"Стажер" 1 глава

Автор: igor1111 Глава 1

Ник соскочил с кровати, ошарашенно пытаясь понять, где находится и откуда исходит мерзкий зум видеофона. Наконец, с третьей попытки, ему удалось нащупать сенсорную панель. Экран остался тусклым, и женский механический голос произнес:
— Стажеру Нику Соболеву явиться на командный пункт в 7:15 по внутреннему времени для получения инструкций! Отбой.
Ник бросил взгляд на мерцающий в полумраке каюты циферблат. Было 6:45. Сонное сознание еще пыталось цепляться за обрывки приятных сновидений, но они ускользали, распадаясь на разрозненные пазлы.
— Черт побери! — Ник помассировал ладонями лицо, пытаясь отогнать остаточную дремоту. — До вахты целых три часа! К чему такая спешка?
Он хотел еще что-то добавить, но вспомнил с вечным прищуром взгляд Шефа, как за глаза все называли капитана базы, и послушно поплелся в ионный душ.
«Терпение, дружок, до отпуска осталось каких-то две недели! — подбодрил он себя, и сердце радостно подпрыгнуло. — Вот уж оторвусь по полной!»
Ему как стажеру курьерской службы полагалось целых тридцать земных суток очередного отпуска. Ник загодя распланировал чуть ли не каждый день столь долгожданного события. В первую очередь он отправится, конечно, на Землю к родителям и бабушке. Бабушка была экзобиологом, хорошо известным в научных кругах. В молодости ей довелось поработать на многих планетах, изучая различные формы внеземной жизни. Сейчас она возглавляет научную работу в Алтайском заповеднике и время от времени принимает участие в различных симпозиумах. Как-то так само собой повелось, что место их семейного сбора всегда было именно в ее доме, расположенном на живописном берегу Телецкого озера. По давно заведенной традиции семейные застолья проходили на большой летней веранде, с которой открывался прекрасный вид на горный хребет Корбу.
Мама работала врачом-акушером в Восточно-Азиатском центре репродукции человека. Космические перелеты не любила. Можно было по пальцам пересчитать случаи, когда отцу удавалось уговорить ее провести совместный отпуск за пределами Земли. Работа отца была связана с частыми, а порой и длительными командировками на населенные планеты. Служба в Галактическом департаменте по чрезвычайным ситуациям отнимала много времени, поэтому в их семье так ценились те редкие моменты, когда наконец удавалось собраться всем вместе.
Не забыть бы навестить учителя. Сергей Павлович ему будет рад. Ник почувствовал, что краснеет: он единственный из их выпуска, кто забыл поздравить учителя с юбилеем. Помнил ведь, даже сочинил стих. Записал его на мнемо-кристалл с планеты Призрак, который, прямо скажем, с большим трудом выпросил у ребят из группы георазведки. Положил рядом с письмами для отправки по нуль-почте и забыл, ну просто как отрезало. Хорошо, что бывшие однокашники догадались устроить общую нуль-связь на следующий день и он все-таки продекламировал стихи. Там была одна строчка: «Мы любим, ценим, помним и никогда не забываем», на что Ленка Синицына, естественно, не удержалась и ввернула в своей вечно ехидной манере, что для человека, работающего военным курьером, опоздать с поздравлениями и на месяц считается в порядке вещей.
Потом дружной компанией рвануть на Эксельсиор. Эта планета была открыта столетие назад и до сих пор являлась излюбленным местом отдыха туристов со всего обжитого космоса. По классификации ESI (1) она входила в редкую подгруппу М и была полностью пригодной для жизни. А вот по шкале Гаусса (2) не дотягивала и до единицы.
Несмотря на то что Эксельсиор была не намного моложе Земли, а по космическим меркам их можно было и вовсе считать погодками, полтора миллиарда лет назад эволюция биологической жизни планеты остановилась на простейших микроорганизмах. Одноклеточные образовывали гигантские колонии водорослей и дрейфовали по огромному океану, занимающему свыше девяноста процентов поверхности. Первые исследователи сразу окрестили океан Саргассовым. Видимо, по аналогии с земным Саргассовым морем.
Экзобиологов удивлял тот факт, что колонии простейших старались держаться подальше от суши и никогда не подходили к прибрежной зоне. Почему жизнь на Эксельсиор не развилась дальше и не вышла на поверхность, как это случилось на Земле? Этот вопрос уже сто с лишним лет ставит в тупик лучших земных специалистов.


Примечание:
1. ESI - индекс подобия Земле (показывает схожесть планеты с Землей и основан на сравнении физических параметров планеты с аналогичными параметрами Земли. ESI учитывает размер, массу, плотность, расстояние от звезды и температуру на планете и т.д.)
2. PHI - индекс обитаемости планеты (является показателем вероятности существования жизни на планете и вычисляется с помощью дополнительных факторов: тип поверхности планеты (скалистая или ледяная), наличие атмосферы и магнитного поля, количество энергии, доступной для потенциальных организмов (свет солнца или приливное трение, разогревающее недра), наличие органических соединений и какого-либо жидкого растворителя и т.д.)


Чтобы не нарушить уникальную экосистему Эксельсиора, но в то же время немного озеленить побережье, вдоль океана широкой полосой насадили псевдорастения, напоминающие тропические пальмы и мангровые заросли. После дождя деревья источали приятный аромат свежей зелени, цвели два раза в год и даже плодоносили. При этом в них отсутствовала и доля органики.
Мягкий ровный климат, чистейший океан и полное отсутствие какой-либо враждебной человеку формы жизни привлекали на планету толпы туристов, предпочитающих спокойный и размеренный отдых. Однако все изменилось буквально несколько лет назад, как только на Эксельсиоре провели первый всепланетный фестиваль голографического шоу.
В прошлый раз Нику с друзьями попасть на него не удалось. Количество билетов было ограничено, а желающие слетелись со всей галактики. Полю, его другу детства, повезло больше. Ему удалось, что называется, краем глаза понаблюдать часть представлений. Правда, с самой дальней орбиты. Он в то время проходил стажировку на пассажирском лайнере «Орион», который как раз был одним из многочисленных кораблей, доставляющих туристов на Эксельсиор. По его рассказам, это было поистине феерическое действие и никакое, даже самое продвинутое голо-ТВ не могло передать и сотой доли царящей там атмосферы. «Кто этого не видел, тот не жил!» — так обычно с пафосом любил он заканчивать очередной свой рассказ.
По правде сказать, слушать его было интересно, несмотря на то что события каждый раз обрастали все новыми подробностями и деталями и Ник уже не мог отличить, где правда, а где игра воспаленного воображения товарища. В общем, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать...
