Корпоративное бессознательное

Автор: не жрет животных, падаль Эпиграф:
"...О женщины, ничтожество - вам имя"
Байрон

Сегодня я твердо решил отсосать.
Решено – отсосу у НЕГО, у Самаво Главного.

Утром, разглядывая вилку, с наколотым на нее кубиком рассольного сыра из греческого салата, я удивляюсь, как вся эта конструкция поразительно похожа на хуй. Стальное тело столового прибора беспезды символизирует эрегированный фаллос, увенчавший его ломтик сыра – своеобразная головка. Интересно, какой он на вкус, такой же соленый и скользкий. Блядь, вот бы знать, что чувствуют женщины. У жены спрашивать бессмысленно, с тех пор как я на брачном ложе дефлорировал ее, мучаясь преждевременной эакуляцией, она никогда не соглашалась ни на какие иные формы соития, кроме охуенна надоевшей миссионерской позиции. Чего она может подсказать, глупайа кукла – а все почему? Воспитание и ниибет.

Когда папа давал мне образование, а мама подчеркивала мой незаурядный интеллект и способность решать сложные арифметические задачки, они не говорили мне о том, что самое эффективное решение может быть таким простым, но неприятным.

Ей, наверное, тоже не говорили. Она внимательно смотрит на то, как я, пренебрегая приготовленным ею завтраком, разглядываю вилку сверху вниз – кухарка, блеа. Хули ты смотришь? думаешь пробраться мне в голову через глаза, хуй тебе, а не мозги. Тебе не понять, для тебя анальный и оральный секс – табу, ты человек средневековья. А я либерал, рационалист и ниибаццо изобретатель. Сегодня ночью я изобрел способ как мне решить все мои проблемы с минимальными потерями, я все взвесил и проанализировал, принял управленческое решение и сейчас, заговорщицки улыбаясь, уверенно отправляю кусок сыра себе в рот.

Вопреки моим ожиданиям, соленого вкуса и мягкой консистенции у сыра, к которой я тщательно готовил язык, нет. Безвкусный кусок, падает на дно желудка – механика. Все вокруг нас механика, так хули бисер метать.

Утром я разбит, я не свеж и не бодр, я чищу зубы электрической щеткой, а ее вибрации напоминают мне о хуе. Я не выспался, потому что к своему многотрудному решению шел через всю тоскливую ночь. Мне не хотелось ебаццо с супругой сегодня, не потому что она как обычно скучная, а потому что я напряженно думал и переживал вчерашнее, мысленно нажимая у себя в голове на reverse и play, я снова прогонял хронику ушедшего дня.

Вчера я был у НЕГО, у Самаво Главного. Он Большой Человек и ценит время, поэтому общаясь с подчиненными, он не транжирит драгоценные минуты на длинные разъяснения, он предпочитает короткие слова. Он может себе это позволить, он владеет нашей конторой, также как владеет нами. Мне нравицца эта его черта, я тоже хочу решать вопрос так, как это делает ОН. Я – топ-менеджер, Деректор беспезды и у меня тоже есть подчиненные, на которых я отрабатываю приемы, которым меня научил ОН.

Вчера вскрылся мой недавний фак ап, я думал: пронесет, не заметят – ан нет, Обломов. Вобщем, меня вчера снова выебали… выебали как тряпку, как пакетик из фильма про американскую красоту. Сам противоестественный акт сопровождался лаконичным комментарием – если завтра не исправишь, будешь хуй сосать.

Команда к действию. От его кабинета до моего я шел, не спеша – торопиццо было некуда. Мысли неслись сразу в двух-трех направлениях: я придумывал повод, за который мог бы столь же эффектно выебать своих подчиненных, думал о том, как болит самолюбие, о том как красиво смотриццо заявление об уходе на его столе, о том, что я не заслужил. Тут-то я и подумал, что в ЕГО словах – ответ, мне остается просто исполнить приказ, открыть рот и принять наказание.

Ночью я напряженно думал об этом. В сомнамбулическом состоянии я пытался представить какой у него член. Длина, ширина окружности, также хотелось бы представлять себе вкус, хотелось бы также знать методику, как обращаться с генофондом, как не выглядеть глупо и не попасть впросак.

Утром я достал из холодильника банан, и, улучив момент, когда жена, вышла из кухни, оперативно запихал его неочищенным в рот.

Интересно, - подумалось мне – ничего страшного в этом нет, я буду думать о банане и об открывающихся широких возможностях, а вдруг он еще и сладкий…
Поводил банан во рту взад вперед, и убедился, что глотка у меня глубокая – наверное, это хорошо в предстоящем мне деле.

Опыт с бананом добавил мне уверенности: одним ударом я расправлюсь со всеми проблемами, хуй с ним, что этой многострадальной ночью я в страшных конвульсиях и сомнениях переломал хребет как минимум парочке своих представлений, о том, как престало вести себя статусным поцанам. Я - Деректор, я получаю хорошие деньги и привык их тратить, я привык к ресторанам, в которые вожу свою жену и рассказами о которых привожу подчиненных в восторг и зависть. Я привык к новой немецкой машине, за которую расплачиваюсь в кредит и к новой квартире, за которую еще башляю. Мои финансовые потоки растворились в долгосрочных инвестициях, и я не готов этот поток в одночасье перекрыть – нуевонах. Сложные времена требуют сложных решений. Гениальное – просто, я куплю себе стабильность и процветания, атмосферу спокойствия простым минетом, все тЁлки делают это бесплатно – а я куплю за него спокойствие.

