Новогодний банкет в корейском ресторане

Автор: Леонид Очаковский Скоро Новый год, Зоя. Новый год по григорианскому стилю. Самый народный и самый аполитичный советский праздник. И видит Творец, он самым народным и самым любимым и остался. Хотя это всего лишь один из новых годов, празднуемых мною. После него идет Старый Новый год по юлианскому стилю. Потом корейский Новый год. Потом уже осенью Рош-хошана. Еврейский Новый год. А все одно с детства запомнившиеся и нравившиеся праздники - это Новый год, день рождения и Пасха. Да, декабрь. В это время в церквях православных в катавасии к канонам на утрени звучат уже ирмосы рождественского канона. Этот Новый год приходиться на Рождественский пост сорокадневный. И раньше его обязательно приходится Ханука. Вот я и хочу рассказать тебе про то, как встретил Новый год со своей первой женой. Наш первый и единственный Новый год вместе. А встречали мы злополучный симметричный год.
К началу декабря все уже было. Я благополучно прошел свою последнюю аттестацию в родной Академии, как благополучно проходил ее с первого курса, сдал требуемые рефераты и лабораторку (мало, по сравнению со 2-3 курсом, откровенно мало). Когда готовил и сдавал их, уже было чувство, что все - отучился. Не в том смысле, что скоро летние каникулы, а в том, что скоро настанут бессрочные каникулы до пенсии и смерти. А чего там делать - хрен знаешь. Ну, документы довольно быстро в течение двух недель восстановили после ограбления. Этот продолжал работать у Юго-западной. Раз жена вернулась домой в истерике. Вот точь-в-точь по описанию моему, пытался сорвать с плеча Наташи сумочку, когда она садилась в тот же автобус. В последний момент жена обернулась, увидела и мгновенно врезала ему ногой промеж его ног. Пацан завыл и слетел в подножки. Только Наташа успела прокричать: ах, шакал! - как двери автобуса закрылись, и она поехала домой. Когда мы сличали описания этого, сходилась все. Наташу это привело в неистовство. Она откровенно жалела, что слабо еще его ударила. Это прямо надо яд взять и всю шубу обмазать, чтоб крыса эта подохла! - плакала она. Но сумка осталась при ней. Шакал тот в этот раз ничем не поживился. Одно это служило утешением Наташи.
Мне тогда все еще не могли подыскать научного руководителя по дипломной работе, все сроки сами по себе срывались уже. А вот этой маленькой турфирмой, где я как бы на практике был, мне решили дать подработку. Что причиной послужило этому - я не знаю. Скорее всего, просто хари их в эстонском консульстве примелькались. Потому как они оживленно обсуждали, не увидят ли эстонцы, как я выйду из дверей, где ходят к ним в офис.
Ну, одним из видов их деятельности было быстрое оформление виз в Эстонию, Латвию, Литву, Голландию. Туристические визы оформлялись более долго, да пошлиной большей вроде облагались. А вот деловая виза могла быть оформленная экстренно за повышенную пошлину. В течении суток. Поэтому они подбирали пакет документов, из которого вытекало, что некая эстонская фирма приглашает сотрудника или сотрудников некой российской фирмы, с юридическом адресом в Урюпинске, например, для переговоров или для консультаций. С полным пакетом документов я переходил переулок и шел в эстонское консульство. Там заходил за вертушку и сдавал пакет документов и деньги в первое окошко. Белобрысая эстонская тетя в возрасте молча брала у меня этот пакет, называла номер и давала мне какую-то бумажку. Откуда я, она и не спрашивала. Чрез неделю или чрез день я подходил к этому же окошку и получал паспорт с визой эстонской. За каждый паспорт мне платили по 10 баксов. Я все считал в рублях. Триста рублей, стало быть. Отнеся одновременно 5 паспортов, я мог в один день заработать свой месячный оклад здесь. Грустные мысли меня тут одолевали. Ведь чтобы носить, как курьер паспорта в посольства, в Финансовой академии учиться было явно не надо. Вся моя возня с бумагами и беготня по их делам фирмочке этой была явно не нужна, если бы с них этого не требовало государство. А носить паспорта и забирать их с визами - это им было нужно. На этом они себе деньги делали.
Пожалуй, мне тогда впервые открылось, что моя профессия мало нужна российскому мелкому и среднему бизнесу. Ведь у нас учет носит прежде всего фискальный характер, а цель мелкого бизнеса - уходить от налогообложения с вечным ноем на непосильное налоговое бремя. Носил я эти паспорта, получал за это 300-900 рублей каждую неделю к своему окладу. Но не уважал я их за это. Ведь пригласили-то они меня заняться этим не с целью дать мне подработать, а потому что ни от кого из них в эстонском консульстве пакет документов уже не брали. То ли просекли, то ли просто эстонец рассорился со своим человеком в посольстве.
В школе у Кима были проблемы и по учебе и в отношениях с одноклассниками. Странно, но там мы впервые столкнулись с национальной неприязнью. И самое странное было в том, что исходила она не от детей москвичей, а от детей пришельцев с Кавказа. Они дразнили Кима «китайка», «корейка»; отбирали у него игрушки и деньги мелкие, а иногда и поколачивали его. Наташа учила Кима давать сдачи этим забиякам, а я ходил и жаловался на них учительнице и директрисе школы. Ким был самым низкорослым в классе своем, да и учился он неважно. Давалось все ему это нелегко. К тому же он был рассеянным мальчиком и часто терял то перчатки, то учебники, то тетрадки, а раз даже потерял или у него спиздили обувь. Домой он тогда вернулся в сменной обуви. Игрушки то он терял, то обменивал, то у него их просто отбирали. Наташа говорила, что Ким весь пошел в ее отца. Тот готов был любому случайному знакомому отдать последнюю рубаху. А маманю все это жутко напрягало.
Где-то в конце ноября теща со своими сыновьями и снохами переехала в Медведково, где они сняли в бараке старом двухкомнатную квартиру. Я сначала обрадовался. Думаю, ну, в Медведково - то она не наездишься, жена больше дома будет. Обломался в очередной раз. На каждые выходные жена туда съебывалась практически с совершенно уважительной отмазкой ночевки вне дома - ехать далеко, ребенок устал. Чего делать? Я стал понимать, что мой дом так и не стал ее домом. И снова почувствовал внутреннее одиночество. Хотя дома выходные я проводил в основном в Интернете, используя свой доступ выходного дня, а Наташа смотрела видеокассеты по моему видику. Пока маманя не ложилась спать, мы практически и не общались. Зато потом начинались наши обычные посиделки на кухне под пиво, анашу и чифирь. Как обычно, ранними декабрьскими вечерами в пятницу мы встречали Субботу. Наташа зажигала субботние свечи, произнося благословение на иврите. И когда бы я не вернулся в пятницу вечером домой, меня ждали зажженные свечи и готовая первая субботняя трапеза. Я читал псалмы на встречу субботы, законы о субботних свечах и субботнюю вечернюю молитву, освящал Субботу над бокалом вина, делал омовение рук - и мы приступали к субботней трапезе.
Оксана в то время ходила с большим пузом. Денис торговал салатами за нее. Мы купили ККМ и зарегистрировали его в отделе оперативного учета нашей налоговой. Так я научился ставить на учет ККМ. Все эти навыки мне впоследствии пригодились.
Вечером второго воскресенья декабря Наташа зажгла первую свечу на Ханукальном светильнике. Мы праздновали дома Хануку, что жене моей нравилось. Она соглашалась со мной, что в жизни надо самому себе устраивать праздники. А в семь часов утра в четверг 13 декабря нас всех разбудил телефонный звонок. Я подошел к телефону первым. Услышал не очень трезвый голос тещи: э, Леонид, позови дочку скорее. Я позвал Наташу. Говорила она мало, но по ее лицу я понял, что что-то серьезное случилось. Положив трубку, она сказала: у Оксаны начались преждевременные роды. Врачи сказали, что не могут ручаться ни за ее жизнь, ни за жизнь ребенка. Наташа отвела Кима в школу, попросила его забрать потом меня, а сама поехала к своим. Поздно вечером она вернулась и рассказала новости. Ребенок родился восьмимесячным мертвым, его оживили и поместили в специальный бокс. Оксана чувствует себя плохо, но врачи сказали, что теперь жизнь ее и ребенка вне опасности. Наташа к ней в роддом ездила. Так у меня в ту Хануку появился узкоглазый племянник, названный впоследствии Валерием. Мне это имя никогда не нравилось, оно у меня почему-то ассоциируется со словом холера.
Раньше я знал, что на пятом курсе нет зачетной сессии, а экзамены сдаются раньше. Я думал, что на пятом курсе вообще зачетов нет, но просто их ставили на последнем семинаре. Начали и мне проставлять зачеты, а экзаменов было всего два - по ревизии и по учету в кредитных организациях. В этот раз мне пришлось непросто. Ведь жена ездила к Оксане в больницу каждый день. Мне приходилось брать ребенка из школы, кормить его чем-то дома, а потом думать, чего делать. Отвозить ли его к мамане в бюро, чему она никогда особо рада не была, или ехать на занятия вместе с ним. Один Ким не хотел оставаться, начинал жутко орать. Приходилось его куда-то девать. Иногда я отводил его к матери его одноклассника, но той нередко не было дома. Так куда девать ребенка? То матушке его отвозил, то брал с собой на занятия. Мои однокурсники смеялись, увидев рядом с собой за партой маленького узкоглазого студента, как его назвала наша деканша, случайно увидев. А я объяснял преподам, что так и так, жена в больнице со своей снохой после тяжелых родов, ребенка оставить не с кем. Сначала девчонки начинали хихикать, а потом привыкли. Зачет по международным стандартам аудита я прозевал. Его ставили на последней лекции, а я туда не пошел, потому как Кима жаль было лишний раз таскать с собой. Пришлось мне отлавливать громогласную зав кафедры анализа, которая и вела у нас этот вообщем-то беспонтовый предмет вместе с ребенком. Посмотрев на очаровательного корейского малыша тетя, очень похожая на Новодворскую, задала мне какой-то глупый вопрос и ляпнула зачет в зачетку и ведомости.
Труднее всего оказалось получить зачет, как всегда, по информатике, которая на пятом курсе называлась АРУАЗ. На лекции я туда вообще не ходил, потому что там опять гнали фигню про вчерашний день в компьютерном мире. А на семинарах АРУАЗ этот разбит был на две части, по половину семестра на каждую. И за каждую надо было получить зачет. Зачет за первую половину я получил на свой день рождения. По 1С. Думал, нас потом будут знакомить с банковскими бухгалтерскими программами. И ни хуя! Пожилые тети на первом семинаре с постными лицами нам сказали, что они вообще-то хотели нас в этих программах научить работать, да вот беда - их нет и в обозримом будущем не будет. Так что работать будем в Excel, делать упражнения. Которыми мы занимались еще на втором курсе и на четвертом. Очень весело, да? Не, по компьютерам - это самая отстойная кафедра в нашей Академии, поди сама, Зоя, от нее намучалась!
