Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Вращаются диски:: - ВолосыВолосыАвтор: Levental Подобно Флоберу, Магуров воевал с фразой, пытаясь добиться от неё совершенства. Он писал роман. Роман имел многообещающее название - «Волосы». Эту часть тела Магуров по неизвестной нам причине возвёл в культ. Его ванная ломилась от всевозможных шампуней и бальзамов. Его библиотека распухла от книг по уходу за волосами. Волосатым было его фиалковое полупрозрачное мыло, источавшее изумительный цветочный аромат. Волосатым был и сам писатель. Оконные стёкла его квартиры сотрясал холодный январский ветер. Магуров, укутанный в плед, сидел за своим письменным столом, барабаня по нему двумя пальцами. Двух пальцев ему было достаточно, чтобы производить самые разнообразные действия: печатать на машинке, поправлять очки, чесать лодыжку, отправлять в рот орешки. Орешки были фундуком. Во время работы Магуров всегда кушал фундук – так лучше подвигался роман. Однако сегодня роман не подвигался. Введённый в начале повествования профессор Водолазкин, к семнадцатой главе стал обузой. Магуров не знал, что с ним делать. Умертвить? Нет, это категорически исключалось – по замыслу все герои должны были жить. Временно отказавшись от дальнейшего развития сюжета, Магуров правил написанное ранее. Правил он неистово, возможно, не уступая в своём неистовстве Флоберу. Однако никому бы и в голову не пришло сравнить Магурова с Флобером. Кто-то позвонил в дверь, и это не понравилось Магурову. Как мучительно было даже на минуту оторваться от романа, писание которого зашло в тупик. Нужна была концентрация усилий, воли, фантазии, чтобы дописать самую страшную, самую трудную семнадцатую главу. А его так некстати отвлекали звонком…- Соломон, здравствуй. Не помешаю? В дверном проёме стояла Шиманская, королева школы №135, тайная и безответная любовь Магурова. - Наташа? - Пройти можно? - Да, да, проходи, конечно. И она прошла, осторожно неся перед собой, точно младенца, большую серую коробку. «Торт» - подумал Магуров. - Будь добр, поставь это куда-нибудь. - В холодильник? - Нет, лучше оставь здесь, в коридоре. Стряхивая снег, она застучала сапожками, будто копытцами. Прошлась по пуговицам, скинула своё заснеженное пальтишко. Из его недр тут же повеяло духами. Магуров потянул носом. Было что-то отталкивающее в этом незнакомом, сладковатом запахе. - А ты мерзавец! Не прийти на встречу одноклассников… - Мне не сообщили – ретировался Магуров. - Такие даты надо помнить, Соломон. Были ведь все. Включая старую гарпию. - Чай хочешь? - Спрашиваешь! Продрогла, как цуцик. - Я вскипячу воду. - Давай. У тебя случайно кошки нет? - Нет, я живу один. А что? - Опасаюсь за свои сапоги. Мне как-то раз кошка Варавкиной напрудила в туфли. Пришлось выкинуть. А жаль, совершенно новые туфли были. - Сочувствую – соврал Магуров, ставя на плиту чайник. – Что привело тебя ко мне? Ты, вроде бы, недолюбливала меня в школе. - Да, одно время мы глумились над тобой. Но ты всегда казался мне милым. К тому же ты давал списывать. А зашла к тебе случайно. На морозе разрядился аккумулятор, а до тебя рукой подать. Я ненадолго. Вот только отогреюсь. - Водишь? - Ага. Ты? - Меня лишили прав за вождение в нетрезвом виде – снова соврал Магуров, входя во вкус. - Правда? Что-то не похоже на тебя. - Я изменился. Оброс дурными привычками, точно подмышка волосами. - Прискорбно. Волосы давно отпустил? - Давно. Года три как. - Такие ободки сейчас не в моде. - Возможно, но зато они почти не давят на голову. - Ты располнел. Магуров сделал вид, что не слышал последней фразы. Он молча резал бисквитный рулет, украдкой поглядывая на стройные ножки гостьи. Наташа в это время сидела за столом и без особого интереса листала журнал «Hairs». - Что в коробке? – прервал молчание Магуров. - Так, ерунда всякая. Давай уже чай пить. Магуров разлил чай, разложил по блюдцам рулет, извлёк из шкафа внушительный пакет с орехами, наполнил вазочку. - Я не ем орехи. От них толстеют – сказала Наташа, поднося к губкам чашку. Это были именно «губки», чувственные, нежные, ласкающие взгляд. Магуров давно уже в своих мыслях