Босс шестого уровня

Автор: D.S. - Мне уже двадцать! Семь! Лет! – отчетливо выделяя каждое слово, Ира ясно давала понять, что она в очередной раз начинает безумно важный для нее разговор, который чаще всего напоминал мне виртуальный боксерский поединок.

- Так, - я мысленно разминал шею и разогревал руки, слишком большую фору на старте давать ей не хотелось.

- А через год мне будет уже двадцать восемь – это почти тридцать!!!

- Так, секунду… подожди… Двадцать семь плюс один… Сейчас… Да, двадцать восемь, все сошлось! Продолжай, пожалуйста.

Но Ира уже запнулась, пропустив такую обидную плюху. Долго искала продолжение своей мысли, не нашла и решила начать все с начала:

- Может, все-таки заведем уже сейчас?.. Пожалуйста… Ну, пожалуйста-пожалуйста!

- Может, все-таки сперва погасим долги за квартиру? Только на кредит уходит половина моей зарплаты ежемесячно. Что поделать, если у нас нет щедрых богатых родственников и вся надежда только на нас самих.

- Это сейчас. А пока я рожу, может ты уже станешь знаменитым и начнешь больше зарабатывать или еще что-нибудь случится?

- Я и так регулярно работаю по ночам! Мне теперь совсем не спать? Я так долго не выдержу. План: «стать вдовой с ребенком» тебя устраивает?

- Нет… Давай я тоже буду с тобой работать по ночам. Рядом с тобой сяду и тоже буду что-нибудь писать.

Не выдержав, я рассмеялся. Как оказывается все просто: нужно просто сесть за стол и активно долбить пальцами по клавиатуре. А затем с нетерпением ждать, когда же придет извещение о переводе средств на ваш счет. Наверняка принцип работы всех известных писателей состоит именно в этом.

- Писака ты моя ночная – ты уже в десять часов ложишься дрыхнуть. А в пол-одиннадцатого начинаешь так храпеть, что мне наушники приходится надевать.

Все двоечки жены ушли в мой блок, и ее атакующий порыв начал гаснуть.

- А когда, как думаешь, нам станет легче и мы сможем завести ребенка? – осторожно спросила с надеждой.

- Я думаю, что годика через три нам станет легче. - отвечаю, немного подумав.

- Целых три года??? Да мне будет уже тридцать – совсем старуха! Внуков уже нормальные люди в таком возрасте планируют.

- Всего лишь три года – это не так много. Ты утрируешь.

Разговор начал меня утомлять. Когда там уже будет гонг? Рефери присудит мне победу по очкам и мы разойдемся в свои углы. Ира стояла посреди комнаты, опустив вниз руки и голову, совсем забив на свою защиту:

- Я сегодня шла с работы… И встретила на улице женщину с детской коляской. Она стояла и болтала по телефону, не обращая ни на кого внимание. А я проходила мимо и бросила во внутрь коляски взгляд… Увидела ее ребенка… А потом… У меня вдруг появилось такое сильное непреодолимое желание схватить ее малыша и, пока она будет в замешательстве, попытаться убежать от нее. Ты не представляешь, каких трудов мне стоило удержать себя в руках.

Я улыбнулся, представив себе, как Ира с чужим ребенком пытается скрыться во дворах. Хотелось и вовсе засмеяться в голос, но увидел, что из глаз жены одновременно побежали два быстрых ручейка. Дыхание сбилось, в лицо откуда-то сверху бил выжигающий глаза свет сотен ярких ламп. Надо мной стоял рефери и махал в такт цифрам рукой: «… шесть… семь… восемь…». Я с трудом вернулся в боевое состояние, и едва успел поставить защиту, как Ира снова налетела на меня, отчаянно и по-женски:

- У меня внутри происходит что-то такое, что я сама себя боюсь… Я люблю тебя и хочу ребенка тоже от тебя… Но у меня сейчас такое состояние, что из-за желания поскорее родить мне начинают приходить в голову мысли о разводе.

- Ты серьезно?!

- Нет, я не хочу разводиться! Я хочу от тебя детей! Но ты не можешь представить, что сейчас у меня внутри творится.

