Чёртов стул (ДРУГОЙ БЕРЕГ)

Автор: Название этому месту дала одноимённая скала. Ломаная, обрывистая, она возвышалась чуть поодаль от побережья. Крутой подъём метров сто и вот она, обрамлённая с северной стороны вдоль подножья низкорослыми кривыми соснами. Скала загораживает им солнечный свет, оттого и не растут ввысь. Своими уступами скала действительно походит на исполинский стул. Чёртовой она стала давно. Срывались с неё чуть ли не каждый год, и всегда, как ни странно, с летальным исходом. Как правило, туристы, кому ж ещё. Местные туда старались не ходить. Странные слухи ходили об этой скале. Проклятым местом считалась.

Впрочем мы так не считали. Нет, мы не мнили себя какими-то там экстремалами, просто осень традиционно у нас была временем для походов. Мы сами выбирали интересные нам места. Так вышло и осенью того года с этой проклятой Чёртовой скалой.

- Нет, парни, вы как хотите, но я считаю, что нам обязательно надо туда попасть.
- Далековато, Витёк. – это Игорь. Он всегда из нашей тройки самый мнительный.
- Вот именно. Так далеко мы ещё ни разу не забирались. Ну, подумаешь, помимо выходных прихватим ещё дней пять.
- А маршрут?
- Да что маршрут, Игорь? Смотри, я всё продумал уже. – раскладываю перед парнями заранее приготовленную карту с отметками. - Сперва на поезде. Выходим как раз посерёдке самого длинного перегона. Ветка тупиковая, но там будка смотрителя путей, поезд тормозится на минуту буквально. Ходит всего раз в неделю, но нам удобно, выпадает на пятницу. Через три километра на север выходим на просёлок. Там опять же вечерний рейс автобуса. Он в шесть стартует, мы его перехватываем через час и едем ещё километров шестьдесят. Выходим опять же посередине маршрута его следования и в глубь, в тайгу. Часа три ещё хода в сторону озера, и к позднему вечеру мы на месте. Как раз на скале соорудим ночлег.
- А обратно? Неделю там гаситься что ли? – это Семён. Он самый рассудительный и осторожный.
- Нет, зачем же. Потом уходим по берегу озера на восток. Вот здесь, за мысом, опять же сворачиваем в тайгу и по прямой. Выйдем, получается уже на другой стороне залива, там паромная переправа, а оттуда уже автобусом до райцентра. Там поезд обратно.
- Ну, да, тут неделя не меньше. – Семён с Игорем, уже явно заинтересованные склоняются над картой.
- Парни, я говорю, дело верное. Глушь приличная, давно такое искали. Хватит уже, как школьники, по окрестностям на выходных болтаться.

В ту пятницу, как назло, мы везде успели. Ни одного сбоя в намеченном мною маршруте. Выскочили с поезда, вышли к просёлку, как раз успели тормознуть автобус. Полтора часа езды в пыльном пазике по разбитой дороге и вот перед нами стена густого леса. Преимущественно ельник, оттого темно и сыро. Через четыре часа ходу вышли к озеру. Чуть отклонились от заданного направления, на полкилометра западнее вышли, чем требовалось.

- Тишина-то какая, а, ребят? – смотрю на Семёна с Игорем, застыли, стоят словно истуканы.
- Да, Вить, красота.
- Вот. Я ж говорил, что дело стоящее. Когда ещё такое увидим.

Неподвижное зеркало предзакатного озера лежало перед нами, отсвечивая бликами в последних лучах утопающего красного диска солнца. Ни ветерка, ни звука. Даже пения птиц почему-то не было. Абсолютное безмолвие. Мне почему-то напомнило кадры из фильма «А зори здесь тихие», когда Васков со своими девчатами выходит к ночи на гряду возле Легонтова озера. Я ещё, помню, подумал, что, вот как раз, гляди-ка, не хватает заброшенного отшельнического скита для полной картины. Чёрт бы меня побрал с такими мыслями.

Через полкилометра на восток вдоль побережья вышли к подножью Чёртова стула. Скала высилась перед нами в ста метрах от берега, вверх по крутому склону, усыпанному огромными валунами. Чтоб на неё забраться пришлось изрядно уйти вправо, там подходы были не такие крутые. Тем не менее, мы изрядно вымотались пока наконец преодолели правый уклон скалы и поднялись на самый верх.