Мы готовы платить не только за входной билет в игру, гораздо больше мы готовы платить, когда почувствовали вкус, за то чтобы оставаться в игре.

Моя цена оправдана. Я молодой и перспективный, об этом все говорят, я многова добился очень рано и не хочу это терять, я амбициозен и тщеславен и я знаю, что если меня сегодня выпиздят, значит я приложил не все усилия для сохранения своего реноме – а это нипиздато.

Целую жену в щеку и не обнаруживаю привычного ощущения персиковой кожуры на губах, нет этой глупой и детской сладости – так даже лучше – я холоден и беспристрастен ниибаццо. В пезду детские игры – я становлюсь мужчиной.

На работу еду в два раза веселее, чем обычно. Подрезаю в пробке двух лохов и вопреки привычки оборазиваюсь посмотреть на то, что они там сзади пиздят из своих иллюминаторов. Всегда боялся этих разъяренных рож, которые орут мне всякую хуйню. Сегодня я, загаворщицки улыбаясь, смотрю назад: вижу средние пальцы в открытых окнах и читаю по губам что-то о том, что я мудак и ёб мою мать.

Не удивляюсь. Я спокоен и сосредоточен. Я сделаю все сегодня правильно и четко, я куплю себе бессмертие. Женщины говорят, что сперма, принятая внутрь предотвращает старение кожи и дает шанс помолодеть – сегодня я верю им.

Сегодня я впервые знаю, что ответить на ненавязчивое предложение быть выебанным в задницу. Сегодня – революция, сегодня – все по-другому. Моя позиция активна, а не пассивна, как обычно, сегодня я инициирую еблю.

На работе скучно. Я жду. Я жду, когда меня позовут, я отработал схему действия на неосознанном уровне, я точно знаю, как все будет выглядеть. Я жду своего звездного часа. Подчиненные не веселят, утренний чай в столовой пресен и не пахнет традиционной пездой. Наша чайная церемония похожа на фелляцию, сегодня – нет. Я жду звонка мне и ни хуя не делаю, развалившись на Деректорском кресле – скоро оно может стать выше от неожиданно для всех свалившихся на меня ништяков. Поражаюсь свое изобретательности – такое никому не приходило в голову. Я – йобанный астронафт, первый на Луне, я делаю это для всего человечества.

Звонок. Всегда удивляюсь, как Его секретаршам удается так вежливо и услужливо вызывать на жесткую еблю при этом, как будто я никто, называя меня по имени. Елейными голосами, даже трогательно вызывать инстинкт. Собаки Павлова спят – слюна по звонку, гы-гы-гы. Суки не знают, что минут через десять, когда я стирая ЕГО сперму с губ, я сравняюсь с богом, с этой минуты – только по имени-отчетству, блянах…

Загаворщицки улыбаясь, несусь в директорскую, не откликаюсь на приветствия коллег, не смотрю по сторонам, я – пуля, несущаяся в яблочко на мишени, меня нельзя отвлекать. Ничего не слышу и не вижу, я знаю, как все будет, я знаю все обстановку, я не споткнусь с закрытыми глазами. Мои глаза закрыты. Я не хочу видеть его член, чтобы не видеть его больше никогда, чтобы он не являлся мне во сне и не заставлял просыпаться в холодном поту. Решение принято, но я не хочу усложнять свою дальнейшую жизнь.

Зажмурившись, я открываю дверь, как летучая мышь определяю по звукам – где ОН, несусь туда, обходя невидимые препятствия и падая на колени. Жизнь начинается здесь. Я быстро нахожу молнию на брюках (надо же у НЕГО на брюках тоже молния, как у людей). Я уже готов получить кулаком по голове (еще бы такая неожиданность) – нельзя терять ни секунды.
Вот оно – готово – молния поддалась.
Моя рука уже почти ощущает упругую плоть в голове: банан, банан, банан….

Его нет.
Блядь, как так, его нет…
Брюки, трусы есть – а его, самого главного – хуя, нет.
Йобанаврот. Робот чтоли?
Выхода нет. Я поднимаю голову и открываю глаза.
Я сжал веки так сильно, что сейчас вижу все сквозь пелену слез – они очень кстати, это трагедия, к такому я не готов…

Я вижу.
Желтый взгляд ледяных котов, поймавших голодную мышь, взгляд полный искусственного милосердия, взгляд уже закончивший игру. Я буквально чувствую его тяжелое теплое прикосновение на своем красном извиняющимся лице. Наверное так, чувствуют себя пелоты (мать их так), когда их самолет попадает в перекрестье прицела вражеского естребителя…

Я ищу пути спасения. Сквозь слипшиеся губы, присохшим от волнения к небу языком, я вкрадчиво высераю из себя тихие и ничтожные слова:

- здравствуйте, Варвара Константиновна… (познакомьтесь, Варвара Константиновна - наш вице-президент)

молчание и этот тяжелеющий взгляд. Бежать некуда. Я у стенки. Я наклоняю голову и приближаюсь губами туда где ожидал встретиться с ЕГО хуем. Последнее что я говорю:

- можно Вас лизнуть?
Ее голос звучит так мягко, бархатной музыкой, саундтреком к моей проносящейся перед глазами жизни:

- Впезду…
____________________________________________________

не жрите жывотных – они вас тоже не любят