Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Графомания:: - Пациент скорее живПациент скорее живАвтор: Магадан — Что ты пил? Ты употреблял что-то? Наркотики, алкоголь? Отвечай! Я должен знать!Я не могу говорить. Холодно. Лежу на чем-то твердом. Еду вперед головой. Лампы меняются на потолке, бьют по глазам. «Почему ж так холодно?». Ног не чувствую. Страшно умирать. — Я чай пил. Китайский. Пуэр. Ничего такого, пост же сейчас, — я все с трудом сказал, стуча зубами. Суета вокруг. Сердце выпригивает из груди Я отчаянно цепляюсь пальцами в каталку, пытаюсь остановить озноб. — Ты меня слышишь? Главное дыши! Обязательно дыши! — Пульс сто двадцать, параксизмальная тахикардия началась, готовьте АТФ, — крикнул кто-то нервным голосом. Я судорожно цепляюсь за память чтоб не потерять сознание. Надо не забывать дышать. Восстанавливаю порядок действий. Все кусками, обрывками. Я не собирался тут оказываться. У меня столько дел еще. Я больше никогда на желтый, клянусь. Сильно режет в боку, сжимаю зубы, чувствую как делают укол. Я теряю сознание, дальше пустота. Все тогда уехали из города. Праздники, погода красивая стояла. С девушками своими, к девушкам своим. Я остался один. Не люблю я этого. Боюсь себя. Вот и натворил дел. Даже глаза мне не надо было открывать чтобы понять, кто здесь. Настя приехала. Пришла проведать. Ну теперь я точно быстро поправлюсь. Кровать такая мягкая и воздух такой свежий тут. Все так красиво наверное будет, когда я глаза открою. Большие окна, солнце в них будет светит, фрукты в корзине, цветы на подоконнике живые. И Настя рядом, за руку держит, по волосам гладит. Идеальная такая, как всегда. Платье, лицо такое правильное, как с картинки, волосы длинные. Грустит. Привык я к Насте. — Ты как милый? Я так люблю тебя, места себе не находила, примчалась как только узнала. Смотрю на нее внимательно, узнаю конечно, давно не виделись. Солнце сквозь шторы играет лучами в новом камне на ее шее. Красиво, камень красный. — Я нормально, немного отлежусь и уеду отсюда. Подустал я. Отосплюсь немного. — Да, тебе надо отдыхать, мой родной. Ты ж такой большой и сильный. Тебе надо много сил. — Большой и сильный говоришь… Как-то докторов не видно, медсестер, никаких капельниц, только просторная красивая светлая палата. И мы вдвоем, Настя в халате и бахилах. Любит стерва маскарады. — Ты откуда узнала, что я тут? — Ты звонил мне ночью, забыл наверное, ты так возбужден был. Опять вспоминал все, что случилось. — Я звонил? Я не мог, я же обещал себе, больше никогда. Отворачивюсь к окну. Там явно весна. Вспоминаю как мы с Настей были на островах. Свадебное путешествие. Медовый месяц. Фальстарт совместной жизни. Бунгало на берегу, полный бар рома и ликеров, чревоугодие и узаконенный блуд. Никаких мыслей, никаких новостей. Прибой подкатывал прямо к ногам там с легкой пеной. Эспрадрильи, белые одежды. Я бросал куски белого хлеба в прибрежный воздух. Кормил чаек влет. Мне нравится кормить животых — чувствуешь себя человком. Настя бегала по линии прибоя с фотоаппаратом, снимала меня, чаек, пальмы и кокосы. Счастливая как ребенок. Я потерял голову. Оставалось у нас еще 5 лет. — Как ты себя чувствуешь? Болит? — спрашивает меня моя бывшая жена. — Я себя не чувствую. Это все из-за лекарств наверное. — Теперь без лечения уже не обойтись, — сказала Настя, примерив маску милосердия. Я как-то не настроен на беседы с ней. Лучше просто молчать или спать. И чтоб свет выключили снаружи. Она плачет. Даже плачет красиво, как-то эффектно, чувствешь себя героем кино. Приятно. Тешит больное эго. Надо быть бдительным, не начать ее жалеть, иначе я пропал. Все пропало… Я помню как было все совсем наоборот снежной зимой. Дальний корпус городской больницы, палата в терапии, страх, мое бессилие, еще и электричество отключили. И я совсем здоров. Настина рука такая гарячая в моей руке, я держу ее нежно, осторожно. Кулак второй руки сжимаю до хруста, давлю свою слабость. Ненавижу себя. Бабуля смотрит на нас заплаканными глазами с соседней койки. Эпидемия гриппа. Паника в городе. Лекарство из Москвы передадут только завтра. Доктор будет утром, если будет утро. Скорее бы утро. — Алло, пап, я у Насти в больнице. У