В этом году шоу обещало быть еще красочней и, по слухам, более экстремальным. Одно имя Рене Буатье, главного режиссера и постановщика, говорило само за себя. Что именно покажет он в этот раз, держалось в строжайшей тайне. А слухи, словно случайно просачивающиеся время от времени в нуль-сеть, только подогревали всеобщий ажиотаж.
Стоило Полю нарыть в дебрях нуль-сети очередную сенсационную подробность предстоящего мероприятия, он в присущей ему юморной манере спешил поделиться ей с друзьями. Как к примеру в последнем сообщении: «По данным, полученным из достоверных источников, пожелавших тем не менее остаться неизвестными, команда специалистов по спецэффектам планирует устроить кометную бомбардировку Эксельсиора с последующим падением на нее довольно крупного астероида. Естественно, со всеми вытекающими последствиями. Приводится даже название будущего шоу — «Гибнущая планета».
Понятное дело, что пропустить такое было просто непозволительно. Тем более что Сергей Павлович каким-то чудом сумел достать 30 билетов — ровно по числу своих выпускников. И не на какую-то там дальнюю орбиту, а в самый что ни на есть эпицентр ожидаемых событий.
Отель Gorbovsky, а именно там Сергей Павлович забронировал для своих воспитанников пятнадцать роскошных номеров, располагался на Большом хребте, в самой его верхней точке, на высоте пяти тысяч двухсот метров. Большой хребет был единственным горным массивом на планете, являясь естественным разделом между океаном планеты и ее пустыней.
Как можно было догадаться, отель Gorbovsky, расположенный на высоте более пяти километров, являлся лучшей площадкой для созерцания спецэффектов планетарного масштаба. «Если нам и будет суждено “погибнуть”, то во всяком случае мы не пропустим самого интересного!» — подытожил общее мнение Поль.
Достать такое количество билетов, да еще и в один из лучших отелей, было просто чудом. Может, это объяснялось тем, что начальником службы безопасности на Эксельсиоре был воспитанник Сергея Павловича Константин Климов? Но, как известно, в каждом чуде должна присутствовать доля загадочности, поэтому никто не стал чрезмерно любопытствовать, а учитель на все расспросы только скромно разводил руками.
Ну и, конечно, положа руку на сердце, была еще и вторая причина, по которой его так тянуло в эту поездку: Ася по прозвищу Нефертити — отличница и, что, пожалуй, самое главное, первая красавица их выпуска. Она, как казалось Нику, весьма благосклонно принимала от него ненавязчивые знаки внимания, но в романтической обстановке, возможно, его могло ждать и нечто большее.
Резкий зум видеофона вновь вернул его в реальность. «Иду-иду», — пробормотал Ник, поправляя форму. Еще раз критически окинув свое отражение в зеркале, он быстрым шагом вышел из каюты.
Вот она, военная романтика! Хотя, конечно, курьерскую службу, куда он был приписан, с большой натяжкой можно было назвать военной. Да и сам военный флот, за ненадобностью, давно уже стал атавизмом.
Врагов — при этой мысли Ник позволил себе улыбнуться — у Земного Содружества не было. Колониями, разбросанными по всей обитаемой части Вселенной, управлял Мировой Совет, опираясь на местные органы самоуправления. Что касается других встреченных землянами цивилизаций, то на данный момент были известны всего четыре гуманоидных расы. Они значительно отставали в своем развитии от Содружества. Только альдебаранцы, названные так землянами из-за близости их звездной системы к Альдебарану в созвездии Тельца, начинали делать первые шаги по выходу за пределы своей атмосферы.
С открытыми цивилизациями Земля давно установила официальные дипломатические отношения. На их планетах трудились многие земные специалисты, в том числе и отец Ника Роман Соболев. Что же касалось не гуманоидных цивилизаций, то они жили в своем собственном замкнутом мире. Расширять свое влияние за пределы материнских планет никакого желания не выказывали. Что до контакта, то здесь было много открытых вопросов. Насколько знал Ник, восприятие реальности не гуманоидных рас разительно отличалось от восприятия среднестатистического землянина. Да и по поводу их разумности до сих пор то и дело вспыхивали острые дебаты в научном мире. Поэтому так называемым контактом занимался очень узкий круг специалистов.
В Мировом Совете время от времени поднимался вопрос о полной ликвидации Военного Космического Флота и Военной космической академии. Но окончательного решения по этому пункту так принять и не удавалось. Возможно, были еще сильны традиции, да и, уж если честно говорить, из ВКА выходили лучшие специалисты в области звездоплавания. Не говоря уж о том, что и сам Галактический департамент по чрезвычайным ситуациям больше, чем на две трети, состоял из выпускников ВКА.
Лет пятьдесят назад решено было переформировать Военный Космический Флот в обособленное подразделение ГДЧС, чем он, собственно, и являлся до сего времени. На всех крупных космических базах, в том числе и на той, где Ник проходил сейчас свою первую стажировку, располагались подразделения быстрого реагирования. Если в их секторе происходили какие-нибудь непредвиденные ситуации, пилоты бок о бок трудились с ребятами из ГДЧС.
Пневмолифт бережно подхватил его и через секунду аккуратно выпихнул в просторную приемную командной рубки. Там уже были двое — Эмиль, долговязый блондин, в явно коротковатой для него форме, и низкорослый Пауло. Они, как всегда, о чем-то оживленно спорили. Сейчас, похоже, каждый из них пытался доказать, чем его курьерский челнок лучше челнока, на который был приписан оппонент. Эта парочка никогда не расставалась и всегда находилась в словесной перепалке. Что, судя по всему, их нисколько не утомляло, в отличие от окружающих.
— Твой «Винт», стар-р-ричок, это уже прошлый век, — чуть заикаясь, втолковывал долговязый парень своему визави. — Пятьдесят парсек(1) за один нуль-прыжок да это же тьфу! Так, пешая прогулка. Другое дело моя «Стрела» — сто парсек в один присест и не больше суток подзарядки!
Примечание:
Парсек-
единица измерения расстояний в астрономии, равная 206265 астрономическим единицам, что составляет 30,857×10 в 12 степени км. П. равен 3,26 светового года.

— Ну, это смотря какая там флуктуация, можно и на неделю застрять, — глядя снизу вверх, воинственно парировал коротышка, — а «Винт» и в пылевой туманности энергию насосет не хуже твоего пылесоса.
— Эк как ты хватанул, скажи еще, что и от черной дыры дозаправится!
Ник улыбнулся: чем-то эта парочка напоминала ему любимых в детстве мультяшных героев.
— Шеф у себя? — наконец решился он прервать двух закадычных друзей. — Мне назначено на 7:15.
— Да, — с видимой неохотой прервав свой спор, ответил Эмиль. — Только у него там какая-то важная шишка.
— И мы сами его уже с шести часов ожидаем, — подтвердил Пауло и без перехода продолжил, обращаясь уже к долговязому: — А ты слышал, какой челнок нам на запасную верфь вчера пригнали?
