Проблема Купидона или где она любовь?

Автор: Сэмо - Примите информацию, по моему мнению, ситуация в скором времени выйдет из под контроля. Энергия поступает к нам какими-то рывками, она непостоянна и низкого качества, - сообщил обеспокоенный ангел-инспектор к совему шефу.
- Засылайте, - ответил ему второй, готовый поглотить и обработать галерею образов.
То, что он увидел, ему не понравилось. Застряв в голове, остались зудеть несколько фраз: «секс, факинг секс», «поматросил и бросил», «все бабы – бляди, а мужики – сволочи» и «нет любви, есть только ебля».
- Не понимаю, что это такое? Люди сошли с ума? Они потеряли веру в любовь? Почему так много случайных связей и непостоянства?
- Вы слишком давно не спускались с небес на Землю. Даже то, что мы дополнительно финансируем поп-индустрию, воспевающую светлые чувства, от которых как раз мы и получаем энергию, не дет должного результата.
- Поп-индустрия? Что это?
- Эквивалент религии, иногда более действенный. Но есть и еще одна проблема…
- Что еще?
- Наш сотрудник Купидон.
***
Это просто его ремесло, его задача. Маленького винтика в Небесной иерархии. Он всего лишь Купидон, когда-то очень давно (но если покопаться в архивах кадрового отдела, легко узнать – когда) она заступил на службу.
– Вы в курсе, чем должны будете заниматься? – спросил его тогда ангело-чиновник и тут же пояснил. – В общем, ваша задача состоит в том, чтобы род человеческий не прервался, чтобы мужчины и женщины делали детей, и все происходило по любви. Нам нужна их энергия.
Купидон, в последние годы мучимый обезвоживанием, усмехнулся сухой щелью своего рта, вспоминая, как абсолютно бесполый ангело-чиновник учил его Теории Любви. Он, как тогда казалось, похотливо становился позади Купидона и, помогая ему натянуть тетиву тяжелого лука, наставлял, как нужно целиться с ювелирной точностью.
- Ты должен попасть этим двоим людям прямо в сердце, понимаешь? Тогда и настигнет этих Великая Любовь до гроба.
Великая любовь… Купидон скривился от лживого пафоса этих слов.
Да, конечно, поначалу ему нравилась его работа. Он был охотник и снайпер, выслеживал свои цели со всей тщательностью, знал все их привычки и мог долго ждать подходящего момента, чтобы пустить стрелу точно в цель. Это у него получалось отлично. И люди любили друг друга до глубокой старости. Купидон даже получал премии, если они умирали счастливыми в один день.
Все было хорошо. До недавнего времени. Но вскоре пошло что-то пошло наперекосяк.
Поначалу он просто начал уставать от своей работы, которая стала рутиной и начала вызывать зевки, переходящие в тошноту.
Население Земли росло, человеческий прогресс с каждым годом подкидывал новые проблемы Службе Ангело-чиновников, нужны были новые чудеса, так что они нервничали и срывали свое раздражение на Купидоне, требуя от него повышения производительности труда.
И он остервенело, без всякого удовольствия продолжал пускать стрелы. Естественно, иногда случались досадные промахи, после которых связь между мужчиной и женщиной оказывалась не столь долговечной.
И это расстраивало самого Купидона.
Но особенно сильно он стал халтурить с наступлением двадцатого века, но наблюдать за людьми не перестал и однажды узнал от них, что такое «ангельская пыль».
«Я же тоже вроде как ангел?» - подумал Купидон, извернулся, закрыв свое лицо крыльями, вдохнул обеими ноздрями перхоть своих подмышек.
И заторчал.
Стрельба из лука стала напрягать его. Попробуй-ка, ужаленный пи-си-пи натяни тетиву! Сходу заморозишься, превратив лук в однострунный инструмент. А ведь сверху начальство долбит, рвет и мечет, шлет указания – «почему так мало новообращенных?» и грозится вызвать на ковер. А это уже – конец карьеры, если не чего-то большего.
От угрозы выговора с занесением в грудь Купидона спас случай. Его давно привлекала сексуальная революция, загоревшаяся на одном из континентов Земли, новые нормы морали и та возможность, что люди наконец-то получили возможность видеть астральных служащих Неба без каких-либо длительных медитаций.
И вот однажды он спустился с Небес на Землю к двум странным типам то ли из Лас-Вегаса, которые не удивились его появлению, а сказали:
- Фак ин шит! Это же сам Купидон! Что же ты хочешь?
В результате недолгой беседы Купидон обменял пару пучков перьев со своих крыл, на видавший виды, но еще рабочий дробовик.
