Никогда не ссорьтесь с женщинами

Автор: Yodli

Из интервью с академиком Красновским:
корр.: — Итак, Савелий Яковлевич, Вы утверждаете, что буквально через год нас ждет невероятное открытие. Изобретение, которое перевернет стандарты в отечественном образовании...
акад.: — Не только в образовании, простите, что перебиваю, но и в сфере развлечений, в медицине, в экономике. Это будет качественный рывок всего человечества вперед на целые века!
корр.: — Да, охотно верится, но в чем же заключается Ваше изобретение?
акад.: — Ну, не будем торопить события… Как известно, не говори «гоп», пока не перепрыгнешь (смеется). Всему свое время, уважаемый.
корр.: — А Вы интриган, Савелий Яковлевич! Ну что же… не будем говорить «гоп», а лучше наберем полные легкие воздуха и приготовимся к головокружительному прыжку. (на камеру) С нами в студии, дорогие телезрители, был выдающийся человек — академик Красновский — ректор Киевского Института Развития Интеллекта. Спасибо.

*
-Свинья твой Красновский! И мужлан! — Снегурочка зло впечатывала тонкие каблуки в дубовый паркет. Шаги ее гулом отдавались от стен длинного коридора. Позади виновато семенил помятый Дед Мороз.
-Ну, Мариночка… — пытался он вставить слово.
-Ми-ро-ва-я -ве-ли-чи-на! -патетически воздела руки к высокому потолку Снегурка. Ее серые глаза метали огонь.- Тьфу, кобель противный!
-Да ладно тебе вредничать, — Дед Мороз бросил на мраморный столик пустой мешок. Снял красный ватник и хмыкнул: — Смотрите, какая цаца! Оскорбилась! Ну, потрясла бы малость сиськами перед стариком… поди не отпали бы, не приклеенные… И зачем было корпоратив ломать?
-Ах! Так вот зачем я тебе понадобилась!?! — взвыла Снегурочка и резко дернула себя за косу. Русая коса оторвалась вместе с голубой шапочкой и «ледяная внучка» оказалась жгучей брюнеткой. Оторванным инвентарем Снегурка хлестнула Деда Мороза по мясистому носу: — Да ты, Веревкин — сутенер!!!
-Колхозница! — Дед Мороз схватился за нос. К рукам его прилипли перламутровые блестки.