Мы эти упражнения выполняли и на семинаре и дома. Я их дома сделал, а там один комп только был в сети, на котором дисковод не был отключен. И вот на зачете как назло, он и не работал. Кто-то скинул там раньше свои упражнения, а я опоздал. Пиздец! Упражнения эти я сделал, а считать их нельзя. Ну, тетя говорит, приходите потом. И я, блин, потом искал ее и искал. С этой дискетой, пока не нашел. А когда нашел ее, она была настолько заморочена, что упражнения эти смотреть даже и не стала. А просто ляпнула мне зачет. Эх, тетя, а ведь это ты в самый первый раз могла бы сделать. Ну на хуй мне тебя две недели ходить искать! Хотя бы упражнения посмотрела, я ведь все правильно сделал, блин!
Так я получил все зачеты. Как раз пред самым экзаменам на день зимнего Николы маманя затеяла выяснять с Наташей отношения за ее постоянное отсутствие дома, а мне позвонили из этой турфирмы. Мол, приезжай, халтура есть для тебя. Поехал. Ясное дело, ксивы двух козлов отнести в эстонское консульство, чтоб им экстренную визу дали. Эх, отнес я эти ксивы, повышенную пошлину заплатил, возвращаюсь к ним. А эта Катюша мне и говорит: приходи завтра где-то к пяти. Ага, к пяти! У меня полпятого экзамен по ревизии. Ладно, попробую переиграть. На другой день беру Кима, приезжаю с ним в деканат и говорю деканши: вот так и так, ребенка оставить не с кем сегодня. Моя мать на работе, жена - в больнице у снохи. У снохи роды тяжелые были, едва не умерла. Я ребенка из школы взял, одного оставить его не могу просто. На экзамен могу пойти только с ним, а он же не усидит, всем помещает. Может, это как-то можно мне завтра с другой группой сдать? Деканша сразу согласилась, Киму еще конфетку дала. Преподу передали, что я сдаю экзамен завтра с другой группу. И я поехал в эстонское консульство.
А Ким где-то в метро потерял шапку, на улице -15. Чего делать? Пришлось ему шапку покупать за 300 рублей. Как ребенок пойдет с непокрытой головой по такому морозу?! Купил я ему шапку, получил ксивы у той же белобрысой эстонки с характерным акцентом. У эстонцев для моего уха вообще какой-то характерный глуховато-певучий акцент звучал. Точно не опишешь, но вообще-то характерно, вот тембр литовцев немного отличается. Ну, отношу их в конторку ту, Они пляшут от радости. Катюша говорит, чтоб если б эстонец этот не получил этих ксив, он бы тут ее и Лёшку прямо повесил. И так с понтом спрашивает: тебе в рублях или в баксах? Я говорю: да, конечно, в рублях, я себе пойду хоть у метро пива куплю, а обменник искать не буду! Получил, простился, да и попиздовал с Кимом к метро, там пива себе купил, а ему - пепси и чипсов, вместе похавали чипсы, поглазел на девчонок мимоходящих, да и поехал домой. А чего еще делать?
Приезжаем - а дома жуткий скандал. Маманя накидывается на меня, давай орать, какая у меня плохая жена. Ох, какой кипеш был, до сих пор противно вспоминать. Измотали пред экзаменом все нервы обе. Я забил косяк, покурил, полежал малость, потом себе чифирок заварил. Всю ночь я сидел за учебниками, с утра еще раз чифирь сварил, все утро занимался. К половине пятого пошел на экзамен. А там как раз четвертая группа сдавала, я с Костиком вместе сел. Карты Таро зачем-то с собой взял. Наугад вытащил карту. Аркан «Жрица». Хорошо, думаю, сдам я этот экзамен. Пришел лысый препод, беру билет. Часа полтора всю пишу, отчасти - сдуваю со шпор. Время экзамена истекает, сдаю. А он, блин, затеял игру в повышение оценок. Каждого вызывает, и кто не согласен, тот на три вопроса отвечает. И опять я оказался самым последним около половины девятого вечера. Он мне и говорит: я вам автоматом ставлю четверку. Вас это устраивает? Я про себя думаю: что за игры, толком даже ответы мои и задачу даже не посмотрел. Да хуй с тобой, ставь четверку, только отъебись от меня! Согласен, отвечаю. Он пишет в зачетке и в ведомостях, беру зачетку и иду домой. А чего - нормальная оценка. Хрен знает, чего он там спрашивать будет.
Вот так сдал первый экзамен. В понедельник надо сдавать второй. Тоже полпятого. А мне эти козлы звонят из турфирмы. И говорят - выручай нас, подогреем! Я им ясно сказал, что у меня экзамен сегодня. А они ноют, что ты успеешь, что это с утра надо сделать, а экзамен у меня полпятого. Ладно, я сдуру согласился. Думаю, там одна теория, спишу. И поехал на эту турфирму в несусветную рань. Правда, год назад на первую пару я ехал гораздо раньше, но за лето и осень решительно от этого отвык.
Приезжаю, они там меня отлавливают. Два хмыря из Ташкента, кстати. Они у них как зазывалы работали. Отлавливали у эстонского консульства тех, кто приходил оформлять визы, втирали им, как это сложно. И настойчиво советовали обратиться в фирмочку эту, указывая, что она как раз рядом. Напротив эстонского посольства. Они мне там очередь заняли, а очередь-то была еще та! Сразу напомнила очереди десятилетней давности. Вернее, их две очереди. Громадная - для физических лиц. И существенно поменьше - для представителей юридических лиц.
Ну, получил я пакет документов и пошел в очередь. А тут как раз жалюзи, скрывавшие вертушку и двери консульства с грохотом поднялись. И началось. Представители формирующегося среднего класса россиян рванули в этот предбанник, давя и сшибая друг друга с ног. Двух теток сбили с ног, а одна бабка, нывшая, что у нее больное сердце, лихо перепрыгнула чрез вертушку. Пара эстонских вертухаев вытаращила на нее свои чухонские глаза. Сначала они как-то пытались увещевать будущих гостей Эстонии, но быстро поняли, что это бесполезно. В воздухе висел многоголосый трехэтажный мат. Висел густо. Я был двадцатым. Людской поток затащил меня в этот предбанник, где меня едва не размазали по стене. Помнится, стоя я там совсем сжатый, слушаю дикую перебранку, истерики, вопли; и думаю в себе ну на фига вам сдалась эта мокрая Эстония на Новый год? Там же сыро и беспонтово! За каким хером так давится!
Очередь есть очередь. Все они похожи друг на друга, за чем бы или для чего люди не стояли. Чем очередь массовее, тем она типичнее. За продуктами ли, за промтоварами в былые времена, в сберкассы на обмен денег, за визами, за билетами на транспорт, за святой водой в церквях на Крещение, на почту, в налоговую и т.п. В любой очереди вспыхивает атмосфера настороженности и взаимной неприязни. Кажется, что есть какие-то счастливчики, которые благодаря знакомству или нахальству собственному пролезают без очереди и получают желаемое, отталкивая от него других. Так было и здесь. Перебранка то притихала, то вспыхивала по новой. И напрасно эстонцы орали сами, что сейчас они прекратят прием - никто их не слушал. Случались и мелкие потасовки между пожилыми тетями. Еще одна бабка, держащаяся за сердце, вдруг изловчилась и прошмыгнула шестой с пятеркой - внутрь запускали по пять человек. Я стоял там до полудня в этом предбаннике, несколько раз меня едва не размазали по стене. Частные лица были в основном предпенсионного и пенсионного возраста, а вот представители юридических лиц как на подбор все молодые. Недоучившиеся студенты с многочисленных хитрожопых туристических фирмочек. Помню, там еще я впервые увидел живых японцев. Прошла без очереди группа туристов из Японии для оформления виз в Эстонию. Японцы были низкорослыми, полненькими. Вид лица у них приметно отличался от корейцев, да и от китайцев тоже. Такие широкие носы, но вовсе не как у вьетнамцев. Вот какое-то неуловимое отличие, но их не спутаю никогда.
Наконец я пятым в пятерке зашел во внутрь. В окошко для деловых виз всего было три человека в очереди, но я там простоял полтора часа. Это я с двумя кисами был, а остальные представители сразу пачки по 20-30 приносили. И вот жди, пока со всеми разберутся. Только полвторого я сунул в окошко уставшей эстонке свои два пакета. Та, посмотрев количество, вздохнула с облегчением, взяла документы на оформление, выдала мне квитанции. И предупредила, что хотя это оплачено, как экстренная деловая виза и так и будет оформляться, однако готовы они будут только 28 декабря. Завтра у них праздник, завал документов. Поймите и извините. Я был рад вырваться из этого кошмара. Пошел в турфирму, рассказал им все. Их это вполне устраивало, ибо, как сами они мне сказали, так бывает на все новогодние и рождественские праздники. Попросили меня приехать в пятницу к трем и забрать паспорта, а также выставить счет военному училищу - решили они аферу с мебелью повторить, но в более крупном масштабе. Смеялись, что эстонцы наверняка снимали всю эту давку на видеокамеру. Заплатили вперед 600 рублей - ну, понимали, каково мне пришлось. Зашел я к мамане на работу, рассказал ей про это безобразие, кофе у нее попил, да и поехал на экзамен.
За минут 15 до его начала я прибыл на свой последний привычный за четыре с половиной года экзамен по операционной технике и учету в банках. Этот предмет у нас вела блеклая пожилая тетя с кафедры банковского дела. Почему - то все преподы с этой кафедры у нас были какими-то невзрачными и беспонтовыми. Методика преподавания была нормальной, но преподы как-то малопонятно ее нам излагали. А эта тетя, как казалось мне, сама не знает, какие в банке в каком случае надо делать проводки. Любила больно спрашивать нас - ребята, а как бы вы эту операцию провели? А эту как? Мы быстро сдали ей зачетки, взяли билеты и стали писать ответы на два вопроса. На экзамен отводилось по часу. Чрез час она у всех отобрала листы, стала проверять, вызывая студентов. Не читая мои ответы, опять предложила четверку автоматом. Я тут же согласился. Я был весь вымотан уже с утра. Так я сдал девятую и последнюю привычную более или менее сессию в родной Академии. 8 января у нас должно было быть собрание потока, после которого мы числились на преддипломной практике. Кто где работал. А кто не работал, того направляли в бухгалтерию нашей альма-матер. Не знаю, может, мне было бы лучше, чтоб меня направили как раз туда. Настоящая практика была бы. Светка там и закрепилась после учебы. На полставке работала.