— И какой же? — загоготал Эмиль, смешно закидывая голову. — Опять твою рухлядь из капремонта? Удивляюсь терпению Овсянникова — у тебя что не вылет, так катастрофа!
— «Валькирию»! — пафосно произнес коротышка.
«Ого!» — мысленно присвистнул Ник. «Валькирия» была сверхсовременным легким челноком, по дальности прыжков почти не уступающим мощным звездолетам класса «А», предназначенным для исследования Глубокого Космоса. Насколько он знал, «Валькирии» были выпущены небольшой партией то ли в пять, то ли в семь штук, имели радиус прыжка до 300 парсек. В общем-то на этом месте его познания и заканчивались. Как, интересно, Шеф сумел его отхватить?
— Не может быть! — выпучил глаза Эмиль и стал похож на выброшенную на берег глубоководную рыбину. — Ты ничего не пер-р-епутал?
— Сам ты пер-р-епутал, — коротышка в деланном негодовании поджал губы. — Это ты волновой эмиттер от силового отличить не способен!
— Интересно, кто же будет тем счастливчиком, кому она достанется? — не обращая никакого внимания на реплику товарища, мечтательно протянул Эмиль.
— Да уж точно не тебе, — убежденно хмыкнул Пауло и почему-то подмигнул Нику.
— А это еще почему? У меня почти пять тысяч часов самостоятельных полетов, в отличие от некоторых...
— Да ты в нее просто не влезешь, стар-р-ричок, — передразнил Эмиля коротышка и, довольный своей шуткой, расхохотался.
В этот момент дверь с легким шипением отошла в сторону, и с той стороны послышались приглушенные голоса. Ник узнал знакомый баритон Шефа:
— Это где ж я вам, милостивый государь, тут столько профессионалов найду? Стоит только стажеру стать мало-мальски хорошим пилотом, как сразу его у нас переманивают, в том числе и ваша небезызвестная организация.
— Эх, Глеб, профессионалов во все времена не хватает, а у тебя, смотришь, вчерашний стажер сейчас уже пилот экстра-класса. И как тебе их так быстро растить удается?
— Ладно, Рудольф, умеешь ты подсластить пилюлю, — миролюбиво проворчал Шеф, — по поводу твоей просьбы вопрос уже можешь считать решенным. Только никак я в толк не возьму, почему именно на него пал выбор? Если не секрет, конечно…
— А если я тебе скажу, что это не мое решение? — после непродолжительной паузы произнес незнакомый голос.
— Даже так? — Шеф был явно удивлен. — Тогда вопросов больше не имею.
— Вот и отлично, и еще раз прошу тебя, отнесись к этому со всей серьезностью, чувствую, в этом деле важны будут любые мелочи. Провожать меня не надо, связь через каждые двадцать четыре часа.
В дверях показалась высокая фигура. Мужчина, окинув курсантов цепким взглядом, скользнул к пневмолифту. У Ника вдруг зачесалось между лопатками. Он попытался присмотреться к незнакомцу, но тот, сделав неуловимое движение, оказался у него за спиной. Когда Ник повернул голову, то увидел лишь закрывающиеся створки лифта. «Ого, лихо»! – Непроизвольно вырвалось у него.
— Спец! — с выдохом подтвердил его догадку Пауло.
— Ник, зайдите, не стойте истуканом! — Шеф, Глеб Иванович Шульгин, он же капитан космической базы «Тау Кита-1», названной так по ее стационарной дислокации в созвездии Тау Кита, приглашающе махнул ему рукой.
Кабинет Шульгина был просторным. По центру находился большой овальный матовый стол из неотражающего материала. Всю дальнюю стену занимал четырехмерный голо-экран. На нем переливались мириады огоньков, пробегали, вспыхивали и гасли пунктирные линии различных цветов и оттенков. Так сказать, Вселенная в миниатюре. Естественно, мало-мальски изученная ее часть. Серая дымка, окаймлявшая всю эту проекцию, как раз и означала неизученный Глубокий Космос.
— Сесть не предлагаю — цейтнот! — Шеф зачем-то постучал по левому запястью, хотя часы он отродясь не носил. — Задача — доставить груз на исследовательскую базу в сектор F-14056. Подробные инструкции и точные координаты получишь, как всегда, у Петра. Вопросы есть?
Вопрос-то у него был, и причем только один. Маленький такой, просто малюсенький, о котором и говорить-то, только людей серьезных смешить: «А помнит ли уважаемый Глеб Иванович, что буквально на днях, а если уж быть совсем точным, позавчера, он подписывал мне увольнительную?»
Ник уже совсем собрался с духом, чтобы напомнить начальнику эту маленькую деталь, но что-то его остановило. Шеф выглядел как-то иначе, не так, как всегда, а точнее, таким Ник его никогда не видел: жестким, собранным и встревоженным. «С другой стороны, у меня в запасе есть две недели, можно попробовать уложиться», - для себя решил Ник, а Шефу ответил:
— Никак нет! Разрешите идти?
— Иди, — Шеф устало махнул рукой. — Нет, постой! Ты же проходил обучение на «Берсеркере»?
— Сто часов летного времени.
— Вот и хорошо. «Валькирия» в управлении ничем не отличается, только двигатель принципиально другой. Все, давай, Петр тебя уже заждался!
Наверное, у Ника был слегка ошалевший вид, потому что ни Эмиль, ни Пауло, нетерпеливо топтавшиеся в приемной, не задали ему ни одного вопроса, а только молча проводили взглядом.
«Вот дела творятся! Честное слово, не понимаю! Хорошо, что не ляпнул про отпуск, а то бы в два счета отстранили от задания. А тут так подфартило, что голова кругом. Кому рассказать, не поверят. Летал на “Валькирии”! Нет, не так, выполнял особо важное задание! Ну ничего себе, тут не то что стажеры курьерской службы, тут уж и опытные звездолетчики с уважением и неприкрытым интересом начнут расспрашивать о тех или иных особенностях челнока.
По возвращении обязательно ребятам голо-отчет скину! Особенно Полю, пусть обзавидуется. Хотя это, наверно, и запрещено. Тут эта секретность на каждом шагу, уже год как на службе, а все никак не могу привыкнуть. От кого секреты храним? Детские игры в альдебаранских шпионов напоминает. Но надо будет уточнить все же. И самое главное, — Ник чуть не пустился в пляс, — на таком корабле я и за пять дней туда-сюда обернусь. Как там Эмиль сказал? Это тебе не пешком ходить!»