На самый край обрыва мы вышли как раз вовремя. Почти совсем уже зашедшее солнце цепляло последней пламенной кромкой край лежащего перед нами как на ладони безмолвного озера. Ни единого движения, зеркальная гладь и тишина. Такая тишина, что казалось она давит в уши, проникает внутрь тебя.

Наскоро раскидали палатку со спальниками, сотворили костёр из сушняка. Безмолвный вечер слоился в языках яркого бездымного пламени, уютно ворковала картошка с тушёнкой в котелке, подвешенном на рогатине. Запасливый Игорёк вытащил из рюкзака первую поллитру «Столичной». Всё в добрых традициях. Опрокинули по первой сотке походных.

- Нет, Витька, ты всё-таки молодец. Место решает.
- А я что говорил. Семён, ты чего притих?
- Хорошо, ребят. Правда хорошо.
- Вот-вот. Сегодня посидим душевно, завтра зорьку утреннюю поймаем. Денёк ослабнем в забвении, после в обратку двинем по побережью.
- Да, это вам не тропки топтать по турмаршрутам. Глушь качественная. Хорошо забрались.
- Игорёк, плесни по сотке-то ещё.
- А то.

Непроглядная темень спустилась незаметно быстро. Подбросили дров в костёр, больше для настроения, чем для тепла. Открыли вторую поллитровку. Несмотря на усталость, сиделось действительно хорошо. Давно так не сидели.

В обратный путь мы двинулись через день, с утра. Рюкзаки заметно полегчали, шагалось легко и бодро. Сперва хотели было спуститься к самому берегу, но потом решили пройти несколько километров по каменистым уступам, благо места сплошь красивые, загляденье сплошное. Да и вид, нет, нет, да и открывается сквозь заросли на озеро, один другого занятнее.

Первым слабый запах дыма учуял Семён.

- Вить, Игорь, вроде дымком тянет, нет?
- Да, ну, откуда, Сем? Если только такие же отшельники как мы?
- Не, ребят, правда.

Принюхались. Верно. Со стороны берега тянуло слабоватым запахом дыма. Семён первым же и увидел с горки слабые сизые струйки, поднимающиеся из густых прибрежных зарослей.

- Что, пойдём посмотрим, а?
- Ну, давай.

Почему-то с осторожностью, стараясь не шуметь, стали аккуратно спускаться вниз, под горку. Возле самого подножия, в каменистом распадке, сквозь густые заросли молодого ельника, мы разглядели тёмный силуэт какой-то приземистой полуземлянки с двускатной крышей. Из проржавевшей жестяной трубы в углу и тянулась вверх тонкая струйка дыма.

- Ребят, может не пойдём? – это как всегда осторожный Игорь. – Мало ли что. Жильё видать чьё-то.
- Ага. Монаха-отшельника. – нас с Семёном уже распирало любопытство. – Не дрейфь, Игорёк, присмотримся, никого не побеспокоим. Интересно ведь. Да и хозяев, видать дома нет.

И действительно, вокруг было тихо. Просидев минут десять неподалёку от хибары и всматриваясь сквозь ветви, мы не вытерпели и осторожно стали приближаться.

Обычная с виду лачуга, но, как ни странно, хорошо замаскированная. Если бы не дымок, который учуял Семён, прошли бы буквально в десятке метров сверху по горке и не заметили бы ни за что. Дощатая крыша искусно укрыта дерном, само строение будто утоплено в земле, сливается с подножием горы. Низкая, приземистая дверь, чуть утоптанная земля перед входом и всё. Ни костровища для готовки, ни поленницы, вообще ничего, что могло бы хоть как-то свидетельствовать о быте или обитателях этой хибары.

- Эй, хозяева, есть кто? – не слишком громко позвал я. – Гостей непрошенных принимаете?

Мы переглянулись с ребятами. Семён первый подошёл к двери, коротко постучал два раза. Ответа не последовало. Окон, кстати, тоже не было. Ни одного. Семён попробовал потянуть дверь на себя, уцепившись пальцами за выступ крайней доски. Потому, что ручки на дверце тоже не было. Как оказалось, она открывалась вовнутрь.

- Ребят, неудобно как-то – это опять наш Игорёк.
- Да ладно тебе, Игорюх. Что мы, посмотрим только и всё. Интересно же. Пошли.