- Потерпи. Просто потерпи еще немножко.

Два боксера, обнявшись, стояли посреди ринга. Один из них навзрыд плакал другому в плечо, а второй тяжело вздыхал. Мне не хотелось смотреть, что там на этот раз покажут судьи. Я пытался вспомнить: кто же из классиков сказал, что из двоих любить должен кто-то один. В таком случае, когда один ведущий с трезвой и расчетливой головой, а второй безумный влюбленный ведомый – союз может стать наиболее крепким. Когда же любят оба, то двое безумцев скорее изранят друг друга, чем сделают счастливыми. Все это в теории, если классик не ошибся. Интересно, как оно будет в жизни на одном, конкретно взятом нашем примере?

---

Около одиннадцати вечера я заварил себе кофе и сел за компьютер. Ира уже с полчаса, как спала, и в комнате стояла умиротворяющая тишина. Зайдя на рабочий емейл, среди кучи спама я нашел письмо от заказчика. Немного волнуясь, открыл его и начал читать:

«Леша, привет! Есть две новости: плохая и хорошая. Начну с хорошей: роман нам понравился и мы его берем. Интересная вариация избитого сюжета, но с очень хорошим финалом. В конце ты написал все как надо: набежавшая огромная волна разбивается на мелкие брызги. Ахуенно! Но теперь о плохом. Начало, а именно вся первая глава – мрак и сумбур. Ты слишком засветился в ней сам, как новогодняя елка на детском утреннике. Только вместо елочных игрушек детишки видят твои волосатые яйца. Никто не поверит, что это писала Говорцова, а нам лишние слухи не нужны. Поэтому почитай все замечания в доке из приложения, а затем постарайся спрятать свои бубенцы обратно в штаны, и успей переделать первую часть в те же сроки. Давай!».

Итак, у меня есть две новости. Первая новость хорошая: денег мне пока не заплатят. Это именно хорошая новость, так как в ближайшее время я по-прежнему останусь голодным автором. Опыт столетий говорит о том, что именно в голодные годы писатели выдают свои лучшие произведения. А значит где-то уже совсем скоро и я должен выдать какой-нибудь шедевр. Ну а плохая новость: судя по количеству замечаний мне проще с нуля переписать всю первую главу моего романа, чем пытаться поправить то что есть. Правда, если роман будет издан, то в качестве автора на его обложке вместо меня будет сиять в меру обаятельная дама с шизанутой собачкой на руках.

Я запустил Word и уставился на чистую белую страницу. Она сжалась передо мной испуганным диким зверьком и не хотела дарить мне за просто так ни одного предложения. Посидев безрезультатно пять минут, я полез в шкаф за своим фотоальбомом, где хранились школьные и универские фотографии. Полистав страницы, я достал одну из них. На фото была изображена молодая красивая девушка с осиной талией и рыжими длинными волосами. Наклонившись вперед и держа ручку она искала место где поставить подпись в каком-то документе. Практически прозрачное белое платье давало возможность увидеть силуэт ее фигуры, восхититься ее хрупкостью и женственностью.

Я закрепил фотографию в нижнем углу монитора, откинулся на кресле и стал расслабленно водить взглядом по девушке, пытаясь настроиться на свой роман. По коже несмело побежали первые мурашки. Бегите, бегите скорее ко мне, мои любимые. Мне нужен от вас хотя бы первый абзац. Красивый, четкий первый абзац. И тогда он будет гнать меня вперед до самого утра, задавая мне темп. Когда запнусь и потеряю мысль, то я просто буду перечитывать свой первый абзац – он придаст сил и напомнит мне о том, что я хотел написать.

… Боже, какая же у нее красивая фигура… Я чувствовал, как по моей коже несся уже целый табун обитателей огромного муравейника. Пальцы методом слепого набора затанцевали по клавиатуре, а взгляд то и дело сползал с букв на фото девушки и возвращался обратно.

---

- Вставвай!.. Вставвай!.. Вставвай!

