Беляш Монте-Кристо (часть IV)

Автор: Лев Рыжков Гибкие бревна

Беляш брыкался и вырывался. Но хватка пальцев, которые его держали, становилась только крепче.
Пальцы казались бревнами. Огромными, твердыми и гибкими.
Если бы Беляш мог просочиться сквозь эти пальцы…
Не мог.
Сознание Беляша выло и металось в сдобном теле, просчитывало бесполезные варианты спасения.
Беляш не знал, каким образом он видел, и были ли у него вообще глаза. Но сейчас, когда он попробовал их закрыть, видимая картина мира исчезла. Остались только звуки.
И от самого жуткого из них было не скрыться.
- Попался!
В голосе лысого чувствовалось довольство собой, таким ловким. Самодовольство было приправлено некоторым удивлением.
«Что он обо мне знает?» - размышлял Беляш.
Он набрался смелости и вернул себе зрение. Над ним нависал рот – нехороший, некрасивый, с прихотливо изъеденными скалами кариозных зубов.
«Я погибну? – подумал Беляш. – Но зачем тогда я вновь родился? Бог ведь – не фраер. Без цели фокусничать не станет. Значит, я ему нужен. И, может быть, выживу».
Эта мысль придала Беляшу смелости. Плюс то обстоятельство, что студент, покушавшийся на его жизнь чуть ранее, кажется, наклал в штаны.
Беляш рискнул рассмотреть своего мучителя.

Классификация людей по типам (опыт вора в законе)

Сашка Беляш потому и был коронован, что с первых секунд классифицировать собеседника и понять, с кем имеет дело.
В данном случае Беляшу было очевидно, что сейчас угроза его жизни исходит от человека, подобных которому вор в законе называл хуйнариками.
Хуйнарики были переходным звеном эволюции между чепушилами и нормальными пацанами. С чепушилами хуйнариков роднила мелочность устремлений и копеечность выгод. Однако и перспективы роста в нормальных пацанов у хуйнариков теоретически были. Но до тех пор они заслуживали презрения, их интересы игнорировались и к сведению не принимались.
В любом случае, погибать от зубов презренного существа Саньке Беляшу совсем не хотелось. Саньку называли королем Кагалыма. А лысый в лучшем случае был королем вокзальной урны. Да и то – регалию эту могли и оспорить.
Беляш ощутил ненависть, ощутил жажду жизни.
- Отпусти! – пискнул он на пределе сил кулинарного своего тельца.
- А ну, стопэ! – произнес мучитель. – Так ты в натуре разговариваешь?

23 минуты назад

В вагон электрички, следовавший из города Лобня на Савеловский вокзал Москвы, со стороны тамбура вошел лысый человек в невзрачной клеенчатой куртке и грязных джинсах. Не молодой, но и до старика ему было далеко.
Он дождался, когда допоет инвалид с гитарой, развлекавший вагонную публику жалобной песней.

Я вот так потерял свою ногу.
И сожрало ее порося.
Помогите же мне, ради Бога.
Пусть в вашей жизни будет только белая полоса.

