ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ: КАК ЭТО БЫЛО

Автор: Лев Рыжков Насчёт Октябрьской революции, 104-ую годовщину которой мы с вами в меру печени отмечаем сегодня, ходит много мифов и неправд. Часть из них пришла из агитпропа СССР, когда из процесса вымарали Троцкого, зато надули Сталина. Часть – из эмигрантско-перестроечных времён. Об изнасиловании, например, революционными матросами всего женского батальона, защищавшего Зимний дворец.
Скажу сразу, что всей правды знать мы всё равно не будем. Может быть, было бы ещё интереснее.
***
В октябрьскую ночь большевики власть не то, чтобы взяли, она сама рухнула им на голову. Фактически она уже была у большевиков и до 25 октября. В тот день произошло только формальное закрепление ситуации. Печать на бумажку поставили.
В первый раз власть падала на большевиков в июле 1917 года. На улицы Петрограда вышло порядка полумиллиона человек, многие с оружием. Для Ленина это было шоком. 3 июля он, не зная о восстании, проводил время на даче Бонч-Бруевича. 4 июля оказался в Петрограде, где, с балкона особняка Кшесинской толкнул достаточно мутную речь, из которой восставшие массы ничего не поняли. У военного командования города тестикулы на тот момент оказались крепче. По толпам ударили из двух пушек и пулемётов.
Три четверти века спустя в такую же ситуацию попадёт Виктор Анпилов, который приведёт 200 тысяч человек к Кремлю и не будет знать, что делать дальше.
В конце августа удача большевикам улыбнулась вновь. Взбунтовался генерал Корнилов и повёл на столицу войска. Спасти воюющую страну от смуты могла только диктатура. Впрочем, есть мнения, что между Корниловым и Керенским был договорняк, но это конспирология.
Керенский дичайше струсил и бросился за помощью к Советам (параллельной структуре власти), распорядился вооружить всех желающих. Кому попало, в основном политическим радикалам, было роздано 40 тысяч стволов. Рассказывали, что большевики подгоняли транспорт прямо к оружейным заводам, где им, с пылу с жару, отгружали винтовки и бомбы.
Матросы знаменитого в ближайшем будущем крейсера «Аврора» охраняли Зимний дворец. Однако никаких боёв не случилось. Путчистов победили языком. Большевистские агитаторы – величайшие, судя по всему, мастера разговорного жанра, куда там нынешним стендаперам, приходили прямо в расположение корниловских частей. И те складывали оружие, поворачивали назад. Стрелять не потребовалось, но оружие сдавать никто и не думал.
Получается, что Керенский сам вооружил радикальную оппозицию. И более того – продолжал её вооружать даже в октябре 1917 года. Против кого?
Против немцев. Которые были уже в считанных вёрстах от Петрограда. Временное правительство и само пребывало в бардаке, и сеяло его вокруг себя. Ни Керенский, ни его свита уже не думали о том, чтобы сопротивляться смуте – лишь бы только ноги унести.
Всё шло к тому, что большевики заберут власть. Помешать им захотели меньшевики. 9 октября на Исполкоме Петросовета они предложили создать Комитет обороны Петрограда, а большевики тут же, на том же заседании, перехватили бразды правления нового комитета себе, а также анархистам и левым эсерам. Резиденцией стал Смольный. Уже 21 октября Военно-Революционный Комитет (так стала называться новая властная структура) подчинил себе армию и флот. Приказы временного правительства в области обороны без визы ВРК исполнению не подлежали. Например, было распоряжение о выходе крейсера «Аврора» в море для «испытания машин». ВРК наложил вето, и «Аврора» никуда не пошла.
План восстания ни для кого не был секретом. 18 октября большевистские боссы Каменев и Зиновьев спалили весь план официально в газете «Новая жизнь», которую редактировал Горький. Они видели корчи Керенского, и брать власть им казалось самоубийственным. Но сделать временное правительство не могло уже ничего – вооружённых людей на стороне большевиков было больше раз в пятнадцать.
А 23 октября произошло событие, покруче мифологизированного штурма Зимнего. Троцкий взял Петропавловскую крепость. Сам и без единого выстрела. Гарнизон фортеции большевиков не поддерживал. Троцкий приехал туда, собрал митинг, и гарнизон перешёл к большевикам без единого выстрела.
Большей частью Октябрьская революция была сделана не штыком, а языком.
***
24 октября Керенский поднял путч. Наподобие корниловского. Он вызвал с фронта войска и стянул к Зимнему дворцу наличные юниты: юнкеров, женский батальон, полк инвалидов, конную артиллерию. Затем юнкера стали «зачищать» почты, телеграфы. За центральный телеграф шли бои, он переходил из рук в руки. Сам Керенский толкнул перед предпарламентом диктаторскую речь, в которой требовал полномочий. Дожидаться решения не стал, укатил и скрылся в американском посольстве. Дебильный предпарламент дискутировал ещё шесть часов, в итоге проголосовал против Керенского.