Снегурочка в ярости пнула невзрачную металлическую дверь в конце коридора. Дверь распахнулась и Снегурка вбежала внутрь темной комнаты. Дед Мороз горестно вздохнул и принялся аккуратно отсоединять от лица белую бороду и усы. Обстоятельно сложив их в мешок, он тихо побрел следом за «внучкой».
Безрезультатно пощелкав выключателем, кряхтя во мгле, пыхтя и спотыкаясь, Дед Мороз пробрался к небольшому подиуму. Снегурка сидела в уютном кресле, отвернув лицо к темному окну. Веревкин примостился в свободное кресло неподалеку.
-Ну не дуйся, дурочка деревенская, — продолжал дразниться доктор Веревкин. И шутливо похрюкал носом подобно свинье: — Хрю-хрю… Надо быть современней.
-Чего же ты тогда на мне женился, на деревенской? — На глазах у девушки выступили слезы.
-Я на твоих сиськах женился, — бросил взгляд Веревкин на роскошный бюст брюнетки. — И немножко на попе.
-Лжец. Ты женился на моей трехкомнатной квартире!
-Ну вот, начинается..., — Веревкин постарался обидеться. — Ты еще скажи, что я женился на твоем папе — депутате .
Маринка не ответила. Прикусила губу и отвернулась к сереющему небу.
«Ну и пусть.» — зло решил Веревкин. — «Только вот кафедры эстетики мне теперь точно не видать… Затравят, мерзавцы.»
Эта противная мысль прочно засела в его голове. Веревкин откинулся в кожаном кресле и, вдруг почувствовал невероятную усталость. Он закрыл глаза и моментально провалился куда-то вниз, во что-то мягкое и теплое.
*
Очнулся доктор Веревкин быстро. Рука его нащупала нежный травяной покров и, не открывая глаз, он осознал, что находится на зеленой лужайке. Доносился запах мяты и шалфея. Тихо стрекотали цикады. «Какая, к черту лужайка? — вдруг осенило Веревкина. — На дворе Новый Год!»
Он открыл глаза и вскочил на ноги. Ровный свет заливал пространство квадратной комнаты. Впрочем, это была не комната, а некий серый куб внутри которого и оказался доктор. Разве что под ногами зеленела шелковистая трава, а над головой, прямо на потолке, расстелилось матовое небо. В бетонных стенах необъятного помещения не было ни окон, ни дверей.
-Это что за хрень? — выругался Веревкин. Сорвал пучок травы, пожевал, выплюнул. Трава была горькая и настоящая.
-Это не хрень. — донесся до Веревкина обиженный женский голос. — Это лаборатория коллективных сновидений. Последняя разработка академика Красновского. И Вам здесь не место...
-То есть как это «не место»?!!- возмутился Веревкин. -Я, между прочим, сотрудник института и член научного совета! Я имею полное право на все исследования, которые проводятся в его стенах!
-А -а -а… ну если член, тогда другое дело. — Женский голос стал ближе и мягче. — Только должна Вас предупредить о непредсказуемых последствиях...
-Да ладно тебе, не пугай, — отмахнулся Веревкин. — Лучше объясни, как тут все работает. Где кнопочки-педальки, рычажки всякие?
-Кнопочки? А все кнопочки и рычажки у Вас в голове. — Заявил голос. Веревкин присмотрелся повнимательней и увидел парящую у носа миниатюрную старушку. За спиной у нее шелестели прозрачные крылышки, чем делали ее похожей на стрекозу.
-Оп-па! Вот это я понимаю — нанотехнологии… как тебя звать, насекомое?
-Вообще то, я — Добрая Фея. — Отозвалась старушка и сделала в воздухе пируэт. При этом кружевная юбочка у нее задралась и показались худые ножки в вязаных рейтузиках. — И, в отличие от всего остального, я не плод Вашего воображения, а абсолютно реальный персонаж. Штатный работник лаборатории, между прочим. На официальной зарплате.
-Коллега, значит… Ну, делись опытом, фея.
-Все очень просто: базовая формула — серый куб. Вы — внутри куба и моделируете любую ситуацию посредством своего воображения. Вы прекрасно осознаете, что это сон, но! — старушенция подняла вверх сморщенный указательный палец, — Сон коллективный. Благодаря этой особенности Вы можете делиться своим мировоззрением с окружающими невероятно быстро и красочно. Передавать знания. Получать знания. Воссоздавать исторические события, макеты сложнейших механизмов и ...
-Обалдеть! — перебил ее потрясенный Веревкин. — да это покруче любого синхрофазотрона! Только я коллектива чего-то не вижу. С кем делиться мировоззрением, коллега?
-В данном случае — с Вашей женой. Не стоило с ней сориться… помириться бы. — Старушка застрекотала крылышками и облетела вокруг ошалевшего доктора. Веревкин развернулся и обнаружил за спиной Маринку. Она сидела в кресле лицом к стене. Впрочем, одной из стен уже не было: перед Мариной раскинулся бескрайний бирюзовый океан. Под ногами у нее хрустел мокрый песок, а вдали сияли белые паруса каравелл. Несмотря на прохладу, на девушке была надета кружевная блузка, расшитая жемчугом, а изящные ноги были облачены в ярко-красные длинные сапоги с плетеным шнуром. Те самые сапоги, которые она так и не сумела выклянчить у Веревкина осенью. «Я тебе не резиновый, — заявил тогда Веревкин. — Нету денег. Нет!»
-Да уж, с фантазиями у тебя скудно, — злорадно протянул Веревкин. -Тряпки, цацки, океан… Воображения — как шерсти на лягушке.
-Сам дурак, — надула красивые губы Маринка. — Ботан унылый!
-Не, ну вы гляньте, — обратился Веревкин к несуществующей публике, — У нас мозгов на шелковую сорочку только и хватило. И сапоги со шнуровкой… ты вокруг оглянись, девочка с сельсовета! Как разнообразен мир! Как он безграничен!

