Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Конкурс:: - Эссе о естественном отборе (конкурс)Эссе о естественном отборе (конкурс)Автор: Самсон Далилов Дарвин был мудаком оттого, что в бога не веровал.Наблюдая за мутациями галапагосских ткачиков, вздорный старик вывел происхождение человека разумного от дурной обезьяны. Инквизиции в те прекрасные буржуйские времена уже не было, а посему наглость осталась безнаказанной и пошла в мир. Приставным шагом, как водится у эмпирики. Нынче любой понимает, что гордо звучащий человек сходен с кошкой. У него девять жизней, он способен переобуться в воздухе, насрать ближнему, нассать в тапки. Но это в случае, если природно дик и не женится. Женатый быстро утрачивает природную спесь, отчего живёт одноразовой жизнью, скрашенной лишь блядьми и футболом. Впрочем, блядей может и вовсе не быть, остаётся лишь унылая срань, вроде супружеских отношений и пива по пятницам. Со временем оба процесса сливаются, с годами медленно затухают, и однажды былой человек умирает, так и не осознав, зачем пришёл в этот мир. Женщина больше похожа на кошку, но и она растворяется в детях и прочем говне вроде тюля. 1. Вот такие мысли посещали меня этим летом. Они приходили ночью. Ночи, белёсые и невнятные, как гепатитный кал, были столь же отвратны в своей безысходности. Я то зябко кутался в плед, то задыхался, но однозначно не спал, и подсчитывал риски. С одной стороны я был вновь счастливо неженат, а с другой - одинок, как бобок, или половецкая баба. Вроде как и достаточно динамичен, но уже недостаточно жив. Восемь жизней из девяти остались в форватере за кормой, но последняя так и не появлялась на горизонте. Я был окружён этим горизонтом со всех сторон, пьяно покачиваясь в застойных водах личной истории, и решительно не знал, зачем и куда дрейфую. Вспоминал штормовые дни, ураганы, и даже девятый вал порой откровенно манил своей разухабистой мощью. Хотелось уйти на дно, но такие как я плохо тонут. Ещё весной по утрам я желал похмелиться, похмелялся, звонил блондинке с достоинствами, ехал к ней, похмелялся вторично, устраивал с нею чёрти что. Потом мы пили, опять творили чёрти что, раза три, а то и все раз пять или восемь, если она приезжала ко мне. Свинство продолжалось когда три дня, а когда и неделю. Учитывая, что это была универсально сговорчивая во всех смыслах блондинка, пить и свинячить с ней оказалось сплошным удовольствием. Она говорила мне приятные и такие несложные милые вещи, от которых я млел как упоротый, вывалив язык в пахучее декольте, а то куда и пониже. Говорила, что я ещё огого. В смысле там. Да и вообще огого. Красив и умён. Ещё я был талантлив, нет, - гениален! Одним словом - лев. Скотский царь, если проще. Воодушевлённый этими речами, я распускал гриву, хвост, а порой даже руки, и творил уже чистое непотребство. «Мужчина должен быть свиреп». Так заметила она, прилаживая на место страстно сдвинутый скальп. Сквозь похмельный стыд я уловил нечто знакомое в этой цитатке, но она мирно поцеловала меня в живот, и я позабыл об одном седом словоблуде. Это было прекрасно, но внезапно пророс лишний муж и всякие вредные дети. Они внесли в спетый дуэт немыслимый диссонанс своим появлением. Словно доселе скрытые в трюме разума крысы, эта банда рассыпалась вдруг по палубе, мельтеша, визжа и кусаясь. Блондинка вздохнула покусанной грудью, и поднесла к губам волшебную дудочку. Нет, это не то, что вы подумали. Речь о дудочке того гаммельнского крысолова, что увёл банду вредителей к морю. Опытная в подобных делах, она обладала терпением. Я терпеть ненавидел. Да, она велела звонить, если вдруг протрезвею. Или если люблю. Или вдруг будет плохо. Велела в конце весны, когда белая ночь была лишь в проекте. Затем потрепала меня по гриве, и выскользнула во внешнюю тьму. Лето катилось по нарастающей. Я упрямо страдал, бултыхаясь в сливочной мути, и не звонил. Раз мосты развели, значит так и надо, старательно подсказывало мне эго, ты же красив и талантлив, да и в штанах огого. Как тут было не кивнуть? Кивал в унисон львиной гривой, пока не вспоминал, что уже где-то слышал подобное, а вспомнив, - впадал в исступление. В уме всё чаще всплывала библейская история, где фигурировала сладкая парочка: здоровенный мужик, рвущий львов на британские флаги; и баба его, чумовая семитка, сладкая