— О, черт возьми, совсем ошалел от радости, надо же Умку с собой прихватить, она заодно весь полет и зафиксирует. А то знаю я этих злословов-остроумов, вроде Ленки Синицыной. «Никушенька, а ты случайно не перепутал “Валькирию” с маминым флайером? Да-да-да, с тем самым, который ты разбил об трехсотлетний дуб, гордость нашего директора школы. При этом наврав всем, что прошел специальные летные курсы по вождению с закрытыми глазами. А может, это был и вовсе тот самый пятидесяти тонный робот-погрузчик, на котором ты умудрился перевернуться практически на ровной дороге? Как сказал потом спасатель из группы чрезвычайного реагирования, до тебя этот фокус еще никому не удавался». Ха-ха-ха! Когда поток остроумия достигнет своего апогея, в этот момент я достаю Умку и вуаля́! Главное, не забыть заснять их лица в этот момент.
Пребывая в отличном расположении духа, Ник защелкнул на запястье Умку. Чуть помешкав, прикрыл ее рукавом летного комбинезона. «Чего доброго Овсянников заметит, опять начнет по Уставу гонять, не остановишь». Придирчиво осмотрел себя в зеркале. Комбинезон сидел как влитой. Оставшись собою довольным, Ник улыбнулся отражению. «Ну что, стар-ричок? — подмигнул он. — Последнее задание и домой?»
Не дожидаясь, пока дверь каюты с легким шипением за ним закроется, Ник чуть ли не вприпрыжку направился к лифтовой шахте. Всю дорогу до нижней палубы базы ему улыбались идущие навстречу люди и провождали его любопытными взглядами. «Я бы вам сейчас тройное сальто с места изобразил, но уже статус, простите, не позволяет», — ехидно подумал он и игриво подмигнул слишком уж серьезной девушке из отдела информатики.

********************

Более нудного человека, чем Петр Овсянников, Ник в своей жизни не встречал. Ухудшало положение то, что именно он был руководителем курьерской службы и главным начальником стажера Ника Соболева.
Петру на вид было лет шестьдесят, не больше. Он обладал мощной комплекцией, что, правда, ничуть не сказывалось на быстроте его реакции. В этом Ник неоднократно убеждался в спаррингах по суб-бою. В общем, Петр Овсянников был, что называется, мужчина в расцвете сил. Да и его послужной список впечатлял. И если бы не это непроходимое занудство, то служить под его началом было бы весьма престижно. Петр в молодости работал с самим Альберто Старджони, участвовал в знаменитой Третьей экспедиции к Черному пульсару. Тогда их экипажу впервые за все исследование космоса удалось осуществить захват изначальной кварковой материи, что экспериментально подтвердило теорию синтеза протонов из кварков древней Вселенной.
До перевода в курьерскую службу на базу «Тау Кита-1» Петр проходил службу в группе быстрого реагирования и снискал славу бесстрашного и опытного пилота. Рассказывали, как он с риском для жизни совершил посадку на ближайший спутник загадочной планеты Призрак и успел вывезти с гибнущей исследовательской базы восьмерых ученых. Потом вернулся обратно, чтобы забрать и ценнейшие пробы грунта. Героический по сути человек. Но занудой был каких еще поискать надо!
Каждый раз перед очередным вылетом одно и то же!
— Стажер Ник Соболев, назовите параграф 174, пункт 8 инструкции по технике безопасности межзвездных полетов на кораблях типа «А»!
«Какие такие, черт побери, полеты? Да меня на звездолет типа “А” и на пушечный выстрел не подпустят. Знает же, что мой максимальный допуск на челноки типа “Д”. И то второй месяц только пошел, как к самостоятельному пилотированию допустили».
— Какие ваши действия, курсант, в случае попадания метеорита в отсек жизнеобеспечения?
«Таких случаев, после повсеместного внедрения анти метеоритной локационной системы “ОКО”, уже лет двести, как не случалось».
И так далее и тому подобное…
В общем, изгалялся так каждый раз перед очередным вылетом, а их уже за сотню, поди, перевалило. Ник поначалу думал, что Петр одного его так полюбил. А нет, всем доставалось.
— Настоящий космолетчик должен всегда быть готовым к непредвиденным, нештатным ситуациям! — любил повторять Овсянников. А потом, с тяжелым вздохом, чуть понизив голос, добавлял: — А они, стажеры, рано или поздно имеют такое свойство случаться. И скажу я вам, как раз в самый неподходящий момент.
После этого Нику почему-то становилось немного жалко Петра. Ему казалось, что именно с Овсянниковым как раз эти неприятности и происходят. И, по меньшей мере, пару раз на дню.
В этот раз обошлось без нотаций. Петр был как всегда угрюм. Он кивком ответил на приветствие и, не оборачиваясь, направился к ангару. Ник также молча последовал за ним, высматривая глазами легендарный челнок. Когда же Овсянников наконец остановился перед одной из многочисленных летных машин, ничем не отличавшихся от других, Ник едва сумел скрыть свое разочарование. Шеф был прав, «Валькирия» ничем не отличалась от стоявших рядами вдоль пусковых шахт «Берсеркеров». Нику нравились стремительные и даже хищные формы этих челноков, но от «Валькирии» он подспудно ожидал чего-то большего.
— Твоя задача в этот раз предельно проста — доставить груз. Получатель — лично руководитель исследовательской базы Кротов. Проверка на идентификаторе обязательна. — Петр нежно погладил матовые амортизаторы «Валькирии». Зачем-то слегка похлопав ладонью по шероховатому корпусу, длинно вздохнул и закончил : — И вернуться обратно целым и невредимым.
Нику сразу стало понятно, кого именно он сейчас имел в виду.
— Задача ясна?
— Так точно! Доставить груз. Получатель Кротов. Обязательная проверка на идентификаторе.
— Вот и хорошо, теперь давай-ка сюда свои пальчики, — Овсянников уже доставал из нагрудного кармана портативный идентификатор.
Ник послушно протянул правую руку и положил ладонь в пятипалое углубление. Прибор чуть слышно загудел, и через секунду зажглась зеленая лампочка. Овсянников внимательно вгляделся в показатели, потом еще раз с каким-то сомнением посмотрел на Ника и только потом обронил: «Все в порядке» — в его голосе явственно просквозило разочарование.
— А что вы там, позвольте полюбопытствовать, ожидали увидеть? — не смог удержаться от вопроса Ник.
Петр пропустил его реплику мимо ушей и продолжил как ни в чем не бывало:
— Координаты точек выхода уже загружены в центральный компьютер борта 103. Тебе, по сути, ничего не надо будет делать, единственно — идентифицировать получателя, передать груз и вернуться на базу.
Затем Овсянников, по своему обыкновению, сделал паузу, понизил голос и добавил:
— И никакой самодеятельности, — после этого, естественно, последовал фирменный овсянниковский тяжелый вздох, но на этот раз Ник испытал одно лишь раздражение.