С этими словами он махнул рукой на серую стену и неожиданно на ее поверхности возник странный рисунок. Проступил некий этнический мотив и, вздувшись жилами, орнамент стал стремительно расти, извиваться, устремляясь ввысь...
-Искусство северно-африканского Магриба, — восхищенно шептал доктор. Стены покрылись тончайшей ориентальной резьбой, двинулись каменные статуи боевых коней и в небо взметнулись тысячи стрел. На землю падали сотни сраженных воинов-эфиопов. Доктор не отрывал взгляда от ошеломляющей панорамы.
- Первая Абиссинская война… и полная победа Менелика. Смотри-смотри, Маринка! — Веревкин не в силах был отвлечься от иллюзий. События сменялись одно за другим. Тысячи поверженных тел растворились в облаках рыжей пыли. Донесся громогласный рев — это шли в атаку боевые слоны, словно сошедшие с рукописей Бабур-наме. Они звенели доспехами, извергали истеричный визг, давили ногами пехоту, вселяли дикий ужас и несли смерть. Губы обезумевшего доктора дрожали: — Неуязвимые слоны Ганнибала в битве при Карфагене… Ты видишь это, курица безмозглая?

Веревкин обернулся к супруге и с удивлением обнаружил, что она не одна. Вокруг кресла, в котором сидела Маринка, прогуливался здоровенный блондин в темных очках. При этом он заинтересованно косился на Маринкины выпуклости.
-Я не понял, это че за баклан тут нарисовался?! — вскипел Веревкин. -А ну-ка, уважаемый, покиньте лабораторию! У нас тут исторический экскурс, так сказать.
-А ему тоже интересно послушать, — вступилась за незнакомца Маринка. — Так что, не отвлекайся Веревкин, фантазируй дальше.

Доктор развернулся к батальной сцене, но слоны пропали. Пропало все искусство раннего ислама и абиссинский ориентализм. На месте боевых слонов, прямо из сухой земли неожиданно проклюнулись стеклянные призмы. Словно живые они стали обрастать кристаллами, тянуться вверх, образуя сложнейшие пространственные соединения и блоки, трансформироваться в вантовые конструкции и металлические узлы. Моментально достигнув небес, замысловатые структуры создали головокружительный лабиринт из небоскребов.
-Скандинавский хай-тек в стиле Кууп-Химельблау, — важно заявил Веревкин обернувшись к зрителям, но тут же весь его пафос пропал: Маринка сидела возле наглого блондина, который что-то шептал ей на ухо. При этом молодая жена терлась щекой о нос незнакомца и игриво хихикала.
-Не, ну я не понял!- возмутился Веревкин. — Что это за свинство, Марина?!
-Это не свинство. — Перед доктором опять возникла дребезжащая старушка. Ее тонкие крылышки гнали легкий холодок прямо в разгоряченное лицо. — Это коллективная фантазия. Общественный сон, который необходимо...
-Слышь, фея драная! А ну сдрисни отсюда, пока я тебе крылья не повыдергивал! -голос Веревкина сорвался на хрип. Повернувшись к супруге, доктор хотел было ее пристыдить, но от изумления слова застряли в горле: молодая жена расположилась у блондина на коленях и, закрыв глаза, закинула руки за голову. Незнакомец в свою очередь просунул сильные руки Маринке под шелковую блузку и нежно массировал роскошную женскую грудь. Соски ее, словно два детских мизинчика, топорщились под тонкой тканью.
-Хоть бы лифчик одела, коза, — только и смог выдавить Веревкин. — Ишь бесстыжая, дыни напоказ вывалила!
-Поди не отпадут, не приклеенные,- ответила Маринка загадочно улыбаясь. Наглый незнакомец продолжал ласкать ее под блузкой, теребил соски, успевая слегка покусывать растаявшую женщину за мочку уха. И, похоже, ей было хорошо. -Ты давай, Веревкин, продолжай свои познавательные экзерсисы… мы слушаем. Скандинавский хай-тек — это так занимательно.

