ПЕПЕЛ НАД САЙЛЕНТ ХИЛЛОМ (3)

Автор: Лабеаз Либед Йытялкорп Мы продолжаем знакомить вас с мистической историей Аделаиды Саншайн и её друзей в новой версии вашей любимой книги "Пепел".

С небольшими изменениями сохранена авторская стилистика и орфография.

1.

Меня зовут Лирой Найтл и, возможно, в скором времени я попаду в Туманный ад Сайлент Хилла. Я умирал в муках, и за всю жизнь меня никто не любил. Иногда я сожалею о содеянном, но я так до сих пор и не понял, хотел ли я жить? Я не боюсь ада, всё самое ужасное уже произошло со мной. Я не понимаю, за что именно меня хотят наказать, возможно, за мои грехи при жизни, я не был хорошим человеком, никогда не ходил в церковь, не давал милостыни. Я любил животных, но не людей. Лишь один человек сумел растопить моё ледяное сердце, но и он оказался так же лжив. И был тот человек - в юбке.

Я плохой человек, и за это меня хотят отправить в ад. Сейчас я в мире живых, и я страдаю от их мыслей, я истекаю своей мёртвой кровью, тем не менее, я не держу зла на них. Я сам выполз из грязи, я не был достоин той жизни, поэтому я ушёл. Я блуждаю по пустынным улицам, или они только кажутся мне такими, люди, будто восковые фигуры, кто из нас мёртв? Ни чувств, ни боли, все их переживания вращаются вокруг денег и новой машины. Я вижу женщину, она бредёт по мосту, её лицо окружено аурой печали. О чём грустит она? Может, о том, что её дочь медленно сходит с ума день за днём? Может, о том, что её сестра больна раком и скоро умрёт? Нет, совсем не об этом.

Её тревоги посвящены нынешнему мужу, он моложе на несколько лет, и женщина боится потерять его. Нет, она понимает, что он не любит её, она знает и о его пристрастии к алкоголю, и о том, что дочь ненавидит его. Но она так боится остаться одна, что все её мысли обращены только к нему одному. Кто мы? Почему нас создали такими? Неужели моё сознание настолько перевернулось, что я ничего не воспринимал в правильном свете? Почему я не похож на остальных грешников, которые имели более порочные связи, чем я? Я никого не убивал и не мучил, кроме себя?

Почему именно я заслуживаю ад? Почему не они, а я? Почему? Я спускаюсь ниже и лечу сквозь толпу, я никому не делал зла, но оно само нашло меня, я приговорил сам себя к вечным мукам после смерти, но эти люди мучаются при жизни. Они создали свой ад, и каждый день погружаются в него с головой, словно в лужу горячего дёгтя. Их мозг выжжен, их слова и цели пусты. Я устремляюсь в парк, подальше от роёв мыслей.

Невероятная тишина настигает меня. Я останавливаюсь. Старые дубы раскинули золотую листву на фоне пасмурного неба, их жёлуди устлали похолодевшую землю. Я слышу чьи-то мысли, они о бесконечности бирюзовой выси. Они воспевают красоту и столь мимолётную жизнь полевых цветов. Эти мысли согревают моё мёртвое тело, и я поддаюсь им, лечу по манящему следу. Как же я не смог сразу догадаться, что они могут принадлежать только художнику. Молодой, с выразительным бирюзовым взглядом, прямо как то небо, на которое он долго смотрит, когда оно бывает чистым и таким высоким. Он сидит прямо на земле, сжимая в руках карандаш и альбом для зарисовок.

На его чёрно-белых набросках изображена женщина с длинными волосами, он так любовно обводит её силуэт, что я могу понять, насколько он не равнодушен к ней. Меня умиротворяет свет его чувств. Я приближаюсь к нему почти вплотную. Он рисует мягкие волны волос, карандаш скользит по бумаге. Мне так знакомо это ощущение. Он смотрит в пасмурное небо, тёмные облака отражаются в синеве его глаз. Я улыбаюсь. Наверное, не всё так плохо в этом мире, не всё так безнадёжно. Вдруг, его взгляд замирает, стекленеет, и наполняется ужасом. Он трясущимися руками переворачивает страницу, и начинает что-то нервно чертить.