Внутри темно. Оглядываемся. В дальнем от входа углу буржуйка, обложенная кирпичами, вдоль стен три топчана с каким-то тряпьём. В углу свалены в кучу непонятно откуда здесь взявшиеся яркие разноцветные рюкзаки. Ни стола, ни стульев. Пол земляной. Из-под ближайшего к нам топчана торчит колесо от горного велосипеда. Жуть какая-то.

- Давайте-ка убираться отсюда, ребят, правда.
- Пожалуй, Игорёк, ты прав. Странное жилище. Пошли, Семён.

Семён поворачивается к нам, скалит зубы в ухмылке.

- Ребят, погодите, надо холодильник найти. С останками в маринаде. Помните, как в кино этом? «Поворот не туда» называется.
- Да пошёл ты, не до шуток.
- Не, ну правда. Откуда тут рюкзаки эти? Не иначе три упыря живут и туристов солят на зиму себе.

Я потянул Семёна за рукав.

- Хватит тебе. Пошли.
- Дай хоть сфоткаю, Вить.
- Пошли скорее, говорю.

Игорь был уже снаружи. Семён вышел следом за мной, спустя полминуты.

- Славный инстаграм запилю по возвращению. Поворот не туда-2.
- Второй есть, Сем. Там всего шесть частей вроде было.
- Ну, что ж. Значит «Поворот не туда-7».
- Придурок ты, честное слово.

Невольно ускоряя шаг, мы поднялись обратно вверх по склону и отправились дальше на восток, изредка видя сквозь густые кроны отблески озера справа по ходу нашего пути.

В первый раз осторожный хруст валежника за спиной мы услышали как раз в один из таких моментов, когда приостановились взглянуть на один из хороших видов озера с горы в обрамлении сосновых крон.

- Это что, ребят, было, а? – тут же спросил Игорь.

Семён как раз фотографировал на телефон очередной пейзаж этой глухомани. Ещё раз хрустнуло под чьей-то осторожной ногой, уже более отчётливо. Я случайно глянул вниз. Среди зарослей внизу вроде мелькнул и тут же исчез силуэт в капюшоне. Да, так и есть. Вон и ветки кустарника подрагивают, задетые.

- Семён, ты видел?
- Ага.
- Что? Что вы видели, ребят?
- Да ничего, Игорёк. Внизу вроде кто-то есть.
- Ага. И, судя по всему, опережает нас по побережью.

Сзади опять раздался хруст ветки. Ещё ближе к нам. Мы переглянулись.

- Так, ребят. Пошли-ка подобру-поздорову.

И мы сделали неплохой марш-бросок. Километра на три в ускоренном темпе. Я бы даже сказал, в очень ускоренном. При этом стараясь не шуметь и, по возможности, не оставлять за собой следов.

- Ребят, привал. Пять минут. – сказал я, когда дыхалка окончательно сбилась. На побережье мы выйти не рискнули, хотя идти там получилось бы быстрее, чем по взгорью. Шумно дышали, глядя друг на друга загнанными глазами.

- Точно олени какие-то – первым не выдержал Семён.

Я улыбнулся. И в этот момент мы опять услышали осторожный хруст ветки позади нас.

- Да что ж такое-то, ребят, а? – это уже Игорь, с нескрываемой дрожью в голосе. – Что нам делать? Может на дерево залезем, спрячемся?
- Вперёд, парни. Вперёд.

И мы опять почти бежали, скрадывая по возможности шаги, скрываясь в перелесках, меняя направление, но придерживаясь неизменно в близости побережья. Углубиться в тайгу не решались. Лес внушал страх. Добраться хотя бы до мыса. Оторваться от этой неизвестности с шагами, нас неизменно нагоняющими.

К вечеру мы всё таки добежали до этого мыса. Весь в каменистых уступах, он полого спускался, уходя в воду. Погода по-прежнему стояла безветренная. На берег мы выходить не решались. Попадали на мох под стволом могучей кряжистой сосны, хватали воздух широко раскрытыми ртами.

- Ребят, а что мы так взгоношились-то, а? – спросил вдруг Семён.
- А тебя, что, не напрягает? Капюшоны какие-то идут и идут следом.
- Странно это всё, действительно.
- Ладно. Наверно оторвались уже. Теперь делаем так, парни. Сейчас на километр в лес от берега строго по прямой, как и планировали. Там найдём подходящие деревья, залезем, привяжемся и будем слушать.