Растерянный муж обратился к стеклянным небоскребам, попытался собраться с мыслями, но голова его гудела словно медный колокол. Веревкину вдруг стало тошно и захотелось поплакать. Рядом шелестела микроскопическая старушка.
-Чего делать то, фея? — взмолился доктор. — Помогай, а не то сейчас собственную жену прямо на глазах вые… ну ты поняла.
-Ах, коллега, я ведь предупреждала, что сон коллективный, — старушка сочувственно вздохнула.- Каждый фантазирует, как умеет. В меру своих умственных способностей и потребностей. К тому же, я подозреваю, что Вас эта ситуация тоже, как бы это сказать… занимает… Короче, попробуйте внедрить какой то новый объект. Красивую женщину, например. Смоделируйте яркий необычный персонаж.

Веревкин стал лихорадочно перебирать в голове всех ему известных личностей, но кроме Клары Цеткин, Надежды Крупской и престарелой тещи никого не мог вспомнить. Еще в голову назойливо лезли Карлсон и подвыпившая Фрекен Бок.
Тем временем молодая супруга запрокинула голову и слегка раздвинула стройные ножки. Черные ее волосы рассыпались по спинке кресла. Блондин опустился перед Маринкой на колени, расшнуровал алые сапоги и принялся поочередно облизывать миниатюрные пальчики на девичьих ногах. При этом он так усердно работал губами, словно сосал мятные леденцы. Марина тихонько стонала. Мерзавец продолжал лобзать ее гладкие коленки и неторопливо пробирался выше. Учащенно дышал и сопел носом. Маринка запустила холеные ноготки в его белую шевелюру и мелко задрожала: влажный язык незнакомца бережно слизывал капельки любовного сока с ее розовых лепестков.
Сердце доктора забилось в глотке. Он понял, что дело плохо. И даже хуже, чем плохо: жена заигралась… Нужно было действовать. А всего то требовалось изобразить нечто дерзкое и неожиданное. Веревкин зажмурил глаза и напряг все рычажки в мозгу. Нажал на все кнопочки и закрутил все педальки. Изгнав из мыслей боевых слонов, хай-тек и небоскребы, доктор невероятным усилием воли попытался изменить ход безобразных событий. Он вдруг представил блондина в образе океанического лайнера… Тот плыл стальным гигантом по синему морю, на борту было написано «Балтика», а за огромный киль его кусали здоровенные акулы.
-Какой же он огромный! -услыхал Веревкин голос любимой жены, открыл глаза и лишился речи: совершенно голая Маринка сидела в обширной ванне. Напротив нее находился все тот же наглый незнакомец. Он также был в чем мать родила: в темных очках и с часами на запястье. Было заметно, что румяная супруга сунула руку вниз и что-то щупает под пенной водой. Потом она добавила с томным вздохом: -И такой горячий!

