Под столом

Автор: Вчера ночью ты прислал мне стихи. Грустные и экзистенциальные. Прочитав их, я подумала: «Наблюдение за наблюдающим»? - Хороший прием!»
Затем я прочитала стих снова, всхлипнула, и, уже засыпая, решила: «Отличная поделка! Каждый может думать о своем».
Ты сон смотрела,
В сне моем,
О том, что
Бабочка ночная,
Простой обычный мотылек,
С цветка на веточку порхая,
Внимание привлек мое…
Он двигался теперь по потолку,
Который оказался полом
Твой ум истек,
Из полного стал полым,
А с бабочки-осыпалась пыльца.
Она под светом, преломилась тенью,
И это был толчок к прозренью,
Момент принятия себя…
Вещал из темноты незнакомый доселе Алексей Шульгин

Проснувшись рано, я выпила запланированную накануне магнезию и снова легла в постель. Процедура внутри меня шла своим чередом, живот бурлил, я к нему не прислушивалась. Я смотрела в потолок и думала о том, как Гессе оценивает благодарного читателя. Гессе говорит, что, если читатель извлек из текста, хотя бы одну, разъяснившую ему что-либо или заставившую в чем-либо усомниться мысль, если его торкнула хоть бы какая, радостная, печальная, плевать какая!- но, полезная ему эмоция. Значит, - текст прочитан не зря. И при этом пофиг, что ты читаешь: философский трактат или инструкцию к паровозу. Говорит Гессе.
- Ну, что ж, - подумалось мне. – Можно, к примеру, почитать про вывалившуюся из стены розетку, погуглить ее, и, в конце концов, починить. И, так как я терпеть не могут смотреть полезные ю-тубовские ролики, то, читать про розетки пришлось долго и вдумчиво. В конце концов магнезия в животе заставила отвлечься от чтения. Я стремительно отдала миру мирское, нашла отвертку, вырубила в квартире свет и полезла под стол чинить розетку. Процесс починки перемежался очищением организма. Магнезия обогащала организм магнием, розетка не прикручивалась, эмоции зашкаливали. Гессе ликовал!

- Бабочка, говоришь?! Мотылек? С кого осыпалась пыльца? Куда осыпалась? А, может, перевернуть розетку? А, может, молотком ее? На потолке, розетку, молотком?! Зачееем? – В голове штормило, как в животе. Я не сдавалась. Все крутила и крутила шурупы.

Године к третьей остервенела, вылезла из-под стола, посмотрела видеоролик, и:
- О! Прозренье! " Мой мозг из полого стал полным!» - Стремительно привинтила розетку к стене, швырнула пижаму в стирку, приняла душ и поняла, что в доме закончился кофе.
- "Ад пуст. Все бесы здесь!" –Чокнулись лбами Шекспир и Гессе, и отправили меня на «Книжку» за кофе.
С «Книжки» я вернулась нескоро. Задумавшись о «Быть или не быть» и «Как быть, если не быть», ушла сначала в «Интертоп», затем в «Броккард», а оттуда и в «Сильпо». С покупками не клеилось. Обувь еще не завезли, а духи уже распродали.
В «Сильпо», внимательно изучив витрину с просроченными йогуртами, я купила бутылку водки, теплый багет, сыр «Бри» и поплелась домой
Дома в пустой и гулкой квартире положила на теплый хлеб кусочек мягкого сыра, налила в рюмку водки, нашла блокнот, ручку и огромными буквами написала на формате А-4: «НИКОМУ НЕ ЗВОНИТЬ! НИКОМУ НЕ ПИСАТЬ! СИДЕТЬ ДОМА! ЧИТАТЬ! И ДУМАТЬ ТОЛЬКО О СВОЕМ!»