Помня о парочке предыдущих несчастных случаев, Ира будила меня, стараясь держать мои руки и ноги в поле зрения, чтобы если что - успеть увернуться. Пробуждаясь, я медленно осмотрел место своей дислокации: в который раз уснул в одежде и на тесном диване.

- Проспал? – ноги в джинсах за ночь вспотели и безумно хотелось в душ.

- Еще успеваешь, давай скорее!

Глянув на часы, я понял, что у меня в запасе еще есть минут пять. Переодеться и в туалет успеваю, почистить зубы и сбегать в душ – нет. Прыгая на одной ноге, быстро переодеваясь в брюки я услышал растерянный вопрос жены:

- Леш, а что за девушка? Там… на мониторе?

Спросонья и в спешке у меня совсем не было настроения что-то придумывать и попытаться соврать:

- Она… она помогает мне писать.

- А я… а мои фото… они не помогают? – Ира была словно обиженный, растерянный ребенок.

Воспользовавшись цейтнотом, я позволил себе не отвечать жене. Схватив портфель и накинув куртку, я упорхнул за дверь на основную работу.

---

На этом месте должны были быть четыре страницы с описанием того, как главный герой Леша ударно поработал на своей основной работе. Затем уставший, но довольный, он возвращался обратно домой. Давайте представим, дорогой читатель, что вы уже прочитали все эти страницы и прониклись моментом, как и положено.

---

Выпорхнув из автобуса, я направился в сторону магазина. Не успел про себя по памяти перечислить все необходимые дома продукты, как мои глаза закрыли две холодные ладошки. Как же я любил играть в эту угадайку в детстве. Ощупываю руки: пальцы женские, тонкие… без кольца. Длинные ногти. Значит не жена, а кто тогда? Интрига!

- Сдаюсь! – радуюсь игре как ребенок, которого ждет интересный сюрприз.

Я слышу женский смех и оборачиваюсь. Мне светит в глаза солнце, поэтому не сразу узнаю кто передо мной. Ветер треплет ее черные волосы. А я уже вспомнил, что когда-то они были рыжими и гораздо длиннее. Наташа, моя первая, школьная любовь. Вот и встретились.

- Привет, - говорю и сам удивляюсь своему спокойному будничному тону. Будто мы только вчера виделись на работе.

- Привет, - говорит она. Так, будто мы не виделись лет десять. – Ну, что, рассказывай!Женат? Детишек завели?

- Женат… есть. – я зачем-то обманываю, но получается довольно правдоподобно. – А ты как?

- А у меня все нормально…

- Муж и дети?

-Муж. Детей я не хочу пока. Пойдем куда-нибудь, посидим?

Хороший вопрос. Куда Я пойду - еще минуту назад я знал. Но куда теперь МЫ пойдем – сообразить не успел.

- А какие есть предложения?

- Пошли в «Улитку»! – и смеется.

- Куда?? Это же что-то вроде бара местного?

- Ну да, что-то вроде.

Сворачивая с дорожки, ведущей к магазину, успеваю позвонить жене:

- Привет, дорогая! Я тут задержусь немного.

- Привет! А чего так?

- Встретил старого друга, посидим немного в баре, поболтаем.

- А меня куда-нибудь сводить лучше не хочешь? У нас с деньгами засада, а ты в бар?!

- Я сильно вымотался за этот день, мне очень нужно развеяться, расслабиться.

- А я тебя напрягаю, так получается?!

- Давай не будем сейчас… Пока.

… Когда нам принесли первый бокал вина, я думал о своей проблеме. О своей старой, давно наболевшей проблеме. Как бы смешно это ни звучало в наш век полового разнообразия и расцвета физиологии: я однолюб. Да, я читал в интернете, что мужчины существа полигамные, они хотят всех и сразу, готовы любить и жену, и трех любовниц, и коллектив работниц, и собеседниц по форуму, и еще вот ту прохожую, если успеть догнать. Да, я читал об этом… Но я однолюб.

Таким меня создали, вручили сердце с одной чистой страницей и пнули под зад в этот переполненный сиськами мир. Если бы я мог сам этим распоряжаться, то подождал, пока мне исполнится, хотя бы тридцать лет, научился бы минимально разбираться в людях. А потом выбрал милую, добрую девушку, мечтающую стать матерью троих детей. Любил бы ее до гроба и никто кроме нее мне не был бы нужен.

