Поехали

Автор: Тоша Кракатау ПОЕХАЛИ!

Лейтенант поболтал кофейную жижу на дне и опустил кружку на подставку с гербом внутренних войск. Шел двенадцатый час, лейтенант зевал. На столе под кипой бумаг чирикнул смартфон.
---
Мася. Ты подумал?
- Я думаю.
Мася. Андрей, хватит уже. Я серьёзно.
- Прости, я тут занят, дома поговорим.
Мася. Как обычно…
---
Он сунул мобильник в карман брюк и резко поднялся из-за стола, в стотысячный раз боднув подвесную лампу. В коридоре ёрзал на узкой лавке парень в чёрном худи с надвинутым на глаза капюшоном. Он бросил на полицейского опасливый взгляд. Не сбавляя шага, лейтенант прошёл мимо и остановился у поста дежурного.


— Михалыч, а где у нас этот, как его, техник-ремонтник?
— Да выскочил в магазин только что. А тебе зачем?
— Сто раз ему говорил, что лампа у меня над столом низко висит.
— Так это для нормальных людей вешали, а ты вона какой дядя Стёпа, — усы старшины вздыбились, явив на свет крупные, табачной желтизны зубы.
— А что за пацан у нас тут сидит?
— Пикетчик. Стоял с картонкой у администрации.
— Ясно. И что на этот раз?
— «Долой царя», — Михалыч закатил глаза. Его белки напоминали цветом сугроб за автобусной остановкой. Печень.


Лейтенант коротко взглянул на парня, изучавшего информационный стенд, и опять посмотрел на дежурного. Квадратные скулы и пробор, деливший жидкие русые волосы на две почти равные части придавали голове Михалыча вид разбухшего от непогоды скворечника.


— И чего они добиваются? — зевнув, спросил офицер, чтобы возобновить беседу.
— Хе-хе, ясное дело, хайпануть надо.
— Михалыч, ты где таких слов набрался?
— Я тебя умоляю, у меня две блохерши растут. Целыми днями только и слышно: хайпы-скайпы, твиты-шмиты, — думал хоть в воскресенье отдохну, а тут вона опять цифровые остолопы, — Михалыч кивнул на задержанного и пригладил усы ладонью.


Лейтенант помялся ещё немного у окошка дежурки, сказал «ладно, я у себя если что», и двинулся обратно по коридору.


— Офицер, мне положен звонок, — окликнул его задержанный. И добавил, потупившись: — У меня телефон сел.
— На селфи у администрации всю батарею высадил? — лейтенант остановился и сверху вниз посмотрел на парня.
— Мне по закону должны звонок, — глядя исподлобья сказал паренёк.
— А ты давно здесь находишься?
— Полчаса где-то…
— Ну вот, значит ещё два с половиной часа тебе ничего не должны.


Задержанный поник. Худой, гладкощёкий, с чёрным клинышком бородки он выглядел на двадцать.


— У меня отец сердечник, — сказал он вдруг тихо, как будто не желая, чтобы его услышали.
— И чего тебя понесло нарушать общественный порядок?
— Одиночные пикеты не запрещены, — играя желваками, паренёк с вызовом посмотрел в глаза лейтенанту.


— На, держи, только не долго, — лейтенант разблокировал свой мобильник и протянул задержанному.


В кабинете лейтенант включил чайник и плюхнулся в расшатанное кресло. Кому-то достаются жены с мозгами, а кому-то симпатичные. Перед свадьбой он думал, что раз его невеста красотой не блещет, значит дружит с головой. Прежде такую глупость он делал только раз, ещё ребёнком, когда на спор облизал стойку качелей в тридцатиградусный мороз. Тогда всё исправил чайник с горячей водой и пересадка кожи в больнице. Сейчас уже водой не разольёшь…
Нет, они любят друг друга, чтобы это ни значило. Иначе как бы они прожили вместе эти четыре года? Дело в сестре. В старшей.


С тех пор уже два года прошло. Сестра жены ехала с мужем ночью по трассе. Туман, хоть глаз выколи. Где-то под Тулой на их полосу вылетел тяжелый джип. Лоб в лоб. Муж скончался на месте. Она вышла из комы на одиннадцатый день после аварии. Врачи долго собирали паззл её тазобедренного сустава. Кое-как воткнули шею на место. Мать выкатила её из больницы на инвалидном кресле спустя два месяца. А кошмар только начинался.


На столе зазвонил служебный телефон.