Рюмка холодной водки с теплым хлебом это - и так вкусно, а если ты еще целый день не жрамши!… Сознание засбоИло сразу:
- А вот он думает… А я... А они… А бабы полагают, а мужики считают… - Стоп! – Сказала я себе.- В гости к черту не бывает опозданий! Давай –ка, милая, по-второй ипочитаем. Пелевина почитаем, дорогуша. – Сказала я, и вышла на балкон с книгой.

Печатный текст выстрелил в глаз, как ток из починенной розетки. Распахнув книгу на случайной странице, я узрела следующее: «Искусство сочинения прогрессивных баллад это своего рода майнинг универсальных криптосмыслов, составление загадочных текстов, которые с одной стороны, как бы протестуют против идиотизма, а с другой- ни на микрон не отклоняются от линии партии, продиктованной этим идиотизмом. Мало того, если текст составлен правильно, каждый пациент клиники услышит свое, выстраданное.»
- Украл! Украл, зараза! Мои мысли, слог, манеру повествования - все украл! Да как же так можно?! Стыдно, ВОП! Стыдно смеяться над интеллигентной женщиной. Глядишь, и читать Вас не станет. А Гессе говорил, что автор без читателя ничто. Говорил, говорил, даже не спорьте!
- Я перевернула страницу и узнала, как нужно ебаться «всем Пятигорским» и, что именно это умение спасает от имманентного ужаса бытия.- На этой пелевинской строке я выпила третью рюмку и спрятала бутылку от греха.
После третьей сознание взъерепенилось, как Тойота по песку.

- Складно чешешь.- Сказала я Пелевину. – Молодец! Но, что потом-то, после этой победы? Не спасительная же сила «пиздокрюка», в самом деле?! Знаете что, Виктор Олегович? Хватит сидеть под столом и подглядывать, как женщина в пижаме чинит розетку и покупает в лабазе водку. Хватит! Напишите лучше, что ей делать? Как быть? А то…, что это за ответ – «НИЧЕГО!». Ничего - женщину не устраивает.
И вот еще это бесит. Сначала Вы что-то создаете, затем это что-то рушите, затем рушите разрушенное, затем меняете местами потолок с полом, а потом - бац! «Момент принятия себя», «злые бабы виноваты» и режим бабочек, улиток и мотыльков!

Вот раньше у Вас, уважаемый, как было? Сначала метания, затем игра, отречение, потом оборотень воцерковливается, «направляет любовь в хвост» и благополучно находит дорогу к кратковременной свободе. А тем временем, Лиса-Алиса выходит в поле. Собирает в жменю любовь, взлетаетна горку, рушит старый мир, создает новый и наконец-то познает себя! Так ведь было, Виктор Олегович? Так?! Это же Вы придумали? Не я. Знаете сколько раз из-за Вас я этот мир разрушала?
А теперь что? НИ! ЧЕ! ГО?! – Да идите Вы сами в это поле, со своим "ничего"! Лично меня это полюшко выбесило еще у Ерофеева. Как только какие-то проблемы, так сразу - бабу в поле! И давай чужими ногами грязь месить! А сами? Сами Вы что? «Стремительным домкратом» шусть, и в Нирвану?! Первая джана, вторая, третья… Да как же Вы не понимаете? Тех джан не счесть, У Будды нет предела! Есть только свет, надежда и любовь!
Возмутительно, Виктор Олегович! Возмутительно!

В общем так! Дорогой мой вуайерист, завтра с утра я пойду на Привоз, а Вы: садитесь и пишите. Пишите, Пелевин, пишите! Не отлынивайте. У меня непрочитанной всего одна Ваша книга осталась. А Гессе говорил… И Шекспир говорил и Данте, и Кант, и Шопенгауер. И Витгенштейн, чтоб он в Аду горел, - тоже говорил. Вот и Вы, Виктор, говорите.
А то… Счаааа..., как вылезу из-под стола! Как начну чинить краны! Так все соседи сразу и узнают, каким образом Нирвана превращается в Сансару, и как бывает фееричен момент принятия себя.