Но в жизни, а не в мечтах, я поступил со своим чистым и единственным листочком куда опрометчивее. На деле я с нетерпением дождался первых поллюций, затем ошарашенный притоком гормонов выскочил на улицу, навстречу весеннему солнцу, первым зеленым листочкам, запаху костра в лесу и простеньким гитарным аккордам.

А там были они - эти рыжие волосы, которые тут же размашистым почерком раз и навсегда исписали мне всю чистую страничку моего сердца. В свои неполные 16 я не просто влюбился. Я придумал себе неземной красоты идеал, которому стал фанатично поклоняться. Наташу я любил как богиню, не оставляя себе шанса на спасение и излечение. Слава богу, что серьезно заболев ею, я не потерял при этом дара речи и умения связно строить слова. Этих скудных навыков мне хватило, чтобы высказать ей свои чувства и получить возможность любить ее не только на расстоянии, но и куда ближе… По-земному.

Потом, когда она меня бросила… Ой, я хотел сказать, когда мы расстались. Ну, вы понимаете, так иногда бывает: были люди вместе, а потом решили, что…

Хотя кому я морочу голову: мне бы мысли о расставании никогда бы не пришли в голову. А мне она нашла замену, более взрослую и более удачную. Конечно, как настоящий порядочный безумный влюбленный, я тут же начал строить планы о самоубийстве. Испуганно отвергнув колюще-режущие предметы и все достижения современной фармакологии, я не придумал ничего лучше, как просто выйти на кольцевую скоростную магистраль и пойти по встречке. Попытка оказалась относительно удачной: первый же водитель из моей полосы еще долго гнался за мной по полю, пытаясь доходчиво мне объяснить, что он думает о несчастной любви и ее последствиях. Спасибо всем автолюбителям, благодаря вашей взаимовыручке, я хорошенько проветрил голову ночной пробежкой и от повторения попыток суицида отказался…

…Когда нам принесли еще по одной, я понял, что моя проблема не просто осталась со мной. Она усугубилась. Сквозь приглушенный свет бара я уже не видел, что ее волосы стали короче и другого цвета. Я отчетливо вспомнил все, кем она для меня была раньше. После алкоголя мне стало снова шестнадцать. И я, как ребенок, готов биться об заклад, ставить на кон обе свои почки с селезенкой в придачу, и утверждать, что она действительно божественное создание и не какает. Кто угодно, но только не она, нет!

---

- Проводишь меня? – просит Наташа.

Я смотрю на часы и не верю: уже почти одиннадцать. Как же быстро пролетел этот вечер…

- Конечно провожу, тем более уже так поздно!

Мы идем по городу, его ночная прохлада хорошо освежает голову. И меня начинают терзать смутные сомнения: судя по всему Наташа живет относительно недалеко от меня, а значит, велик шанс, что раньше мы уже могли случайно пересекаться на улице. Я спрашиваю ее об этом, и Наташа подтверждает мои догадки:

- Да, я видела тебя уже несколько раз около магазина. Только ты каждый раз был с женой. Поэтому я не стала к тебе тогда подходить. Подумала, что все равно еще настанет более удачный момент пообщаться. Вот он и настал.

Вот мы и пришли. Провожу до самой квартиры.

- Зайдешь? Сделаю тебе кофе… как ты любишь.

- К тебе?? Не, не дай бог мужа твоего разбужу. – настолько богатым на события вечер мне делать совсем не хочется.

- На вахте он. Заходи, не бойся.

Говорит мне это так спокойно. И помнит еще, какой я кофе люблю. Я уже сам не помню. Понять ничего не успеваю, как уже зашел вовнутрь. Действительно, мужа в однокомнатной квартире не было видно. И с топором нас никто не встречал. Оххх, старик-старик, где-то я свернул не туда этим вечером.

- Здесь разувайся, вот свободные тапочки, туалет там, кухня дальше и налево. Захочешь курить – открывай форточку, – Наташа в родных стенах чувствовала себя, словно рыба в воде.