«Точно все с ума тут посходили с этой секретностью». Около двух месяцев назад на базе появились идентификаторы — приборы, как предполагал Ник, определяющие личность того или иного человека, а может, и еще что-нибудь, и теперь каждый по два-три раза в день подвергался такой вот проверке. И главное, никто из руководства толком ничего не объяснил, ссылаясь на инструкцию Центра. Кто-то возмущался по этому поводу, кто-то иронизировал, кто-то принял это как должное: надо значит надо — Центру виднее...
Ник привычно отсалютовал и встал на подъемник.
— Черт с ними со всеми и их секретностью! Через пару недель буду уже на Земле, в нормальном мире среди нормальных людей, без параноидальной шпионской мании.
Оказавшись в рубке управления, он совсем уже успокоился. Когда «Валькирия» плавно вышла из шлюзовой шахты в открытый космос и медленно начала удаляться от базы, и вовсе выбросил этот разговор из головы.
Каждый раз во время от стыковки его охватывал внутренний трепет, вперемежку с необъяснимым детским страхом. Вот и сейчас он специально включил боковой обзор и, откинувшись в кресле пилота, наблюдал, как «Валькирия» бесшумно отшвартовывается от материнской базы. Сначала она была везде, заполняя все экраны, как бы нависая над ним всей громадой, а потом по мере удаления принимала свое гантелевидное очертание, вокруг которого, словно рой пчел, сновали туда-сюда огоньки кораблей — одни побольше, другие поменьше, создавая ложное впечатление некоего хаотичного движения.
«Валькирия» четко следовала по направляющему ее с базы лучу с заданным ускорением. У Ника было примерно около трех часов свободного времени, пока челнок не удалится на заданное расстояние, когда ему придется взять управление на себя. Хотя это, наверно, громко сказано, «взять управление на себя». По сути, программа не давала свободного выбора.
«То ли дело раньше, — подумалось сейчас Нику, — когда существовала ГСП (1). Прошел трехмесячные курсы летной и навигационной подготовки, бери корабль класса “Д” и лети куда глаза глядят. На свой страх и риск, разумеется. Вот раньше были времена! Но почему-то программа была закрыта с формулировками “нецелесообразность, большие ресурсозатраты и неоправданные человеческие смерти”.
Гибло, конечно, много народу, но открытия стоили того — за пятьдесят лет границы Глубокого Космоса были отодвинуты на тысячи парсек. До сих пор специалисты продолжают изучать сделанные тогда находки и открытия. А я сейчас сижу турист туристом в рубке ультрасовременного корабля, последнего достижения человеческой мысли, и в видеоэкраны глазею как дурак. И ничегошеньки от меня не зависит — координаты заданы, бортовой автопилот ведет корабль по заложенной айтишниками программе. Да, кстати, проверить-то курс не помешало бы, это-то я по инструкции сделать обязан».
— Штурман, выведи-ка мне на центральный экран наш расчетный курс, — распорядился он компьютеру корабля.

Примечание:
1. ГСП - Группа Свободного Поиска


На экране тут же побежали столбцы малопонятных символов, Ник поправился:
— Графически. Окей, спасибо, так-то лучше… А это что такое? Что же это такое? Черт тебя возьми!
На экране высветился маршрут, схематически изображенный изломанной линией, соединенной между собой четырьмя желтыми пульсирующими точками. От последней шла, забираясь значительно левее и вверх, прямая, раза в два превышающая расстояние между первой и четвертой точками. Она заканчивалась зеленым крестиком, обозначавшим конечный пункт назначения. Но не причудливая схема вызвала недоумение Ника, а то, что прямая линия начиналась у самой границы серой области, а заканчивалась где-то далеко в ее глубине.
— Вот это да! Ай да Петр, ай да сукин сын! Да и Шеф хорош, хотя как он сказал? «Подробные инструкции и координаты получишь у Петра. Вопросы есть?»
В такой Глубокий Космос Нику прыгать не приходилось. Да что там не приходилось, только один раз они с Колькой Сафроновым доставили груз в дальний сектор созвездия Персея, который, честно говоря, с большой натяжкой можно было отнести к пограничным секторам. Там больше десяти лет назад уже были налажены регулярные сообщения по нуль-тоннелям.
В его представлении для изучения Глубокого Космоса были предназначены хорошо подготовленные исследовательские звездолеты с обученными специалистами на борту. Ну, или сорвиголовы из ГСП.
— А чего это ты так разволновался? — спросил он у себя. — Пять минут назад восторгался ребятами, прошедшими ГСП, и клеймил бюрократов из Мирового Совета, запретивших практику таких полетов, а теперь испугался, что ли, прыгнуть на 500 парсек в глубину? Тем более что там уже висит исследовательская база. Специалисты с Земли что-то там нашли и исследуют. Это же, в конце концов, не прыжок в никуда, где случись чего, всю жизнь спасателей прождать можно. А точнее, пока система жизнедеятельности корабля свой ресурс не выработает.
Ответ он знал, но не хотел его для себя формулировать.
— Штурман, сколько понадобится времени на осуществление заданного полета и возвращение на Базу?
— От 30 до 45 дней, в зависимости от уровня флуктуации в точках выхода, — доложил механический голос, разрушив надежду, еще теплившуюся в глубине души Ника.
— Дай мне расстояние до расчетной точки в парсеках до третьего знака, пожалуйста.
— 1 067, 343 парсек.
— Это же максимум три нуль-перехода для этого типа кораблей, насколько мне известно?
— Координаты прыжков рассчитаны так, чтобы обеспечить наименьшие энергозатраты и безопасность переходов, — невозмутимо доложил механический голос.
— Пересчитай возможные переходы в два конца, чтобы успеть вернуться максимум через 10 дней по локальному времени.
По экрану прошла рябь, и появилась немного более прямая траектория — две желтые точки вместо четырех и далее такая же пунктирная линия, завершаемая зеленым крестиком.
— Это расчет с 95, 555% вероятности возвращения до заданного вами времени, — доложил робот.
— Вот и чудненько, — не скрывая своего облегчения, Ник откинулся в кресло, — давай перепрограммируй и вперед. До старта меньше часа осталось.
— Это вне моей компетенции. Координаты заложены Главным Информаторием базы.
— Чья виза на ней?
У Ника еще теплилась надежда, что, возможно, координаты задавали айтишники из отдела Стива Паттерсона. Его он знал еще до поступления на службу. Тогда был вариант договориться.
— Завизировано личным кодом начальника курьерской службы.
— Ну что ты будешь делать! Ну что за идиотизм — вечно усложнять простые вещи. Ведь достаточно одного, максимум двух прыжков до границы. Там день для полной подзарядки. Вон, по графику отчетливо видно. И безо всяких дополнительных расчетов ясно, что флуктуация там зашкаливает и задержки не будет. А там единственный прыжок, и мы на месте. Ну Петр! Ну Овсянников! Старый перестраховщик! — он не заметил, как вскочил с кресла: «Спокойно, Ник, сосредоточься, надо просто немного подумать. Кто тебе запрещает воспользоваться Умкой?»