нее грипп с пневмонией. Как в по телеку показывает, сейчас же эпидемия. Тут в отделении нет никого. Найди нам врача. Дяде Игорю можно позвонить?! — Он проблемами твоей личной жизни занимать не будет. Он занятой человек, — холодно ответил мой старик. — Пап, тут даже света нет. У нее температура под сорок. Что делать? — Молитесь Богу и ложитесь спать. Я ложу трубку. Ничего нового. Мы все в это мире просто гости. И я молился, как законченный атеист, неумело и меркантильно. В пустом приемном покое. Молился, чтоб болезнь отступила, чтоб жена быстрее поправилась. Чтоб проводник передал нам тамифлю, а доктор не застрял в пробке. Чтоб она немного хоть поспала. Просил нам преград в жизни по-меньше. И еще молился, чтоб самому не слечь, иначе вообще конец. — Даня, у меня ребенок будет, я беременна, — сказала Настя, убив мою ностальгию. — От Савчука? Или еще от кого-то? — От Вани, да. Он мне предложение сделал, его родители багословили нас. Красиво так. — Я вас тоже благословляю. Дети – это отлично. Может умерит твое эго, — сказал я сквозь зубы. Смотрю на нее. Играет свою жизнь, как роль в сериале. Надо грустить — плачет, надо веселиться — смеется. Ни с кем не считается. — Как родители твои?, — перевожу тему я — Впорядке, спасибо. Папа открыл новый филиал. Мама только вернулась с Санторини. Счастливая такая. - А помнишь как на даче у тебя жили? Стейки жарили на костре. Пили вино. Море в двух шагах. Я на гитаре Кузьмина пел. — Ага, и матрац надувной вместо кровати на полу, — с улыбкой сказала Настя. — Да, были времена. Не вернешь. Жалко. — Мы были бедные, я больше так не хочу, — уверенно отвечает моя бывшая. — Мы не были бедными, у нас просто денег не было. Я начинаю уставать. Терять нити. Так и не смог пошевелиться за время нашего разговора. Она бросила взгялд на часы. Третий раз вибрировал ее телефон. Всем пора. Прощаемся. Я вспоминаю, как все закончилось в нашем браке. Я тогда вернулся пьяный с вечеринки. В ее квартиру. Долго сидел на кухне, пил чай, курил в форточку. Потом все-таки решился, почистил зубы и прошел в спальню. Запнулся об чашку у кровати на полу. Хотел раздеться бесшумно. Запутался в штанинах, в пуговицах рубашки. Лег, обнял Настю. Она спала. Уже пол-года с другим. Ваней Савчуком – директором турагенства. Я пил все эти месяцы. Трусил уйти. Незаметно уснул. Я так и не смог вспомнить что мне снилось в ту ночь. Пробовал много раз. Но я проснулся посреди темноты, абослютно счастливый. Я ощущал такой трепет и тепло. Я защищал собой и обнимал женщину всей своей жизни. Поцелвал в затылок. Прижал к себе покрепче. Вдохнул запах волос и духов. — Спи, Марночка, все хорошо. Я люблю тебя, — в пол-голоса проговорил я. Оцепенение. Трезвость. Я принял спросонья Настю за другую. Свою первую любовь, школьную. Встретил той ночью в городе. Мы проговорили всю ночь. Напились. Ехали в одном такси домой. Я снова почувствовал силу. Настя наверняка уже ушла. На столе остались уверенные артефакты ее присутствия. Букет полевых цветов, корзина фруктов, бутылка минералки. Все как с картинки в журнале. Пусто и очень бело вокруг. Свет теперь попадает сквозь шторы. Я и больше никого. Мой телефон на прикроватном столике зазвноил, я как-то легко и непрнужденно до него дотянулся. Сообщение. «Ты как?». Отправитель – Марина. Я улыбаюсь. В этом «Ты как?» я нахожу много для себя. Питаю надежды. Без дрожи и тремора набираю «Привет. Все хорошо. В какой-то больнице. Иду на поправку». Отсылаю и больше себе не принадлежу. Я принадлежу ответу. Я буду ждать этих букв, ждать, думать, гадать. Ответ пришел быстро. «Я смогу заехать только завтра к вечеру, извини, куча дел». Ты ожидал что-то другое? Ты думал она примчится? Ты же давно все уже знаешь сам. Ей просто иногда с тобой удобно. Чтоб не быть одной, пока не появился очередной единственный. Отпусти. Не держи. Не зови. « Не надо приезжать, я не в товарном виде», — набрал на экране я. Отправил. Надеюсь, она поступит наоборот. Так было всегда. Ты не сможешь здесь что-то поменять. Для нее ты навсегда останешься тринадцатилетним мальчиком, который совсем ей не интересен. Лишь однажды ты бы очень близко к Марине. Студентом, в Крыму на мысе Меганом. Еще до