Город накануне революции словно вымер. Однако на Невском проспекте жизнь кипела. Работали кафе, рестораны, синема. В Мариинке шёл «Борис Годунов», в Александринке – спектакль Мейерхольда.
На съёмной конспиративной хате бесновался Ленин. Стоило пробираться в Петроград, чтобы сидеть в клоповнике, пока однопартийцы жуют сопли и совершают ошибку на ошибке! Дело в том, что однопартийцы хотели приурочить взятие власти к открытию съезда Советов. А ждать было нельзя!
И ближе к полуночи Ленин надел парик, перевязал платком щёку, что должно было изображать не то флюс, не то последствия кабацкого времяпровождения и, нарушив партийную дисциплину, отправился в Смольный. С ним шёл финский товарищ Эйно Рахья.
Ленин и Рахья поехали на трамвае. И вот там-то Ленин, как в рассказе Пелевина, чуть не попался. Но то не юнкера были бдительны, то Владимир Ильич находился в гипервозбужденном состоянии бодрости духа. Возможно, зарядился кокаином. Иначе зачем бы нападать на усталую трамвайную кондукторшу и рассказывать ей о тактике захвата власти? Неадекватный дядя с флюсом привлёк внимание юнкеров. Но тут выручил Рахья. Он стал изображать мертвецки пьяного пролетария. Ленину и подыгрывать не надо было. Юнкера решили не трогать умеренно буйных алкоголиков. Тут вон – перестрелки в городе. Не хватало с алкашами возиться.
В Смольном Ленина не узнали. Но поскольку в штабе революции тоже царил бардак, Ленин всё же проник в святая святых и так, без пропуска. Отшвырнул парик и нащёчную тряпку и пошёл рулить. Да, бороды у Ленина в тот день не было. Он её сбрил. А поскольку был ещё и лыс, то напоминал Фантомаса, выполняя, в общем-то, схожую функцию, к тому же с маскарадом.
***
Утро 25 октября, в самый день революции, выдалось тихим. В районе почт и телеграфов шла какая-то гомозня, толкались между собой вооружённые быки. Но мирные граждане туда не совались, а совершали променады по Невскому и мостам, делали селфи на фоне крейсера «Аврора».
Кстати, с «Авророй» тем утром возникли проблемы. От ВРК пришёл приказ – войти в Неву и встать у Николаевского моста. Командир крейсера на приказ товарищей положил. И тогда корабль захватил безоружный комиссар Александр Белышев. Он сам стал командовать манёврами. А фарватер в Неве сложный. Капитан крейсера испугался, что его корабль тупо сядет на мель и перегородит всю Неву, как контейнеровоз Суэцкий канал. Потому и согласился вернуться к штурвалу.
Со стороны Кронштадта и Финляндии в город направлялись революционные матросы – главная ударная сила штурма Зимнего. С фронта шли войска путчиста Керенского. Но опаздывали.
Около одиннадцати утра Керенский из Петрограда удрал. Не в женском платье. Но под американским флагом, который, как и автотранспорт, ему одолжили в посольстве США. Керенский направился навстречу частям с фронта, возглавлять путч.
Примерно в это же время на заседании Петросовета похожий на Фантомаса Ленин объявил, что временное правительство низложено.
***
Однако временное правительство было в порядке и даже о чём-то там заседало, выбирало диктатора, вместо неведомо куда девшегося Керенского.
Вокруг Зимнего дворца тем временем собралось около двадцати тысяч матросов и рабочих с оружием. Штурм всё откладывался. Осаждавшие опасались, что им в спины ударят пришедшие с фронта с Керенским войска.
Число защитников дворца редело. Ушла значительная часть юнкеров, потом ушли казаки. К моменту собственно штурма, там оставалось меньше 150 солдаток женского батальона, 2,5 роты юнкеров, 40 инвалидов во главе с безногим капитаном, кроме которого защищать временное правительство осталось ещё пять офицеров. Тем не менее, на это потешное войско до самого вечера никто не лез. Потому что были построены грамотные баррикады, в которых были чётко укреплены пулемёты, огонь из которых накрывал все пути подхода. Дураков лезть под пули не было.
Взять Зимний рассчитывали, как Белый дом в 1993. Путем расстрела здания. По Зимнему должна была фигачить «Аврора», несколько миноносцев. И Петропавловская крепость.
Штурм задерживался из-за бардака. Лопнула труба в поезде с революционными матросами, пушки Петропавловской крепости, которые должны были подать сигнал к штурму, оказались не годны к стрельбе вообще. Снарядов тоже не было. Тогда решили подать сигнал «Авроре» при помощи красного фонаря, но и того не нашли. А когда нашли, то выяснилось, что его никто за пределами крепости не видит.
