Фигляр
Автор:
[ принято к публикации
14:14 20-12-2012 |
Na | Просмотров: 2255]
Плывут вдалеке облака, продолжают бег
бессмысленный, странный. В надежде успеть туда -
ты глянешь наверх и захочешь продолжить петь,
но слово застынет росой у немого рта.
Ты будешь пытаться решиться ещё на шаг
пока, кто молчат, не сорвались с вершины в крик,
но хрустнет душа, издавая шипенье жабр,
и ты упадёшь в откровение влажных рыб.
Движение сделано, после — январь придёт,
за ним новый месяц,… а что же ещё за ним?
Скорее всего, не закончится этот год,
начавшись с того, что заря превратилась в нимб.
Всем будет сияния полные закрома,
восстанут живыми все те, кто давно во мгле.
Когда ты увидишь, ты, верно, сойдёшь с ума,
и с тем проживёшь бесконечный остаток лет.
Пора закругляться — довольно пером скрипел,
сопел над листом, да истошно белком вращал,
зачем — не пойму, идеально когда лист бел,
не татуирован безумством чернильных жал.
Хоть, впрочем, мне можно — среди прагматичных лярв,
усеявших землю песчинками из песка,
обязан найтись, ну, хотя бы, один фигляр -
кто взгляд обратит на плывущие облака.
не смею и думать, о, верные други,
что снилось сегодня любимой супруге.
она в этот час, отдыхая от бдений,
обычно погружена в мир сновидений,
а мне под будильник проснуться и в душ бы,
пожрать и собраться на чёртову службу.
и вот я под душем стараюсь согреться,
мечтая о сладком релизе секреций,
вдруг, свет погасает, и как по заказу,
супружница рядом, и вниз лезет сразу,
о, сладкие стоны!...
Когда молод в карманах не густо.
Укрывались в полночных трамваях,
Целовались в подъездах без домофонов
Выродки нищенской стаи.
Обвивали друг друга телами,
Дожидались цветенья сирени.
Отоварка просрочкой в тушке продмага....
Однажды бухгалтер городской фирмы Курнык поссорился с Черным Магом Марменом. Мармен был очень сильным и опытным.
И вот Черный Маг Мармен проклял Курныка. Он лелеял проклятье в глубине своего сердца целый месяц, взращивал его как Черное Дитя – одновременно заботливо и беспощадно....
Поэт, за сонет принимаясь во вторник,
Был голоден словно чилийский поморник.
Хотелось поэту миньетов и threesome,
Но, был наш поэт неимущим и лысым.
Он тихо вздохнул, посчитав серебро,
И в жопу задумчиво сунул перо,
Решив, что пока никому не присунет,
Не станет он время расходовать всуе,
И, задний проход наполняя до боли,
Пердел, как вулкан сицилийский Стромболи....
Как же хуй мой радовал девах!
Был он юрким, стойким, не брезгливым,
Пену он взбивал на влажных швах,
Пока девки ёрзали визгливо,
Он любил им в ротики залезть,
И в очко забраться, где позволят,
На призывы отвечая, - есть!
А порой и вычурным «яволем»!...