Дома я рассказываю все происшедшее Наташе, а она меня охорашивает новостью. Завтра у Кима начинаются каникулы, будет детский утренник в школе, после которого она отвезет его к бабке. И до Нового года он будет там. И она там будет. А после Нового года поедет в Узбекистан. Стасу там надо обменять паспорт и права водительские попробовать купить, дорогу и пребывание ее дома Стас оплачивает сам. И ей за это немного денег даст. Мне это сразу не понравилось. Что за отношение ко мне? Даже не обсудила. Меня жена, из-за которой я столько терпел от матери просто ставит пред фактом свершившемся. Довольно неприятным для меня. Я спросил, чем вызвана необходимость ее отсутствия до отъезда? Наташа сказала, что есть хорошая возможность заработка. Под Новый год хорошо идут чимчи. Она будет делать их с Людкой вечерами и ночами, а днем - продавать. Надо же заработать ей денег для подарков отцу и старой амя. Нельзя же вечно просить у моей матушки. Тут до меня стало доходить, что перспектива у нас очень нерадостная. Или Наташа домохозяйка, или она работает на черном рынке труда и занятости. По 12 часов. То есть, если она работает, то дома практически не бывает. И иного просто не может быть. Работу офисной барышни или продавщицы в супермаркете Наташа просто для себя не представляла.
Мне все это было, разумеется, очень неприятно, о чем я и сказал жене. Что мне это не нравится. А она сказала, что ничего не поделаешь. Нервы были и без того измотаны. Я просто раздраженно сказал ей, что ждать ее не намерен, пока она вернется из Узбекистана, на это время сниму проститутку. Наташа спокойно мне ответила, что попросит Стаса или Юрку на время ее отъезда найти мне девушку подешевле. Или сама договорится с Галкой, если, конечно, ее увидит. К живым девушкам она меня практически и не ревновала никогда, хотя к виртуальным образам и к Интернету порой ревновала сильно.
За восемь месяцев брака я уже привык к характеру своей узкоглазой жены. И к тому, что ее братья и вся большая родня ей с самого начала были ближе меня. Со мной вдвоем ей было вообщем-то откровенно скучно, она привыкла быть всегда в большой шумной компании. Я потянул ее за собой, но не смог втащить в свою жизнь, да и втаскивать - то было некуда. Что за жизнь с моей сварливой маманей? Мне самому в ней тесно. Но и она не смогла втащить меня в свою жизнь, да и не пробовала совершенно. Все-таки, я был посторонним в ее мире. Первого тебя такого встретила, - не раз говорила она мне. Я тоже в первый раз встретил такую девушку, как она, а с ней - множество новых людей, раньше подобных типов я просто не знал. Я был снисходительнее, принимал ее вместе со всеми такими, какими они есть. Она тоже принимала меня таким, какой я был. Переделать не пыталась. Только наша совместная жизнь, наша семья не стояли у нее во главе угла. А всегда были на заднем плане. Выгоды брака со мной были для нее очевидны, но ценности особой в ее глазах не представляли.
Если даже я тебе и скажу, ты меня все равно не послушаешь, сказал я ей, вздохнув. Все равно сделаешь, хотя мне это и не нравиться. Значит, ты будешь торговать и делать чимчи, а мне матушка будет по ушам ездить: нет жены - и это не жена! А потом уедешь в Узбекистан хрен знает насколько.
Да ненадолго, самое большое - недели на две, сказала Наташа. Сделаю Стасу ксивы, себя у отца снова пропишу. Ведь у меня могут быть две прописки- здесь и там. При тебе ж объясняли. Странно, но она будто забыла, как набегалась со своим паспортом в первый раз.
Самое малое - недели на три. Туда и сюда на поезде - это неделя, стал пояснять ей. Две недели на ксивы, а что-то сомнительно. Вероятнее всего, тебя месяц не будет. А может, и больше.
Это ты загнул, засмеялась Наташа. Но я оказался прав, как это стало видно впоследствии. И Наташа потом это сама признала. Несмотря на свой упрямый характер, она довольно легко признавала свои ошибки впоследствии.
Да нет, ты там надолго застрянешь, я чую это, - сказал я. Ну, а Новый год как справлять думаешь? Там?
Нет, Леонидушка, Новый год я буду праздновать с тобой. А первого января мы вместе пойдем к Стасу в ресторан. Там много корейцев соберется Новый год отмечать. А новогоднюю ночь проведем вместе. Ты доволен? Я за свой базар отвечаю!
На этом мы и окончили этот беспонтовый спор. Забили косяк на двоих, покурили, пересидели приход, обнявшись. А потом пошли в постель и потрахались.
На другой день Наташа встала рано и повела Кима на утренник. Вернулась с ним домой около часа. Какая-то смущенная и веселая. Рассказала мне, что Ким на утреннике выкинул коленце. По детски невинное, но она сначала чуть сквозь землю от стыда не провалилась. Оказывается, там все дети пели разные песенки по очереди. Настала очередь Кима. И он спел:
«Курильщику трудно без плана,
В глазах лишь одни миражи.
Идет караван из Ирана,
Он много везет анаши».
Заржали другие родители. Наташа покраснела как рак и не знала, куда ей деваться. Учительница тоже сконфузилась и спросила его: Ким! Где ты это слышал? Такую песенку? А Ким невозмутимо ответил: это русский папа поет. Когда травки покурит. Вот тут заржали уже все. И взрослые и дети. Наташе самой смешно стало в итоге. А учительница ее на прощанье спросила: а чего, муж - наркоман? Наташа с утра выпила стопку водки. Да нет, сказала она, дыхнув на учительницу перегаром водочным. Просто травку любит курить да про наркоту базарить. Пожилая учительница покачала головой и пробормотала себе под нос: прямо для анкеты социальной. Мать - алкоголичка, отец - наркоман.
Потом Наташа простилась со мной и уехала, забрав с собой Кима. А я остался дома. И почувствовал внутри снова пустоту. Четыре года подряд в это время я старался получить зачеты. И обычно без проблем получал их. Потом до Нового года отдыхал, а второго января начинал готовиться к первому экзамену. А теперь, кроме звонков в Сбербанк насчет платежа, делать было решительно нечего. Отучился, а что впереди - хрен поймешь. Преддипломная практика, по которой предстояло написать отчет, была фикцией. Бумажкой из хитрожопой фирмочки, хотя, разумеется, я расскажу в нем про эту фирмочку все. Нужно писать дипломную работу. Наконец-то мне дали научного руководителя, да и с кафедры социологии уже был соруководитель. Как писать дипломную работу, я не знал, но чуял, что напишу ее, как и курсовую. Пробовал составить план ее. Составил. А чего дальше? А дальше я забил косяк да и укурился. И втыкал на разных красоток в Интернете. Да гонял письма моему барнаульскому другу.
Маманя пилила меня: пиши дипломную работу, не сиди в Интернете! Хм, как раз материалы для своей дипломной работы я там и искал. Параллельно обходя интересные для меня места. Кстати, тогда я впервые нашел сайт ДЮ (вроде, это тогда Винт-клуб был, а впрочем, я не помню), но этот сайт часто подвешивал мой комп. Снова монитор компа, как окно в мир. Сваренный горячий чифирь, пиво, косяк вечером. И все. И я не знал, что чрез пять месяцев у меня не останется ничего, кроме этого в жизни. Вместе с ежеутренним и ежевечерним нытьем и ором мамани.
Наташа звонила каждый вечер. Поговорила и с матерью. И сумела объяснить ей свое отсутствие. Надо днем продавать салаты, а вечерами их готовить. Готовят все вместе, эти запахи она в наш дом приносить не хочет. А почему ребенка не оставила? - спросила маманя напряженно. А не хочется напрягать свекровь лишний раз, пусть лучше ее мама за ребенком посмотрит. Маманя с этими аргументами согласилась. И мне говорила: мол, я понимаю, что ты скучаешь, но она же пошла деньги зарабатывать, может, за ум возьмется. Маманя со мной особо не общалась, зато по ушам не ездила. Мне было все равно. И я продолжал втыкать в монитор.
В пятницу с утра пораньше я подорвался и поехал в ихний филиал ФСС с отчетом, а потом в ихнюю четвертую ИМНС. Они просили меня взять там справку об отсутствии задолженности пред бюджетом. Оказывается, для этого надо было подать заяву в канцелярию, а потом пройти сверку. На которой представить копии балансов, расшифровку счета 68 и 69 со всеми их субсчетами. И копии платежек бюджетных. Я это записал, еще успел сгонять к ним, сделать у них там эту заяву с подписью и печатью, сдать ее в канцелярию ИМНС № 4, а потом снова к ним поехал. Мне уже дали квитанцию. В сумерках я вошел в эстонское консульство и получил ксивы с визами для этих чуваков без проблем.
Отношу их на ту фирмочку. Захожу, сдаю. А там уже начали отмечать Новый год. Идет пьянка. Все пьяные, кроме Катюши, потому что она была давно брюхатой. Но директор с ней целуется вовсю при жене, та пьяная сидит на столе и мотает головой. Прямо как теща моя. Все пьяные вдугаря. Там у них еще какая-то Марина в возрасте была, так она у меня косяк просит. Мол, посмеяться хочу. А эстонец тот спьяну начинает мне говорить: вот, Светлана (это белобрысая баба, которая меня к ним привела) - она хорошая женщина. Ну, мы ей триста баксов не заплатили, но потом заплатим, пусть подождет. Вот скажи ей - пусть подождет! Ага, думаю, ей не заплатили, так, бля, и мне не заплатите. А ведь у самих к концу каждого месяца в сейфе как минимум пять зеленых косых лежит. Не, я ждать не буду, чухонское ты рыло, я на вашу блат-фирму цинк дам. Надо мне тихо-тихо ксивы ваши все ксерить. А этот эстонец несет свое. Ну, вот тебе к новому году двести рублей от меня подарок. От всех нас. Водки хочешь? Нет, говорю, не хочу. Я пиво люблю. А тут с соседней фирмы зашли девчонки с воздушными шариками и прямо на шею эстонцу стали вешаться. Целоваться с ним. Женушка его встрепенулась. Эй, шалавы, на хуй отсюда пошли, чего, не поняли?! - как давай орать. Они быстро съебались А она на муженька своего стала наезжать. Ты вообще на ногах еле стоишь, как мы домой доедем? А чего? В натуре так и было. Кроме Катюши всех остальных нехило штормило. А эстонец стал ныть: не, мы машину возьмем, а свою на парковке оставлю. А набрался уже, за руль сам не сяду. Пока они там разбирались промеж себя, я тихо съебался из этой синей компании. Думая: а ведь это кидалы самые настоящие, только беловоротничковые, мать их!