Линии складываются в овал, потом к нему добавляются какие-то детали. Он почти не смотрит на бумагу. Я зависаю над ним, пытаясь разглядеть то, что он рисует. Увиденное шокирует меня, если бы у меня было сердце, оно бы выпрыгнуло из моей груди. Белые глаза смотрят на меня зеркальным отражением, в этом неровном изображении я узнаю себя. Я не думал, что настолько страшен, моя кожа покрылась язвами, или же он так грубо начертал тени? Но меня напугал не мой образ, а то, что он тоже увидел меня.

Или ему так показалось, ведь он продолжает глядеть в небо? На листе за моей спиной появляются какие-то невнятные то ли призраки, то ли люди, из них я узнаю девочку с зайцем и Кристину. Он рисует кровоточащие трещины на моём лице. Он рисует гниющие бинты на моих руках. Он изображает кошмарный сон, вырвавшийся на свободу, в реальный мир.

- Прошу, - шепчет он, и альбом падает на опавшие дубовые листья, - Прошу, не забирай меня, я хочу жить! – он не видит меня, это определённо, потому что я сейчас нахожусь слева от него, а он ищет меня в небесах, но, видимо, чувствует моё присутствие.

- Не убивай, что бы ты ни было! Я не сделал ничего плохого, как и хорошего, ровным счётом ничего, я хочу успеть доделать то, что начал. Улетай с миром!
Он в бреду, говорит с ветром. Я пытаюсь оправдать его действия, но на самом деле, знаю, он говорит со мной, и от этого мне самому становится страшно. Как, как такое могло произойти? Они не должны были обнаружить меня, ни этот несчастный художник, ни ребёнок, ни Кристина. Я могу проникать во сны, в мысли, могу тенью скользить под ногами, но они не должны видеть меня, а тем более говорить со мной. Они ведь живые! А я…Кто я?

- Я прошу тебя, Ангел Смерти, улетай, - я наконец-то почувствовал его имя, Эндрю Брайт, - Мне ещё слишком рано уходить.
- Я пришёл не за тобой, - тихо шепчу я, - Я потерялся в мире живых, если ты всё видишь, укажи мне путь назад! – я не уверен, что он слышит меня, но выражение лица Эндрю меняется.
- Тебе нет дороги назад, это твой ад, ты будешь скитаться по грешной Земле, пока не найдёшь душу, которая освободит тебя!

Я не верю в эти жуткие предсказания, он говорит так, будто точно знает, что со мной происходит, но он не может этого знать. Нет, не может!
- Я не буду этой душой, я хочу жить, я люблю жизнь, я люблю Анну!
Я догадываюсь, что это та женщина на рисунке с длинными струящимися волосами.
- Я знаю, я не очень-то хороший человек, я воровал мелочь, когда мне было 12, я разбил машину отца, я много лгал по поводу и без, я бросил девушку, которую любил, из-за одной проходимки, я… я …я.

Слова так и сыплются с его губ. Он действительно напуган. Я жутким призраком летаю рядом. Что заставляет людей так бояться смерти? Может, им нравится страдать от боли при жизни? Может они не хотят рая?
- Это твой ад, но я не тот, кто тебе нужен!

2.

Меня зовут Стивен Саншайн и я не хочу ничего рассказывать о своей личной жизни. Я женат и на этом точка. Я счастлив, потому что у меня есть любимая работа и огромный дом. Моя дочь Аделаида учится в престижном колледже. Я много работал, чтобы добиться нынешнего положения, поэтому я ненавижу, когда люди просят у меня деньги. Каждый цент заработан моим потом.

