Я жил для тебя

Автор: Владислав Кураш «Кто убьёт какого-либо человека, тот предан будет смерти. Кто убьёт скотину, должен заплатить за неё, скотину за скотину. Кто сделает повреждение на теле ближнего своего, тому должно сде-лать то же, что он сделал. Перелом за перелом, око за око, зуб за зуб: как он сделал повреждение на теле человека, так и ему должно сделать. Кто убьёт скотину, должен заплатить за неё, а кто убьёт человека, того должно предать смерти.»
Левит, глава 24, 17:21
«Вы слышали, что сказано: «око за око, и зуб за зуб». А я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую.»
От Матфея, глава 5, 38:39
«Смерть придаёт смысл нашей жизни. И, что даже важнее, смерть создаёт особую ценность времени. Если бы наше время в этой жизни было неопределено, жизнь сама по себе потеряла бы свой смысл. Мы бы, скорее всего, были бы с голыми жопами и метали бы копья. Смерть – самый лучший аргумент природы. Она приходит за стариками и освобождает место для молодых. Это правда. Наши усилия избежать её и превратить нашу короткую жизнь во что-то запоминающееся – это смысл существования. Не так ли? Есть жизнь, потому как есть смерть.»
Текст неизвестного автора


В город он приехал вечерним поездом, взял такси и направился в Paris Hilton Hotel.
- Меня зовут Казимир Милославский,- положив на стойку паспорт, представился он на ресепшене.- Я ищу своего друга, Прохора Лопухина. Он должен был остановиться в вашем отеле.
Портье взял документ, пролистал его и нехотя окинул взглядом незна-комца с ног до головы.
- Третий этаж, триста десятый номер, лифт направо,- лениво прожевал он сквозь зубы.
- Благодарю,- Казимир Милославский забрал свой паспорт и раскланялся.
На вид ему было лет двадцать – двадцать пять. Он выглядел очень юно и незрело.
Прежде чем подняться наверх, он решил зайти в бар. Он устал и хотел есть. В баре было людно. Он вошёл в бар и, не снимая плаща, сел у барной стойки.
- Двойной виски, тоник и яичницу с беконом,- сказал он бармену.
Бармен передал заказ на кухню и налил виски с тоником. Казимир рас-стегнул плащ, под которым был дорожный костюм, после чего отхлебнул виски и запил тоником. Приятное тепло разлилось по телу.
- Вот я и говорю,- протирая белоснежным полотенцем стаканы, сказал бармен молодому человеку, сидевшему рядом у стойки с бокалом «хеннесси».- Мы рождаемся и живём только для того, чтобы дать новую жизнь. После этого мы больше не нужны, мы умираем, мы уходим, мы освобождаем место для других. В этом и есть смысл всей нашей жизни. Жизнь ради жизни. И смерть для новой жизни. Таково моё понимание смысла жизни.
- Всё это чушь,- заявил тот, что сидел рядом у барной стойки с бокалом «хеннесси».- Жизнь бессмысленна. Она проходит по-дурацки и заканчивается бестолково, нелепо и зачастую трагически. От жизни не получаешь никакого удовольствия. Одни лишь мытарства.
- В этом мы сами виноваты,- сказал бармен, опёршись локтем о барную стой-ку.- Большинство из нас плывёт по течению и тратит все свои жизненные силы только на то, чтобы приспособиться к окружающей нас реальности вместо того, чтобы попытаться изменить её и сделать свою жизнь яркой и интересной, а себя – счастливым человеком. На это способны лишь незаурядные люди. Таких единицы.
- Не каждый способен на поступок,- сделав глоток «хеннесси», согласился с барменом его собеседник.- Мы получаем то, что заслуживаем. И в этом есть определённый смысл. Ведь не просто так на Скрижалях свидетельства записаны заповеди и заветы. И судить Он нас будет по нашим поступкам. И каждый раз у нас есть выбор. И зачастую мы идём по пути наименьшего сопротивления, даже если это не самый лучший вариант, только лишь потому, что так проще и удобнее, в первую очередь, для нас самих. А о других мы совсем не думаем. Потому что каждый сам за себя. И в этом тоже есть определённый смысл. Каждый живёт, прежде всего, для самого себя. И на других ему наплевать. И наплевать на то, что будет после него, и на тех, кто будет после него. И даже если его жизнь скучна, неинтересна и бессмысленна, он, всё равно, живёт, прежде всего, для самого себя. Таково моё понимание смысла жизни.
Появился официант. Он принёс на подносе яичницу с беконом, хлеб, столовые приборы, салфетки, специи, приправы, соль.
- Где будете ужинать?- обратился он к Казимиру.- Здесь или за столиком?