А тут Наташка мне на мобильник звонит. Леонидушка, встречай меня на Киевской, мать твоя позвонила, она нам билеты взяла на представление. Сходим на представление, а потом к маме моей поедем. Ты не волнуйся, я уже пару косяков забила, у нас покуришь, пиво попьешь, чифирок. Давай, на Киевском вокзале встретимся, где у маршрутки конечная. Ладно, говорю, я там буду чрез минут двадцать, подожду тебя. И поехал прямо на Киевский вокзал. Где у нашей маршрутки тогда была конечная.
Ждал я Наташу там достаточно долго. Полчаса. Пару бутылок пива уже успел опорожнить. Только вторую допил: гляжу, из подъехавшей маршрутки вылазит Наташа с Кимом. Поцеловались мы. И Наташа спросила меня: а где отель «Космос»? На ВДНХ, говорю. И мы поехали на ВДНХ. Представление должно быть в концертном зале этого отеля. По пути Наташка сказала мне, что все лады. Все, что мне нужно на приятную ночь, при ней.
Правда, с представлением этим вышел полный облом. Во-первых, прибыли мы туда с опозданием, и в гардеробе нам сказали, что с нас нужно по сотке с каждого, чтобы взяли нашу одежду. А во-вторых, с ребенком нельзя, потому что у нас всего - навсего два билета. Наташа так на меня посмотрела и спросила: Леонидушка, а ты хочешь на это представление? Я отрицательно покачал головой. Мне туда вовсе и не хотелось. Маманя брала нам от клиентов халявные билеты в театр, на всякие театральные представления. Так в ее представлении надлежало культурно отдыхать. Ребенком она водила меня по всем театрам Москвы. Меня это и тогда особо не прикалывало, хотя посмотреть некоторые пьесы, которые мы изучали в школе на уроке литературы или по Шекспиру, который мне нравился, было интересно. Но пьесу, а не сам театр. А когда вырос - тем более. А Наташе нравились цирк и эстрада, да фильмы по видику. Нам это просто не было нужно. Короче, мы оттуда свалили. Наташа около метро нашла двух узбеков, впарила им два билета за триста рублей. И мы поехали в Медведково.
От метро Наташа взяла авто за полтинник до места, где ее родные снимали квартиру. Доехали мы туда за 15 минут. Это было недалеко от МКАД. Место я визуально помню, но сейчас бы не нашел. Там рядом был универсам «Копейка», дом от него налево пройти - двухэтажный дом. Старый барак из темного кирпича. Наташка стучит в окно, Денис открывает дверь подъезда. И мы заходим в подъезд, а потом - в квартиру. Снимаю обувь, оглядываюсь. Бля! Квартирка еще та! Двухкомнатная, но похлеще будет квартирки с неприличным номером. Старый осыпающийся потолок, на кухне - газовая колонка, тараканов - навалом. Одна комната средних размеров, вторая - маленькая. Там жили Денис с Оксаной, и там же стояла детская кроватка их сына новорожденного. Ким мотылял колбасой по этой квартирке. Стаса не было. Он в баре был своем за стойкой. Теща была бухой и приветствовала меня привычным: Э, етит твою мать, зятек дорогой! А сгоняй за чекушкой! Мама! - твердо сказала ей Наташа. Тебе уже хватит, а ему чекушка не нужна. А я знаю! - начала кидать Тамара Алексеевна свои понты. Я знаю, что он - наркоша! Ему план нужен, а тебе - винт. Вам надо покурить, вмазаться, чифирь сварить, как в зоне. А матери родной чекушку поставить - так это впадло вам! Вот дети и зятек - наркоманы! Лёня! - сказала Наташа кислым голосом. Мама свою дозу не добрала. Вот тебе полтинник. Сгоняй, купи ей чекушку, а себе - пиво и чай. А то она никому покоя не даст. Это правильно, молодец дочка! - начала горланить Тамара Алексеевна. Денис вышел и сказал: у мамы начался запой, вчера чуть Кима не задушила. Шарф на шею накинула и давай душить. Я ей врезал пару раз и голову под холодный кран сунул. Хватит ей. Э, Дениска! Давай она свою дозу доберет и зарубиться, а мы мураджи покурим и чифирок сварим, - сказала Наташа. Короче, сгонял я в «Копейку», купил чекушку, пиво всем, кагор и чай.
Чрез я вернулся полчаса на место. Теща точно дозу свою не добрала. Потому что после первой стопки ее сразу же зарубило. И Денис, матюкаясь, потащил свою матушку на диван, а она чего-то орала: А меня куда?! В вытрезвитель, что ли?! Но не противилась совершенно. Только легла - ее сразу и зарубило. А мы положили Кима спать, сварили чифирок. И стали курить косяки и запивать чифирком, а потом - пивом. Денис еще все окна закрыл. Сказал, что здесь раньше блат-хата была. И пасечник вредный. Все время прикапывается, хочет на лавэ развести. Да и мать дурит. Набухается и давай соседям по стенам стучать. Создает всем неприятности. Дом старый, квартира паленая. Эх, нас так вставило, всем так хорошо стало. Сидим, втыкаем, чифирок потягиваем. Нам так пиздато! Ну, посидели, попиздели, да и спать легли. Вот и все.
Просыпаюсь рано утром, теща уже за столом на кухне. Варит Киму кашу и опохмеляется попутно. Должен прийти Стас с Генкой. Народа в этой малогабаритной квартире будет достаточно много. Так живет моя родня. А здесь ни компьютера, ни книг, даже дури нет. Делать мне решительно нечего. Поел, Наташа встала, тоже поела. Занялась изготовлением чимчи, другие обитатели этой квартиры занялись тем же вместе с ней. Чего делать? Поеду домой, думаю, а то у меня здесь и сменных вещей нет. Поговорил с Наташей. Она снова повторила свое обещание прибыть ко мне встречать Новый год. И я отправился домой, причем Наташа проводила меня до маршрутки. На прощание мы поцеловались.
Приехал домой, а дома маманя ворчит. Почему там не остался, вот и встречал бы со своей сукой Новый год там. Тебе Тамара Алексеевна мать родная! И давай ныть и по ушам ездить. Да, думаю, лучше б действительно мне было там остаться, хотя там все пропахло пряностями чимчи, а к вечеру яблоку не будет упасть. Чем вот мать мне мозги крутить будет здесь. Засел привычно за комп. И воткнулся в Интернет. А маманя поныла-поныла, да и успокоилась.
На другой день мы нарядили заранее купленную ёлку с маманей, потом она меня подстригла и вымыла. Приближался Новый год, а настроение было непраздничное. Временное отсутствие Наташки давало о себе знать депрессией легкой. И сосала душу мысль, что я могу потерять ее навсегда, что она мало привязана ко мне, к моему дому, раз так легко уезжает от меня на неопределенное время в Узбекистан по делам своего брата. Чего оставалось мне делать? Чему быть, того не миновать. С этим настроением я погружался в ощущения надвигающегося прихода, когда маманя свалила спать.
Собственно говоря, как прошел последний день первого года - я не помню толком. Втыкал в Интернет, ходил в магазин покупать бухло. Шампанское, кагор, вино, пиво. Я не думал, что Наташа придет. Однако в начале десятого раздался звонок в дверь. Открываю - вошла Наташа со своими ведрами. Как в самом начале. Только сняла куртку - по всей квартире распространились запахи уксуса, пряностей и чимчи. И какого-то растительного масла, вроде бы кунжутного. Я очень обрадовался, мигом все плохое настроение улетучилось. Наташа сама по себе была очень усталая. Стала рассказывать, что с раннего утра торговала с Людкой. И наторговала чимчи с нею на большую сумму. Только чуть было с одной кореянкой не подралась. Такая скандальная салатница оказалась. Так хотелось ей ведро на голову одеть! И очень устала, само собой.
Только Наташа освободилась от верхней одежды и рассказала мне все это, как позвонила ее мать. Говорит мне: Э, Леонид, позови-ка дочку! Я дал Наташе трубку. Она говорила со своей матерью немного. Очень сердито. После двух-трех своих фраз бросила трубку и залилась слезами. Стала плакать навзрыд, упала на софу и ревела, как маленькая девочка. Маманя прибежала. Наташа, что случилось? Наташа, давясь от слез, рассказала, что ее очень обидела родная мать. Требует отдать все деньги ей и обложила ее последними словами. Маманя накапала Наташе валерьянки, стала ее успокаивать. Доченька дорогая, успокойся! Лёня тебя любит, я тебя люблю! Ты с нами. Наташа успокоилась, а маманя посоветовала ей переодеться, принять ванну. И начать праздновать Новый год всем вместе. Жена так и сделала. И по обычаю своему сидела в ванне до половины одиннадцатого. Около часа. Теплая ванна ее всегда успокаивала.
И действительно, Наташа вышла из ванны посвежевшей и успокоившейся. Она рассказала мне, что теща сорвалась в крутой запой, остановить ее просто невозможно. Пробовали не давать ей денег, находит все заначки Дениса и Стаса, скандалит и требует деньги с нее. Нет, до отъезда я к маме больше не поеду, завершила она свой рассказ. Мы быстро накрыли столик на колесиках и все сели за него. Втроем. Маманя еще пожалела, что нет Кима. А то б и для него сделали праздник. Наташа стала объяснять, что ей не хочется загружать мою мать своим сыном, мол, неудобно получается. Они так мило разговаривали, что даже не верилось. Что могут ожесточенно ссориться. Разлили вино по бокалам. И маманя подняла тост. За то, чтобы все плохое меж нами осталось в уходящем году. Мы выпили. Близилась полночь. Я стал раскупоривать шампанское.
Новый год - действительно общенациональный российский праздник. Насколько я помню, всегда с Новым годом поздравлял руководитель государства, хотя это говорили вовсе недавно сравнительно вошло в обычай - с 1970 года, когда мне шесть лет было. Так и в этот раз сначала нас поздравил президент, а потом заиграли куранты. Я разливал шампанское. И с последним ударом мы чокнулись и выпили за Новый год. Так мы вошли в симметричный год. Мы и не знали, что встречаем год моей катастрофы. А почему моей только? Нет, нашей общей. В том году стало хуже всем. Мне - хуже всего, но явно стало хуже и Наташке и мамане. Но тогда мы праздновали Новый год. И ничего этого не знали. Что нам несет этот симметричный год. Первый и последний Новый год интернациональной наркоманской семьи.
