любу.
Она поставила пакет на пол, и дети кинулись его разглядывать. Пока они рвали пакет, Люба подошла к Никите, зажала рукой его высохший окровавленный нос и подняла ему голову. Никита, слегка мычал. Она открыла ему рот, из которого торчали не до конца выбитые зубы. Люба молча залезла пальцем и обвела им внутреннюю полость рта. Вытащив палец, она внимательно осмотрела его.

Тем временем дети уже достали из пакета обмякшую мамфру Вадимчика, и играли с ней, сидя на лавочке.

- Анюсь! Ну-ка брось! Гадость какая… Отойди от него! — Зайдя в комнату, строго сказала Варя маленькой Анечке, продолжавшей хватать ртом Митькины сопли.
- Ну, как он тут? – спросила Варя, подойдя к Любе.
- Да нормально, висит. Только вот дрябезь елозевую его потеряла, пока он дрыгался. Сильно дрыгался…
- От неожиданности наверное…
- А чего он не ожидал-то? – удивилась Люба – Мог бы и догадаться.

Она вышла на кухню, а Варя осталась в игровой комнате с детишками выцарапывать рисунки животных на ободранной мамфре Вадимчика. Взяв с плиты кастрюлю с кипящим картофельным супом, на которой еще оставались следы от ударов по тете Госе, Люба с трудом донесла ее в игровую комнату и поставила напротив Никиты. Она зажала ему нос и поварешкой стала вливать дымящуюся густую жидкость в его открытый рот. Послышались легкие стоны и кряхтения Никиты.

- Ну-ка тихо – сказала Люба и шлепнула его ладонью по ободранной щеке. Когда Никита не мог проглотить очередную ложку горячего супа, Люба за нос поднимала ему голову и ждала пока жидкость пройдет по глотке и дернувшийся острый кадык вернется на свое место.

Вдруг к Любе, отвлекшись от игры с Вадимчиком, подбежал Васька и, пуская слюну, пробормотал, глядя на Никиту:

- Юбчик юбит супчик…
- Так, Василек, уйди. Еще не готово. Беги, поиграй, скоро всех позову – отвечала Люба и Васька быстро убежал назад, мыча и выкрикивая что-то нечленораздельное.
- Ну что, долго ты его еще напиздехивать будешь? – спросила подошедшая Варя – Супа оставь немного, котику отнесу.

Вскоре Никита перестал издавать звуки и Люба отложила кастрюлю. Она содрала с него грязную майку и приложилась рукой к животу.

- Шевелится… – сказала она тихо – Неси воронку, будем разливать.

Варя быстро ушла на кухню, а Люба тем временем сжала Никитин живот двумя руками и начала аккуратно его сдавливать частыми рывками. Через минуту Никита в бессознательном состоянии начала громко рыгать. Дети сбежались на звуки его отрыжки и встали в строй за Любой. Варя принесла большую воронку, присоединила к ее кончику длинную силиконовую трубку и встала рядом с ребятишками.

- Давай скворез выпячивай! Выпячивай юзду! – кричала Люба, продолжая сдавливать живот Никиты.
- Ну-ка дети, давайте-ка все вместе позовем, как мы умеем! – крикнула Варя, и дети хором закричали вместе с ней:

Выходи скволез пативный,
Дай нам силы боивинной,
Дай нам пошуть от юзды.
Выходи скволез пативный,
Дай нам силы боивинной,
Дай нам пошуть от юзды.

Люба еще несколько раз сдавливала живот, обхватив его обеими руками, и в следующий момент Никита широко открыл глаза и раскрыл рот, из которого начал литься обильный фонтан свежей, пузырящейся и ароматной юзды.

- Дай нам силы боивинной… – продолжала заводить детей Варя.
- Варя, бля, хватит там завывать! – Закричала Люба – Вставляй воронку!

Варя, недолго замешкавшись, схватила воронку с приделанной к кончику длинной трубкой и прижала ее к Никитиному рту, затянула резинкой вокруг головы, и надежно закрепила булавкой. По силиконовой прозрачной трубке быстро побежал ручеек. Варя взяла конец трубки и подозвала первого стоящего в очереди ребенка:

- Олеська, иди сюда. Открывай ротик. – Маленькая Олеся медленно подошла, удивленно выпячивая свои глазки на Варю и на Никиту и открыла ротик.
- Вот так – сказала Варя – не торопись. Анюсь, теперь ты иди – позвала Варя Анечку — Опять сопли митькины жуешь! Ну-ка брось, смотри лучше тут, какая вкуснятина. А полезно, знаешь как?

Анечка быстро подбежала, и Варя вставила ей в рот трубку. Потом подбежал Митька, Рита и все остальные дети по очереди. Люба стояла рядом с Никитой и уже медленней надавливала ему на живот.

- Олежка, не торопись! Подавишься ведь! Спокойно глотай. Вот так. Молодец…

Дети подходили попеременке, убрав руки за спину и открывая рот.

- Витька, куда по третьему разу лезешь!? – кричала Варя – Ты Аню вытолкнул из строя? Накажу сейчас!

Витя послушно встал в конец очереди.

- Люб, дрябезь-то будем давать им сегодня?
- Да не. Дергался он очень, уже не найти. Потом посмотрю еще.
- Ты в следующий раз его пельменями корми, они это любят – продолжала Варя.
- Да знаю я. Я и кубики бульонные не добавила в этот раз. Корова эта жирная все домой хапала Вадимчику своему — лосю двадцатитрехлетнему. А мамфра-то из него так все равно никакая вышла. А детей безвкусным говном кормила!

Варя аккуратно держала трубку и дозировано заливала детишкам в рот.

- Эх, найти б того, с кем пожить еще можно было… Знаешь хочется иногда такого, «своего» что-ли. А не то что Вадимчик этот. Даже на суп не сгодился, дрыщь.
- Да ни говори, Варь, меня эти мальчики доходяшные саму достали уже. А хочется ведь не только супом кормить, но и любить. Заботиться так по-домашнему, знаешь? Встречать вечерами с работы…
- О да, еще в рубашке его по дому ходить… Клево, конечно. Из такого бы очень вкусная юзда получилась. Да где ж найдешь-то? Всех расхватали.
- А я, кстати, тебе не рассказывала разве? – сказала Люба – У меня тут знакомый появился недавно – Стасик Лотушев. С Барышкиной ходил в начале курса. Помнишь «Вконтакте» фотки смотрели? Так вот, в пятницу с института вместе ехали, подсел ко мне такой…
- Это Мишохин друг что-ли? А че, Барышкина его плохо кормила? Хотя неудивительно, сама все жрала, наверное, с таким-то багажом…
- Но он ниче такой, кстати.
- Ну Любс, решай сама. Главное, чтобы тебе нравился. По мне так ты и большего достойна.
- Ой, ну давай без пафоса, мать.
- Да дура ты, я серьезно говорю.
- Ну ладно – иронично сказала Люба – Спасибо. От души!

Девушки рассмеялись, а за вечереющим окном щебетали птицы, раздавался писк автомобильной сигнализации и веселый крик детей, идущих домой из соседней школы.