- Здесь,- ответил Казимир официанту.
Официант поставил перед Казимиром на стойку тарелку с яичницей и беконом, тарелку с нарезанным хлебом, солонку, набор крохотных баночек со специями и приправами на хромированной вращающейся подставке, рядом положил салфетки, на салфетки положил столовые приборы и удалился.
- Знаете, господа,- взяв вилку и нож, Казимир обратился к бармену и его собеседнику.- Я с вами согласен, что наша жизнь зачастую глупа и бес-смысленна. И в этом виноваты, прежде всего, мы сами. И за всё, что мы делаем в этой жизни, потом нам придётся ответить. А вся наша беда в том, что мы не знаем и не понимаем: зачем и для чего мы здесь, в этом мире. А, ведь, Тот, кто создал нас такими бестолковыми идиотами, ещё до нашего с вами рождения уготовил каждому из нас своё предназначение. Но мы, ведь, с вами даже не пытаемся постичь истину. А истина-то, ведь, проста. И постигший её обретает и смысл, и блаженство, и счастье. Таково моё понимание смысла жизни, господа. Извиняюсь за то, что вмешался в ваш разговор.
Казимир доел яичницу с беконом, выпил виски, тоник, рассчитался с барменом и направился к лифту. В лифте он сунул руку под плащ и извлёк оттуда бесшумный пистолет High Standard HDM калибра 5.6 мм из воронёной стали с интегральным глушителем. Направив пистолет стволом вверх, он передёрнул затвор, полюбовался оружием и спрятал пистолет обратно под плащ.
Перед дверью в номер он одёрнул плащ, внимательно осмотрел себя и после этого постучал в дверь. Спустя некоторое время послышались шаги, щёлкнул замок и дверь отворилась. За дверью стоял молодой человек, он был в гостиничном халате и тапочках. Когда он увидел Казимира, его лицо исказилось гримасой неподдельного удивления. Он был в замешательстве и не знал, что делать.
Ничего не сказав, Казимир молча вошёл в номер и по-хозяйски бесцеремонно уселся на диван у окна, вытянув перед собой ноги в массивных лакированных ботинках. Молодой человек в халате закрыл за ним дверь и сел в кресло напротив. Это был Прохор Лопухин.
- Не ожидал?- сверля уничтожающим взглядом Прохора, спросил Казимир.
- Не ожидал,- обречённо сказал тот.
- Догадываешься, почему я здесь?- снова спросил Казимир.
- Догадываюсь,- сказал Прохор.
Он весь сжался, скукожился, скрючился, руки сложил на коленях, нервно кусал губы. По годам он был немногим старше Казимира. В его болезненной внешности угадывалось благородство и порода.
- Молись,- повысив голос, сказал Казимир и сунул руку под плащ.
Прохор ещё больше сжался и зажмурил глаза, готовясь к самому страшному.
- Молись, гад,- с остервенением рявкнул Казимир, выхватил пистолет и с силой стал тыкать в того стволом с глушителем.
Прохор истерично завыл, глотая сопли и слёзы.
- Не хочется умирать, гад?- продолжая с силой тыкать стволом пистолета в Прохора, зашипел сквозь зубы Казимир.
- Уугууу,- промычал в ответ Прохор.
- Не хочется?- Казимир вскочил с дивана, схватил Прохора за халат и приставил ему к горлу пистолет.
- Уугууу,- исступлённо мычал Прохор, заслоняясь от Казимира руками.
- А Серафиме хотелось? А Герману?- Казимир бросил Прохора и тот, продолжая выть и рыдать, опустил голову на колени.
Замахнувшись, Казимир ударил Прохора по затылку рукояткой пистолета. Прохор потерял сознание. Из головы пошла кровь.
Казимир прошёлся по комнате, достал из холодильника бутылку абсента (там больше ничего не было) и налил себе в стакан. Когда Прохор пришёл в себя, Казимир сидел на диване и пил абсент.
- Как ты считаешь, в чём смысл жизни?- спросил Казимир у Прохора, нервно разбалтывая зелёный напиток в стакане.
Прохор ощупал голову, слипшиеся от крови волосы, посмотрел на свои руки (они были в крови), брезгливо сморщился и вытер руки об халат.
- Не знаю,- ответил он.- В любви, наверное. Любовь – единственное в этом мире, ради чего стоит жить. И без чего жизнь теряет свой смысл. Как моя, например, без Серафимы.
- Не смей произносить её имя, гад,- взорвался приступом бешенства Казимир и снова набросился на Прохора. Он вцепился ему в горло и стал душить.- Ты убил Серафиму. Из-за тебя она погибла.