— Да, Михалыч, что там?
— Кажись жмур на улице Мира. Выпал с пятого этажа.
— Сам?
— А я знаю? Езжай, спроси его…


Чайник щёлкнул и отключился. Лейтенант перебросил куртку через руку и отрегулировал фуражку на рано лысеющей голове.


Машину вёл неразговорчивый сержант. По стёклам бежал холодный апрельский дождь.
Мася. Я посмотрела, билеты надо покупать сейчас.
- Давай утром решим.
Мася. Мы разминёмся утром, ты же знаешь.
- Хорошо, тогда вечером.



Лейтенант убрал телефон в куртку. Тот ещё долго возмущенно пищал из внутреннего кармана.


Немного оклемавшись, сестра жены ознакомилась с протоколами ДТП. К своему изумлению она прочла, что её муж, погибший в ту злосчастную ночь, оказывается, сам выехал на «встречку». Начали выяснять. Вскоре оказалось, что за рулём джипа сидел младший брат прокурора области. Дорожная полиция осталась глуха к жалобам на несправедливость.


Они подняли шум, оповестили знакомых журналистов. В районной газете что-то написали. Потом кому-то угрожали, кто-то предлагал откупные… Всё заглохло. А кошмар продолжался.


Патрульная машина остановилась у двенадцатиэтажки. Дождь затих. Врач скорой помощи отошёл от заведённой «Газели» навстречу полицейским.


— Покойник наш живчиком оказался, — сказал врач, мигая красными от недосыпа глазами.
— И где он? — лейтенант осматривал двор, щурясь от фар скорой помощи.
— Говорят, встал и пошёл аки Лазарь. Всякое бывает. Короче, мы поехали. Если покойник соизволит вернуться, наш телефон вы знаете.


Лейтенант поднял глаза к пятому этажу. Из распахнутого окна доносилась музыка и пьяные вопли. Кажется, «Ленинград», подумал он.


Из подъезда выкатились две необъятные старухи. Они наперебой стали рассказывать, что в двадцать первой квартире всякий раз громкая музыка и пьют, и дерутся, и надо что-то предпринять, а то добром это не кончится, а вообще-то дом хороший и соседи все хорошие и многие с детьми, а тут шум такой и музыка...


— Был звонок, что кто-то выпал из окна, — оборвал старух лейтенант. — Вы его видели?
— Мы не видели, мы слышали, как орёт кто-то, ну на лету вроде как, и звук такой «шлёп» об землю, но Лена из первой квартиры трепалась, что, мол, упал мужик здесь у подъезда, а потом очухался встал и ушёл, но вы ей не верьте, она того, поддаёт сильно, муж бросил.


Тут старухи заспорили. Одна говорила, что Лена пьёт из-за того, что муж бросил, а другая, что всё наоборот. Полицейский громко откашлялся.


— Ох, да, ну в общем, брешет она, где это видано, чтобы с пятого этажа об асфальт, а потом своим ходом… забрали его, конечно, собутыльники чтобы проблем не…


— Ясно. Двадцать первая, говорите?

Старухи закивали. Лейтенант махнул сержанту, чтобы глушил мотор. Вдвоём они поднялись на этаж и постучали в квартиру. Звонок не работал. Они постучали ещё, но их не услышали. Тогда сержант отошёл на полшага и засадил в дверь каблуком. Дверь открыл худой татуированный шатен в белой майке и сигаретой в зубах. В единственной комнате оказались трое.


«Гасите музыку! — крикнул сержант, — давайте быстрей». Пьяная рука с третьего раза нащупала stop на пыльной аудиосистеме. Табачный дым щипал глаза; окно нараспашку не спасало. На столе бутылка водки, закусь, пепельница с горочкой, на полу ещё пустые бутылки, мусор. Толстый мужик с красным одутловатым лицом глодал куриную ногу, тупо щурясь на вошедших. Шатен уперся плечом в обшарпанный сервант и мямлил что-то примирительное. Внимание лейтенанта привлёк третий: чернобровый с дикими бесстрашными глазами, ломанным носом и свежими царапинами на лбу и щеках.


— Соседи говорят, из вашего окна человек упал.


Татуированный и жирный закричали, перебивая друг друга. Чернобровый пошатываясь встал из-за стола и ударил себя в грудь кулаком, хищно улыбаясь:


—Ха! Я не упал, я вспорхнул соколиком.
— Бэтмен, сука, — прыснул ошмётками курицы толстый.
Собутыльники заржали. Опять поднялся гвалт.

— Тихо! — лейтенант начинал злиться. — Вы подтверждаете, что человек выпал?
— Подтверждаем, в натуре, подтверждаем,— загалдели алкаши, — Серёга и выпал, балда пьяная. — Сидел на окне, руками махал и чебурахнулся. Серёга гордо кивал, стуча острым подбородком себе в грудь.