Потом маманя и Наташа смотрели новогодний концерт, а я забил в кальян анаши да и курил вместе с Наташкой. Прямо при мамане, а та и не въезжала, чего это мы в кальяне курим. А может, все понимала, только сделала вид, что не замечает. Праздник большой, все-таки. Разговор пошел про скорый отъезд Наташи. Маманя тоже захотела затянуться из кальяна, сделала пару пыхов, закашлялась. И заметно забалдела чрез пару минут. Разговор пошел про скорый отъезд Наташи. Мама вызвалась дать ей тоже денег на дорогу и на подарки ее отцу и амя, которых она только на фотках и видела. Наташа сначала отнекивалась, а потом согласилась. Мама даже обещала дать ей денег на авиабилет обратно. Чтоб она побыстрее ко мне вернулась. Казалось, все налаживается. И я сидел, свесив голову и смотря на густой дым благословенной травки в сосуде кальяна над водой. В прекрасном настроении все укуренные мы легли спать. С Наташей я занялся любовью.
Встали мы где-то около полудня. Только встали - началось. Звонки Наташе и ее звонки черт знает кому. Я думал, что за год примерно достаточно хорошо узнал круг ее родных и знакомых. Ан нет! Этот круг оказался открытым множеством. Звонили какие-то Тамары, Тани, Лейлы, Кристины, Дили, Анджелы, Рустамы, Саши, Светы, Симы, им же несть числа. И все договаривались прибыть к 20-21 часу в ресторан «Куйлюк». После каждого звонка Наташа звонила Стасу на мобильный и говорила о новом месте. К 16 часам все места оказались уже исчерпанными. Наташа перебранивалась со Стасом. Я ее спросил, будут ли там Денис с Оксаной. Жена отрицательно покачала головой. Оксана остается с маленьким, а Дениса никуда не отпустит в силу своей ревнивости. Зато там будет Аня со своим мужем, сказала она мне, подмигнув. Я ей не поверил и позвонил Ане. Та со смехом подтвердила это. Да, они с Наташей договорились сделать мне такой сюрприз. Заодно Аня прихватывает с собой двух своих безбашенных подруг и троих пацанов из своего круга. Кое-кто придет непустым. Вообщем, всю ночь будем зажигать, только они все к 22 подъедут. Наташа мне сказала, что нам все будет бесплатно, а так все остальные за этот банкет платят полторы косых, плюс оплачивают, что сверх программы. А я могу жрать и бухать в три горла - за меня платит Стас.
Где-то полпятого вечера Наташа залегла в ванну на час, потом до семи вечера красилась по своему обыкновению. А потом мы пошли на перекресток Мичуринского проспекта и Никулинской улицы. Там нас должны были поджидать какие-то ее садуйки. Они нас там действительно поджидали. Две маленькие симпатичные кореянки и молодой изящный кореец. Я их раньше в глаза не видел и не слышал о них. Пацана звали Алексеем, а девчонок - Светой и Сашей. Наташа им представила меня как своего мужа. Я спросил ее шепотом: а кто это? Жена пожала плечами и сказала: это бухарские корейцы, какая-то родня моя дальняя. Я их сама знать не знаю. Большую часть своей обширной родни Наташа в натуре толком не знала. Просто слышали, что есть общий родственник двоюродный или троюродный. Ведь традиционно на Дальнем Востоке свои степени родства и свойства, мало понятные для нас. Мы сели к ним в машину и поехали в ресторан «Куйлюк».
Прибыли мы туда около 20 часов. В привычном зале была новая совершенно обстановка. Все столы содвинули в форме буквы П, расставили стулья. Там уже было человек 20, причем трое - хохлушки, продавщицы у корейцев, а остальные - корейцы. Были там и мадабай с медамэ, и Колька с Людкой и старшей сестрой своей миниатюрной жены Таней, была Любка Гоблин с пухленькой Светкой, были Галка с Маринкой. И другие неизвестные мне корейцы и узбеки. Все они уже заняли места за столом, Наташа подсадила меня поближе к Людке и пошла общаться со своими сродниками. Я начал этот банкет по обычаю своему с пива. Травку я с собой не взял, так как мне вовсе не хотелось накуривать все это сборище.
Если говорить откровенно, то все эти банкеты и шумные вечеринки с массой народа я не люблю. Я там сразу теряюсь и замыкаюсь.. Там или общее веселье, а я веселиться вместе со всеми как-то не умею, либо получается чисто диссоциативное общение. Два-три слова кому-то, потом нужно переключать внимание на нового собеседника. А это всегда меня как-то отвлекает, напрягает. У меня никогда не получалось непринужденной беседы в шумной компании, где меня мало кто знает, и где я мало кого знаю. Будучи предоставлен самому себе, я хаваю и бухаю. Точно также было и здесь. Я чего-то жевал, потягивая то пиво, то вино. Людка и Танька, правда, пытались втянуть меня в это общение, но я еще не выпил столько, чтобы внутренние барьеры мои растаяли.
Я вот сидел, смотрел на прибывающих новых гостей, вспоминая слова Юрки: «столько корейцев вместе я еще ни разу не видел». Они полностью соответствовали данной ситуации. Мог бы теперь сам их сказать. Выпил еще вина, меня пробило подумать о вечном. Как там в поеме староанглийской «Беовульф»? «И после пиршества плач был великий». Как это в Скандинавии считали? Жизнь - пир, смерть - неизбежная расплата за этот пир. Ведь за все надо платить, не так ли? Пируют асы и ваны с эйнхериями в Вальхалле вместе с прислуживающими им прекрасными валькириями, пьют молоко козье и пиво, хавают мясо нескончаемое вепря, весело ржут. Но их смех и веселье не так уж и радостны. Ведь рано или поздно страж асов Хеймдаль протрубит в свой рог. И обитатели Вальхаллы пойдут на бой демонским отродьем, в котором им всем суждено пасть. И они это знают. В этом и трагизм кайфа. В осознании неизбывной расплаты за него.
Я тихо помалу подливал себе вино. На вино сотрапезники налегали мало. Для них больше значила водка и шампанское. Пить вместе, обмениваться тостами, пиздеть ни о чем. А я так не мог. Я тихо сам по себе потягивал сухое вино и пьянел. Людка с Танькой периодически прикапывались ко мне, но быстро понимали, что это - бесполезно. Они там чего-то время от времени начинали петь про Новый год. А мне вдруг тоже захотелось спеть. В голове сами собой всплыли старые китайские стихи, переведенные нашими лучшими синологами. И я запел:
«Средь шума пиров и веселья,
Мы забываем о том, как мало живет человек,
Что как роса в лучах восходящего солнца,
Жизнь наша пройдет, растает недолгий наш век!!!»
Наташка облокотилась на мои плечи. Вот видите, начала говорить она, у него все мысли - о смерти. Вот просто так поржать, расслабиться он не может. Ему нужно о смерти подумать. Что он умрет, и что другие тоже умрут. Вот он об этом подумает - и ему от этих мыслей хорошо станет. И как заорет мне в ухо: Леонидушка, я правильно сказала? И давай ржать. Я так голову поднимаю. Смотрю. А там и Анечка со своей кодлой прибыла уже. А мне хорошо без них. Я говорю: слыш, Наташ, скажи Стасу, чтоб чифирок мне сварил, а то ведь еще зарубит. Прошло минут 15. И Наташа мне принесла самый настоящий чифирок.
Банкет продолжался, а течение времени утратило свою актуальность. Я тянул вино и пиво то с Людкой, то с Таней, то с Анечкой, то с Наташей. Мне было хорошо самому по себе. И я жалел откровенно, что не взял с собой косяк. Можно было тихо съебаться в уборную и там дунуть. Вот тогда бы мне в натуре было совсем хорошо. Лучше некуда. Так я просидел какое-то время. Допивая в полном одиночестве бутылку вина. Они там промеж себя базарили или танцевали, ко мне никто не прикапывался. И мне по привычке было хорошо самому по себе.
Я поднял глаза на часы около стойки. Они показывали ровно полночь. Как раз тогда я услышал хорошо знакомый сильно нетрезвый голос: а чё, не ждали?! Поворачиваю голову на голос. Рядом с Наташкой стоит низенький кореец с широким носом в черном расстегнутом пальто. Незабвенный Юрка. Умелец шустрить и жить нережимно.
Было видно, что никто сюда Юрку не звал. И никто ему и рад-то не был. Кроме меня и Анечки. Анечка даже на весь зал прокричала: Юрка! Неужели это ты?! А я - а что я? Я как-то нутром почуял, что мы здесь никому особо не нужны. На Анечку Юрка особого внимания не обратил. А попиздовал ко мне. И заорал: привет, Лёнька! Ну ты и бандит! Его вечное приветствие.
Новогодний банкет шел своим чередом. Все там танцевали, выходили курить на лоджию, лапали девчонок. А Юрка, я и Анечка сидели за столом. Юрка сразу взял быка за рога: вы накурить меня можете? А то ведь подыхаю. Я сказал, что я пустой. Анечка сдуру позвонила в два места. И везде ей сказали, что поздно. Все отдыхают, даже барыги. Новогодние праздники, как - никак. Юрка сначала было уговаривал нас пойти в ночной клуб «Сова». До которого было идти минут пять. Мол, там точка наверняка. Мы с Аней отказались, ссылаясь именно на новогодние праздники. Мол, барыги тоже люди, надо им отдохнуть. Юрка согласился. И сделал нам предложение. Мы его раскуриваем и даем на пятку. А он нам тут же дает пять ешек. У него десяток ешек «майями» С буквой М Аня так на меня смотрит и говорит: так у тебя ж есть. Дай ему раскуриться. Я ей отвечаю: так это ж дома. Юрка встрепенулся: давай к тебе поедем, ты ж меня знаешь, я только пятку возьму! А за тачку туда и сюда сам заплачу. И вытаскивает из кармана толстую пачку косарей. И гонит, что теперь работает с некой преступной группировкой, бабла у него навалом, только нельзя ему об этом базарить. И Аня ноет: поедем. Даже Наташку дернула, сообщила. Та дала добро под присмотром Ани. А Аня мне шепнула, что Юрка уже никакой, что она у него все ешки тихо вытянет. Вот так мы и поехали ко мне домой. Оделись и поехали.
Юрка в самом деле перебрал уже. Договорился с первым встречным водилой за пятихатку в два конца. Причем взялся сам платить. Деньги у него тогда были. То ли зарплату получил и проебывал ее, то ли на самом деле выручку на работе своей спер. Аллах лучше знает! И мы поехали втроем. Я, Юрка, Аня. За парой косяков ко мне домой. Юрка - это ладно, но вот зачем Аня так настаивала на поездке ко мне, я просто не въехал и не въеду никогда. Аня за полгода брака превратилась в самую настоящую присоску. Хотя присоска - она все-таки живет с барыгой или пушером. А это не жила со мной. У нее было какое чутье, шестое чувство. Вот только замутил, она не в курсе. Но обязательно позвонит и скажет: ой, я по тебе соскучилась, давай встретимся. А у тебя чего есть? А если пустой, то редко позвонит. Ей бывало позвонишь, что голодный, потрахаться надо. А в ответ можешь услышать: ой, я уже с другим договорилась, давай послезавтра. Мне ни одна проститутка так не говорила. Но с другой стороны, часто подогревала. Хрен поймешь ее. Интересная она девчонка. Нравилось всю жизнь ей играть в плохую девушку. Проститутку, наркоманку, воровку. Раз даже в магазе кофточку стырила. А на самом деле очень добрая она. Дурь могла на себя оттянуть, а могла и подогреть.
