Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Про любовь:: - сонсонАвтор: отец Онаний - Ты слишком любишь спать, чтобы быть по-настоящему опасной.Э.Хемингуэй В объятиях Морфея ты меня и предашь… Потом проснешься. А меня уже нет. Я просто всё понял и тихо испарился. Спасибо за ночь, спасибо за такое короткое, но всё-таки счастье. Теперь ты снова будешь спать , с кем попало. Теперь ты снова одна. Теперь ты снова… Опасная бритва любит запястья, любит теплую воду и алкоголь. Так же она очень любит человеческую глупость. О, да, ей не откажешь в цинизме. За то её и прозвали опасной, что ей нельзя верить. На батарее сохнут ботинки, к подошве прилип осенний лист. В комнате накурено и душно. Стены покрыты татуировками и делают вид, что глухи ко всему. Она сегодня вернулась раньше обычного и застала его сон врасплох. Она смогла увидеть всю правду, и от этого ей стало так больно, что захотелось свернуться в кокон; стать маленькой, маленькой, почти не заметной. Или же просто умереть, чтобы не было вранья. Ему снились дворцы Будапешта, пешие изгибы улиц, сердитые светофоры, дождь. Он всё время куда-то шел, проходя мимо Парламента, базилики святого Иштвана, Приходской церкви. Он заходил в не большие уютные кафе, заказывал с собой крепкий двойной кофе и шел дальше. Его ждала «Голгофа»- гора Геллерт, но он как-будто почувствовал её присутствие рядом и проснулся. Пока тёр глаза, она исчезла. Исчезла насовсем. И. оказалось, что это он её обманул, а она была по-настоящему опасной. Теги:
4 Комментарии
#0 23:09 02-12-2014
Почему он шел не к площади Героев? Нормальная зарисовка. он пошел туда штобы из него сделали восковую фигуру.... на вечные времена..... гг такто, галиматья все это, как по мне.... Увидев объем, хотел написать, что /не осилил/...но понравилось. Попсеешь, старина. Плюсик тыцну. Жалко, чтоли)) норм Плюсанул а чо? Нормуль..ты пешы автор..угу. Еше свежачок я взглядом тебя глажу,
скромность - источник бед, сказать не могу даже, коснуться, тем паче, - нет! А ты все равно злишься, фыркаешь, глядя вскользь - гордая ты, ишь ты... вот я по ноге вполз, но был щелчком сброшен с тонкой лодыжки, чтоб я ощущал, лежа кобылковый твой притоп.... Погладь меня по голове…
Хоть я тебя намного старше, устал я вечно быть на марше, как в сурик крашеный корвет. Ладошкой теплой проведи, поставь в макушке запятую, а то я сильно затоскую, страшась того, что впереди. И заржавею… но бежать, зажмурясь сердцем одноглазым, куда - я выпаду, как пазл из мира, где законна ржа.... Ты прости, что в подвыпитом виде
я тебя невзначайно обидел, не со зла, поверь, не со зла, не серчай на меня, козла. Непростительно я был грубым, ты в ответ лишь поджала губы, занавесила веки чадра… Слава богу, что ты так мудра. Хорошо, что не пилишь с утра ты за надежды свои и утраты, только утром на робкое «здрасссь…» подзатыльник отвесишь, смеясь.... На улице ноябрь, ртуть съежилась в зеро,
как съеживался член в холодной горной речке, кругом серым-бело, или белым-серо, ломай себе язык, как пятую конечность. Термометр листком прикрылся бы, но как - сдувает ветер лист и он не пригодится… А… помнишь горный сплав… на отмели каяк и камешек, прилипший к правой ягодице?... |