к ним присосался. - У меня есть варенье, - сказал он. - Не хочу. Почему ты так пристально смотришь на мои волосы? Магуров смутился. - Тебе показалось. Я просто вспомнил прошлое. - Что именно? - Дискотеку в школе. Восьмой класс. Я пригласил тебя… - И что потом? - Ты мне отказала. - Странно, я совсем не помню. Ты перешёл к нам в десятом. Тогда я, кажется, и увидела тебя впервые. - Как чай? - Вообще-то я пью только зелёный, но этот ничего. Несколько минут они сидели молча. Затем Наташа спросила: - Соломон, как ты устроил свою жизнь? Чем занимаешься? - В наследство от дяди я получил квартиру и деньги. И уже несколько лет нигде не работаю. - Весело. А я устроилась в «Звездочёт» крупье. Неплохо зарабатываю. Машину купила на свои. - Замуж не собираешься? Наташа вздохнула. - Собираюсь. - Не за Чертогона случайно? - Кто такой Чертогон? - Известно кто, Серёжа Пинигин. - Да, за него. Мы со школы с ним вместе. Не знала, что у него была такая кличка. - Что ж, поздравляю. Наступило долгое молчание. За это время Наташа съела весь бисквит. Магуров из вежливости предложил ей чайной добавки. - Нет, спасибо, - сказала она. - Мне на самом деле уже пора. Отогрелась и будя. А можно я возьму этот журнал? Соломон замер. - Журнал взять можно? – повторила она свою просьбу. - Ммм, ты уверена, что он тебе нужен? - Уверена. Здесь есть одна интересная статейка про … - Слушай, а может, я дам тебе Стругацких? Этот журнал мамин. Вдруг она будет против. - Я ненавижу фантастику. А маму я твою знаю. Она бы мне точно не отказала. - Ну… тогда бери. И Наташа взяла этот журнал. Когда Соломон закрыл за ней дверь, на нём лица, что называется, не было. Двухсотый, юбилейный номер «Hairs» уплыл в темноту, навеки. В этом Магуров не сомневался. И тогда его захлестнул гнев, и разлилась по его венам жадность. Он подсчитал, что Шиманская выпила три чашки чая, единолично съела почти весь бисквит, пришла в гости без подарка, и самое страшное - лишила его любимого журнала. Он хотел уже было дать волю чувствам, как вдруг заметил в коридоре ту самую серую коробку. ------- Мороз крепчал. Наташа стояла на остановке, зябко кутаясь в своё пальтишко. Автобусов не было. От нечего делать она достала из сумочки очки, надела их и начала смотреть по сторонам. Девушка была близорука, и только сегодня врач выписал ей очки. В них мир казался ей подробным, как фотография. Особенно прекрасны были деревья, залитые фонарным светом. А ещё поражало то, что объявления на столбах теперь легко читались издалека. Одно из них гласило: ------- ВОЛОСЫ! ТОЛЬКО 13 и 14 ЯНВАРЯ!! ДОРОГО!!! От 15 000 рублей!!!! ------- Наташу поразила эта цифра: 15 000. Давно уже не держала она в руках таких крупных денег, давно уже её сынишка Пинигин младший не кушал свежих фруктов, не играл в дорогие игрушки, а всё потому, что кто-то подлейшим образом испарился вместе с обещанными алиментами. Но она не унывала, нет. Продала машину, расплатилась с долгами мужа, научилась вязать детские вещи, пошла на курсы английского. И вот судьба снова улыбалась ей. Двухэтажное здание она нашла без труда. Человек в свитере любезно спросил, чем может быть полезен. Она ответила. Он сказал, что «двадцать – это потолок». Она уточнила: «тысяч?». Он кивнул и отрезал ей волосы. Выдачей денег распоряжалась женщина со странным именем Марыся, отлучившаяся, по словам человека в свитере, «на пару минут». Наташа ждала Марысю более часа. Она сидела в мягком перламутровом кресле, любуясь каштановым жгутиком, казалось, ещё тёплых волос. Её начинали одолевать сомнения, которые, в конечном счете, оправдались. Наташины волосы Марыся забраковала. - Почему? – спросила Наташа. - Потому что они жидкие и крашеные – ответила Марыся. В соседней комнате злорадствовал человек в свитере. Он знал, что красная цена Наташиным волосам – двести рублей, но, тем не менее, решил её обнадёжить. Наташа поразила его своей красотой и напомнила ему о девушке, которую когда-то давно, в прошлой жизни, он неистово боготворил. И кто знает, если бы та девушка, которую тоже звали Наташей, ответила бы ему взаимностью, может быть, его жизнь сложилась бы иначе. И он бы не прошёлся голыми пятками по терновой гомосексуальной тропинке. ... Магуров хотел уже было дать волю чувствам, как вдруг заметил в коридоре ту самую серую коробку. В предвкушении он вывалил её содержимое на пол. Учебник английского языка, баночка синей гуаши, две кисточки, постмодернистический портрет неизвестного мужчины с лиловой надписью «ПАПА СЕРЁЖА» в левом нижнем углу, да жалкий фарфоровый слоник с отколотым хоботком - вот, собственно, и всё, что там было. Теги:
3 Комментарии
#0 21:45 27-08-2014Седнев
Хорошо читается Левенталь збсь, у меня мнооога левенталей врадне Безысходность. ыыы С волосами вечно херь какая-то приключается. Тоска. Вот мой тоскливый рассказ про волосы. http://litprom.ru/thread42136.html куплю волосы человечьи. дорого. можно и не мытые... куплю волосы женские, лобковые лучше не мытые и не новые мне не нужен парфюм с "ив роше" из волос я смастырю саше Не, ну затейливо, чо)) пока вы читали о волосах, я заказал себе две пары очков cazal незнаю..... мне матис прислал le05 decorative glasses, хоть и дешевые, но вполне устраивают..... о предмете сабжа: у человека с фимилией Су волосы дыбом встали в носу Вот, как все хрупко в смене настроений. Конечно, - и стёб, и мещанство на очень красивую каноническую картинку: "Все позабыв - и радости и муки, он двери распахнул в свое жилье и целовал обветренные руки и старенькие туфельки ее". Покойница, Левенталь - это псевдоним. Так сложилось. покойница неведися, он тебе неродня, он вот кто: ИБАДУЛЛАИЛЫ АКПАНТОКПАНТУРАРКОЖА затёртая пятернёй шкурка ищет комбикорм ЛЕНИН КЫЖ! ЛЕНИН ПЫЖ!! ЛЕНИН ТАПТАПЫЖ!!! КОММУНИЗМ - ПЫЗДЫР МАКСЫМАРДЫШ ПЫЖ вот тут он работает я помню как-то делал себе пуховик для зимней рыбалки, мыли. на северах собирал гагачьи гнезда с пухом. и потом дома в Питере в ванне вымачивал. травил потенциальных пухоедов, сушил и набивал эти ебаные кармашки. охуенско получалось, тока слишком жарко было в такой куртке. я её приятелю альпенисту подарил. там вес важен и дубак ночью. + а самая лучшая приманка на харьюза, кстате - волосы с пизды любимой женщины. на подмышечные гораздо хуже клюет. обмишурилась значит, рахуба ооойвеей вот нашла щас, в цветах зла же есть о предмете, за номером XXIII облезлы её волосы его же пятки были босы он любил Марысочку брал за хвостик и плюхал сходу в мисочку намыливал рьяно свою морду близоруко глядя в сковороду Еше свежачок Завотделением откинул капюшон:
Джордано Бруно…внемлишь ли мне? Внемлю Ответ по гистологии пришел, ну, в общем так…я останавливаю землю Я заменяю светом ртутных ламп как доказательства вращения все зори, а после «химии» уверуешь и сам, что день и ночь - рубильник в коридоре.... МЫ ВСТРЕТИЛИСЬ С ВАМИ СЛУЧАЙНО…(романс)
. Мы встретились с Вами случайно, На старом мосту над рекой. Вы странный покой излучали, А я излучал непокой. . Я был бородат и безроден. Вы были, как роза, свежи. Накрапывал дождь к непогоде.... 08:41 07-09-2024
:
[8]
[Вращаются диски]
На озере чистом, глубоком
жгла годы большая пивка, сосала она однобоко, забравшись в бюстгальтер, иль в плавки. Ничто не сулило проблемы. Пиявка жила безмятежно. На этом закончу поэму (подруга пришла неизбежно) Короче , огромная птица сожрала пиявку мгновенно.... Не знаю зачем на прогулку
Люди надевают наушники А им бы слушать и слушать Звук собственных шагов Голос тоннеля гулкий Скрип снега, сплетни листвы Фразы прохожих и кашель города Шум поезда, мчащего из Москвы Трёп и ворчание птиц на проводе Звон колокольни и ветер востока Простуженный сакс водостока На фоне безмолвия бурой реки Шуршат блаженные рыбаки Звуки внутри и снаружи всякого Ноты и волны живого И неживого якобы.... Ещё, бывает, хочется любви —
Красивой, беззаботной, очумелой, Когда щебечут в рощах соловьи И музыка далекая… и тело Такое юное в объятиях твоих Дрожит, и губы в губы до рассвета, Нет ничего важнее вас двоих На всей земле, и первого минета Ещё, бывает, хочется любви Такой, чтобы в подъезде, как на плахе, Сосали нам восставшие хуи Дворовые распутные девахи Давали возле мусорных бачков, У теплотрассы, раком, выпив пива И за ерша позволили в очко… Любовь она,... |