Ну, едем мы. К Юго-западной подъехали. А Юрка - он такой неспокойный, шебутной. Начал Мне и Ане совать ешки. Ежели он бухой или убитый - он последнюю рубаху отдать может. А Аня не дура. Он ей две ешки сунул, а она у него из кармана еще три выгребла. Интересные были. Они по форме больше на жвачку походили. Такой овал с буквой М полустертой посредине. А Юрка гонит: братан, ты схавай, хорошо будет, я отвечаю, ментом буду! И ты, девочка хавай, я фуфло не держу! Водила на нас косится. Я ешку заныкал, но мне это не понравилось. Как Юрка себя ведет. Хотя... Все опиатчики себя на замутках так гнило вели себя. Будто специально в ментовку нарывались.
Подъезжаем к дому. Я водиле показываю, куда ехать по Озерной улице. Видим, как ко мне во двор заезжать, стоит авто. Белые Жигули. Водила был спокойный. Говорит: подожду, пока выедут. А те не уезжают. Юрка психанул. Открыл дверь и давай орать: эй, пидоры, какого хуя стоите, не видите, нам ехать надо?! Уебывайте отсюда! Гляжу, три двери авто того открываются. Вылазят три мусора. Присмотрелись - а это блондинка. Ну, думаю, все! Влипли из-за долбоеба. Я Ане шепчу: на хуй скидываем все и сваливаем, пусть этот дурак сам с мусорами разбирается. Напросился сам. А Аня мне шепчет в ответ: ни хуя нам не будет, не скину. И чего?
Подходят эти мусора к нам. Один из них берет Юрку за шкирку и говорит: а ну повтори, что сказал! Юрка, само собой, язык в жопу засунул. Стали ксивы ломать. У всех. Сразу назад вернули нам, кроме Юрки. Старшой так еще с понтом говорит: вы езжайте, куда надо, а этот с нами поедет. Про Юрку. А Юрка - ну, дурак. Их матом обложил и говорит: да я чрез двадцать минут от вас выйду, дядьке только позвоню, а вашим оперсосам потом прокурор позвонит. И я уйду, а тебя, мусорок, начальник ваш ментовской отымеет. Усатый мусор говорит: посмотрим! Юрка расстегивает свое портмоне, дает мне записную книжку. Говорит: Лёнька, Аня! Я заплатил, как договорились, сделайте. И на этой же тачке езжайте в «Куйлюк». Я подъеду чрез полчаса, час. И водилу спрашивает: шеф, я тебе заплатил. Отвезешь их, как договаривались? Водила отвечает: все нормально, отвезу. А портмоне Юрки набито косарями и пятихатками. Я вижу, мусора переглядываются. Старшой спрашивает меня: а вы сюда хотели заехать, в этот заезд? Я говорю: да. Он начинает орать: отгони! В две минуты подъезжает ихняя авто. Они садятся. И вот было на моих глазах. Мусора грузятся в блондинку. Юрка стоит. Молодой мент вырывает у него из рук портмоне, старшой бросает из авто его паспорт на асфальт. Блондинка газует и едет. Гопота в погонах, чего еще сказать! Крытка по этим мусоркам плачет. Их хари я помню. И готов все это под протокол рассказать.
Свалили они, а Юрка стоит, чуть не плачет. Это - все его деньги. Штук пять у него там было, а сколько точно не знаю. Кстати, мусорки эти были в форме, но без блях, не представлялись, как положено. И вроде не при оружии. Может, курсанты, может, после дежурства хотели кого-то на бабло развести. Аня Юрку пожалела, две косых ему дала. Чего делать? Заехали во двор ко мне, Я поднялся. Мама спала. И я забил на кухне пять косяков, взял их с собой. Выхожу, иду к машине, а там Юрка с Аней целуется. Вот оба про пять косяков услышали - так обрадовались. Сажусь в машину, водила заводит мотор. И едем назад. В тот корейский ресторан. По дороге начинаем базарить по нашей теме. Водила в пол уха слушает и покачивает головой. Въехал, что везет наркош. Ну, въезжал - так въехал. Вернулись без приключений.
Ну, приехали, а там уже выстроилась группа голодных плановых. Или полинаркоманов - хрен узнаешь. Все ждут меня. Будто я всем по жизни должен, а особенно - дурь. Все с банальной просьбой - раскури! Стас, Генка, тезка мой, Наташка, другие. Чего делать? Да дал им косяк. Интересно им курить нехилый косяк в такой большой компании - на здоровье. Только без меня. Короче, два раза выходили на лестницу, дунули. Меня впирало. И приходовался за столом. Мне было хорошо очень. Это я помню. И тут вдруг Юрка подходит. Говорит: схавай - хорошо будет. Я тебе отвечаю. А чего делать-то? Бартер - так бартер. Сует мне колесико - так я и схавал. А он мне говорит: жди чрез полчаса.
Ну, для нас это уже как-то мало актуально было. Потому что мы все и набухались и укурились. Тем не менее я захавал колесо и стал ждать. А Юрка - он тихо всем симпатичным девчонкам все раздал, что у него было. Колес этих. Мне дал, Людке, Таньке, Наташке. Как Юрка дунул - его уже понесло. Отдавать последнюю рубаху. Я помню так с понтом ему говорю: Слыш, Юрка! А мне еще девушка нужна! Аня само собой, так я лучше деньги заплачу. Вот Наташа в Узбекистан поедет, а я чтоб переспал. Юрка мне говорит6 я тебе позвоню, дам телефон хорошей девчонки. Метиски из Ташкента. Классной проститутки. Нет базара!
Вот так сижу и тяну пиво. Проходит тридцать пять минут. И я вижу - начинает у меня свет в глазах играть. Это типа галюков. Кайф был не на одном веществе. Но пошло действие Е. Чую - впирает. Знаешь, Зоя, никакого прилив энергии, нежности. Чего не было, того не было. Просто чую - торкнуло. И практически обездвижило. Вот так сидишь - и начинаешь залипать при таком прекрасном чувстве внутри. Осмотревшись по сторонам, я понял, что далеко отъехал. От окружающего мира.
Прошло время. Я плохо соображал, где я. Залипал, поднял голову. Понял, что все это беспонтово. Бухалово, зеленка, ешка, корейский кабак вперемешку. Не смогу ощутить действие, как надо. Алкоголь забивает ощущения, кабацкая сутолка и наличие большого количества народа отвлекает. А кругом меня все играло красками. Странно, но сначала мне даже двигаться не хотелось, я подвис и начал залипать. Юрка тоже залипал, обняв белобрысую хохлушку с большими грудями, но его оттолкнула. Он завалился на стул в углу и зарубился. Наташа танцевала с мужем Ани, вроде, целовались даже. Колька дремал, Людка сидела рядом с ним в полном отрубоне и пускала слюну из-за рта - Юрка и ей сунул ешку. Я не во что не въезжал, втыкал на симпатичные девичьи мордашки. Анька сидела слева, дико ржала и мотала правой рукой с сигаретой. Тебя вперло?!! - орала она каждые пять минут на весь кабак. Вперло, подумал я, да что-то не то. Но эмоциональный настрой зашкаливал за уровень. Мне тихо было хорошо внутри, и эти ощущения росли и росли. Вот чего я помнил отчетливо. И свет играл в глазах. Все кругом виделось в нежно-зеленых волнах. Пробило на цветняк, как говаривал раньше Юрка, рассказывая про Е. Я посмотрел на часы. Незаметно прошло полтора часа после приема. На которые я просто улетел. Появилось желание встать, походить. Поднимаю голову. А предо мной стояла Таня. Сестра миниатюрной Людочки. Леонидушка, Вас чего-то зарубает постоянно. Пойдемте танцевать лучше. Да я толком не умею, ответил я. Ничего, научитесь. Взяла за руку и подняла.
Чего сказать? Мне хотелось подвигаться, стал танцевать. Я с ней долго танцевал, наступая ей на ноги. Ее это веселило. Она орала: нет, это второй Коля, я отвечаю. Людка, Наташка - с кем они только не перетанцевали там тогда. Наташка набухалась и весело отплясывала. А мне этой миниатюрной Таньке хотелось все ебало в кровь разбить. Да, не умею танцевать, так имей совесть, свои гнилые понты не гони. Не хочешь танцевать с мужиком под сорок неумелом и неуклюжим, так не танцуй, но и не понтуйся при этом. Насильно мил не будешь. Ни ты, ни я. Да и не даун Коля. Нормальный пацан из Средней Азии, только неуклюжий и неловкий.
А сестра Людкина этого в натуре не понимала. Танцует и дразнится, мне ее уже хотелось по бошке отоварить. Достала конкретно. Еле сдержался. Меня прет, мне так хорошо. И девичьи понты напрягают. Ты скажи мне прямо: даешь или нет Не даешь, ноги не раздвигаешь, так пошла подальше А у меня и так скоро жена в Узбекистан поедет. Потанцевал с Танькой, отдавил ей все ноги. Свалила от меня со словами: это второй Коля. И тут белобрысая хохлушка со мной танцевать вызвалась. Танцует так медленный танец и спрашивает в понтом: а жена ревновать не будет? Мне это не нужно. Да нет, говорю. Хули ей ревновать?! Она к отцу своему в Узбекистан одна сваливает. А я тут оставайся. А я ведь тоже хочу. В Узбекистан.
А меня прет. Потанцевал с грудастой белобрысой хохлушкой Ксюхой, потом в говно убитой Людкой, потом снова с Таней, потом с женой. Наташка еще с понтом так заботилась: у тебя ничего не спиздили? А то я всем тут пизду и жопу на британский флаг порву!. Деньги были, я их Наташке сую. Говорю, что меня нехило прет, надо домой доехать спокойно. Без историй. И во мне все так играет. Прет! И Наташку хочется отыметь по полной программе. Я уже жене на ухо шепчу: Наташа, да мне так ебаться хочется. Вяжи базар, пошли любовью займемся. А она мне говорит: я все знаю, тебе хорошо, а мне тоже. Давай, пошли. Домой, к нам. Посмотри на часы. Смотрю. Полседьмого. Блин! Это ночь просто пролетела незаметно. Аню одевал ее муженек, бывший в три раза трезвее ее. А меня все перло. Мы оделись, ловили тачки и стали разъезжаться по домам. Юрка храпел на том же стуле, где его зарубило. Банкет кончился. Новый год встретили и нехило отметили. Новогодние праздники прошли на ура.