Мой отец, Дэниел Саншайн, был предпринимателем средней руки, он держал маленькую чахлую табачную фабрику, её едва хватило, чтобы прокормить меня с братом и дать нам надежду на будущее в виде первоначальных капиталов на наши собственные дела. Я до сих пор считаю это решение несправедливым. Отец женился второй раз, когда ему было 57 лет, её звали Элеонора, какая-то эмигрантка из стран третьего мира. Я до сих пор не могу понять, как он мог выбрать её.

Моя дочь - ровесница моего младшего брата. Я никогда не считал его настоящим братом. Он не похож на члена семьи Саншайнов, слабовольный, глупый, нерасчётливый. Деньги, оставленные отцом, он попросту промотал на какие-то глупости и женщин, а последнее его увлечение – Анна, это вообще нечто из ряда вон выходящее.

Такая же, как и его мать, без рода и происхождения. Я приумножил капитал, я не опозорил честь моего отца, а этот выродок возомнил себя художником, он поменял нашу фамилию, на фамилию несчастной эмигрантки. Я уверен, что она даже ненастоящая. Для меня его больше нет. Кто он такой? Бездарный художник, живущий в районе нелегалов? Я предлагал ему вернуться, взять вновь наше имя и забыть о глупостях, но он не Саншайн.

Так пусть теперь догнивает в своём вонючем гетто! Я уже пару лет совершенно не интересуюсь его делами. Элеонора заболела раком, и её похоронили в возрасте 35 лет. Дэниэл был безутешен и всё больше погружался в себя. Он больше не был тем строгим и жестоким человеком, которого я знал. Отец умер, когда брату было всего 17 лет, я думал, что смогу воспитать его подобно своему сыну.

Я взял его в свой дом, он сидел с нами за одним столом. Но прошло всего два года, и Эндрю стал интересоваться, как он выражается, истинными ценностями. Пропадал где-то целыми днями, вместо того, чтобы работать. Я как раз открыл свой первый ресторан, и мне позарез нужны были работники.

Он говорил, что рисует, но кроме дурацкого альбома для зарисовок у него ничего не было. Если он считал себя художником, где его картины? Он постоянно спорил, выражал своё никому ненужное мнение. Чего он добился? Кто он теперь? Прошло почти пять лет. Я стал уважаемым и богатым человеком. А Эндрю пропал из вида. Возможно, он до сих пор рисует. Или же устроился каким-то сборщиком деталей. Мне всё равно. Он не Саншайн. Он не достоин носить эту фамилию. Эндрю Брайт, ты самый большой глупец в мире!

3.

Я сидел в парке, и вдруг, услышал крики людей. Я прибежал на то место, откуда доносились возгласы ужаса. Толпа расступилась, и я увидел мёртвую рыжеволосую девушку. Она спрыгнула с крыши. Её тело напоминало разорванную тряпичную куклу, утопающую в луже собственной крови, сломанные рёбра нависли над багровым комком внутренностей кровавыми паучьими лапками. Мне стало дурно, терпкий удушливый запах окружал толпу.

А они просто смотрели, кто-то вызвал скорую помощь, но всё было тщетно. Девушка трепыхалась ещё пару минут, протягивая посиневшие руки кому-то невидимому, а потом замерла. Мне страшно, тот жуткий чёрный ангел, прилетавший за мной, забрал её, я точно знаю, что она видела его. Он убил её, потому что боится остаться в мире живых навсегда, я надеюсь, что теперь его душа упокоилась, и он больше не будет пугать и сводить с ума живых.

Я не знаю имени несчастной девушки, но я хорошо запомнил черты её бледного лица и распластанные по асфальту волосы. Сегодня я нарисую её портрет. В память о столь быстротечной жизни. Мне страшно. Тот жуткий ангел приходил за мной, а умерла она…

4.

Меня зовут Лирой Найтл. Много лет назад я вскрыл себе вены, и теперь приговорён вечно скитаться по грешной Земле. Я любил, но меня предали, я желал добра, но меня окружала ненависть. Я смешал себя с грязью, и мой удел унылые ливни в сером городе. Я слышу мысли людей, я умею проникать в них. Я люблю сидеть на крыше и смотреть на грозовые облака.