Так и сделали. Мы искренне верили в то, что сумели запутать эту странную погоню за нами. Честно сказать, натерпелись страху. Вроде можно было с самого начала развернуться и пойти навстречу этим в капюшонах, сколько их там, трое наверно, но впечатление от этой маньячной землянки, да ещё с комментариями Семёна насчёт «Поворота не туда-7» не отпускало.

Начинало темнеть. Выбрали густой ельник, стоявший на взгорке.

- Ребят, давайте так. Каждому по дереву. Забираемся примерно до середины, где ветки ещё не слишком тонкие, и там привязываемся каждый к стволу. Только тихо.

И мы полезли, стараясь не шуметь, из последних сил. Привязался я довольно быстро, ещё пожалел сперва, что верёвка ослепительно белого цвета, потом думаю в такой гуще веток всё равно незаметно. Странно, но из-за страха совсем не ощущался голод, хотя после такой пробежки по пересечённой местности я был совершенно измотан.

Вой раздался как раз в тот момент, когда дыхание уже почти успокоилось и в уши перестало стучать глухим молотом моё собственное сердце. Заунывный, переходящий в визг вой, который просто никак не мог принадлежать ни одному известному мне зверю. Да и человек, я не знаю, вряд ли такое мог бы изобразить. Вот здесь я по-настоящему обмер. Думаю, что ребята тоже, но сидели мы втроём, каждый на своём дереве, не шелохнувшись, вцепившись намертво руками в спасительные еловые ветви.

Вой доносился со стороны берега озера. В лес из-за приближающейся ночной темноты мы углубились не так далеко, километра на пол всего.

- Этот кошмар должен закончиться. Должен. – твердил я сам себе. Постепенно мне показалось, что этот страшный вой удаляется дальше на восток. Но почему он в первый раз раздался так близко от нас?

Сидеть не шевелясь оказалось неимоверно сложно. Даже не смотря на то, что страх казалось сковал всё занемевшее тело. Почти всю ночь я не спал, и сморило меня в каком-то мутном забытьи лишь под утро. Очнулся я когда уже ярко светило солнце, пробиваясь сквозь густые еловые заросли.

Долго прислушивался, прежде чем решился отвязать верёвку от елового ствола. Спускался я долго и медленно, стараясь не шуметь. Наверно меня всё-таки услышал Игорь потому, что спустились мы почти одновременно. И первое, что мы увидели, это кроссовки Семёна, валяющиеся под той ёлкой, на которую он вчера залез. Мы подошли ближе с Игорем, я посмотрел наверх. Вот он, еловый ствол, среди веток просматривается путь, по которому Семён вчера залезал на ёлку потому, что маленькие веточки неизбежно обламываются. Но самого Семёна не было. Только его кроссовки на мху, под стволом и больше ничего. Кроме гнетущей безмолвной тишины.

- Почему здесь не поют птицы? Ни утром, ни днём? – первое, что пришло мне на ум.

Игорь присел на корточки, трясущимися руками поднял кроссовки Семёна, огляделся, поднимаясь.

- Только тихо, Игорь – мне показалось, что он собирается звать Семёна. – Тихо и ни звука, прошу тебя.
- Здесь что-то не так, Витя. – Игорь смотрел на меня полоумным взглядом. – Здесь что-то не так.
- Это уже не мы будем разбираться, Игорь. Не мы. Нам главное выбраться из леса.
- Где Семён? Ты спал ночью, Витя? Где он? Почему мы ничего не слышали?
- Под утро сморился. Но действительно, мы ведь ничего не слышали.
- Меня тоже, Вить, колотило всю ночь, я старался даже дышать тихо, замёрз.

Крик, нечеловеческий пронзительный крик ударил по ушам в этой гнетущей тишине. Протяжный, со стороны озера. Тут мы не выдержали. Мы бросились бежать с Игорем, как бешеные. Он зачем-то сжимал в руках кроссовки Семёна. Мы неслись вглубь леса, уже не заботясь шумим мы, или нет, продирались сквозь заросли, нещадно царапая руки. Ветки хлестали по лицу. Мы падали, поднимались и снова неслись всё дальше и дальше от этого ужаса.

Во время очередной короткой передышки, когда мы без сил попадали на землю, Игорь вдруг несколько раз глубоко вдохнул.

- Какая-то сладкая вонь, Вить. Приторная такая. Чувствуешь?