Инвалиду жидко похлопали, потянулись к кошелькам сочувственные руки.
Лысый человек в клеенчатой куртке уверенно занял место в центре прохода, демонстрируя окружающим свои намерения. Перед собой он держал букет пластмассовых роз.
Человека звали Серегой Волковым. Ему было 42 года. На жизнь он зарабатывал вагонной коммерцией.
- Уважаемые граждане пассажиры! Прошу минуточку вашего внимания! – Публика в вагоне была разогрета поющим инвалидом, уже раскрыла кошельки. – Вам предлагается универсальный и уникальный подарок любимым женщинам – поющий букет цветов!
Серега нажал кнопку на пластмассовом стебле. Букет запел голосом Юры Шатунова:
Белые розы! Белые розы!
Беззащитны шипы…
Серега еще раз нажал на кнопочку. Батарейка на демонстрационный экземпляр выдавалась одна на день. Можно, конечно, израсходовать и купить за свои. Но дураков нет. Никто такие расходы не возместит. Поэтому следовало экономить.
- В репертуаре этого чудо-букета есть еще несколько песен…
«Розовые розы Светке Соколовой» и «Я буду долго гнать велосипед…» Все три песни Серега Волков люто ненавидел вот уже полтора месяца – с тех пор, как взялся за этот бизнес.
- Что бывает с обыкновенным букетом цветов? – продолжал Серега заученное. – Ему порадуются. Через день-два он увянет, и его выкинут. Чудо-букет никогда не вянет, как и ваши чувства к даме, которой вы его подарите. Вы можете быть уверены – его не выбросят на помойку. Кроме того! И это главное, товарищи мужики!
Интонация запанибрата была зазубренной и действовала безотказно.
- Этот чудо-букет можно подарить несколько раз. Нескольким женщинам. А еще его можно спрятать в шкаф, достать через несколько лет. Послушать песенку. И насладиться воспоминаниями. Цена букета – триста рублей. Дешевле не найдете нигде.
Серега вальяжно пошел вдоль вагона, по возможности заглядывал в лица пассажиров. Но его взгляд никто не перехватывал. Пассажиры отворачивались к своим книжкам, мобильным и планшетам. Кошельки при Серегином приближении закрывались.
Еще один неудачный вагон. Сколько их было, сколько еще будет.
Серега спрятал букет в сумку, где лежало еще полтора десятка нераспроданных универсальных подарков и двинулся на выход.
Сейчас, на вокзале, он объявит себе перекур. Может, съест чего-нибудь. Серега был очень голоден.
Одна из жизненных заповедей Сереги гласила: «Не надо спешить расставаться с деньгами. Ведь может перепасть и задаром».
На привокзальной площади Серега Волков огляделся. И увидел, как упоротый студент разговаривает с беляшом. Видел странный финал этого разговора.
Быстро поднятое упавшим в Серегиной системе ценностей не считалось.
- Попался! – сказал Серега больше для себя. Ведь не станет он с кулинарным изделием разговаривать? Ведь правда же?
- Отпусти! – пискнул беляш.
И вот тут Серега чуть было не растерялся.
- А ну, стопэ! – сказал он. – Ты действительно разговариваешь?
У Сереги зачесался нос. Это была примета. Нос мог засвербеть перед получением пиздюлей. Или перед удачной сделкой с последующей пьянкой. Верить хотелось, конечно же во второе.

Восемнадцать минут спустя

- …Цена одного букета – триста рублей. Дешевле не найдете.
Серега пропорол цепким взглядом скучающий вагон. Покупателей не предвиделось.
- Кроме того! – Заговорщический тон Сереге неожиданно удался. – Только сегодня. Эксклюзивнейший товар.
Появились заинтересованные взгляды. Один… Другой… Десятый…
- Говорящий беляш!
Серега достал из сумки полиэтиленовый пакет, в котором томился и потел мясной испариной его пленник.
- Чо, в натуре разговаривает? – спросил кто-то.
- Именно!
- Почем? – интересовался кто-то еще.
- Тысяча рублей, - загнул Серега. –Товар редкий, ребята. Штучный. Только для вас.
- А пусть скажет чо? – попросили гопники с недобрыми прыщами на лицах.
- Сейчас, сейчас скажет!
Пальцами Серега сжал кулинарное изделие сквозь полиэтилен пакета. Там говорящий беляш оказался из соображений гигиены и товарного вида.
Беляш молчал.
- Сейчас, пацаны, сейчас, заговорит, - сказал Серега.
Он давил и давил тельце кулинарного изделия. Мял его, как спортсмен выжимает свой кистевой эспандер.
«Ну, говори же!»
- И где? – спросил самый неприятный из гопников. – И чо?
- Он так-то разговаривает, пацаны. Сукой буду!
«Задохнулся! Сдох! - мысленно взвыл Серега. – Ну, скажи что-нибудь, беляшик, миленький! Ну, что тебе стоит?»
Беляш хранил молчание. А из взглядов людей, окружавших Серегу пропал всякий намек на доброту.
- Братан, а что это ты только что пытался нам втюхать? – спросили Серегу.
- Он говорил, вот буквально недавно!
Серега уже давно проклял то мгновение времени, когда ему показалось, что беляш разговаривает.
Нос, к сожалению, чесался все-таки перед опиздюливанием.
По морде Серега Волков практически немедленно принялся получать при (редкий и печальный случай!) практически полном народном одобрении.
Мелькали руки, ноги. Серега выл, изворачивался, прикрывал голову и зубы.
Кто-то потрошил его сумку. В открытое окно вагона посыпались пластмассовые букеты. В одном из них сработала кнопка «вкл.», и над железнодорожной эстакадой и протекающим под ним многополосным шоссе запищала песня:
Белые розы, белые розы!
Беззащитны шипы…
Обгоняя букеты, с эстакады падал и Санька Беляш. Он вывалился из пакета.
В пакете он отключился. Как перед третьей ходкой, когда менты делали из него «космонавта», натягивая на голову полиэтилен и лишая тем самым возможности дышать.

