Ржевский, ты все изюм перед свиньями мечешь, а требуется бисер. Типо шутки было это дамы и господа.
Обезьяна ты кривлявая, Ржевский. От Тютчева подражание очень далеко. Гротеск, не это не он. Стареешь ты, а на винзаводе отжег отлично ты. Бля, но не великий ты поэт. Так себе якобы поэтишко
я взглядом тебя глажу, скромность - источник бед, сказать не могу даже, коснуться, тем паче, - нет! А ты все равно злишься, фыркаешь, глядя вскользь - гордая ты, ишь ты... вот я по ноге вполз, но был щелчком сброшен с тонкой лодыжки, чтоб я ощущал, лежа кобылковый твой притоп....
Погладь меня по голове… Хоть я тебя намного старше, устал я вечно быть на марше, как в сурик крашеный корвет. Ладошкой теплой проведи, поставь в макушке запятую, а то я сильно затоскую, страшась того, что впереди. И заржавею… но бежать, зажмурясь сердцем одноглазым, куда - я выпаду, как пазл из мира, где законна ржа....
Ты прости, что в подвыпитом виде я тебя невзначайно обидел, не со зла, поверь, не со зла, не серчай на меня, козла. Непростительно я был грубым, ты в ответ лишь поджала губы, занавесила веки чадра… Слава богу, что ты так мудра. Хорошо, что не пилишь с утра ты за надежды свои и утраты, только утром на робкое «здрасссь…» подзатыльник отвесишь, смеясь....
На улице ноябрь, ртуть съежилась в зеро, как съеживался член в холодной горной речке, кругом серым-бело, или белым-серо, ломай себе язык, как пятую конечность. Термометр листком прикрылся бы, но как - сдувает ветер лист и он не пригодится… А… помнишь горный сплав… на отмели каяк и камешек, прилипший к правой ягодице?...
А ей - чуть за тридцать… такая, вот, хрень… Теперь надо бриться по два раза в день - Вдруг рожей тем паче, ей глаз резану… А как же иначе - тут все на кону, тут каждая мелочь, вот - складки у рта, и… что-то сгорело и взглядом мертва....