Насти, брака, кризиса. Мы жили в палатках на пляже, пили местное вино, купались ночаvи. Группа студентов, все свои. Шестеро друзей. Серега потом женился на Ане. Андрей стал автогонщиком. Маша вышла за турка, по любви. Я и Марина. Мы сделали солнечные часы на песке. Полоска тени меняла камни, Земля вращалась вокруг Солнца и мы вместе с ней. Помню к вечеру мы развели костер. Я рубил дрова, жарил мясо на шампурах, старался. Портвейн Массандра, все кругом у костра, планы на будущее. Я взял ее за руку, она не отняла. Люблю это вспоминать. «Ок, навязываться не буду», — развеяла мои страхи Марина. Она не прийдет. Так мне и надо. Надо набраться сил. Дальше мыслей не было…Провал. - Так, вот, я ее значит усадил сверху, таксисту говорю, чтоб он за дорогой следил и тут такое началось. Платьеце короткое, я весь заряженный, музыка ревет. Сделал я ее! Я узнаю голоса. Это Антон, а с ним Сережа и Алик. Друзья мои. Самые-самые. Вроде сплю, а вроде уже все слышу. - У меня тут тоже история была. С такси связаная, — Серега начал рассказывать. Он мастер историй городских. — Моя где-то пропадает пол-ночи. Телефон молчит. Начало второго. Я на нервах. - Скажи прямо – на стакане ты, — перебил его Алик. — Ну выпил немного. Названиваю. Не берет и все. Думаю – опять загуляла. Час, два, три. Наконец дозвониваюсь – берет трубку, там шум, музыка, стаканы звенят, мужик какой-то продолжает ей что-то говорить. Узнаю, она в ресторане Петрович, знаешь, который возле Набережной? — Это там где Саню встретили на 23 февраля и пели краоке? — сказал Антон - Да, там! Я кароче бысто одеваюсь, выбегаю на проспект и лавлю машину. Сажусь, называю адрес – едем. А водила такой спокойный попался, музыка играет класическя, курит неспеша, а я весь на нервах. Думаю, сейчас ты мне попадешься, дешевка. Он мне тогда говорит: «Ты чего нервный такой?». «Жену еду забирать из ресторана, шляется с коллегами-пидарами. Достала», — коротко я ему ответил. Злой уже был. Он посмотрел на меня внимтелно и ответил: — Ну так если с педерастами, то не страшно, молодой человек – монотонно передал голос таксиста Серега. Комната залилась смехом. Алика аж пополам сложило. Кажется, даже я смеялся. Хохот нереальный. Мы дружим лет десять. Антона и Серегу я вообще с раннего детства знаю. Алик – однокурсник мой. Пришли проведать. Поддать жару. Я едва приоткрываю веки. Молчаливый свидетель. Стемнело уже. Ни часов не стене, ничего не понятно. Как в казино. - У тебя хоть кураж есть, гоняешься, ищешь ее. Интерес какой-то. Моя только дома сидит и названивает мне постоянно. Ты где? Ты с кем? Когда будешь дома? Мне вечно попадаются бабы с манией преследования, — в продолжение темы сказал Алик. — А мне алкоголички, — с смехом сказал Антон – Кому чего не хватает. — А Даня вон выбирает с манией величия. Помните как Настюха ему галстук подарила на день рождения? Приехала за час до конца праздника, выпившая, вручила галстук. Как ни в чем не бывало. Не дай бог такую жену. Точно никогда не женюсь – продолжил Антон. — Я кстати потом в этом галстуке на собеседование ходил, нормльный такой галстук, мне еще повышение дали — со смехом сказал Серега. - Повышение ему дали. Ты кроме галстука хоть что-то одел на встречу с начальницей? – спросил Антон. — Костюм одел. Да пошел ты! Работу сначала найди, умник! – ответил Серега. Устроили тут балаган. Шутки шутят. Думают что я сплю. А я ве слышу и наблюдаю. Хорошо, что больше никого нет. Не дали бы покоя. - Как тебя так угораздило? – спрашивает Сережа. — Не фарт, светофор не проскочил — отвечаю я. Жмурюсь от досады. - Даня, ты тут как в санатории устроился! Не задерживайся надолго. Мы ж тебе билет на матч с Баварией взяли. Хорошие места. Я киваю. С ними мне лучше, чем без них. Так было всегда. Надеюсь, так и дальше будет. — Нам двигать пора, заедем еще, выздоравливай братец — сказал Алик.. — Медсестричек присмотри мне – добавил Антон. — Держись тут. Улыбаюсь. - Берегите себя, парни – говорю. Спасибо, что пришли. Отключаюсь. Открываю глаза. Свет режет. Жарко. Душно. Не так как раньше. Сухо во рту. Руки и ноги на месте. Живой. Точно живой. Смотрю по сторонам. Кровати, штук шесть, везде люди. Мужчины. Разный возраст. Подымаюсь в кровати. Пахнет