— Штурман, напомни мне код полета.
— «Зеленый» код.
— Так, так, так… — забарабанил Ник по приборной панели пальцами: он всегда так делал, когда немного нервничал.
«Зеленый» код присваивался обычным, дежурным полетам. Был бы код «желтым» или тем более «красным», тут не посвоевольничаешь. (По правде сказать, ему еще ни разу не доводилось летать под этими кодами важности.) А здесь вопрос, можно сказать, решен.
УМКА — Универсальный Многофункциональный Квантовый Андроид. Так для простоты называли первые модели. Когда Нику исполнилось десять, отец сделал ему поистине царский подарок. Это был компьютер нового поколения. Их серийный выпуск начался лишь спустя пару лет. Умка была и в самом деле универсальна. Конструкторы сделали ее полностью совместимой со всеми существующими устройствами. Во всяком случае, с какими Нику до сего времени приходилось сталкиваться. Она могла работать как автономно, так и через нуль-сеть, подключаясь к Большому Всемирному Информаторию и скачивая из него недостающие для выполнения той или иной задачи программы и данные.
Умка спокойно заменяла летные компьютеры как флайеров типа «земля — земля», так и легких челноков класса «Д». Конечно, после закачки в нее необходимых навигационных программ. Ник в свое время позаботился об этом, загрузив в нее все сведения по астрофизике, космологии, космонавигации всех существовавших с незапамятных времен типов космических аппаратов и поставив в режим он-лайн обновления данных.
Что самое главное, Умка обладала псевдоинтеллектом. За десять лет Ник привязался к ней, как к другу. И относился скорее не как к машине, наделенной колоссальным объемом информации, а как, пожалуй, к человеку. Вряд ли он в этом признался бы даже себе, но это было так. Если другие люди могли с легкостью заменить устаревшую модель компьютера на более новую, то Ник свою Умку просто модифицировал. Что, впрочем, не составляло особого труда. Или взять хотя бы имя — Умка. Вон тот же Поль. Как он только ни называл свои универсальные ПК. Была у него и Снежная Королева, и Дюймовочка. Когда повзрослел — Зайка, Киска и так далее, все и не упомнишь. Сейчас вроде Тигренок. Или как-то так. А Ник как назвал ее Умкой, так и зовет до сих пор.
Использование универсальных ПК в курьерских полетах не приветствовалось руководством, но и прямо не запрещалось. Кроме разве «желтого» кода важности, ну и, естественно, «красного», который приравнивался к боевому. Но это и понятно.
Ник решительно встал из командирского кресла и открыл блок управления корабля. Как и следовало ожидать, центральный компьютер был запечатан личной пломбой Овсянникова. Впрочем, сорвать ее проблем не представляло, что Ник с некоторым колебанием и проделал.
— Ничего, — утешил он свою совесть, — если я выполню свою миссию в два раза быстрее, то, по идее, должен еще и благодарность заработать.
«Что главное в курьерской службе? — всплыло в его памяти очередное изречение Петра. — Это четко и в кратчайшие сроки доставить адресату корреспонденцию, можно раньше, а позже… — обычно в этом месте Овсянников делал длинную паузу, обводил всех присутствующих суровым взглядом и заканчивал: — “Позже” — такого понятия в нашей службе НЕ существует! Понятно, стажеры?»
Отщелкнув клеммы, Ник активировал Умку и вставил ее на место жесткого диска бортового компьютера. По Умке прошла легкая вибрация. Было видно, как она немного видоизменяется, подстраиваясь под размеры и разъемы клемм корабельного компьютера. Через секунду из динамика послышался знакомый женский голос:
— Ну что, мой друг любезный, неужели успел по мне соскучиться? Или опять что-то случилось? Кстати, в твоем почтовом ящике 27 непрочитанных сообщений, 15 из них от твоей матушки, одно от отца и 11 от твоего дружочка Поля. Его сообщения смело можно удалить, не читая. Как всегда, ни одного бита ценной информации. А вот матушке давно пора бы и ответить. Ну а что касается письма от отца…
— Умка, подожди, пожалуйста! Сейчас есть дела и поважнее…
— Голубчик, от твоей Аси сообщений нет, я же помню, что ты меня просил информировать об этом в первую очередь, — в голосе Умки явно сквозил сарказм!
— У меня задание, — прервал ее Ник, — протестируй корабль.
— Я этим сейчас и занимаюсь, неужели ты и вправду подумал, что мне интересно вести с тобой бессмысленные разговоры? — с легкой обидой в голосе ответила она. — С твоей мамой я уже переговорила. 20-го числа вся семья тебя с нетерпением ждет. Хотят получить подтверждение. Письмо от отца закодировано лично тебе, советую прочитать.
— Да в том-то и дело, что со сроками неувязка выходит. Отпуск уже был подписан, а тут, как назло, срочное задание. А из-за некоторого «хомо не сапиенса» все наши планы летят в черную дыру!
— Я уже прослушала в записи ваш разговор с бортовым компьютером и могу предположить, что тебе от меня нужно.
— Я сам прикинул, что, сократив два перехода, можно спокойно уложиться ко времени. Я просто не вижу смысла прыгать зигзагами четыре раза и на каждом выходе под завязку пополнять энергетические накопители. Такую задачу и на «Берсеркере» за 15 дней вполне можно успеть выполнить. Непонятно. Что скажешь?
— Вопрос некорректен.
— Извини, это просто мысли вслух. — Ник иногда забывал, что общается не с человеком, а с машиной, хоть и наделенной псевдоинтеллектом. Хотя порой это помогало ему думать логически и ставить конкретные вопросы.
— Ты согласна со вторым расчетом бортового компьютера?
— Да.
— Пилотировать «Валькирией» сможешь?
— В рамках заданной программы.
— Первой или второй?
— Первой.
— А почему не второй?
— Потому что вторая не задана.
— Черт побери, Умка, я порой не пойму, ты что, шутить научилась?
— Вопрос некорректен.
— База вызывает борт 103. Как слышите? Прием.
Ник от неожиданности вздрогнул. Из-за ничего не значащей словесной перепалки с Умкой, а скорее от того что не мог решиться на несанкционированное изменение заданного маршрута, он совершенно отвлекся от реальности.
На главном экране появилась хорошо знакомая физиономия Мишки Бирмана из навигационной службы. Тот, будучи на дежурстве, всегда пытался выглядеть серьезным, но его усыпанное конопушками лицо и слегка оттопыренные уши выдавали в нем неугомонного остряка и балагура.
— База, слышу вас хорошо. Прием.
— Через 60 секунд отключаем луч, готовься брать управление на себя. Как понял? Прием.
— Понял, база, через 60 секунд взять управление на себя. Прием.