- Не убивал я её,- задыхаясь, хрипел Прохор. Он безуспешно пытался вырваться.- Я её любил. И не убивал её. Не убивал. Не убивал. Не убивал.
Казимир разжал пальцы и отпустил Прохора. Тот закашлялся и схватился за горло.
- А, может, ты и прав,- прокашлявшись, сказал Прохор.- Ведь всё могло быть иначе. И она сейчас была бы жива. Ты даже не представляешь, как мне плохо без неё. Жизнь без неё невыносима. Я хочу к ней.
Казимир молча протянул пистолет Прохору. Прохор взял пистолет и долго рассматривал его, после чего решительно приставил пистолет к виску и зажмурился. Казимир замер в ожидании выстрела.
- Нет, не могу,- покачал головой Прохор и убрал пистолет от виска.
- Трус,- с презрением сказал Казимир.
- Трус,- согласился с ним Прохор.- Мне страшно. Я боюсь.
- Тогда я это сделаю.
Казимир потянулся за пистолетом. Прохор неожиданно ударил его по руке и отскочил в сторону, направив на него пистолет.
- Стоять, а то сейчас мозги вышибу,- угрожающе крикнул Прохор.- По-вторяю, я не убивал Серафиму. И очень сожалею о том, что она погибла. Я никогда не желал её смерти. Потому что любил её и люблю. Говори, что тебе от меня нужно?
- Я здесь, чтобы отомстить за смерть брата. И я это сделаю.
- К смерти твоего брата я не имею никакого отношения. Я не заставлял его кончать жизнь самоубийством.
- Герман застрелился из-за тебя. Если бы не ты, Серафима не погибла бы и Герман был бы жив.
- О Боже,- взмолился в отчаянии Прохор.
Он подошёл к холодильнику, налил себе абсент и опорожнил стакан. В этот момент Казимир набросился на него, и завязалась борьба. Раздался еле слышный хлопок, после чего борьба прекратилась, Прохор со стоном схватился за живот и рухнул на пол.
Пистолет был у Казимира. Казимир с испугом смотрел то на ды-мящийся пистолет, то на Прохора. Прохор лежал, скрючившись, на полу, его халат был весь в крови. Казимир склонился над ним и тут же по-чувствовал дурманящий приступ тошноты. Прохор был бледен и тяжело дышал. Он судорожно сжимал руками живот, сквозь пальцы струилась чёрная маслянистая тошнотворная кровь, образовывая на полу лужу.
- Что с тобой?- борясь с приступом тошноты, спросил у него Казимир.
- Не видишь?- преодолевая чудовищную боль, с трудом ответил Прохор.- Я умираю.
Он разжал пальцы. Казимир помог ему расстегнуть халат. В области живота было огнестрельное ранение. Оно обильно кровоточило.
- Нужно остановить кровь,- сообразил Казимир и направился в ванную комнату за полотенцем.- И вызвать «скорую».
В суматохе он бросил свой пистолет и совершенно забыл о нём. Когда он вернулся из ванной комнаты с полотенцем, Прохор лежал на полу в луже собственной крови, направив на него пистолет. Казимир в замешательстве остановился.
- Тебе нужно перевязать рану,- обратился он к Прохору.- Иначе ты истечёшь кровью. И вызвать «скорую». Без хирургического вмешательства здесь не обойтись.
- Да пошёл ты,- у Прохора на губах появилась кровь, и он сплюнул кровью на пол.- И ты, и твой брат, и ваша Серафима. Думаешь, я когда-то любил её? Да таких, как она, знаешь, сколько у меня было? И твой брат был слабаком и слюнтяем. Из-за какой-то шлюхи застрелился. Тьфу.
Прохор с презрением сплюнул кровью на пол. Казимир не выдержал и бросился на Прохора. Прохор нажал на спусковой крючок. Раздался еле слышный хлопок и Казимир остановился, ощутив сильный удар в плечо. Он машинально схватился рукой за плечо и сделал следующий шаг. Прохор снова нажал на спусковой крючок. Снова раздался еле слышный хлопок и Казимир ощутил сильный удар в грудь. Тело стало ватным, но он всё же смог сделать ещё один шаг. Третьим выстрелом Прохор сбил его с ног. Казимир с грохотом завалился на пол, после чего ещё несколько раз судорожно содрогнулся и затих навсегда.
Силы оставляли Прохора. Его тошнило, раскалывалась голова, он с трудом дышал и захлёбывался собственной кровью. Он попытался дотянуться до телефона, чтобы вызвать «скорую». Но ничего не получилось. Он потерял сознание и так и лежал на полу, не приходя больше в себя, истекая кровью, пока его сердце не остановилось.