— Кто хозяин квартиры? — лейтенант поправил ремень с кобурой.
— Я хозяин, то есть это, квартр… квартирант, — ответил шатен.
— Документы показываем.


Шатен по стеночке засеменил в прихожую. Лейтенант обернулся через плечо, чтобы проследить за ним, и тут хлопнула оконная рама, задрожали стёкла. Лейтенант резко повернулся. На подоконнике шатаясь, держался за открытую раму Серёга.


— Что, не веришь, командир? — скалился он, упёршись офицеру в грудь остекленевшим взглядом.
— Стой, дурак! — успел только крикнуть лейтенант.
С воплем «поехали!» алкаш развернулся на корточках и лягушкой сиганул вниз.


Первым к окну бросился толстый. Упершись брюхом в подоконник, он выглянул наружу: «Йопты-ть, Серёга…»


Уже знакомый врач формальности ради потрогал запястье лежавшего на животе Сергея. Из-под свёрнутой набок головы растекалось что-то похожее на овсянку с клубничным вареньем. Толстый курил, едва попадая сигаретой в рот, и что-то говорил хмурому сержанту. Шатен, сидя на лавке, водил растопыренными ладонями: «Нах ты это, Серёга, нах ты это Серёга… нах ты это…»


Лейтенант ещё раз пробежал глазами только что заполненный протокол и дал его толстяку на подпись.

— Протопопов, угости сигаретой.
— Вы же бросали, — лукаво возразил сержант.
— Бросал.


Светало. Пустыми дворами машина скользила назад, в участок. Сержант тихонько включил радио. Заспанные ведущие перебрасывались остротами. Лейтенант достал мобильный проверить вчерашние сообщения.

---
Мася. Ты долго будешь время тянуть? Почему так сложно решить?
Мася. У тебя же нет планов на отпуск. Или уже появились?
Мася. Короче, я взяла нам билеты. Если что, в течение двух недель можно отменить без потери в стоимости.
Мася. Но свой билет я уже точно не сдам.
---

Когда сестра жены вдоволь накаталась в инвалидном кресле, выбивая справки, когда осознала разницу между лечением, которое ей могут бесплатно предложить и лечением, которое действительно поможет, когда напиталась обидой из глаз нищих врачей и переполнилась ночными болями и дневным отчаянием, она решила уехать в Латвию. Навсегда. Кто-то из её родни там неплохо устроился.


Лейтенант догадывался, почему жена так рвётся в отпуск. В этом и есть главное различие между ними: он способен думать на шаг вперёд. Навестят сестру в её латвийской глубинке (фотки простого уютного домика с видом на зелёные луга он и так еле успевает стирать из телефона), а потом жена заведёт свою пластинку. Давай уедем, разве не видишь, здесь никаких перспектив. Ты слесарь, у тебя золотые руки, выучишь язык, в Европе совсем другие зарплаты, снимем рядом с Иркой дом, экология, свежие продукты и так далее и тому подобное.

Он вызвал в памяти образ Иры. Из двух сестер она удачней лицом вышла. Раз она гостила у них на пасху. Рассекала в спортивных шортиках на коляске. Эти гладкие, похожие на макаронины, тонкие, бездвижные ноги. Ему всегда хотелось потрогать их, убедиться, что там под белоснежной кожей ещё остались кости. Приятное ощущение наверное – закинуть эти макаронины себе на плечи. Лейтенант мотнул головой и поправил кобуру на поясе.


Михалыч клевал носом в дежурке. На лавке дремал задержанный паренёк.

— Андрей Васильевич, — крикнул дежурный, когда лейтенант уже взялся за ручку двери своего кабинета, — а что с задержанным делать?


— Отпускай.
— А протокол?
— Гони его к чёртовой матери.


Лейтенант повесил фуражку на вешалку и скинул куртку. Из головы не шёл сидящий на подоконнике алкаш, злая решимость в его бессмысленном взгляде.


Он достал телефон и перечитал сообщения от жены. Походил от стены к окну и опустился в кресло. Куда он поедет? Зачем? Кому они там нужны? Года через два, глядишь, капитана дадут… но как же воротит от этой пьяни уже, сил нет. Он посмотрел на часы. Дежурство кончилось, можно собираться.


Андрей вдруг ясно представил, как жена морщит нос, когда хочет чихнуть. Он улыбнулся. Вставая, Андрей ударился головой о светильник. Тогда он шумно вздохнул и разблокировал смартфон.


- Поехали.