Иду открывать форточку. Курю и думаю. Хотел ли я с ней встретиться на самом деле? Безусловно, да. После того юношеского непонятного расставания еще долго хотелось все-таки встретиться и поговорить. Чтобы понять, почему все вышло именно так, был ли у меня шанс тогда еще что-то изменить.

Но сейчас-то мне какая разница, если у меня жена, а у нее тоже семья? И отсутствие детей ничего не меняет. Или меняет?

А она стоит и готовит себе что-то тихонько в уголке. Из двух верхних расстегнутых пуговиц ее блузки вовсю рвется жажда стать сегодня ночью объектом мужского внимания. А мне же теперь ни один медведь в лесу не поверит, что я на самом деле такой однолюб, и, может быть, именно об этом я мечтал и не спал все эти годы. К черту медведя, где-то в этой же комнате должен стоять сам Дъявол, с длиннющим контрактом на шестьсот шестьдесят шесть пунктов. Хитро улыбаясь, он сделает мне одолжение и в двух словах опишет свой договор:

- Предмет вожделения – одна штука, стоит в углу и полностью в вашем распоряжении. Ваша душа – тоже одна штука, поступает в мою собственность. Авансом. Муки совести, количество уточняется, будут иногда вас беспокоить. Ну, знаете, как это принято у вас у людей: как я мог изменить жене, как же мне теперь смотреть ей в глаза, и прочая невозможная муть. В качестве бонуса от меня вам будет подарок: помучаетесь недолго и успокоитесь быстро. Буду краток – подписаться здесь.

- Твой кофе готов, - радостно объявила Наташа и направилась в мою сторону.

Пожалуй, на счет «раз» я наотмашь ударю ее по руке. Кружка с кофе «как я люблю» улетит в стену, добавляя обоям несколько веселых пятен-паутинок. На счет «два» я дерну ее на себя и для куража порву парочку предметов одежды. Ну, а на счет «три» приступлю к самому интересному: к жесткому, грубому сексу, скорее похожему на насилие. Ничего страшного, если в ходе процесса сломается несколько шейных позвонков – как разрешить эти мелкие неурядицы, буду думать уже потом. Так где тут поставить подпись?

В кармане запиликала «Сонька», и я, морщась от неприятного чувства ослабевающей эрекции, достал телефон. С экрана, корча смешную рожицу, на меня смотрела Ирина.

- Алло? – я поднял трубку раньше, чем подумал, что лучше было этого не делать.

- Привееет… А ты где?

- Скоро буду…

- А где ты? С другом еще?

- Да.

- Понятно… А друг какого пола? Не женского, случайно?

Почувствовала все уже. Зря поднимал трубку, зря.

- Да, случайно.

- Понятно… Домой придешь сегодня?

- Конечно, приду.

- Приходи, буду ждать.

На чем мы там остановились. Точно, кофе. Мммм, неплох судя по запаху. И форточку снова открыть. А пуговицы уже три расстегнуты, когда успела только.

- Нормально все? – спрашивает.

- Все супер, - отвечаю. – Только я пойду.

- Уже? Даже кофе не попьешь? Я старалась, между прочим.

- Да, верю…

Но просто так уходить нельзя. Это в восемнадцать лет я мог убежать, оставляя какие-то хвосты, которые после еще годами будут тянуться за тобой и больно жалить. Теперь-то я уже большой и понимаю: если решил уходить, то мосты надо сжигать.

- Наташ, во-первых, спасибо за вечер. Мне было безумно приятно с тобой повидаться…

- Мне тоже!

- Да… Вот… Но… Нам не следует повторять больше что-то подобное.

Ответить смогла не сразу. Отвернулась, опустила голову. С трудом смог уловить едва слышные слова:

- Я поняла все. Уходи.

- Нет, не поняла ты ничего. – повышаю голос и начинаю заводиться. - Думаешь, я из-за жены своей сейчас от тебя убегаю?

- Думаю, да. А из-за чего еще?