На лице белокурого негодяя застыла блаженная улыбка.
В отчаянии Веревкин скрипнул зубами. Оттянув штаны, он глянул вниз и решил нафантазировать себе тоже нечто огромное и горячее. Намного горячей и огромней, чем у незванного гостя, но, как назло, все его мужское достоинство вдруг сморщилось, скукожилось и даже втянулось внутрь живота. У доктора заныли ноги.
И тогда Веревкин взорвался:
-А ну прекратите, сучьи дети! — из последних сил взвизгнул обманутый муж. — Устроили тут оргию!
-Ладно тебе, Веревкин, — захохотала Маринка и ее обнаженная грудь заколыхалась в белоснежной пене словно мармелад в хрустальной вазочке. Розовые сосцы весело запрыгали и подняли в ванне небольшую бурю. — Надо быть современней, деревня немытая.
-Ты чего шумишь, карлик? Не видишь, люди знаниями делятся? — удивился в свою очередь блондин и почесал волосатые плечи. — Усохни, гном!
-Резиновый, — добавила Маринка и захлопала в ладоши.
Веревкин хотел было разразиться гневной тирадой и даже вспомнил какую то страшную цитату из Шекспира, но не смог выдавить из себя ни слова. Горло его сжалось и издало противный тонкий звук. Мир неожиданно увеличился в размерах, белая ванна превратилась в судно невероятных размеров с двумя голыми великанами на борту. Трава моментально поднялась в полный рост, да так близко, что Веревкин отчетливо увидел движение растительных соков в ее полупрозрачных сосудах. Обернувшись на сухой кашель, он обнаружил возле себя старуху со сложенными крыльями за спиной. Из под замызганой кружевной юбки виднелись шерстяные рейтузы. Увеличенная Фея пожала плечами и произнесла безразличным тоном:
-А ведь я Вас предупреждала: никогда не ссорьтесь с женщинами, коллега. От этого бывают необратимые последствия.
Веревкин жалобно пискнул. Из ванны, прямо ему на голову, равномерно хлюпала мыльная пена.
*
Из интервью с академиком Красновским:
корр.: -Как Вы объсните такой невероятный успех, Савелий Яковлевич? Ваше изобретение — коллективный сон — перевернуло с ног на голову все устоявшиеся стандарты. Наука, медицина, философия — все теперь обрело новый формат!
акад.: — Ну-у, не будем преувеличивать, уважаемый. Все же основы мироздания остались не-по-ко-ле-би-мы… выговорил! (смеется). Однако, Вы правы: появился новый формат обмена информацией.
корр.: — Мгновенный обмен...
акад.: — … красочный и доступный. Мы отправляем в коллективный сон целые аудитории студентов и теперь они осваивают образовательную программу намного лучше и быстрее.
корр.: — Гениально. А как же сфера развлечений, господин академик? Может ли быть полезно Ваше открытие в таком неожиданном аспекте?
акад.: — Вот Вы прийдите к нам в лабораторию со своей супругой, уважаемый, и узнаете (опять смеется). Незабываемые впечатления я Вам гарантирую.
корр.: — Без побочных эффектов? Или все же есть нежелательные последствия, Савелий Яковлевич?
акад.: — Пока никто не жаловался. Все остались счастливы и довольны. (ухмыляется на камеру)Несмотря на небольшие ньюансы.
*
Шли дни и недели. Резиновый Веревкин грустил. Поначалу, правда, он злился. Злился на неверную жену, злился на наглого блондина и на престарелую фею. Затем он постепенно свыкся со странной личиной Гнома. Стоя в зеленой траве, под пенье цикад, Веревкин философски размышлял о своей удивительной доле:
«В конце-концов, -думал он, — все не так уж и плохо: я жив и здоров. Сыт и одет. Мой мир безграничен и с каждым днем становится все шире и ярче… Ну да, имею глупый вид: резиновые тирольские шортики и полосатый колпак. Однако, кому какое дело?
Гном тяжело вздохнул. Из дырочки в его боку донесся протяжный печальный свист. Изредка к нему залетала Добрая Фея. Поднимая крыльями тучи пыли, ломая стебли растений, она грузно плюхалась рядом и утешала резинового доктора, как могла.
-Завтра первокурсников приведут, — заговорщически шептала она на ухо Гному. — Опять концерт будет — обхохочемся… Помните, коллега, в прошлый раз одна дурочка спроецировала египетские пирамиды прямо посреди Вьетнама? А-ха-ха!.. да там все вьетнамцы с круглыми глазами три дня ходили… или этот, как его? — старушка пощелкала пальцами и закатила глаза.
-Из методкабинета? — криво улыбнулся резиновый Веревкин.
-Он самый, методист! Ну, я такого барана еще не видела. Это ж надо было такое надумать: изъять из учебной программы февральские тезисы Сексуальной Революции! Теперь вон, валяется в кустах, Баран Плюшевый. Сам виноват.