Розы над эстакадой

Волна холодного, пьяняще свежего воздуха обдала тело, и Сашка Беляш очнулся.
Первый мгновенный восторг улетучился, сменившись иллюзией полета.
Которая за долю секунды трансформировалась в реальность падения.
Неизвестно откуда. Неизвестно куда.
- Ааааа!!! – завопил Сашка Беляш.
- Виииииии!!! – завыла Жучка.
А в следующую долю мгновения Беляш упал. Сверху на него обрушился поющий пластмассовый букет.

Законы физики

Законы физики, в отличие от законов юриспруденции, не подлежат двоякой (или троякой) трактовке. От закона физики вас не защитит ни один адвокат. Иной раз вам остается только уповать на то, что вектор ваших устремлений совпадет с законами мироздания.
Так случилось с Санькой Беляшом. Он падал, всем своим рыхлым, поджаристым телом подчиняясь закону всемирного тяготения. В падении Беляш обогнал случайный букет пластмассовых цветов, который был легче, и оттого летел медленнее.
Автомобильное движение на шоссе под эстакадой застыло в пробке. Скорость автомобиля «джип-паджеро», на лобовое стекло которого свалился Беляш вместе с букетом не превышала 7 километров в час. Будь иначе, ни Беляш, ни поющие цветы не удержались бы на капоте, куда соскользнули со стекла.
Включилась сила трения, которая также оказалась сегодня исключительно благоприятно настроена к воскресшему вору в законе.
Даже когда водитель «джипа» затормозил, толчковый импульс оказался не настолько силен, чтобы сбросить Беляша и букет с капота.
Импульс перевернул букет. От соприкосновения с хромированным металлом хлипкая пластмассовая кнопочка перешла в режим «вкл», и цветы запищали песню «Я буду долго гнать велосипед…»
И главное – от толчка и пронзительного звука песни пришел в сознание Санька Беляш.
Пускай с законами юридическими он был в противоречиях, но с законами физики криминальный авторитет, как выяснилось, не конфликтовал.

За 6 минут до этого

Человек за рулем «джипа-паджеро» был крепок телом. Ему было 57 лет, но и бицепсы, и трицепсы его были налиты силой. На животе не было жирка, проглядывали вполне себе отчетливые кубики пресса.
Человек был одет в костюм от «эрмененгильдо зегна» и очень в нем страдал. Ему хотелось скинуть пиджак, брюки с острыми стрелочками. Хотелось домой, в баньку с бассейном.
Достав айфон, водитель некоторое время подержал его перед глазами, затем отложил в сторону, на сиденье.
Раскрыв бардачок, человек за рулем извлек из-под атласа автодорог портсигар, в котором лежала самокрутка с марихуаной сорта «сенсимилья». Водитель зажег ее от прикуривателя, блаженно прикрыв глаза, затянулся ароматным дымом. Еще одна затяжка. Еще. Мир вокруг загустевал как теплый холодец.
Докурив, человек за рулем выщелкнул окурок в окно.
Зазвонил телефон. Абонент «Татуся».
- О, Татуля, только что хотел тебе звонить, - Голос водителя был хорошо поставлен, имел бархатные модуляции.
- Ну, видишь, как совпало, - промурлыкало в ответ. – Мисюсь, а Мисюсь?
Мужчина в костюме насторожился. Такие подходцы обычно означали только то, что его хотят развести на деньги. Запросы Татуси, в принципе, были в пределах разумного. Но вот уже два месяца, как разговоры о деньгах с ее стороны владельца джипа раздражали.
- Чего размисюськалась?
- Слушай, я тут на выходные хочу прокатиться. На Сейшелы, а?
- Прямо вот в это вот время, да? – Раздражение едкой волной омыло сознание водителя. – Пока кризис? И с долларом непонятка?
- Ой, да ладно! Мисюсенька! Ведь тебе это семечки, а, баловник сладкий?
«В конце концов, да, пожалуй», - подумал человек за рулем, оттаивая и успокаиваясь.
Ничего плохого. Поедет барышня на Сейшелы. А он сам хоть отдохнет на выходные. В кои-то веки.
-Ну, хорошо, - сказал водитель вслух.
- Я знала, что ты не будешь против! Мисюсенька, я тебя люблю!
«Переигрывает», - подумал человек за рулем. Хотя какой искренности он хотел в свои пятьдесят с гаком?
- А можно я еще Катьку возьму с Танюхой?
- Это с какого перепугу?
- Катьку ты знаешь. Помнишь, на дефиле тебе ее показывала? А Танюху я не помню – знаешь ты или нет.
- А ты не офигела? – спросил Мисюсь.
- Ну, сладенький. Тебе же это раз плюнуть…
- Твоих поблядушек на Сейшелы возить – это не раз плюнуть!
- Ну, сам с нами отправляйся. Что в Москве дурацкой на выходные делать?
Человек за рулем хотел было возмутиться, но вдруг вспомнил Катьку. Это была блондинка. Вполне ничего себе, хоть и со стервозным носом. Да и на Танюху можно посмотреть. Можно попробовать и вчетвером. Если втроем – это менаж-а-труа, пройденный неоднократно этап, то с тремя бабами одновременно – как это будет называться?
Интерес к возможной поездке повысился. Напряглась ткань на брюках от «эрмененгильдо зегна».
- Ну, ладно, - сказал Мисюсь. – Я подумаю. Дома поговорим. Ты ведь дома?
- Дома, сладкий. Тебя дожидаюсь.
- Давай вот что. Скажи там, чтобы баньку протопили. Я скоро приеду. Ага?
- Ага.
- Ну все.
Человек за рулем нажал «отбой».
И в это же мгновение на капот упали два предмета.