— Контрольное время прыжка после перехода на автономное управление три минуты. Как понял? Прием.
— Понял, три минуты. Прием.
— Даю двойной отсчет, спокойного Космоса!
— Спокойного Космоса!
Экран погас, сверху в правом углу побежали цифры обратного отсчета.
Ник всем телом потянулся в капитанском кресле. Ладно, как говорил кто-то из великих, «вперед, без страха и упрека!»
— Приказываю тебе принять на себя обязанности бортового компьютера борта 103, перепроверить расчеты второго варианта маршрута и приготовиться к прыжку.
— Стажер Ник, исполняющий обязанности командира борта 103, вы подтверждаете приказ о моем назначении бортовым компьютером борта 103?
— Подтверждаю, — Ник в этот момент даже не обратил внимание, если так можно выразиться, на щепетильность Умки. Обычно она сразу по подключении вступала в работу, моментально сканировала и переключала на себя все узлы управления челноком.
— Приказ принят, перехожу на автономное управление, сэр!
Априори считалось, что чувство юмора у машин отсутствует, но Умка его часто озадачивала. Вот и сейчас, как и всегда, когда они пилотировали летательные аппараты, она неизменно переходила на «сэр». Наверное, выкопала в старинных рассказах, что раньше так было принято обращаться к старшему по званию.
— Вот и хорошо, а то мы уже почти минуту в неуправляемом полете. Давай готовиться к прыжку, потом у нас будет время пообщаться.
— До прыжка 27 секунд, садитесь поудобнее, сэр! Включаю антигравитационную систему. И не забудь принять транквилизатор.
— Не умничай, проверь лучше обстановку в точке выхода.
Вот и сейчас, то ли заботится о нем, то ли издевается. У Ника была маленькая проблема — его укачивало во время перехода. Появлялись легкое головокружение и подташнивание. По статистике 0, 001% людей испытывали подобные симптомы, но Ник, в душе считая себя космическим волком, комплексовал из-за этого и как мог скрывал их от всех.
— В заданной точке выхода флуктуация в пределах нормы, начинаю обратный отсчет. Десять, девять, восемь…
Ник почувствовал знакомую вибрацию, предшествующую нуль-прыжку. Только на этот раз она была не внешней, а более глубокой и, казалось, пробирала до костей. «Принципиально другой тип двигателя», — промелькнули у него в голове слова Шефа.
— Четыре, три…
Внешние экраны помутнели. В глазах пошла рябь, сердце ухнуло куда-то вниз.
— Переход завершен, вышли в намеченный квадрат. Все системы стабильны. Сканирую ближайший сектор пространства, — голос Умки шел как бы издалека. Странно, но привычной тошноты не было и зрение быстрее обычного приходило в норму.
— Какая емкость энергонакопителей?
— 74%.
— Сколько? — Ник не поверил собственным ушам. — Какая дальность прыжка?
— Расчетная, 390 парсек.
Вот это да! «Валькирия» явно таила в себе много сюрпризов.
— Я правильно понял, что мы сожгли меньше четверти энергии?
— Да, я перепроверила. Набор емкости накопителей идет почти в два раза быстрее, чем на челноках типа «Берсеркер».
— Так это мы так и без подзарядки можем допрыгать.
— По правилам совершать переходы с объемом энергоемкости ниже 25% не рекомендуется во избежание…
— Знаю -знаю, оставь свои нотации новичкам-первогодкам, — перебил ее Ник.
— К нам идет нуль-сообщение, — сообщила Умка.
— С базы? С каким грифом? — «Уже всполошились, что ли?» — мелькнуло в голове.
— Пока не ясно, только начинает формироваться. Полностью спакетируется через 2—3 минуты.
—Быстро как-то нас вычислили. Как будто знали новые расчетные координаты.
— Бортовой компьютер передал. Он обязан дублировать на базу все свои действия, в том числе и расчет новых координат.
— Я об этом как-то не подумал, — признался Ник. — Проведи расчет новой точки выхода, в нескольких парсеках от второй заданной, у нас будет время на подзарядку. Что-то не хочется мне сейчас объясняться с Овсянниковым.
— В 4, 756 парсек от ранее намеченной есть удобная точка выхода. Флуктуация в пределах нормы.
— Начинай подготовку к прыжку, немедленно! — Ник привычно откинулся в кресло.
— Начинаю обратный отсчет, — голос Умки был сейчас лишен каких-либо эмоций. — Десять, девять, восемь, семь….
Второй переход ничем не отличался от первого. Такая же глубокая вибрация, рябь в глазах и короткое ощущение свободного падения.
— Переход завершен, — вытащил его в реальность бесстрастный голос Умки. — Вышли в намеченный квадрат. Все системы стабильны. Сканирую ближайший сектор пространства.
— Энергоемкость? —с небольшой хрипотцой в голосе спросил Ник.
— 47%. Прошли 410 парсек.
— Ну что, неплохая работа. Какой это сектор?
— F 20031 — пограничная зона, дальше Глубокий Космос.
— Да, так далеко я еще не забирался, — Ника разобрало любопытство. — Открыть внешний экран!
Рубка управления мгновенно сделалась прозрачной, и Ник, вскрикнув, вцепился руками в поручни кресла. Он словно оказался парящим в открытом пространстве. Иллюзия была настолько полной, что ему понадобилось какое-то время, чтобы убедить свои обманутые органы чувств в том, что челнок никуда не пропал, что сам он все еще находится в рубке управления. Он все-таки потянулся к пульту управления, также парящему в пустоте, и без всякой надобности пощелкал каким-то тумблером. Потом отстегнул ремни и осторожно слез с кресла. Пол рубки был абсолютно прозрачен, но под ногами привычно чувствовалась его упругость. Ник хотел для верности на нем попрыгать, но, поколебавшись, передумал.
— Верни пол, — чуть дрогнувшим голосом приказал Ник.
Пол так же мгновенно принял свой обычный вид — хорошо, что Умка правильно поняла его приказ.
В отличие от «Берсеркера», где обзор ограничивался передним экраном и верхним куполом, в «Валькирии» конструкторы решили этот вопрос, прямо сказать, кардинальнее.
Ник сел в кресло, переборол желание защелкнуть ремни и снова скомандовал:
— Полный обзор.
Вид открывался поистине фантастический. И абсолютно незнакомый. Если еще на базе он находил привычные созвездия, то из этого сектора космос выглядел совершенно иначе.
— Умка, доложи расчетное время до полного набора энергии.
— Если флуктуация в этом секторе существенно не изменится, то от 17 до 19 часов.
— Теперь, судя по возможностям «Валькирии», спешить нам некуда, остался один прыжок и мы у цели.
— Есть некоторая проблема, — тон Умки оставался таким же нейтральным.
— Что опять за проблема? — Ник насторожился.