Я только тут заметил, что хватаю воздух широко открытым ртом. Постарался унять судорожное хриплое дыхание, вдохнул носом. И действительно. Противный смрад, оседающий в ноздрях.

- Зачем ты их держишь? – кивнул Игорю на кроссовки Семёна, которые он до сих пор сжимал в руках.
- Не знаю, Вить.
- Брось. Пошли. Пошли скорее отсюда.

Поднявшись на очередной лесистый взгорок, мы увидели головы, от которых и шло это рвотно-сладкое зловоние.

Человеческие головы, насаженные на грубо выструганные колья, воткнутые тут и там под деревьями. Некоторые полусгнившие, с растрёпанными волосами. Ухмылки разрезанных от уха до уха ртов. И все без глаз.

Игоря вырвало. Он упал на колени, бессильно привалился к стволу молодой берёзы.

- Что это, Витя? Что это? Я больше так не могу, Витя.

Казалось, он сейчас закричит.

- Тихо, Игорь. Тихо, пожалуйста. Только тихо.

Голов было много. Десять, пятнадцать, двадцать. Я помог Игорю подняться и мы опять побежали, забирая вправо от этих чёртовых голов.

Это какое-то грёбаное кино. Безумный фильм ужасов, с нами в главных ролях. Как же я хочу проснуться. Проснуться и больше никогда не знать об этой моей идее отправиться к Чёртовому стулу, будь он проклят.

Мы видимо совсем обезумели и теперь уже больше напоминали загнанных животных на последней грани рассудка. Мелькающие стволы деревьев, прогалины, взгорки, буреломы. И сумасшедший, рвущий жилы бег из последних сил.

В какой-то момент я потерял Игоря из виду, но меня это уже совершенно не заботило, я продолжал бежать. Главное не сбиться с направления, не заплутать. Главное выбраться как можно скорее из этого проклятого леса. К людям, к милиции, к поезду, к чему-нибудь, что сможет меня увезти прочь из этого кошмара.

Я бежал часа два или три без остановки, может и все четыре. В какой-то момент я запнулся о лежащий на земле ствол и упал лицом вперёд, в мокрый холодный мох. Я сотрясался в беззвучных рыданиях, силясь унять бьющую меня дрожь. Бешено колотилось сердце. Сбитое напрочь дыхание с хрипом рвалось из сухого горла. Ни капли слюны. Всё высохло.

- Витяаааааа! Виииитяяааааа! – донесся сзади крик Игоря – Витияяаааа, бегиииии!

И всё оборвалось. И опять тишина, только ненавистный лес трясётся перед глазами, слоится от слёз, застилающих глаза. И дыхание моё хриплое рвётся из груди. Стараюсь унять, стараюсь, чтоб потише. Никак. Мне кажется, что мой судорожный хрип разносится на весь лес.

И опять этот вой, как вчера, переходящий в дикий сумасшедший визг. Кажется совсем рядом. Или не рядом. Я сбросил рюкзак, выхватил нож из ножен и побежал. Хотя бегом наверно это уже сложно было назвать. Я рвался из последних сил, цеплялся за ветки, стволы, падал, подскальзываясь, временами просто полз на четвереньках. И сжимал в правой руке нож, словно он мог мне помочь. И всей спиной ощущал неумолимый ужас, который дышал мне в спину, обдавая леденящим холодом. Насквозь мокрый, стиснув зубы, я бежал, пока не начало темнеть.

И вот здесь я понял, что заблудился. Потому, что бежал, уже не разбирая куда и не сверяясь с направлением. Вокруг только лес и совершенно непонятно, где я сейчас и в какую сторону двигаться. Хотя двигаться как раз сил совсем уже не было.

И я полез на дерево, как и в предыдущую ночь. Потому, что иного выбора не было. Идти в темноте, в непонятном направлении было ещё страшнее, чем вот так колотиться, прижавшись к стволу. Так я и провёл всю ночь, не сомкнув глаз, стараясь по возможности тихо и размеренно дышать. Очень холодно. До неуёмной дрожи во всем теле.

С рассветом, едва спустившись, я сверился с компасом и быстрым шагом направился в сторону ближайшей деревни, той которая была помечена у меня на карте. Той, где есть паром, на котором я смогу перебраться на другой берег. Удивительно, как я что-либо мог ещё соображать, но я старался идти по возможности скрытно, сдерживая дыхание и сберегая оставшиеся силы. Хотя откуда им было уже браться, непонятно.