Когда-то, очень давно, я спас маленькую девочку от смерти. Теперь она выросла и стала красивой молодой женщиной. Я иногда навещаю её, она выбросила своего потрёпанного Тирли на помойку, но я прикрыл его густым слоем осенних листьев, чтобы дождь не намочил его. Я постараюсь сохранить зайца, чтобы через несколько лет привести её на это место, она не должна терять своих друзей, пусть даже и плюшевых.

У вещей тоже есть своя энергия и душа, они живут совершенно неведомой человеку жизнью. Всё проходит, всё меняется, люди умирают и превращаются в прах, а все их воспоминания становятся ПЕПЛОМ, но солнце продолжает светить, а дождь падать с неба, здания продолжают безмолвно наблюдать за нами своими онами-глазницами. Вещи живут гораздо дольше, но их жизнь не менее сложна и трагична. В одно мгновение на Земле происходят тысячи маленьких трагедий, но кто-то даже не догадывается о них.

И только после смерти понимаешь, что это КОНЕЦ. И не будет больше ничего, неизбежность и пустота наши вечные спутники. Вчера я кружил над кладбищем, там настоящая тишина звенящая и мрачная, только в свежих могилах я читаю остатки каких-то мыслей. В основном это обрывки предсмертной агонии и истерии, которые посещают человека за секунду до гибели, когда он понимает, что неизбежность настигла его.

Мозг отчаянно сопротивляется и не желает осознавать происходящее. Душа покидает тело, но мысли продолжают метаться утихающим маятником в голове. Гроб погружают на холодное дно могилы. И человек перестаёт существовать. Но как можно забыть, как можно стереть воспоминания о нём? Ведь он значил что-то при жизни, его кто-то любил. Мы живы для тех, кто помнит о нас.

И только жалкий серый пепел, который так сложно удержать на ладони, станет их единственным смыслом. Они будут перетирать его снова и снова, рассматривая каждую крупицу, как делаю это я. Мне остались лишь воспоминания, но в них тоже нет ничего хорошего, только боль и обида, но нет зла. Я простил всех, я отпустил свой гнев. Я тоже скоро стану пеплом, меня почти никто не помнит.

Аделаида Саншайн, которую я когда - то любил, вышла замуж за Джейсона, у них родилась дочь. Постоянные вечеринки и сомнительные компании пристрастили её к алкоголю и теперь она уже семь лет очень тяжело больна. Я видел, как покрывается язвами её печень, она пьёт слишком много и слишком часто.

Я не захотел проникать в её мысли, но почувствовал, что пепел лежит серой пеленой в её сердце. Недавно она приходила на мою могилу. Она всё-таки вспомнила обо мне, хотя с трудом вынула моё имя из своего мозга. Я стоял рядом и чувствовал запах её волос. Она почти не изменилась. Всё такая же красивая и беспечная.

Она молчал, но эта тишина была наполнена смыслом, ведь только четыре месяца назад она узнал, что я давно мёртв.

Что-то перевернулось в её душе, я всё-таки надеюсь, что я оставил след в её жизни. Она много лет пыталась забыть меня, но известие о смерти, заставило воспоминания возникнуть заплесневевшими призраками. Я хотел заговорить с ней, но не стал этого делать. Она больна, и причинять ей новые страдания я не собираюсь. Мне было самому страшно смотреть на место моего погребения. Надгробие поросло плющом, никто не приходил сюда много лет. Я бы мог проникнуть сквозь землю и посмотреть на своё бренное тело, но подобная мысль повергла меня в ужас.

Нет ничего страшнее смерти, в ней нет ничего романтического и загадочного. Я умер – это уже свершившийся факт, мои останки давно истлели, и лишь печальный ворон, сидящий на моём надгробии, смотрит не сквозь меня. Проводник между двух миров, он понимает, что я заблудшая душа. Я никому не желаю зла, но, тем не менее, я само зло в этом мире живых…