- Нет. Потому что я слишком хорошо все помню. Все, что было десять лет назад. Как мы на остановке стояли. Как ты пакет притащила: с моими книгами и подарками. Как улыбалась и держалась отлично. В отличие от меня. Как я потом этот пакет выбросил. И домой пошел… по кольцевой…

- Ну, прости меня… Легче тебе от этого сейчас стало? Уходи уже.

- Нет, не легче. Самое ужасное, что я до сих пор люблю тебя…

- Что?

- Что слышала. И раньше любил, и после, и теперь.

- Дурак совсем? Вали ты уже…

Шмыгает носом, плачет что ли. Не видно, спиной повернулась. Интересно, о чем она там сейчас думает, что такое чувствует. Уходить, конечно, пора уже. А я все стою и чувствую, как из кружки на столе тянет чем-то таким… вкусным. Пробовать неудобно и оставлять жалко. Интересно, уже считается, что я мосты все сжег, или осталось недосказанное?

… я все стою в углу, и докурить рука не поднимается, и пальцы скоро обожжет.

- Уходи!

Ну вот, перешла на крик.

- Да, пойду… Прости меня, Наташ. Правда, мне очень жаль.

Оборачивается и уже с надрывом:

- Пошеееел ВО-О-О-Н!!!

А первое, что ей в руку попадается - нож из деревянной подставки. И как-то совсем не по-женски, а уверенным резким движением швыряет его в мою сторону. Нож острием прилетает в стену и рикошетит обратно, к ногам хозяйки. Стараясь держать ее в поле зрения, оглядываюсь: в стене на уровне моих глаз осталось небольшое углубление от лезвия. Сантиметров на десять левее пошло. Даже чуть меньше. А в подставке осталось еще четыре ножа.

И я убегаю.

---

На всякий случай стараюсь открывать потише дверь родной квартиры. Напрасно. Жена, сцепив руки в замок на груди, стоит посреди прихожей. Сковородки не видно, значит драка будет не сразу.

- Спал с ней?

- Привет.

Кажется все-таки сразу.

- Привет, гуляка. Ну, что, рассказывай!

Где-то над ее головой я увидел отчетливую виртуальную надпись: все сказанное вами может быть использовано против вас. Вы не имеете права на адвоката!

- Пошли на кухню… Сделай, пожалуйста, кофе…

- Кофе???

Ира застыла в нерешительности, было видно, что порыв ее наступления сбит. И теперь ей стратегически необходимо добыть побольше информации.

Верному мужу, по-видимому, к кофе она бы не поленилась напечь еще ватрушек в придачу, а изменщику - максимум яда без сахара. Знать бы мне самому, к какому типу я отношусь.
Шух, не глядя кидает в кружку ложку нерастворимого. Бах-ба-бах, три ложки сахара из которых две были лишними. Диннь-динь-динь, словно в колокол зазвонила, активно размешивая сахар. Бум, впечатала кружку в стол.

- Пожалуйста! – доложила о результатах. – Итак, на чем мы остановились?

Отхлебываю этот невероятно экспрессивный напиток. Да, безусловно, час назад меня пытались угостить кофе куда лучшего качества.

- Я никогда не прощу тебе измены! Я не знаю, как мы будем дальше жить, но я этого тебе никогда не прощу!

Ну вот, если я еще пару минут не буду ничего рассказывать, то Ира и за меня и за себя сама все скажет. С одной стороны, Деточкин, конечно виноват, но … он не виноват. Почему-то именно теперь прорезалось желание шутить и улыбаться. Как не вовремя.

Дело в том, что у меня есть две проблемы. Да, про одну я вам уже рассказывал ранее. Есть и вторая – я чертовски плохо умею врать. Нет, я могу попробовать. Но получится очень плохо. Особенно сейчас. Поэтому… Рассказываю ей все, как есть:

- У меня в детстве была игровая приставка…

- Приставка?