что халва, но въедливая, как щёлок. Руководствуясь своими меркантильными соображениями, она ебала его до полусмерти, а затем, проникая вместе с потом во все поры ослабшего тела, травила лестью, выпытывая секрет мистической мощи. Несколько раз он провёл белобрысую ведьму, и повязанный путами во сне, легко, играючи рвал и верёвки, и ремни, и сыроватые лучные жили. Попутно круша врагов, дробя их доверчивые черепа, как орехи. А её, блядь такую, однозначно прощал, страдая несносной склонностью к крепкому животу и породистым бёдрам. В итоге она добила самца, обкорнала во сне волшебные кудри, а потом за долю малую сдала с потрохами. Влюблённого простака ослепили, и то, что по итогу он геройски погиб, как Матросов, осталось лишь дурным анекдотом. Согласно теории Дарвина произошёл акт естественного отбора, не более того. Я ненавижу естественный отбор. Природные закономерности мне претят. Дарвин, сука, меня унижает. Мысль, что это меня выбрали, выебали и стригут как овцу — возмутительна. Но что это, блять, закономерно?! Уж простите. Этой благородной ненавистью я поднимал себя по утрам, гнал в магазин, усаживал за стол, пил и бравурно дробил по клаве. Стремясь выплеснуть и заместить, забыть и смириться. Получалась, не скрою, хуйня. Но надежда умирает последней, коль ты живёшь не по Дарвину, а по книге Иова. И всё было бы ничего, пока одним солнечным утром я не понял, что... 2. ...слепну. 3. сначала мне кольнуло в глазу, там что-то лопнуло с писком, будто вошь пробралась мне под веко, что и не странно совсем, я ведь давно перестал следить за собою, с тех пор, как ушла та, кто мыла голову, расчёсывала локоны, из-за которой я скрепя сердце менял бельё и даже прыскался всякой хернёй, от которой она так забавно морщила нос, то ли от удовольствия, то ли просто от радости, мы ведь были счастливы, да? - нет смысла вспоминать о наших потешных гримасах, теперь, когда соберись кто написать мой портрет, он столкнулся бы с абстрактным клубком морщин, кругов под глазами и брылей, заросших убристой шерстью; но и это всё чушь, и это лишь прыжок в сторону, ведь зачем портреты тому, кто уже не способен их видеть; так вот утром я ощутил, что мир значительно потемнел, и смотрю я на него как сквозь евангельское мутное стекло, что свет располосован как бритвой в безобразную кашу витражных ошмётков, и вместо обычной пьяной рожи, я вижу лишь совокупность черт, да и та довольно условна; и день ото дня я всё лучше понимал, что свету всё труднее пробиться ко мне, и буквы, с досадой, более по привычке нащупанные на клавиатуре, выстраиваются на мониторе в какуюто бессвязно пляшущую пьяную рать, идущую против меня, и что, похоже, согласно заветам плешивого мудака единожды связанный неминуемо должен ослепнуть; когда маресьеву оттяпали ноги, он загрустил. но грустил достойно, орденоносно, медвежьей тоской. еврей бы грустил пронзительно, рвал душу окружающим пронзительной яшиной скрипкой, а этот, минуя альты, сразу загудел кряжистым контрабасом. низким гулом, от которого пузырятся по стенам обои, трещат мебеля и вянет герань на окошке. уху недоступен этот диапазон, его можно принять только сердцем. обновлённые до пламенных моторов сердца окружающих стали чихать и сбоить, а это был непорядок. так сказал комиссар, по-библейски резко сказал. что, мол, хватит тут смердеть дохлым лазарем, встань и иди, рассупонился, блять, когда враг у ворот, а мы ещё на свадьбе попляшем. И возымело, и доплясал герой без ног до берлина; но я то, блядь, не маресьев, у меня ноги хоть куда, я скорее навроде островского, только тот, кретин, был со стальными подшипниками вместо яиц, а у меня всё как у людей, хоть и лучше, и роднит нас дай бог та самая слепота, что ввела его в когорту бессмертных, а меня, наощупь, лишь на воняющую гудроном крышу банальной высотки, где стою я как булгаковский чорт на краю, и взираю на опять же грозу, только прёт она не со стороны средиземного моря, а с маркизовой лужи, и не вижу я нихера, ровным счётом совсем нихера кроме молний, да и то, больше слышу их, и борюсь с маресьевским «иду на грозу», до которой всего лишь шаг, и от шага в гремящее никуда меня ограждает невнятная мелочь и чушь, пелена на глазах, и по сучьему дарвину в совокупности с торой всё понятно, ясно, и свет в тоннеле брезжится именно тот, что последний, но... 4. ...именно в этот момент я вдруг понял, что законы природы говно. Что Дарвин мудак. Что Далиле простительно. А завесу и пелену на глазах можно — раз! - и почикать. Я отступил, нащупал в кармане трубу, нажал единичку, и в ответ на вломившийся в ухо восторг, сурово попросил приехать и с божьей помощью обстричь мне ебучую чёлку. Теги:
12 Комментарии
#0 21:17 10-10-2014Седнев
Тоже про Питер. И тоже плюс очень плотный текст. как то совсем про быт. ну за... "Дарвин мудак" автору + а где 5,6,.7 вконце концов так до трёхъ шестарак нужно было.. тогда бы премия децкага сахарова могла бы быть.. Отдам предпочтение этому. Здесь борщ суицида ровно той густоты, чтоб не быть баландой, но и не превратиться в винегрет А как будут голосовать? Прямо под текстом? А если я уже плюсов натыкала, но до начала голосования, эти плюсы ведь не считаются? Редакция не уточнила, как проходит голосование. В любом случае, все предыдущие плюсы не считать, голосую за это. + имень.. в любом случае твой голос не учитывается,поскольку ты жидовка и срамота ебучая.. разве не читаешь условия конкурса?если быть лаконичнее-тебя ебнай бакенбард вычеркнули..ггг отличное эссе мм какие тончайшие оттенки в палитре автора и Дарвина заточил гг ггг подлизы блять но вышло действительно неплохо жалко автор не распутная смазливая литераторша а то бы голосонул точно ухтыж, и как я токое пропустила? презнание в лубви и всё такое... а чо? я б тожэ могла подстричь чолку самсону. да но нет ведь я не далила! я рыпко мало того, ебала я этих далил. ебучих пап пап папада пааааа-а.... самснушка, на мир нужно смотреть не через мутное библейское стекло, а через совершенные грани русских народных сказок, в которых вся мудрость законов природы так што, пока ты далилов, стреги - не стреги, тебе ничем не помочь. увы Отлично писал Шиз и чо? да. я ушла срать кирпичами за ближайший бархан. не ждите. Это писал иллюзионист. Фокусник. Но если у дешовых трюкачей кролики появляются из цилиндра, то автор этого текста жонглирует образами, .материлизовавшимися из шапки-невидимки. Очень хорошо. Перечитала с удивлением и восторгом. 11 - стопудофф.там жэ пра ноге! ну и здесь всем спасибо, кто превозмог вот маски-то и приоткрываюцца. Перельманов и Чижовых всяких надо гнать из конкурсов поганой метлой. ибо зоибале. россказ охуенный, но сука, до коле!?? сволочь ты, фон. я молчу вот о том, что мне Аннушка по утрам тебя в пример ставит с бодуна, а ты.... тоже мне новости, хахаха. что тут такого коль я эталон и всяко успешен в дамском сообществе. с бодуна в том числе. даже- особенно с бодуна. привет Аннушке передай, и скажи, что возможно в июне мы с ней увидимся. про тебя... ну... пока не понятно. ты держись там ггг. хам и мерзавец(с) вот Анна про меня так никогда не скажет. Лена меня тоже ценит.../задумчиво глядя вдаль/ ну тут трудно что либо возразить. медицина бессильна, как грица. блин, а я это пропустил на конкурсе. был в запое. + Еше свежачок На старой, панцирной кровати,
балдею словно в гамаке. (Представил, что я в Цинциннати, с бокалом " Chardonnay" в руке) Вокруг тусуются мулатки, поёт попсу Celine Dion. Прекрасный голос!Томный, сладкий, прям в плавки проникает он.... Володя разлюбил Катю. А если точнее, то он и не любил ее никогда. Женился он на Кате из-за Катиных борщей, уж очень вкусный борщ Катя варила. А Володя был Катин сосед, в коммунальной квартире они жили. Выходил Володя утром из своей комнаты и, первым делом, проверял Катин холодильник, стоит ли уже там кастрюля с борщом.... - Если ты меня сейчас не отпустишь, я скажу дяде полицейскому, что ты меня за писю трогал,- произнес субтильный юноша неопределенного возраста и ещё более неопределенного рода занятий. "Летний вечер теплый самый был у нас с тобой" - напевал себе под нос проходивший мимо юноша, который был КМС по борьбе без правил.... Коля был Витей. А Витя ссал в штаны. И срал.
И вот настало лето. По погоде это было лето, а на самом деле зима. Так оказалось. И тут Вован пришел. И стали они соображать на троих - сеновал строить. Но это было непросто. Где же в городе построить сеновал?... Теплело лето, вечер прел,
На сеновале из ракушек Ты учинила беспредел От самых пяток до макушек. Но переменчив в рае ад, И полюс медленный в астрале Перевернул весь "под" на "над" В холодном бешеном мистрале. Из сна соткá... |