И заторчал еще больше. И стрелял – на вскидку, не целясь, в лет, промахиваясь в молоко, попадая без разницы уже куда: в голову, грудь, пах. Стрелял, хохоча – «любите друг друга!» - зацепляя шальной дробью посторонних людей, которые просто оказались рядом с его настоящими целями…
А то, что чедовеко-подранок с небесной дробью в теле легко влюбляется в другого человека, на раз, на ночь, а вот оставаться с ним рядом надолго уже не может, потому что раны так и жгут – это Купидона не волновало. Как не заботили его и частые приступы головной боли и расщепления сознания, когда Купидон вообще забывал, кто он и зачем.
Но стоило только соскрести немного слизи со свалявшихся, перепачканных перьев и принять ее, как все вставало на свои места.
Он хохотал и стрелял…
***
Дело было в один из дней посленовогодней сиесты, когда многие приходили в себя лишь за тем, чтобы накатить алкоголя по новой. После полудня я выбрался таки от Петрова и зашел в ближайший продуктовый. Хотелось есть, поправиться парочкой банок джина с тоником. Последнее время с похмелья меня лезло лишь это пойло.
В магазине оказалось пустынно и сонно. Продавщица, лет двадцати пяти, шатенка, с веселым, но подуставшим и чуть помятым (праздники же!) лицом, в одиночестве целеустремленно ковырялась в игральном автомате.
– Простите… - сипло проговорил я.
Она обернулась:
– О, привет! Помнишь, ты заходил второго числа с компанией, и мы знакомились?
Чуть пахнуло вином. Она, видеть, была уже чуть на веселее, в карих глазах бесновались чертенята.
Я слегка оторопел:
- Честно говоря, смутно.
- Да я так-то тоже, не бери в голову.
- Ну, мне тогда пару баночек джина.
- Счас организуем, - с этими словами она, заметно вильнув бедрами, прошагала к прилавку, неожиданно уселась на него и ловко перекинула ноги в зону торгового отдела. На секунду, в через чур длинном (а уж не надорван ли он? - подумалось мне) разрезе юбки показалось ее симпатичное бедро. И спряталось. Но и этого было достаточно.
…
«Когда не знаешь, что делать, надо стрелять», - резонно рассудил Купидон, мельком глянул на продавщицу и покупателя, оказавшихся на одной лини огня, и жахнул дробью из своего помповика.
«Сука», - подумалось мне то ли о продавщице (кажется ее звали Люба?), то ли просто так – в небо.
Купидонова дробь попала мне в пах…

***
– Суки! Вы не можете так вот просто отстранить меня от должности! Не можете! – бился в истерике Купидон. Два ангела-охранника держали его сзади, чуть ли не узлом завязав его крылья, до которых он безуспешно пытался дотянуться своим распухшим, точно гриппозным носом.
– Ты не отвечаешь своим профессиональным требованиям, – вынес приговор ангело-чиновник, – В мире стало очень мало чистой любви, а ведь, как ты знаешь, это энергия, на которой все держится. Ты подсовываешь нам суррогат кратковременной людской страсти, а это уже не дело. Кроме того, все больше людей сходятся в мысли, что вообще нет никакой Чистой и Великой Любви. Поэтому мы тебя отстраняем. Уже нашли замену.
- И кто же это? – параноидально дернул головой Купидон.
- Погляди сюда, - ангело-чиновник указал на невообразимый механизм, дикую гигеровскую смесь ящера и шмеля, – он будет опылять людей массово. Пусть качество энергии будет средним, зато она начнет поступать сплошным потоком.
- Вы не можете так со мной! – закричал Купидон, - ведь что может сделать эта тупая машина? Ну, что? Ведь я есть! Я! Только я один! А любви – ее нет! Нет! Есть только похотливый зуд и моя работа!
- Ты болен гордыней, - холодно и заученно ответили ему, - Любовь – есть, любовь – это все. Это наш шеф.
И добавили:
- А ты отстранен от должности.
И в тот же мин Купидон был аннигилирован.
***
Я шел по улице, расслаблено глядя в небо и размышлял, вот ведь как, потрахался и уже – доволен. И не надо ведь ничего. А еще говорят – любовь. Усмехнулся скептически.
Заметил снежинку, падающую на землю. Она была темнее по цвету, чуть больше по цвету и не растаяла, когда я поднял ее и положил на ладонь.
Это оказалось перо.
Повинуясь непонятному импульсу, я разжевал его и проглотил. По вкусу оно напоминало чуть подгнившие не до конца высушенные грибы.
И я понял все, отчего сразу захотелось кричать: Люди! Есть любовь! Есть! Она никуда не делась! Правда! Вы только – верьте! Люди…
Мир переменился, наполнился звуками и красками, я улыбался, отвешивал всем комплименты в желании угодить каждому, сделать его счастливее…
Появилась мысль позвонить своей бывшей, попросить прощения за свое скотское поведение и гулянки. Ведь я – ЛЮБЛЮ ЕЕ,
А потом меня вырвало желчью.