Фея и Гном перевели взгляд на густые заросли. Там уже больше недели происходила какая то возня. Похоже, Плюшевый Баран старался пробить стены серого куба тряпичными рогами.
А вскоре у Веревкина появился новый приятель — Пластилиновый Заяц. В недавнем прошлом — корреспондент известного телеканала он, также как и Веревкин, стал жертвой ссоры с собственной супругой. Поначалу резиновый Гном ничего не понял. Он лишь услышал откуда то сверху тихие всхлипы и рыдания. Негромкие упреки. Затем раздался звон пощечины и рядом с ним плюхнулся Заяц.
-Вот сука! — крикнул Заяц и прилепил к голове отпавшее в полете ухо. Затем повернулся к Веревкину и изрек глубокомысленную сентенцию: -все бабы — бляди!
Веревкин утвердительно кивнул. Так они подружились.
*
Всемирный Потоп, просветление Будды и падение Римской Империи – все осточертело. Регулярно рушилась Великая Китайская Стена, постоянно набегала Золотая Орда и, в который раз, Амундсен замерзал в арктических льдах. »Титаник" тонул непрестанно. Каждый день Заяц и Гном ставали невольными свидетелями извержений вулканов и крушений самолетов. Познакомились со Сталином и Муссолини. Изучали диковинные приборы Левенгука и пытались расшифровать полотна Иеронима Босха. Спорили до свиста в боку.
-Болван ты, Гном!- смеялся Пластилиновый Заяц, — Армстронг никогда не был на Луне. Мы, журналисты, развели Вас, ученых, как лохов.
-А высадка на Марс? – язвительно спрашивал Гном. – Тоже блеф?
-Не-е-е, освоение Марса – истинная правда. – кивал Заяц помятой головой. – Тут я не спорю. Утерли наши нос американцам… Вон, смотри, детишек привели. Сейчас опять будут мультики показывать.

Серые стены расступились и вскоре промеж детей прыгал рисованный Маугли. Дети восторженно пищали. И лишь одна сероглазая девочка отделилась от группы, наклонилась к земле и подняла из густой травы маленького гномика.
-Гном? – услышала девочка за спиной строгий голос воспитательницы. – Резиновый?
-Это не гном, Татьяна Борисовна. – обиделась девочка. – Это человек! И зовут его – доктор Веревкин!
*
-Открой глаза, Веревкин! – услышал он сверху. – Да проснись же ты!
Доктор резко сел в кресле. Комната была залита белым светом. За пиджак его трясла красивая брюнетка и это была Марина. Серые глаза ее были мокры от слез.
-Ну, ты мастер поспать, Веревкин.- В лабораторию вошел академик Красновский. – Целый год летаргического сна! Если бы не она (кивнул на Марину) спал бы до скончания света.
Веревкин ошалело озирался по сторонам. Рядом, в креслах, мирно сопели еще несколько человек. У одного изо рта сочилась струйка слюны. Второй подергивал во сне ногой.
-Слушай, Веревкин, мы тут подумали и я решил отдать тебе кафедру эстетики. – Красновский плотоядно глянул на Маринку. – Супруга твоя уверяет, что ты очень ответственный человек...
-Вы уж простите, Савелий Яковлевич, — твердо сказал Веревкин, — но я откажусь. Не хочу я кафедру эстетики!

И, взяв за руку жену, он вышел из маленькой лаборатории.
*
-Ты знаешь, Веревкин, пока ты спал, тут столько всего было, — щебетала Марина уже на заснеженной улице. – Я на работу устроилась. Зарплата хорошая, льготы, корпоративы… А Красновского хотят к правительственной награде представить. За особый вклад во что-то там…
-А чего это вдруг Красновский решил мне кафедру отдать? – перебил Веревкин жену и подозрительно сощурился.
-Как чего? – озорно улыбнулась Маринка, — Я твоим рецептом воспользовалась – немного сиськами перед старичком потрясла. Банально, конечно, но… у меня же разума – как шерсти на лягушке.

Веревкин помрачнел и развернулся к холодным витринам. За стеклом рогатые олени тянули шоколадного Йоулупукки на вафельных санях.
-Да пошутила я, дурачок. Папенька мой похлопотал. Позвонил кому надо, нажал на кнопочки, подергал рычажки… Поехали, глупый. Вот, смотри, мне на работе служебную машину выделили.

Марина подвела мужа к черному автомобилю и, сев вовнутрь, поманила рукой: — Ну, залезай же. Чего застыл на морозе?
Доктор Веревкин нехотя умостился на заднем сидении.
-В министерство, Марина Владимировна? – Белокурый водитель повернулся к супругам. Несмотря на пасмурную погоду, на нем были солнцезащитные очки.
-Да какая там работа, Людвиг! — отмахнулась Маринка. — Новый Год на носу. Поехали домой. Костюм Снегурочки будем мерять.

Автомобиль бережно тронулся и в зеркале заднего вида смешно запрыгал резиновый гномик.