Приехали домой где-то ближе к половине восьмого. Наташа разделась да и свалилась спать. Я тоже лег. А мне не спится и не дремлется. Колбасит, да еще как. Блин, шесть часов после приема прошло, а вот тут чую, что меня прет по полной программе. Я в тишине дома погрузился в свои ощущения. И стал их осмысливать и анализировать. Это было что-то вроде остаточного кайфа. Ты чувствуешь, что пик ощущений уже отошел и не вернется никогда без догона. Но еще держит. И нехило. Я лежу рядом с женой, а вроде парю в воздухе. И такая нежность ко всему распирает изнутри. Мне так спокойно и хорошо. Вот лежишь в таком настроении, глаза сами собой открываются. Не лежится без движений, так просто не сидится. Встал, пошел зрак посмотреть. Точно - зрак под радужку. Пошел на кухню. Пока маманя спит, забил косяк, дунул. Пересидел приход за компом. Потом разбудил Наташку да давай ее трахать. Она сонная отдалась, а потом уснула у меня на плече. А я давай гладить ее да и дрочить на нее. Ее всегда напрягала моя давняя привычка дрочить при ней. Не раз говорила, что мне надо к врачу сходить, чтобы избавиться от этой некрасивой привычки. А на хуй? Мне и так хорошо.
Потом снова встал, маманя уже встала. Хотела меня покормить, а жрать не хочу. Просто не хочется. С Е аппетит почему-то пропадает и кардинально. Жрать просто не хочется, и хрен себя заставишь поесть. Маманя видит, что я какой-то не такой, но не наезжала. Я сидел за компом, сбегал даже за пивом, курил. И чувствовал внутри себя такую характерную кайфовую дрожь. Мне было хорошо. Хотя я чувствовал, что Е попускает. Праздник прошел, начинались будни. В которых мне уже экзаменов не сдавать, как сдавал четыре года. И хрен поймешь, что тебе делать. Плыву в неизвестность, где от меня мало чего зависит. Да, как-то пройду сверку, все им оформлю, этой поганой турфирме. Буду писать дипломную работу. А чего дальше? После гэка? Что дальше мне в жизни ничего особо не светит - я это нутром чуял. Пожалуй, тогда я ста ощущать на себе действие неких обезличенных сил, упрямо выталкивающих меня из обычной жизни. На квартиру, на машину мне за три-пять лет никогда не заработать. Наташка похвалялась, что она заработает. Ей это тоже не светило. Те же силы обезличенные толкали ее в противоположную сторону. Только Наташе не дано было это понять. Да, верно написано в Библии. «Ибо в знании много скорби». Так подумал я, доставая очередную сигарету, которую курил с чифирком.
Наташа проснулась около часа и начала маяться похмельем. Она было подорвалась к матери своей, да я ей протянул уже заранее припасенную чекушку. Лечиьс дома, и так скоро должна уехать. Наташа взяла чекушку и стала пить прямо из горла. Сходили за пивом, меня все еще держало. Двенадцать часов. Жена быстро поправилась, а вот мне потом чего-то хуево становилось. В голове плыли одни грустные мысли, стал давить депрессняк. Чисто физический. Вот будто тебя со всех сторон сжимает, как будто в мешок какой запихивают. Я снова косяк забил. Укурился - стало легче. Наташа не жрет тоже, мне не хочется. Она - за телефон и давай всем своим названивать. Четыре часа трепалась. А я около четырех вечера лег наконец-то спать. И уснул. Спал до полвосьмого утра.
На другой день Наташа съебалась в гости к каким-то своим дальним родственникам. Предварительно попросив у меня пять косых на дорогу. Я сказал, что займу их у Костика. Позвонил ему, тот согласился. Я поехал у него занять денег на Белорусской. Договорились там встретится. Привычно посидели в том кабаке - за мой счет. Костик был с Лизой. Объективно - это была вполне счастливая пара. ИньшаЛла, чтоб так у них всю жизнь и было. Побазарили, приехал домой. А Наташи нет. Полдесятого звонит: Леонидушка, меня здесь приглашают остаться. Можно? Зло меня на нее взяло. Говорю ей: так ты ж уезжаешь скоро! И тебе это дальняя родня важнее меня? Поругались, я повесил трубку. Жена чрез полтора часа приехала и извинилась. Мол, не подумала. Я видел, что она снова водкой набухалась. И довольно основательно. Но все одно - легли вместе.
А на другой день мы поехали на Казанский достопамятный вокзал. Покупать ей билет в Ташкент. Почему-то в этот раз она решила ехать домой чрез Ташкент, хотя ближе было доехать так, как мы ехали год назад - из Навои. Но в Ташкенте Наташа должна была встретится с кем-то по делам Стаса, а по каким - она мне не говорила. Ладно, поехали, взяли билет ей на Ташкент. Поезд отправлялся вечером пятого января. Наташка по своему обыкновению хитрила. Она ни слова не сказала мамане, что я у Костика занял денег на дорогу. Ей еще матушка дала на билет и на подарки ее отцу, Стас дал денег, даже Денис. И она заняла у своего мадабая. То есть, сумму-то набрала изрядную. Хитрая у меня жена была первая в смысле зажать у кого-то. Настоящая лисичка!
Купив билет, мы погуляли около трех вокзалов. Наташа мне рассказала, что она эту площадь трех вокзалов давным-давно. Еще в свои восемнадцать лет с первым мужем приезжала сюда торговать. И в кабак ходила с ним, который до сих пор там стоял. Я немного пытался расспросить ее о первом браке. Наташа говорила об этом очень неохотно. Хрен поймешь, чего там было. Его матери Наташка не нравилась, парень, смуглый кореец с фамилией ашкенази по отчиму дул план, заработать, по словам жены, не мог, работала Наташа, торговала на рынке в Ташкенте даже на сносях. Он ходил по проституткам, матушка его водила пьяные компании, отбирала у невестки все деньги. Родила Кима и съебалась. Это с ее слов только. А как оно было - хрен узнаешь. Может, просто перемкнуло мозги, взяла ребенка да съебалась. А потом вернутся стыдно, да и не хочется. Но в первый раз она приехала в Москву в приснопамятном девяносто третьем. Когда я полез на баррикады. Правда, чуть раньше. Она пыталась узнать места, а я ей рассказывал про Мещанский районный (тогда он назывался межмуниципальным) суд города Москвы. Как к нему проехать оттуда. И как я во дни дефолта пытался там обжаловать распоряжения Центробанка. Потом мы поехали домой ко мне.
Ночь супругов пред разлукой на неопределенное время была хорошей. По давно сложившейся схеме: косяк, пиво, чифирок, перепихон потом. Только сердце мое грызла тоска. Наташка уезжает. Она мне клялась, что быстро вернется, но я понимал, что она застрянет в Узбекистане. Не по своей воли, а просто из-за реалий узбекской жизни. О чем говорил ей. Я не знаю. То ли это была самоуверенность, то ли Наташке было по барабану. Она клялась, что вернется чрез две недели. А я ей говорил, что очень хорошо будет, если вернется чрез месяц. Но на самом деле и месяца будет мало. Она отсутствовала полтора месяца. И вернувшись, признала, что я был прав, когда говорил ей это.
В тот год пятого января было рабочим днем. С Наташей мы договорились, что вечером поедем в Медведково к ее матери, чтоб она простилась с ребенком, а потом я ее провожу. Ребенка после окончания зимних каникул заберу от матери и буду с ним до ее возвращения домой. С утра мне позвонили из той турфирмы, просили подъехать, выставить счета и счета-фактуры по новой афере с мебелью для военного училища, а также взять другие бумаги. Я поехал, побазарил у них с Катюшей. Сказал ей, что жена уезжает в Узбекистан хрен знает насколько. И теперь я просто загуляю без жены. Катюша мне сказала: я тебе загуляю! Хрен позволю! Я ее спросил: Катя, а вот пока жены нет, мне б какую-нибудь девчонку. Потрахаться. Лешка влез тут: это нужно хорошую любовницу завести. Я их спрашиваю: а маза есть? Да я заплатил бы, базара нет. Вот девчонке заплатить, переспать с ней и уйти. Они мне сказали, что таких знакомых у них нет. И никого мне они найти не могут. Как говорится, на нет и суда нет. Сделал я им, что нужно, да и свалил от них домой.
А дома Наташа уже собрала свои вещи. Сначала мы поехали в ресторан «Куйлюк» к Стасу. С вещами уже. Наташа с ним побазарила за барной стойки, еще лавэ с него взяла, развела его на две стопки рома и кружку пива для меня. Я сказал Стасу насчет долга. Он обещал быстро отдать, но за свой базар не ответил. Данное в долг с родни жены приходилось просто выцарапывать. Потому что бабла у них вечно не было, а в долг они считали возможным брать надолго и без гарантированного возврата. Выцарапывал я с него потом, больше половины - дурью. Когда Наташа уже ушла от меня. А тогда мы вышли из кабака, поехали до метро Беляево, а оттуда - до Медведково по прямой ветке. 55 минут ехать. Потом была маршрутка. И я снова очутился в той старой квартире.
Там нас приветствовала бухая Тамара Алексеевна. Денис с Оксаной вдруг пошли в кино, Ким носился колбасой, а новорожденный Валера спал в кроватке. Наташка меня удивила. Она стала играть с Кимом в какие-то непонятные мне игры. То и дело вцеплялась ему ногтями в щеки. Ким ныл и орал, бегая от нее. Я спросил ее: ты чего это? Наташа сказала мне, что просто так с ним играет. Игра эта Киму очень даже не нравилось. От своей матери он бегал и ныл: не надо меня царапать, мама! А Наташа сама визжала и бегала за ним. Подивился я на это. А теща, по обыкновению своему, гнала порожняк по пьяни, от которого просто вяли уши. Посидели так минут сорок, я посмотрел на часы, сказал жене, что пора ехать на вокзал. Наташа быстро простилась с Кимом и матерью, взяла свои баулы. И мы поехали. Тачку взяли до Медведково, до кольца доехали, пересадка, метро Комсомольская. Выход на Казанский вокзал.
По новой взвесили багаж. На этот раз пришлось доплатить, так как баулы Наташи превышали установленные 36 килограмм. Прошли с вещами, документами и билетами перронный контроль. Состав уже подали. Нашли вагон, я затаскивал ее баулы в купе. Пока я затаскивал, Наташа уже со всеми в купе перезнакомилась. И мне было видно, что она настроена общаться с ними, а не со мной. Лишний раз убедиться, что я ей так особо и не нужен. И что нечего мне рассчитывать на ее внимание. А Наташа, предварительно поболтав со всеми, сказала мне: Леонидушка, не надо ждать до отправления поезда. Езжай домой! Давай выйдем из вагона. Я тебя провожу тоже. Я пошел по тесному коридору купейного вагона, а Наташа шла за мной.