— Я хотела сообщить это сразу по моей активации, но события начали развиваться очень быстро.
— Продолжай.
— Я не полностью управляю «Валькирией», точнее сказать, мне доступно не более четвертой части всех систем челнока.
— Я не совсем понял, как это на четверть? — Ник был ошарашен. — Как это возможно?
— Здесь много закодированных систем, и я не могу в них войти и, более того, я даже не могу понять их предназначение. Мои возможности ограничиваются управлением системами навигации и жизнеобеспечения, и то, по всей видимости, не в полном объеме.
— Этого ведь достаточно для выполнения задачи?
— Да.
— Но есть что-то еще?
— Координаты конечного пункта назначения, — Умка сделала паузу, как будто пыталась подобрать слова, что для нее было несвойственно, — приблизительны.
Это было что-то совсем невероятное.
— Как это приблизительны? Ты что, перегрелась? Ты же рассчитывала переходы согласно заданным координатам, да и бортовой компьютер также провел до тебя все расчеты.
— Все верно. Так было, пока работал маяк в конечной точке выхода. Я обратила внимание, что после первого и второго перехода координаты каждый раз незначительно, но менялись. Сейчас маяк молчит.
— Возможно, какой-то кратковременный сбой?
— Возможно.
Ник задумался. С самого начало шло все как-то неправильно. Он постарался вспомнить подробнее предшествующие события. Началось все с неожиданного вызова к капитану и получения внеочередного задания. Странно, конечно, что Шеф решил лично отдать ему приказ. Но так иногда бывало. Мало ли что? И ничего особенного, не считая, конечно, переноса на неопределенный срок долгожданного отпуска, в этом не было. Дальше мимолетная встреча в дверях с человеком из Центра. Скорее всего, из Центра. Тот явно был важной персоной, судя по тому как он держался с Шефом. Затем короткие инструкции и предписание на «Валькирию». Почему именно ему доверили новейший челнок? Ник прекрасно понимал, что на базе достаточно куда более опытных пилотов, чем он. Ну, возможно, все были заняты на других заданиях. Так, что еще? Значит, дают самый быстроходный челнок, чем подразумевается, что надо как можно быстрее доставить груз на исследовательскую базу. И, в то же время, в бортовой компьютер закачивают хаотичные координаты точек выхода, что значительно увеличивает время выполнения задания. Странно? Пожалуй. Кстати, а что насчет груза?
— Умка, ты можешь уточнить, что за груз мы везем? Хотя бы посмотри его маркировку.
— Грузовой отсек пуст.
С минуту Ник невидящим взглядом смотрел перед собой, потом с силой хлопнул себя по лбу.
— Ну, конечно же, как мне это сразу не пришло в голову! — воскликнул он. — «Валькирия» и есть тот самый груз! Какой же я глупец. Это и объясняет то, что Умке не удалось войти в заблокированные системы корабля. Должно быть, нужен специальный код доступа для активации неведомых программ.
Для чего они нужны, Ник даже не пытался ломать голову. И код доступа наверняка есть только у получателя. Чем больше он об этом думал, тем больше находил каких-то, на первый взгляд, несуразностей, которые в совокупности таковыми уже не казались. Теперь он хотел лишь одного — как можно быстрее доставить «Валькирию» в пункт назначения, передать ее получателю в целости и сохранности. Тут ему почему-то вспомнился Петр Овсянников, с любовью поглаживающий амортизаторы «Валькирии». И отбыть на базу. Там его, наверняка, ждет самый что ни на есть серьезный разговор с Шефом. Правда, времени обдумать свои контраргументы у него будет достаточно в обратном полете, так что сейчас Ник решил об этом не беспокоиться.
— Так, Умка, вернемся к нашим координатам. Предлагаю ориентироваться на последние данные от маяка исследовательской базы. Что, кстати, находится в том секторе?
— Этот сектор практически не изучен, данных мало. Я специально сделала запрос в БВИ. Зачитываю ответ:
«Сектор F-1456/0002 представляет собой сильно разряженную туманность вытянутой формы размерами около 60×45×115 парсек, местами имеются пылевые скопления веретенообразной формы. Данные получены от беспилотных исследовательских зондов БИЗ-12567/346 и БИЗ-23799/1007 в 2456 и 2489 годах соответственно. Дальнейших исследований не проводилось в связи с их нецелесообразностью».
— Интересно получается, — присвистнул Ник, — значит, никаких исследований в связи с нецелесообразностью.
В глубине души он уже начал жалеть, что самовольно изменил заданный маршрут. Сейчас задание уже не казалось таким простым и понятным, становясь все более запутанным, если не сказать странным. Ник отчетливо понял, что ответы на вопросы находятся далеко за пределами его компетенции.
«Ну а раз так, то и не буду забивать себе голову. Моя задача — доставить груз получателю, этим и следует заняться» — резюмировал он.
— Как идет набор энергии?
— С опережением графика. Сенсоры отмечают возрастающую активность флуктуационного поля, что нехарактерно для этого района. Среднее натяжение по шкале Бернанда-Рихтера от 12 до 14 террагерц, сейчас оно приближается к 16.
— Вот это как раз как нельзя кстати, — Нику не терпелось поскорее добраться до цели. — Какое расстояние зафиксировано между первыми и вторыми координатами маяка?
— 0, 3 астрономической единицы(1).
— Прилично, но думаю, на месте разберемся — или прыгнем в низком режиме, или дойдем на гипердвигателях.
— Натяжение поля достигло 19 террагерц, — доложила Умка. — Мне не нравится скачкообразный характер натяжения. Также не удается выяснить причину столь мощного возмущения.
Ник бросил взгляд на индикаторы, стрелка показывала 19, 2. Пока ничего критического. При натяжении поля более 25 террагерц увеличивалась погрешность точности в точках входа и выхода, а свыше 30 нуль-переходы становились и вовсе не безопасны.
— Энергоемкость 50%.
— Готовность один! — Ник поудобнее устроился в кресле и привычно защелкнул ремни. Он специально отдал эту команду. Теперь даже если натяжение поля приблизится к 25 террагерц, компьютер не отменит прыжок. Ждать несколько дней, пока не утихнут флуктуационные возмущения, у него уже не было сил.
— Натяжение 23, энергоемкость 65, — монотонно прозвучал голос Умки. — Даю обратный отчет. Девять, восемь…
«Все-таки какие-то странные скачки поля…» — успел подумать Ник, проваливаясь в темноту.

Примечание;
Астрономи́ческая едини́ца (а. е., au) — исторически сложившаяся единица измерения расстояний в астрономии, приблизительно равная среднему расстоянию от Земли до Солнца.

Применяется в основном для измерения расстояний между объектами Солнечной системы, внесолнечных систем, а также между компонентами двойных звёзд.
А.Е = 149 597 870 700 км.