Зимняя сказка

Автор: - Марку будешь? - перекрикивая музыку, заорал Дизель прямо мне в ухо.

Давно немытые, свалявшиеся дреды рок-музыканта коснулись моего лица. Непроизвольно я отшатнулась. Вонь прокуренных волос, пота, мочи, медикаментов и доброжелательный оскал черных гнилых зубов.

- Буду, - в такт музыке радостно закивала головой,
- Только я не одна, - кивнула на пританцовывающую рядом Яру.
Дизель не глядя, нащупал мою руку и впечатал в ладонь небольшой кусочек бумаги.
- Здесь на двоих, - подмигнул музыкант и исчез в толпе.

В новом модном заведении гремел рейв. Чернокожие пи- джеи плясали на огромных музыкальных колонках, ритмично переступали с ноги на ногу и тянули руки к визжащей публике. Напичканные экстази гости не отрывали взглядов от их блестящих потных тел и старательно дублировали движения танцоров.

В переполненном зале освободился маленький столик, и я потащила Яру в дальний, темный угол.
- Дизель маркой угостил, я ему вчера спонсоров на клип подогнала, - сообщила подружке и показала прилипшую к ладони прямоугольную бумажку.
Яра замерла, недоверчиво поглядели на сероватую марку, и в свете ПРК засверкали ее белые зубы. Легкая придурь и желание попробовать новый кайф читались в восхищенной улыбке.

Бумажку я сложила вдвое, ногтем отшлифовала место сгиба, развернула, плотно прижала к сидению дивана, поделила на два маленьких прямоугольничка и половинку отдала приятельнице.
- Вроде под язык надо, - первая запихнула в рот бумажку.
Яра немедленно повторила движение

- Ты марку пробовала раньше ? - заорала я, перекрикивая музыку.
Подружка отрицательно качала головой и тупо улыбалась.
- Было бы неплохо узнать, как действует эта хрень, - пронеслось в голове.

Танцевать мы не спешили. Боялись, не знали, что будет и когда накроет. Приклеились задницами к дивану, пялились на танцующих и осторожно прихлебывали воду.

Прошло минут пятнадцать. Реакции никакой. Голова не кружилась, зубы не сводило и слизистая не немела. Я немного расслабилась и стала надеяться, что Дизель подсунул фуфло.
- Ну, вот и хорошо, может, обойдется, а то ведь так и непонятно, что за хрень мы сожрали, - только успела подумать, как вдруг вскочила Яра.
- Меня тошнит, - перепугано заорала она и понеслась в туалет.
- Ну, это не страшно, Яру всегда тошнит, - успокоила я себя, заулыбалась окружающим и неторопливо пошла следом за подружкой.

Яра стояла на коленках перед унитазом и привычно рвала.

Яра ест только полезные продукты, не употребляет алкоголь и консерванты и обожает экстази и кокаин. На приход Яру всегда рвет, а потом попускает, она становится нормальным человеком и тусит как все.
Я закрыла дверь туалета, нашла в сумке резинку для волос, собрала в хвост облепившие унитаз Ярины космы и принялась ждать, когда подружка закончит извержение экопродуктов.
Обязательный моцион затягивался, Ярина рвота не прекращалась, я терпеливо облокотилась на стену кабинки, прикрыла глаза и вдруг ощутила необычную холодную волну внутри. Когда я вновь увидела окружающую действительность, время исчезло. Было совершенно непонятно сколько минут или часов, или дней мы находимся в туалете. Из Яры непрерывно лился поток какой - то бесцветной жидкости, я потянула ее за волосы, и она странно вывернула шею в сторону, а затем запрокинула лицо вверх и сразу перестала рвать.
- Пошли, - открыла я дверь. – Пора, кажется.
Яра послушно поднялась и неуверенно побрела следом за мной. Мы остановились на секунду перед зеркалом, но смотреться в него не стали, почему-то было страшно. Я распахнула дверь в дискозал.

Захлестнуло душным воздухом, гулкими басами и марширующими под музыку людьми.
Еще один осторожный шаг в толпу и музыка зависла на одной ноте. Яростно завизжал реверсивный диск, и толпа замерла в ожидании следующего витка ускоряющегося темпа.
Ди-джей мастерски тянул паузу, дождался недовольного гула зала, не торопясь вывел новую мелодию и врубил максимальный звук.

Лучи прожекторов забились в такт музыке, сердце запрыгало, судорожно заспешило попасть в такт, взгляд изумленно прыгал с предмета на предмет и ни за что не цеплялся. Я вертела головой и искала точку концентрации внимания. Однообразно танцующие люди не вызывали интереса, мои расширенные зрачки продолжали метаться и искать, искать свой объект. Внезапно я замерла, я все поняла и посмотрела вверх. Там наверху было чудо, очевидное для меня и не видимое другим, чудо.

В танцевальном зале не было потолка. Крыши тоже не было. Я увидела, как прямо на головы танцующих падают миллионы снежинок. Музыка стала тише. Настоящий холодный снег тихо и равномерно покрывал головы и плечи танцующих, иногда он вихрился метелью, сверкал, клубился узорами и лохматил волосы.
Вдруг в замирающее сознание ворвался резкий, дрожащий взрыв рейва, и мои руки взметнулись вверх. Я ловила пальцами снежинки и, боясь повредить, осторожно подносила к глазам, чтобы лучше рассмотреть узорные грани.

Они были прекрасны, эти холодные, геометрически идеальные, слегка заиндевевшие игрушки неба. В теплых ладонях они быстро таяли, и я застыла посреди зала, подняла вверх лицо, закрыла глаза, ловила кожей холодные касания и не шевелилась.
Метель нарастала, кружила и сыпала, сыпала, морозные колючки. Иногда, мне хотелось увидеть цвет вьюги, я чуть приподымала ресницы, старалась не моргать, и за одну секунду перед глазами проносился спектр от ослепительно белого до темно-фиолетового цвета. В общем потоке снега сверкали четкие снежинки, они искрились голубым, васильковым, розовым. Неподвижные ресницы отяжелели от холодного застывшего наста, из уголков глаз струились крупные слезы.

Я не двигалась, и замерзала все больше и больше, постепенно немели кончики пальцев, стыли ступни, тело стекленело и становилось хрупким. Казалось, что еще немного, и ноги совсем перестанут держать вес тела. Я ждала касания, толчка, чувствовала, что еще немного, совсем чуть- чуть, и упаду, разобьюсь вдребезги, превращусь в тонкое ледяное крошево из узких затуманенных осколков.
Но не падала, нет. Наоборот, вдруг ощутила, что тело мое становится легким. Я увидела, что безвольные, вытянутые вдоль тела руки, стали прозрачными. Сосуды и вены превратились в хрупкие ледяные трубочки, кровь остыла и стала прозрачно-розовой, а затем белой. Я поднесла ладони к лицу, осторожно щелкнула ногтями по заледеневшей корке щек и услышала гулкий звук полой внутри новогодней игрушки.

Я становилась куклой, куклой из стекла, снега и фарфора. Хрупкой, легкой, полупрозрачной куклой. Я поняла, что музыки больше нет, людей нет и меня тоже почти нет. Есть только снежинки, метель и высушенное морозом невесомое тело.
Радостно выдохнула остатки чуть теплого воздуха, подняла руки навстречу разноцветным снежинкам, легко оттолкнулась ииии… полетела.
Выше, выше, быстрее. Закружилась, завертелась, заискрилась, снежным вихрем взмыла над белым городом и умчалась в зимнюю сказку. Сказку, возврата из которой нет.