Топи. Басня 2010 года. (На конкурс)

Автор: markin2wheels Жила-была одна жаба. Нашла себе болото. Большо-о-ое. Запасов видимо-невидимо: торфу и всякой другой нужности. На первый взгляд одна она в нём была; кругом топи да ничего окромя. Но, если приглядеться, можно увидеть гигантское армище поселенцев там же. Их пруд пруди: амёбы, инфузории-туфельки, многочисленное семейство жгутиковых. Настолько малозначимых, что никого кроме близких, чуть ранее поделившихся друг на друга они и не знали. С чужими же просто толкались боками во время слабейших, но могущих их сорвать с места течений. Так они и ходили, ходили и ходят по сей день своими туфельками, — ни следа!
Жгутиковые приняли жабу как родную(как мать родную). Она сразу начала борьбу с мухами. Хотя и мухи то появились лишь при ней. Но это никого не волновало – настолько всем нравилась жаба; свежо начала и молода тогда она была. А задор уважаем инфузориями и без вектора, как таковой: сам по себе.

Болото это было самое большое в мире. Предстояло много работы, переработка недр, выработка выдр; дела, дела, дела. Но, жаба была не дура, она решила, что болото огромное и без обработки сможет много кормить её и старших из жгутовых. И началось пожирание запасов(если сказывать точнее, то продолжилось, потому как началось оно на самом деле ещё при старом вонючем тритоне, который жил в этом же болоте до неё).
Жгутиковые народ такой: если им в попки засовывать горячую кочергу, то некоторые вымрут не выдержав, другие же привыкнут. Поэтому на поведение хозяйки никто внимания не обращал; разучились. А если находились недовольные – их пожирали водомерки. Но таких было ничтожно мало; большинство занималось своим прямые назначением: пищеварением и делением. Это отнимает столько сил, что куда уж ещё-то соваться!

Всех зудящих она объявила за кровопийц и поедала самолично, собственнозубно. А все только пожимали жгутиковыми плечами и говорили “дозуделся”. “Ведь наше дело сидеть в луже, а не наружу соваться” — подхватывали те, что поумнее. Самые умные твердили: “ Мы – сила! Только благодаря нам и живут все. Те, кто с поверхности, личинками среди нас сидели. Мы инкубатор. Мы формирующая сила. От нас зависит всё! Даже она(жаба) это признаёт, о чём ни раз сама нам сообщала.”

Однажды жаба сидела и думала(о, это умная жаба), она понимала, что время её проходит. Она не знала почему, это был неписанный закон. Хотя она могла сделать по-своему и остаться в наглую(это было бы поддержано жгутиками на ура), но жаба решила показаться честной и доброй. В отличие от ещё больше наглой лягушонки из соседнего болотца. Болото то очень быстро ссыхается и скоро ссохнется совсем; там уже почти нет зелёного. Наша же жаба отошла от дел, при этом немного заранее оставив свой пост одному перспективному головастику. Тот обещался быть.

Он за свою молодость и свежесть(жаба начала престаревать(куда деваться)) понравился болотненцам, особенно старым особям. “Он уж нас ого-го. Подтянет! Глазастый; бошковитый!” — кричали на каждом квадратном сантиметре болота отпущенные комары. А жгуты так и жили, видев солнце лишь когда смотрели снизу вверх на жопу головастика.
Так они и жили и живут, жгутиковые-то. А что? Большинство довольно(отличная работа меньшинства). А в жизни этой количество побеждает, берёт. Так странно сложилось, что большинство родило два меньшинства. Абсолютно разных по отношению друг к другу. Первое живёт за его счёт и радуется, относясь к нему косвенно. Второе – микроскопическая часть самого же большинства. Часть недовольная жизнью большинства. Уготованной заранее судьбою, единственной пластинкой в граммофоне танцев жизни.
Ветер дует, солнце светит, жгутики тянутся, вернее натягиваются.