Подарки Силы

Человек за рулем, откликавшийся на имя Мисюсь, был суеверен. За свою жизнь он прочел не так, чтобы много книг. Значительную часть составляло собрание сочинений Карлоса Кастанеды.
Мисюсь помнил, что такое «подарки Силы», и слабо верил в случайности.
Не могут просто так падать с неба предметы. Да еще по парам. Человек в пиджаке заглушил двигатель и вышел из салона.
Первым из подарков был букет пластмассовых цветов, который слабо пел голосом певца Александра Барыкина:
…И подарю букет
Той девушке, которую люблю.
«А что? – подумал Мисюсь. – Татке вручу. Приколется».
Там, где стебли пересекались, находилась пластмассовая кнопочка. Мисюсь нажал на нее. Барыкин замолчал.
А вот второй из подарков представлял собой беляш – из тех, что продают в дешевых уличных ларьках для гастарбайтеров. Беляш уже остыл, местами его поверхность приобрела не саму приятную осклизлость.
Честно говоря, такую гадость противно было даже в руки брать. Хотя по форме гадость была похожа, кажется, на собаку.
Но прежде, чем Мисюсь успел выкинуть неприятное кулинарное изделие, оно заговорило.
- Мишаня! – отчетливо услышал человек в пиджаке. – Потапченко! Ты, что ли?
«А не перебрал ли я с сенсимильей? - подумал человек в костюме. – С каких пор я стал разговаривать с беляшами? И с каких пор они называют меня по имени?»
- Ну, допустим…
Мисюсь умел разговаривать с барыгами, с жуликами, с ментами, чиновниками, политиками, риэлторами, инвесторами. Но опыта в общении с пирожками у него еще не было.
- Мишаня! Ебать ты раскабанел! – Беляш говорил немыслимое. В таком тоне с Михаилом Потапченко, видным российским бизнесменом и без пяти минут фигурантом списка «Форбс» не разговаривали уже давно.
- Ты… вы… эээ… ты кто? – Михаил путался в базаре, как юный лошпет перед уважаемыми пацанами.
- Ха-ха! Братан! Сколько лет, сколько зим! Это ж я, Сашка Беляш!
- Сашка? Но ты… тебя же…
- Так вернулся я!
На открытом воздухе было совсем не жарко. Тем не менее, претендента на список «Форбс» прошибла испарина.
С беляшом и пластмассовыми цветами в руках он вернулся в салон джипа, забыв даже тронуться вперед, в наметившийся в пробке просвет.
Сзади возмущенно бибикали и гудели. Но в данным момент Михаила Потапченко все это не волновало.
- Саня? – спрашивал он у куска теста.
И сам себе не верил.