Лубок (часть 1)

Автор: отец Онаний На встречу мне вышел дагерротип, человек с размытым от постоянного пьянства лицом. Он ступал босыми ногами по осенней хляби и казалось не чувствовал холода и прочих неудобств.
- Тебя кого?,- спросил меня утробный голос босого верзилы.
- Я насчёт работы, к Ивану Михайловичу,- робко ответил я.
- Жди,- выдохнул через нос ядовитыми чесночно-водочными порами верзила.
И я остался ждать у ворот, а дагерротип развернулся и шлепая босыми ступнями по грязи ушёл вглубь двора. Через несколько минут калитку вновь открылась и меня молча впустили во двор. Двор оказался больше, чем это могло показаться снаружи. Аккуратно разбросанные по территории домики напоминали недоигранную шахматную партию. Часть домиков к тому же было свежепобелены, а часть закоптились. Босой мой провожатый ступал сзади как конвойный. Вёл куда-то вглубь территории. Я решил нарушить арестанское молчание и спросил:
- Не холодно босиком?
- Привык. Иван Михайлович говорит- это полезно, когда ноги босыми по земле ходят, все болезни сами уходят через пятки прямо в недра, а из недр- здоровье.
- А пить при этом тоже можно?
- Одно другому не мешает, это из разных сказок. Но Иван Михайлович дюжо не жалует. Поэтому ты лучше скажи, что не пьёшь.
- Так я и не пью. Совсем.
- Как и я,- и заржал нечеловеческим голосом.
- Пришли. Ты ноги оббей, Иван Михайлович грязь не любит.
Мы оказались пред парадным домом, такой новодел в лубочном стиле, не дом, а румяная дородная купчиха. Внутри дом был еще краше, фрески с китами, совами, добрыми молодцами. Фразы на латыни всё в том же лубочном сказительстве. Как-будто этот дом был построен не для директора рынка, а для царя Скомороха.
В большой комнате была приемная, стоял весь офисный фарш по последнему слову техники. Фаршем управляла девица, с носом пяточком и веснушками. Она глазами показала мне чтобы я садился и ждал. Для ожидающих аудиенции был приспособлен массивный диван с львиными лапами вместо ножек. Впрочем диван оказался жёстким как железобетонная скамейка в парке. На такую только с ногами.
Не прошло и пяти минут, как в приёмной зазвонил телефон. Секретарша молча выслушала и сказала мне, что я могу войти к Ивану Михайловичу.
Иван Михайлович выглядел как типичный купец второй гильдии. Заматеревший, пренебрегающий здоровой пищей, он сидел развалившись в огромном кресле, больше напоминавшем трон императора. Люди были для него, что блохи, скачут себе, да скачут, иногда укусят. Но не больно. Все кровушки хотят, да только если укусит Иван Михайлович, то это уже всё, один раз и навсегда. Укус у него смертельный.
Да и сам кабинет начальника рынка был обставлен на широкую торгашескую ногу. Здесь также был лубок, но и супер современные технологии сразу бросались в глаза. От этого кабинет еще больше походил на анекдот.
- Так значит это ты ко мне на рынок дворником хочешь устроиться?,- басовито по-хозяйски спросил меня Иван Михайлович.
- Я.
- А ты с метлой умеешь обращаться? А то ваше поколение сейчас только в интернете шныряют, а руками максимум знают как пиццу в микроволновке разогреть.
- Я умею обращаться с метлой, и сломом если надо. И до интернета мне дела нет, у меня и телефон кнопочный.
И я вытащил из кармана старенькую nokia.
- А телефон что- дрянь. Или ты настолько криворукий, что и на телефон даже не накопил?
И Иван Михайлович заржал как сивый мерин.
- Нет, просто не вижу необходимости. Он жизнь забирает, отвлекает от сути.
- Хуйнуть суть, говоришь, значит. Ну-ну, ну-ну.
Но в этом ну-ну не было осуждения или издёвки. Скорее легкое недоверие, которое директор испытывал ко всему живому.
- Ну ладно, беру тебя с испытательным сроком на два месяца. А там видно будет. Пойдешь сейчас к Василисе в отдел кадров и она тебя оформит. Приступишь завтра в семь утра. Рынок со сранья начинает шевелиться. Понимаешь, что значит сосранья- это значит, что человек проснулся, посрал и на рынок за продуктами. А мы человеку каждому рады, конечно кто с деньгами. А бесам всяким или побирушкам, цыгане опять-таки- эти сразу нахуй. Увидишь- гони их поганой метлой.
