Свет Синей звезды

Автор: Levental На протяжении вот уже шестидесяти лет я наблюдаю за обитателями города N., где я родился и состарился. Дети по традиции воротят носом, устремив взгляд на Запад, отцы же трудятся на заводах, находя утешение в воскресном пиве промеж друзей. Мне ничего не остаётся кроме размышлений и наблюдений. Книг давно не читаю в силу их болтливости. Телевизор пропил в лихую годину. Моя фамилия Параска. Я молдoванин. Внешностью я похож на кота, котом и пахну. На улице увидеть меня можно только осенью. Таким образом я чту память об Александре Сергеевиче. Когда падают листья, я надеваю чёрное пальто с кошачьим воротником, набиваю трубку и иду задымляться в сквер. Сквер называется так: Свет синей звезды. Открыт он только осенью. Открыт сенаторами. Эти мудрецы, эти серые кардиналы, которых никто никогда не видел в лицо – сущие дьяволы. Простому обывателю жаловаться не на что. Жратва дешевеет год от года, магазины завалены продукцией месопотамских рабов, порнография отменена. С детства нас учат, что в мире нет ничего такого, чего бы не могла объяснить доктрина, сработанная сенаторскими академиками. Чти закон и плати городу честным трудом – вот и всё, что тебе нужно для благополучия. Одна из статей Конституции гласит – «Магии нет». Всех шаманов и гадалок давно истребили. Правда тайно, ибо на поверхности сенаторское правление опирается на демократические принципы. Сенаторы всемогущи. Они объяснили всё, начиная от Бога и заканчичая НЛО. Но есть штука, которая не доступна даже им. Это безумие синей звезды, льющей свой обезьяний свет на бошки горожан. Сенаторские мудрецы измусолили свои манишки, пытаясь объяснить эффект синего света. Но не смогли. Иначе бы сквер не получил своего названия. Когда сенаторы чего-то не могут – всегда появляются знаки. Название сквера и есть такой знак. Чтобы пресечь шопоты и сплетни был открыт этот дурацкий сквер с бесплатной жратвой и живым оркестром. Сквер огромен – целый остров. Поэтому толчеи нет. Народ распределён стратегами пиздато. Я бы не покидал свою берлогу и осенью, если бы не дармовые беляши. К тому же Пушкин. Но об этом я уже говорил. Так вот сквер окрестили запретным именем, чтобы отвлечь плебеев от фактов, чтобы в очередной раз припорошить то, что всемогущим не удалось растолковать. Сквер открыт осенью не зря, ибо только в это время активность синего света достигает своего акмеистического максимума. Звезда раскрывается глазом и начинает ебошить. Эффект всегда строго отрицателен. Я знаю пятерых очевидцев, испытавших на себе это самое влияние: г-на Ляража, г-на Буженинина, г-на Горшкова, г-жу Блие и г-жу Лодкину. Филипп Ляраж ни с того ни с сего потерял сознание, когда возвращался домой с работы. Сломал нос. А через 9 месяцев у его жены родился павиан. Тарас Буженинин после того, как ему в самом дорогом ресторане города («Трапеция») подали суп с волосом, достал из сумки обрез и начал отстреливать официантов. Обошлось, правда, без жертв, если не считать срезанный шальной пулей элемент женского уха. Буженинина посадили в дурку. Вильям Горшков на защите докторской к удивлению аудитории впал в ересь, то и дело приговаривая: «Свистни в хуй, я не пидарас, не пидарас». Горшкова неудачно подстригли. Ему казалось, что его подстригли «под горшок», хотя все утверждали, что пиздато подстригли. Ночью он срезал свои волосы вместе с ушами жены. Госпожа Блие была в отчаяние от того, что не могла кончить. После осеннего марафона, в котором она принимала участие (бегала 5 км) у неё появилась навязчивая идея, что к ней должен прикоснуться бегемот, и тогда она кончит. Зоопарков в городе не было. Однако Блие купила телефонную книгу, где нашла двух Бегемотовых – Ибрагима и Вильгельма. Ибрагим умер в девяносто втором. Вильгельм же лежал в дурке, куда Блие пришла с букетом цветов и куском окорока. Короче, Бегемотову впервые в жизни удалось потрахаться. На госпожу Лодкину ночью напал жор. Она прикончила все съестные запасы: калабашку сыра, 12 драников, кочан сырой свёклы и выпила литр скисшего молока. Денег у неё не было, поэтому в магазин не пошла. И тогда она решила кинуть в кипяток своего кота, надеясь утолить голод похлёбкой. Кот выжил, а вот Лодкина зарезала себя ножом. Помимо голода она ещё испытывала влияние внутреннего голоса, призывавшего её быть сильной и не бояться смерти. О голосе этом подробно и скучно написано в предсмертной записке Лодкиной. Связь между жертвами и синим светом очевидна. Все пятеро начали чудить осенью между 20 и 27 октября. У всех зафиксировано сильное выпадение волос и появление обильной сыпи красного цвета. Уверен, все эти факты далеко не новость для сенаторских академиков. Что ж, нам остаётся только ждать. Посмотрим, что принесёт эта осень.