Пейши есчё!

Автор: Юраан Конкурс "Золотое перо Усть-Пижамска" Фридрих выиграл в девятнадцать лет. После этого, к слову, он и решил сменить имя с неблагозвучного Виталика на роскошный тевтонский псевдоним. Фридрих Горбушкин - это было звучно! Это потрясало воображение и цепляло утомленный глаз читателя сразу, ещё в книжном магазине. Написанное на афише - вообще доводило до оргазма и глаукомы.
К сожалению, в книжном продавать под этим маститым именем было пока нечего. Фридрих не написал ещё свою нетленку о жизни и творчестве придуманного им же гениального писателя Ганнибала Горлума. Имя и фамилию пришлось взять из кино. В голове уже всё было - сюжет, сложная биография певца первых пятилеток, героическая гибель под паровозом, шесть жён и целая свора детей. Задуманы четыре тома - "Прирождение исполина", "Первые фрикции гения", "Расстрелу не будет!" и "Падучая звезда". Но постоянно что-то отвлекало. В возрасте Фридриха много соблазнов - от простецкого онанизма до игры в плейстейшн с другом Андроном, названным так в честь Никиты Михалкова.
Горбушкин работал дворником, причём оформлена на ставку была мама. Так проще было избегать контактов с райвоенкоматом и иными обременительными структурами государства.
Разгребая листья, Фридрих обдумывал наиболее яркие моменты будущего триумфа. Тираж не менее ста тысяч экземпляров, не считая допечаток и непременных переводов на европейские языки - белорусский, саамский и диалекты нижне-баварского. Взять премию и торжественно передать её на лечение больных коровьим бешенством. Телевидение - это в обязательном порядке. "Русское лото", Малахов, Соловьев, Познер. Впрочем, нет! Познера не надо, слишком заумный и, кажется, еврей. В Усть-Пижамске не было ни одного еврея, но стоял спертый дух бытового антисемитизма.
Приходилось соответствовать.
Однозначно надо организовать свой сайт. Конкурс "Золотое перо" и первый приз в виде латунного горельефа головы композитора Хренникова Фридрих и выиграл за счёт интернета. Умело скачанные с флибусты рассказы какого-то Чехова были сокращены, переделаны в духе времени и потрясли местное жюри. Лошадиная фамилия стала описанием Илона Маска, а Каштанка удачно вписалась в эротическую фантазию о Кардашьянах. Так вот, сайт...
Фридрих сгреб остатки кленовых листьев под забор и задумчиво опёрся на грабли.
- Землю взрой, пацан! - немедленно посоветовал друг Андрон, привычно сидевший на корточках неподалеку. На Андроне были кепка, модный спортивный костюм и остроносые туфли. - И бутылки собери. Вон, гляди, мы вчера и накидали!
Андрон вынул изо рта смятую папиросину и гадко захихикал. Фридриху иногда хотелось дать ему по голове граблями. Останавливали только дружба с детства и уголовный кодекс.
- Помалкивай, тунеядец!
Андрон, действительно, нигде не работал, считая это занятие скучным. Когда с родительскими деньгами происходило полное истребление, он воровал у шаурмена Гоги готовую продукцию и продавал на автовокзале интуристам под видом чизбургер а ля рюсс. Гоги позже приходилось бить Андрона, а интуристам - лечиться активированным углём.
- Я-то тунеядец, а ты, в натуре, оладух, - невежливо откликнулся Андрон. - За пять косарей в месяц я бы посрать не присел.
- Я книгу пишу! - буркнул уязвленный Фридрих. - Не ради денег тружусь...
- Слышь, чего, писатель! Пошли бухнем? - Андрон сплюнул. - У Райки сегодня свежачок-первачок, Лысый с Лохматым пробовали. Как слеза, говорят.
- Денег нет, - уныло ответил Фридрих. Ему мерещился красивый сайт с броской надписью "Горбушкин presents". Надо только лозунг придумать. "В натуре, кайфец!" или там "На страже духовного". Он пока не решил. И название надо придумать хлесткое. Чтобы с другими знаменитыми Фридрихами складывалось. Правда, он знал только Энгельса, да и то был без понятия, кто это. Улица так называлась, где жила Райка-самогонщица.
- Андрюха, вот ты знаешь ещё Фридрихов, кроме меня?
Друг задумался. На лице его появилось выражение, свойственное покойникам - эдакая вечная благодать пополам с ликованием, что кредиты платить не надо.
- Ни-ху-я! - торжественно и по слогам ответил Андрон. - Редкое имя.
- Вот и я думаю, - озадаченно сказал Фридрих. - Надо у матери спросить.
- Слушай, ну давай бухнем, а? - жалобно повторил друг. - Позовём Миху и нарежемся как свиньи. Хрю, блядь!
- Не-е-ет! - сразу прекратил мечтать Фридрих. - Ну его нахер, твоего Миху! Он мне триста рублей с того года должен. Не отдал и не собирается, обмудок. И заблюет опять всё.
- Ничего не заблюет, - обиженно заныл Андрон. - Мы ему нальём мало. Чисто губы обмочить. Он нормальный пацан, только дурак слегонца.
- Он на всю голову такой.
- Да ладно тебе! Зато у него семки вкусные.
Фридрих снова представил: зовут его в телек, а в зале вся братва сидит, завидует. Андрон в своей кепочке, Миха с семечками в кармане, плюётся, Райка - ноги толстые, слоновьи, рожа круглая, но хитрая. А рядом мать в своём вечном платочке на плечах, соседка тётя Зина, дальше Гоги сидит - золотыми зубами сверкает.
Круть!
Он вздохнул и начал сгребать листья дальше, не замечая, как над ним кружит невидимая для других муза с лицом какого-то Чехова. По лицу классика ясно, что медицина здесь - бессильна.