- Я всё понял.
- Ну, раз понял, иди. Инструмент и фронт работы тебе этот босоногий бродяга Герасим покажет и расскажет. Видел, что он босой и не мёрзнет?
- Видел. Он сказал, что его земля лечит, а он в землю хвори все отдаёт.
- Ага. Он башкой тронутый просто. Местный Порфирий Иванов, блядь. Только из рода алконавтов. Но мужик работящий. Живет у меня прямо здесь рядом с псарней. Жалко его. Я вообще всех жалею. Но если увижу, что пьешь на работе- выгоню без выходного пособия.
- Я не пью. Совсем.
- Ага, прям как мой бОсый.
Я промолчал, наперед понимая, что у директора на всё была своя точка зрения.
Я вышел из кабинета и спросил у секретарши где здесь отдел кадров. Оказалось, что она и есть та самая «сказочная» Василиса, два в одном так сказать - шампунь для директорских седых волос и бальзам ополаскиватель для его подчиненных. Василиса сделала копии моих документов, дала трудовой договор, в котором я неглядя расписался.
На выходе из административного лубка меня ждал бОсый, как его назвал директор. БОсый был одновременно и босым и боссом этой дворовой территории. Поэтому можно было склонять на любой лад.
- Ну что, поговорил?,- спросил он меня сочувственно глядя в глаза. Так глядит хилая коровёнка в глаза крестьянину, когда её ведут на убой.
- Да. Завтра приступаю. Сказал, чтобы у тебя всё расспросил. И метлу взял.
-Эх, ты, прямо так и сказал,- прозубоскалился босс.
- Прямо так.
- Тогда я тебе дам черенок и сибирьковые прутья, свяжешь себе метлу. Проволоку тоже дам. А так здесь у каждого своя метла. Каждый под себя вяжет.
- Фирма веников не вяжет, - почему-то вспомнил я фразу.
- Ага. Крепостных туту нет.
- Тебя, кстати, как зовут?,- спросил я у босса.
- Гера.
- Герасим что ли?
- Нет, просто Гера.
- Ну а по паспорту полное имя?
- Нет у меня никакого паспорта, я туташний, меня каждая собака знает. Все знают, что я Гера, работаю у Ивана Михайловича.
- Ну ладно, Гера значит Гера. А я- Володя. Можно Вова.
- У меня был один кореш Вовка- в жопе морковка, напился, уснул мордой кверху и захлебнулся вчерашним куражом. Сколько раз ему говорил, не спи, Вовка-морковка, мордой кверху.
- Блевотиной что ли своей захлебнулся ?,- переспросил я.
- Я же и говорю. Покуражился и лёг как Ленин. Только Ленину что- он и так мёртвый, а Вовка-морковка тогда еще живой был.
- А нас к Ленину в Мавзолей в школе водили. Экскурсия. Но я там ничего такого не увидел. Лежит мужик в стеклянном гробу, желтый весь, как свечка оплывшая. У меня бабка в гробу и то краше была, хотя померла в восемьдесят лет.
- Я не видел Ленина. Я отсюда никуда не хожу. Да и зачем. У меня здесь всё, и постель, и еда. А водку принесут.
- Кто принесет то?
- Есть еще добрые люди. Я им угол переночевать, кому и поебацца бывает негде, а они мне водки. А я и не смотрю.
- Что, совсем не интересно ?
- А чо там интересного. У меня телевизор есть. Там вона сколько интересного. А тут только шоркаются как ежи да пищат. Потом еще дерутся порой, выясняют кто у кого чо спиздил. Я их тогда обоих за шиворот и навыворот. Мне таких не надо.
- Понятно.
- Ну идём, я тебе всё сейчас выдам. Там у меня есть черенки хорошие, хрен сломаешь.
Гера привёл меня к небольшой сараюшке-бытовке и разрешил по-хозяйски выбрать себе заготовки для будущего рабочего инструмента. Черенок он мне подал сам, ровный, как ноги балерины. А сибирьковый парик мне пришлось собирать по всему полу бытовки. Впрочем метла получилась ладная. Гера сам обжал её проволокой и без плоскогубцев закрутил намертво.
Распрощались до утра. Босый Гера-босс отпёр мне ворота, и я пошел домой, а он еще стоял какое-то время босиком в холодной осенней хляби. Настроение у меня была хорошее, и я решил всё-таки немного пригубить пивка. Да, я приврал, что не пью, от слова «совсем», но я же не уточнял, что именно не пью.
*продолжение следует