Судорожные обрывки рваных мыслей в голове. Сплошное сумасшествие. Как такое возможно? Эта землянка. Сначала исчез Семён. Что случилось с Игорем там, позади меня? Рюкзаки, сваленные в кучу в углу. Хруст веток под осторожными шагами. Что это такое? Три топчана было там. Значит их трое? Одного я едва успел приметить тогда внизу, под горкой. Приземистая сгорбленная фигура, серая, капюшон на голове. Нас тоже было трое. Что было бы если б мы не побежали?

Мне бы только выбраться. Выбраться, забыть этот кошмар и никогда сюда не возвращаться. Пусть потом найдут Игоря и Семёна и мы решим, что просто заблудились, растерялись и временно потеряли рассудок. И словно не было той землянки, этого безумного воя в ночи и криков.

Головы я увидел часа через два хода. Насаженные на свежеоструганные колья, Игорь с Семёном улыбались мне разрезанными от уха до уха ртами. Глаз у них не было. И под каждым из кольев стояли, аккуратно поставленные друг к дружке, кроссовки, и того, и другого.

Немой ужас, леденящий кровь. В тот момент я наверное, как никто другой, понял смысл этого выражения. Сколько-то времени я стоял, не в силах двинуться с места. Попятился было назад, потом повернул и стал уходить вправо. Я не бежал, не скрывался, я просто шёл, не видя ничего вокруг, до боли в костяшках пальцев сжимая рукоять ножа. Я должен выбраться. Должен. Что-то страшное произошло с Игорем и Семёном. В ушах у меня, словно навсегда застывший в этой безмолвной пустоте стоял крик Игоря «Виииитяаааа, бегииииииии!». Кто они? Выслеживают меня? Почему я остался последним из нас троих? Сколько ещё будет длиться этот кошмарный сон?

Я не помню, когда и где я свалился без сил под корневище вывороченной сосны. Помню только, что, вжимаясь под раскоряченные кривые корни и всхлипывая, как щенок, с закрытыми глазами я копал ножом прямо под собой ямку, силясь спрятаться в ней, раствориться, не знать этого чудовищного леса.

Неизвестно, сколько я пролежал там в бессознательном забытьи. Когда я очнулся, светило яркое полуденное солнце. Неумолимо донимало острое чувство голода. Откуда брались силы в эти дни? Вдобавок выяснилось, что я потерял компас. Нужно было куда-то идти. Либо я выберусь из этого леса, либо меня постигнет участь Семы и Игоря. А ведь это была моя идея. По поводу Чёртова стула.

Я увидел их совершенно случайно, первым. Видимо это меня и спасло. Я как раз преодолел очередной взгорок. Их было трое. Они стояли внизу, в распадке. На краю зловонной ямы, полной нагих человеческих останков. Руки, ноги, порубленные, искромсанные туловища наполняли яму доверху, сваленные кое-как. Затаив дыхание, я медленно опустился на землю. Эти смотрели в другую сторону, на солнце. И молчали.

Один из них заметно горбился, видимо это был тот, которого я заприметил в самый первый раз. Второй наклонился, поднял грязный мешок и вывалил из него в яму порубленные куски тел. Игорь с Сёмой? Я зажал рот руками, чтобы не закричать. И всё это в проклятой гнетущей тишине. Они не разговаривали, не смотрели друг на друга. Внезапно тот, горбатый завыл. Тем самым жутким воем, переходящим в истеричный визг.

Сколько это продолжалось, я не знаю. Как мне удалось сдержать крик ужаса и не побежать, сломя голову, навстречу неминуемой гибели. Я лежал наверху, затаившись, и ждал. Так же, молча, они накинули капюшоны своих серых балахонов и отправились налево из распадка. Я провожал их взглядом, сколько мог видеть. Потом выждал ещё полминуты, поднялся и предельно осторожно двинулся по гребню взгорка, забирая вправо, в противоположную сторону.

Когда я выбрался из леса спустя неделю после полоумных, на грани истерики, скитаний, мне казалось, я уже не знал и не хотел знать, что со мной были Игорь и Семён. Их не стало, и вышел я один. Вышел на дорогу и бежал по ней вправо. Мне казалось, что так безопаснее. Именно вправо. Я бежал до тех пор, пока не увидел прогалину с крышами изб и дальше излучину реки со спасительным паромом. Который перевезёт меня на ДРУГОЙ БЕРЕГ.