Ленин в Смольном бесновался, слал помощникам чудовищные записки с угрозами расстрелять на месте. Но паровоз революции забуксовал. Временное правительство успело пообедать, покурить сигары. Юнкера-защитники (по воспоминаниям журналиста Джона Рида, бывшего в Зимнем в момент штурма) перепились дорогими коллекционными винами из подвалов. Всюду были разбросаны окурки, пустые бутылки, огрызки, матрасы.
***
В 21:40 всё-таки движуха пошла. Выстрелила «Аврора». Ухнуло так, что все пилильщики селфи попадали прямо на мостовые. Хотя, справедливости ради, скажем, что первой была всё же Петропавловка. Там-таки вывесили красный фонарь (который никто не увидел) и бахнули холостым – снаряды в какой-то момент подвезли. А уже потом была «Аврора». И тоже холостым.
На самом деле, «Аврора» совершила ещё два выстрела. Боевыми. По дворцу. В мемуарах Джона Рида чёрным по белому написано, что огонь боевыми по дворцу вёл легендарный крейсер. Сам капитан «Авроры» это опровергал уже 27 октября. Грех на себя взяла Петропавловка, якобы выпустившая во дворец четыре снаряда. Стрельба была очень плохая – мимо и по касательной. Однако в двух местах от артиллерийского огня дворец повреждения получил.
Зашевелилась и площадь. Вооружённые инсургенты пошли в атаку. С баррикад перед входом заработали пулемёты. Штурмующие отступили. Но нового натиска не потребовалось. Защитники Зимнего – часть юнкеров и женский батальон – сдались. Толпа понеслась во дворец. Хотя где-то ещё покашливал пулемёт, на него никто не обращал внимания.
Ворвавшись, штурмующие помчались вверх по лестнице – искать временное правительство. Но оказались в лабиринте переходов и комнат. В это же время во дворец входили люди со стороны Невы. Там, как оказалось, не все калитки были заперты. Одну дверь вынесли топором. Были это как революционные матросы и пролетарии, так и мародёры.
Понять, где и кто засел, было решительно невозможно. На верхних этажах начались стычки непонятно кого непонятно с кем. Отряд пролетариев нашёл дворцовую кухню, взял в плен шеф-повара и распорядился: «Всем пожрать!» Революционные матросы взорвали на первом этаже бомбу.
Временное правительство нашли не сразу, а где-то через час после взятия Зимнего. В итоге правительство нашлось в Малой столовой, за ужином. Охранявшее подразделение юнкеров большевиков во главе с Владимиром Антоновым-Овсеенко пропустило, но оружия не сложило.
Революционный пролетариат хотел пустить министров «на штык», однако Антонов-Овсеенко сдержал порывы к кровопролитию. Временное правительство было выведено из здания дворца. Там его тоже хотели растерзать. С большим трудом «временных» провели сквозь толпу в Петропавловскую крепость. По пути пятеро министров потерялись. А некий случайный броневик так прямо и открыл огонь по взятым в плен сатрапам. Все попадали наземь. Те, кто были при оружии, стали отстреливаться. При этом два революционных матроса умудрились укрыться от огня за тушей министра иностранных дел Терещенко. Тот был сильно толст, по счастью, не пострадал, потом жаловался на матросов.
Крупных грабежей, по свидетельству Джона Рида, не было. Представители новой власти пресекали мародёрство, стыдили несунов, да так, что те сами помогали отлавливать мародёров. Тем не менее, сокровищницы дворца пострадали.
Не было также гор трупов и тысяч изнасилованных батальонщиц. Согласно расследованию комиссии городской думы от ноября 1917 года, ни одной женщины из окна Зимнего дворца выброшено не было. Во всем городе в тот день было зафиксировано три изнасилования. Юнкеров тоже отпускали по домам. Всего при штурме погибло от 6 до 11 человек.
Ленин тем временем заколебался ждать. Когда ему в три часа утра сообщили, что Зимний, наконец, взят, Владимир Ильич не отреагировал никак. Он, по воспоминаниям большевика Подвойского, сидел и писал декрет о земле. Выслушав новости, продолжил работу.
***
Но главное кровопролитие этих дней было ещё впереди. 29 октября юнкера подняли восстание. Бои оказались очень кровопролитными, при штурме юнкерского училища погибло около двухсот человек.
В то же время на Петроград наступали Керенский и Краснов. И шансы изгнать большевиков у путчистов были. Ситуация была настолько критическая, что главнокомандующий силами большевиков Дыбенко помчался к месту боев, отжав шикарный автомобиль «Рено» у греческого консула. Прямо на улице. Остановил с пистолетом в руках, как Терминатор какой, да и вышвырнул консула, сам поехал командовать.
Проиграли путчисты из-за Керенского. Тот снова чего-то перепугался, и не дожидаясь окончания боев в Царском Селе, удрал. По одним сведениям – переоделся матросом, по другим – в том самом женском платье. Этот побег деморализовал казаков Краснова и после недолгих боев 30 октября они отступили или сдались.
А впереди у новорожденной советской власти было ещё множество приключений, о которых мы тоже толком не знаем.