кислым. Пытаюсь говорить, не сразу удается: — Мужики, где я? — БСП, больница скорой помощи. Тебя два дня назад после аварии привезли. С осколком в боку. Ты все это время без сознания пролежал. Говорил что-то, бредил, руками махал, — сказал бородатый сосед по палате. Стены были бледно-зеленые, окна маленькие, часы над дверью показывали начало третьего. Светло – значит дня. — Пить, очень хочу пить – говорю, смотрю на тумбочку у кровати – там пусто. Я в какой-то пижаме. — На вот возьми воды, мне дочка принесла, а пить много нельзя – сказал сосед. — Спасибо, отец. Я пью жадно. Жажда, обезвоживание. Высох. Теперь снова состою из воды. Значит живу. — Тише-тише, не увлекайся, потихоньку. Желудок же отвык. — А куда передачи мои спрятали? – спрашиваю я. — Не было никаких передач, сынок. — Ко мне же приходили, жена, друзья…телефон тут лежал мой.. — Никто к тебе не приходил. Ты бредил все время. Ворочался. Плакал, смеялся. — А как же я… кушал и в туалет ходил? – я в недоумении. Старик потупил глаза. — Сестричка с отделения дежурная ухаживала. Ты у нее в бреду тарелки выбивал, катеторы вырывал, материл ее, Настей звал — сказал лысый мужик с кровати у окна – я б такому как ты в армии сапогом в голову заехал. — Перестань, Ярослав. Он под наркозом был. И хуже бывает. Вот твой телефон – у меня в тумбочке – говорит бородатый сосед справа. Дает телефон. Я смотрю на экран. Нет пропущенных. Нет входящих. Никто не писал. И не приходил. Это был бред. Каллейдоскоп галлюцинаций. Дверь открылась. Зашла невысокая девочка в белом халатике и чепчике. - Так мужчины, меряем температуру! О, вы очнулись. Больше не будете драться? – сказала она с улыбкой мне. — Извините. Обещаю. Простите! — Верю! С вас шоколадка – сказала она – меряйте температуру. Улыбнулась. Лицо светлое, глаза ясные. Волосы русые в косичку. - Вам сильно повезло, вы знаете? – говорит она мне. — Знаю, непонятно только зачем?! — Я что зря старалась?! Чтобы жить, любить, детей растить – сказала медсестра, открыв шторы и окно. Свет залил палату. В окно подул свежий воздух. Я вдохнул, улыбнулся пересохшими губами. Ну что ж, значит надо жить! Теги:
-2 Комментарии
#0 11:44 03-07-2013Игорь Домнин
Недурственно! Более чем... да, очень неплохой рассказец, в общем понравилось только вот написан адски небрежно. что это за хуйня, автор? нельзя так к читателю, ну запутался я в именах и вообще всё путано начала считать количество "Я" с большой буквы, потом я" маленькие (вот больше мне делать нечего ггг , но в глаза же бросаютца Я довольна. Согласен с замечанием про небрежность. Разбогатею-найму корректора. Григорий Перельман - Имена вообще дело условное. особенно для мужика! Да, неплохая концовка. Новое измерение тексту добавляет. Буквы все время в слвах кда-то пропдают. За это порицаю)) Еше свежачок С первого марта прямо со старта Встреч с дорогою во власти азарта Ревности Коля накручивал ересь Смехом сводя раскрасавице челюсть. С виду улыбчивый вроде мужчина Злился порою без всякой причины Если смотрела она на прохожих Рядом шагал с перекошенной рожей.... Смачно небо тонет в серой дымке Повстречать пора счастливых дам. Путь осветят в темноте блондинки Во души спасенье встречным нам. Муж был часто дамой недоволен Речь блондинки слушать он устал Только вряд ли хватит силы воли Бить рукою ей с матом по устам.... Мне грустно видеть мир наш из окна.
Он слишком мал и что он мне предложит? Не лица - маски, вечный карнавал! Скрывают все обезображенные рожи. Но там, шатаясь, гордо ходит Вова. Он гедонист, таких уже не много. У Вовы денег нету, нет и крова Стеклянный взгляд уставленный в дорогу.... Светлее звёзды осторожных принцев И ярче самой пламенной мечты. Ночами даме важно насладиться Души полётом в дебрях высоты. Забросить в небеса простую душу Залётный принц строился с листа. На целый век красавице не сужен Но как ласкает сладкие места.... Вы помните беднягу Кука,
который двинул за моря, не взяв ни бластер, ни базуку… но жаждал въехать в дикаря - его аршином общим мерил и познавал его умом, за головные трогал перья… И что с ним сделали потом? Он к ним с букетом и улыбкой явился ясным летним днём… Но в чём была его ошибка - молчит история о нём.... |