- Да, только не перебивай пока, пожалуйста. Приставка, шестнадцатибитная. Не так и плохо, кстати. У соседей восьмибитая была, бедолаги. Да, у кого-то и тридцать два бит были, но им завидовать не будем. Мне моей для детского счастья хватало более чем. Все было супер, кроме одного факта – у меня была мама. А у мамы были убеждения, что если на приставке долго играть – то у меня испортится зрение, телевизор взорвется, а фикусы завянут. Поэтому она ввела строгий лимит: не более получаса игр за приставкой в день. И строго следила за его соблюдением. Это было жестоко. Но правила я не устанавливал, поэтому пришлось подчиняться. Играл и горевал я так по тридцать минут в день, пока в мои руки не попала очередная игра. Прыгалка-бродилка, названия не помню.

- Это очень интересно, правда, но я устала и хочу спать. Ты мне просто скажи, как нам теперь жить. В двух словах, - по тону и взгляду жены я понял, что она действительно очень уставшая. Отгорающий огонь и пепел.

- Чуть-чуть осталось, подожди. Там было пять уровней. Бегаешь-бегаешь, в конце уровня убиваешь босса, потом переходишь на следующий уровень и там снова бегаешь, чтобы дойти до босса. И так пять раз. В общем, игра была безумно интересной. Если бы не одно важное НО.

- Какое?

- Нельзя было сохраняться! Игру можно было пройти только за один раз, не выключая приставки. А мама разрешала играть только полчаса, через слезы и просьбы я мог выбить не более сорока минут. Мне этого хватало максимум на три уровня. А это несерьезно, игру-то надо пройти всю и обязательно посмотреть финальный мультик, без этого вся затея была неполноценной.

- И что потом?

- Потом я стал играть по ночам. Приставка пряталась в зале в шкафу, рядом с телевизором. В этой комнате никто не спал. Я ждал, пока все крепко уснут, примерно до часа ночи. Потом тихонько вставал и шел в зал. Закрывал плотно дверь, но она была прозрачной. Поэтому яркость телевизора я выкручивал так, чтобы почти все на экране было черным, едва различимым. Садился вплотную к телевизору, звук не включал, и так пытался пройти игру. Получалось у меня не очень, из-за выкрученной до минимума яркости не было видно многих мест в лабиринте, на которые можно было запрыгнуть. Из-за отсутствия звука я пропускал моменты ударов от боссов. Поэтому день за днем, точнее ночь за ночью я практически на память запоминал всю игру. Я не помню, сколько мне понадобилось вставать по ночам, чтобы пройти ее всю, но больше месяца точно.

- И прошел?

- Да, в результате однажды я все-таки прошел все пять уровней, затем убил последнего босса и посмотрел финальный мультик. Я был счастлив, мне казалось, что я выполнил наконец свое истинное земное предназначение!

- Здорово… А нам теперь, с этим счастьем, что делать?

- Я думал, что после этой игры мои ночные пробуждения закончатся. Но я прошел ее, а привычка тайком вставать по ночам у меня осталась.

- И поэтому ты постоянно ложишься спать непонятно во сколько?

- Да! То есть, нет! Ты не поняла! Я-то столько лет думал, что в той игре было всего пять уровней. А их шесть, понимаешь? Их шесть!

- Шесть? Ничего не понимаю… Пойдем спать…

- Да, оказалось, что их шесть. И именно поэтому я не сплю до сих пор по ночам. Каждую ночь я сажусь курить на балконе, смотрю на звезды и думаю про нас с тобой. Почему у нас с одной стороны все так здорово, а с другой стороны бывает так хреново. И что делать, чтобы здорово было всегда, а хреново никогда. И никак не могу придумать. Мне кажется, что я уже запомнил все ходы, все ловушки, а потом бац – и начинай все с начала… Но я никогда не изменял тебе, Ирюш…

Плачет. Обнимаемся. Шепчет:

- Если ты мне когда-нибудь изменишь, то сделай все, чтобы я не узнала. И я не хочу больше знать, что у тебя там случилось сегодня.

-Как скажешь, Босс, - шепчу, целуя ее сонные соленые глаза.

P.S. Наверно, классик что-то такое знал о жизни. Завтра, идя с работы, я свернул в аптеку за витаминами.

(Текст мой, ранее публиковался на Яплакал, скопипастили на Пикабу, может еще куда.)