Когда мы вышли на перрон, Наташа обняла меня и прижалась ко мне. Я посмотрел ей в глаза. Они у нее были очень грустные. Ты лучше домой поезжай, травки покури, сказала жена мне. Так будет лучше тебе самому. Чем дольше ты со меня провожаешь, тем тебе хуже на душе. Ты не хочешь со мной расставаться, а еще тебе хочется поехать со мной, раз у меня дома много конопли и мака. Вот и не знаю: то ли Наташке насрать на меня было, то ли хотела мне на душе сделать посильно лучше. Хрен поймешь!
Мы поцеловались на прощание, и я пошел к зданию вокзала. Долго искал там сортир, потом взял пиво и курил с ним. Потом мне стукнуло в голову, что около трех вокзалов я могу найти дешевых вокзальных девушек, а их хрен так найдешь. И поехал домой. На Юго-западной я был около часа ночи. Позырил по сторонам. Было пустынно. Никого, напоминающего снимающейся девчонки не было. Решив, что автобуса ждать уже бесполезно, тормознул тачку.. Договорился за полтинник до Очакова. Вез жирный водила.
На коротком пути я решил спросить его, знает ли он чего по темам. Спросил, долго ли занимается извозом. Тот бросил: долго. Лет семь. Я стал рассказывать ситуацию свою. Вот жена уехала хрен знает насколько. А с девушкой поразвлечься хочется. Он случайно не знает, где можно найти девушку подешевле? Чтоб на ночь снять. Водила вздохнул и сказал: в такой ситуации самое дешевое - это соседка. Взять так поллитра, пива, шампанское, распить с ней, да и переспать под это дело. Да не умею я водку пить, это путь для меня закрыт, подумал я, перебирая в уме своих соседок, которые по синей теме. Да на них и не встало бы, это точно!
Чего было дальше? Приехал домой, маманя ужином покормила, да спать легла, а я - укурился! Подумал о жене, подрочил, да и спать лег. А чего еще делать, а?
Наступил рождественский сочельник, в которой часто я сдавал первый экзамен зимней сессии. В этот раз мне было уже сдавать не надо. И я чувствовал великую пустоту внутри. Делать нечего и не надо. И остался я снова наедине с собой, с компом и травкой. Отчего ж я так чужой всем? Отчего без Наташи мне ни один праздник в будни тусклые вменяется? Это, пожалуй, вовсе даже не мой праздник. Четыре года я о рождестве вообще мало думал. Как раз Новый год означал приближение экзаменов. А Рождество было между первым и вторым экзаменом. И проходило очень незаметно. А сейчас экзаменов нет уже. А без них как-то скучно. Непривычно. И без жены и ребенка непривычно очень стало.
Зато в рождественскую ночь галюки, вернее анашные грезы с закрытыми глазами были просто потрясающими. Помню, сначала я видел целый легион марширующих чертей. А потом сверху ко мне спустилась черная тень и растворилась во моей груди. И потом я будто увидел какие-то подземелья длинный запутанный лабиринт, по которому с факелами шли какие-то темные фигуры с птичьими лапами. А предводительствовал этим странным шествием почти в полном мраке песьеголовый Анубис. Никогда я столько чертей не видел раньше под кайфом. Да, интересно вставило, прямо классно!
А днем маманя чего-то встала и давай ныть, что у нас с Наташей будут теперь скандалы, потому что она не будет больше нас подогревать. И все прикапывалась ко мне насчет того, как я думаю жить дальше. А вот как в натуре? Как я думал? Я думал, что на следующий день я поеду на собрание нашего потока. Может, разыщу там свою научную руководительницу, покалякаю с ней насчет плана дипломной работы, буду тихо-тихо писать свой диплом. Параллельно пройду сверку в налоговой по этой турфирме, сделаю им все, что делал раньше, что нужно делать. Напишу отчет по практике, сдам его, напишу дипломную работу, сдам гэк, защищу диплом. Это все, что я мог бы ответить на вопрос о том, что я намереваюсь делать. Я знал, что мне это надо сделать, а ничего другое мне в голову и не приходило. Равно как и то, что я отлично понимал следующий факт: денег на всем названном я не заработаю. Я это сделаю, но на мои доходы это никак не повлияет. И хули задавать вопрос, на который у меня нет ответа. Я мог только сказать в ответ то, что мне на аналогичный вопрос ответила в ноябре Юля маленькая, сбежав от Вики: жить! Я собирался просто жить так, как у меня получится. У меня не было много открытых дорог.
Примерно так я и сказал мамане. А она давай ныть на тему, какая у меня плохая жена. Узкоглазая хищница. И чего ныть, раз она уехала. Какой смысл в этом нытье? Только душу мне травить. Так подумал я, забивая очередной косяк. Неожиданно позвонила Анечка и предложила провести ночь вместе. У нее. Попросила привезти пару-другую косяков. Я забил три косяка и поехал к ней на Авиамоторную. В восемь часов вечера был у нее. Там мы укурились хорошо и под это дело потрахались. И там я заметил впервые довольно неприятную вещь. Если раньше меня перло 5-7 часов, то теперь больше четырех не стало получаться. Толерантность все-таки возросла, что не говори. Хотя в остальном ощущения были как прежде. Равно как и количество травки и качество. А впервые стал отмечать сокращение времени действия. Мне это сразу не понравилось.
А так интересные глюки поймать удалось тогда. В ту ночь на вторник вот как было. Накурились мы ровно в полночь. Сначала было все как обычно - холодные мурашки, оцепенение и сладкая истома во всем теле. Приход как приход обычный. Полежали в постельке обнявшись в полуосвещенной комнате и пошли пить чай. Попили, тут уже вторая фаза началась, тяга. Идем снова в постель. И вижу в нижнем поле зрения будто красный фонарь горит. Когда фотки печатают, таким пользуются или раньше пользовались. Я понимаю, что это казалось, но это была самая натуральная галлюцинация - красный фонарь воспринимался полностью как реальный. Мне стало как-то не по себе от этого. А потом снова легли и занялись любовью. Хорошо я ее натянул, было очень приятно. И ей тоже было приятно. Красотка эта уснула, а я спать не могу. Чувствую прилив энергии мощнейший. И чувствую, как в меня вливается тревога. В спину вот чисто физически. Вот так, будто люмбальную пункцию с ликвором твоим берут. Точно такое чувство было. Стало как-то стремно. Вот чувствуешь, как надвигается на тебя что-то. И что ты влип в какую-то очень- очень скверную историю. Стало просто невыносимо. Тревога превратилась в физическое давление на спину. Захотелось встать и уйти куда-то. Будто душило что-то. Я встал и пошел на кухню. Снова сварил и пил чифирь, меня тошнило. Потом мне вдруг жрать смертельно захотелось. Это нечасто бывает. Открыл холодильник, нашел и наелся козьего сыра и печенья. Гляжу - уже четвертый час. А время-то и незаметно как-то пролетело. Даже и не ощутил. Время явно убыстрилось. Стало холодно. И вот чувствую, что отходняка еще нет. Что снова совершенно неожиданно накатывается оцепенение и чувство тревоги. Но тревога была приятная уже. Хотелось встать и уйти из дома. Я пошел к Анечке, разбудил ее и попросил посидеть со мной, а то одному бодрствовать становиться невыносимо. Аня встала и приласкала меня по собственной инициативе. Бешеный был секс. Просто классно.
Но такого чувства тревоги я никогда не испытывал раньше. Не ужас, не паника, именно тревога и ожидание чего-то очень неприятного. Причем это чувство неприятное как бы в спине пульсировало. Ощущения эти для меня новыми были. Никогда подобного раньше не испытывал никогда под травой. Я тогда впервые ощутил себя в мощном потоке энергии Высших сил. И впервые ощутил, что так оно и есть - свыше меня несет. Хрен поймешь, зачем и почему.
А на другой день поехал в свою родную Академию. Как раз к началу собранию потока моего. Сел, смотрю на привычные симпатичные девичьи лица. Блин, думаю, да они уж выросли, иные и замуж вышли. Пять лет пролетело как дивный сон. На деканшу нашу смотрю, как она там рассказывает нам про практику, про написание дипломной работы, про правила допуску к гэку. Она там свое базарит, что ей положено, а я смотрю и думаю: эх, а ведь она в последний раз вот так по ушам нам всем ездит. А тетка хорошая ведь! Настоящая деканша! Наверно, я по ней тоже буду скучать всю жизнь. Ну, я ведь пред этим собранием еще раз на бегу от Анечки дунул, заныкал от нее пятку себе. Мне так хорошо. И дивлюсь, что наши правильные девчонки не палили, когда я сидел среди убитенький такой. Предо мной сидела толстушка Ирочка. Я по привычке ткнулся к ней. Ириш, ты от какой кафедры пишешь диплом? От бухучета, сонно ответила она. А ты своего научного руководителя уже видела? - спросил я ее. Нет, сказала Ирочка. Но после собрания всех можно найти на кафедре будет. Ир, а давай пива попьем, побазарим, предложил я ей, вполне предполагая ответ. И он не заставил себя ждать.
Ты женился и все не успокоишься, начала ныть толстушка. Тебе давно надо было отвалить от меня. На втором курсе еще. У тебя впереди чрез годик- другой будет игла. Вспомнишь еще меня и мои слова! Ах, ты, сволочная девка! - подумал я. Зачем вообще я за тобой ухаживал?! Моя платоническая институтская любовь, блин! Тебе надо было еще на первом курсе мне дать, а на втором - выйти за меня замуж. А ты все нос от меня воротила!
И вот тогда мне в голову стукнуло: да, все, отучился. Время прошло, скоро все здесь для меня закончится. А было здесь хорошо. Я громко рыгнул. Ирочка спросила: тебя тошнит что ли? В натуре тошнило. Я кивнул головой. Лёня, я тебе все расскажу, выйди в туалет лучше. Я по тебе постепенно научилась замечать, сказала вдруг толстушка. Я пошел в наш сортир на том же этаже. И быстро там проблевался разок. Немного. Вернулся, Ирочка мне все рассказала. Собрание окончилось, я впервые пообщался со своей научной руководительницей. Пожилой полной доцентшей в очках. Она меня заверила, что все можно сделать в середине февраля, что предписывалось сделать раньше. Только мне надо будет написать и сдать отчет по практике, а как - она меня научит, а кроме того, надо методичку на кафедре купить. Обменялись телефонами, купил я на кафедре методичку, да и поехал домой. А там, само собой, укурился по новой.
Вот так, Зоя, отметил я те новогодние праздники. В первом браке. Так я встретил симметричный год моей катастрофы.