Откровения Антидессанты vs траквилизаторы

Расскажите о личном опыте. Кто что пробобовал? и у кого как?

лично я, вторую неделю на транках. Благостная, что пиздетц. Еще немного и со всеми домашними буду на "Вы".

Муж говорит, что я похожа на икону остатков разума.

Антидепрессанты.

Письма из изолятора

23.02.Ночь.

Я пытаюсь вспомнить, видел ли я тебя когда-нибудь в короткой едва прикрывающей живот майке? Видел ? Или мне просто хочется увидеть ?.

Чем больше я читаю Мураками, тем меньше он мне нравится, начало кажется интересным, а потом он становится надуманным: кошка без имени, голуби с мозолями на лапках, - все это как-то по-юношески вычурно!»

Может, можешь вспомнить про майку?

- Смотри. Я лежу, нет, сижу на диване. Ты идешь от окна к двери, на тебе только короткая майка. Под ней, слегка повторяя твои движения, колышется грудь. Я вижу голый живот, узкую полоску волос на лобке. А потом, через мгновение, левую сторону твоего тела, а потом через какое-то мгновение, спину и круглую попку.

Все. ты вышла из комнаты.

- Не помнишь?

Я и сам не знаю, вспоминаю ли я это, или придумываю.

Но, если второе, то пусть на тебе будет бейсбольная кепка.

23.02.

Утро. День.

Вот. Были в душе второй раз за два месяца. Представляешь?!!

Закончил «Овец

Мураками. Это- не мое.

Пробую писать как ты – дневник. Очень понравилось. У тебя еще классно получаются репортажи. Ладно, у меня они точно не получатся.

Лучше слушай. Мне было 13. И был - то ли июнь, то ли июль.я никогда не помню какой у лета первый месяц. А это был именно первый.

- Фамилия?- спросил у меня парень в понерском галстуке.

- Парамонов.

Мы стояли возле распахнутых зеленых ворот, над которыми висела дугообразная надпись Лагерь» Аврора» .

Вожатый сверился с каким-то списком и, не поднимая глаз сказал

- Седьмой отряд.

Я прошел за ворота.прямо передо мной было футбольное поле с вытоптанной зеленой травой. Мне очень хочется описать тебе и площадки с флагштоками и небольшой летний кинотеатр крытый чем-то невразумительным. Но, мне кажется,что ты прекрасно представляешь как выглядел пионерский лагерь в Одессе. Лучше я расскажу тебе как выглядел я!

- Я у же был одноглаз, носил длинные волос и держался всегда прямо, расправив плечи. В тот день на мне были синие доки, желтая приталенная рубашка. Что было на ногах не помню, наверное, сандалии.. по-моему я выглядел хорошо.во всяком случае, когда я вижу себя на фото тех времен, у меня не возникает чувства жалости.

Вот я стою со своим приятелем Игорем. Одна рука уперта в бок, а второй я обнимаю его за плечи. Вид-лихой! Подбородки задраны вверх и длинные до плеч волосы.. Редкой сволочью оказался этот Игорь впоследсвии.

А на этой фотке я стою между двумя пдружками.Мариной и Таней. Обнимаю их за талии. С каждой из них, в течениии тех двух месяцев я встречался. Или, как тогда говорили, гулял.

Марина. Простенькая, со стрижкой под мальчика девочка. А Танька, настоящая еврейская красотка. С твердым на ощупь телом.

Я успел это выяснить, когда самозабвенно целовался с ней и изо всех сил прижимал к себе ее каменное тело.

Лагерь наш располагался на Девятой фонтана. И по вечерам мы переползали через забор к приятелю моему по имени Юра. У Юры уже была своя хибара. И гитара.И бобинный магнитофон. И по вечерам мы спускались от Юриной хибары, к морю. И не знаю, что делал Юра, а я взявшись за руки то с Мариной, то с Таней вел разговоры о любви и непонимании , и изредка целовался.

Затем мы возращались в Юрин огород, затем перепоззали внаш лагерь, а потом я ложился спать и мучимый тяжестью внизу живота долго не мог заснуть.

Так продолжалось почти до окончания «лагерного лета». Прошло два месяца, Состоялась праздничная линейка и большинство пионеров « сразу уехали.Лагерь опустел, и как-о расслабился. Почти никто не соблюдал режим, в столовую ходили по желанию, а из девочек в лагере осталась одна лишь Маринка. Каждый день мы играли с ней под навесом в настольный теннис.Маринка маялась, завтра или послезавтра ее должны были забрать родители. И по вечерам она обреченно перелазала через взабор в Юркину хибару.

Однажды мы как всегда перелезли через забор. Шел дождь, разговор не клеиился. Минут сорок я склевывал в дождь горечь сигарет, понял, что лишний, попрощался и ушел .

Уже сидя на заборе лагеря я понял что влип.

В паре метрах о меня на теннисном столе сидела вожатая Лена.

- Ты знаешь, который час?

- Не-а! – смело ответил я.

- Садись, вхлохматила волосы и похлопала ладошкой по столу Лена..

Лене было 28. Высокая, худая, с длинными ногами . Она носила короткую юбку и пионерский галстук. Я взгляда не мог оторвать от ее ног.

_ Кури. Протянула она мне пачку коричневых сигарет Моrе.

Губы у Лены были тонкие и она носила очки. Я прикурил от ее сигареты и почувствовал, что волнуюсь. Рядом со мной сидела взрослая женщина. И мне рассказывали, что она берет в рот.

- Ты представляешь мое состояние?- Не то чтобы я в это верил. Но ни очем другом уже думать не мог.

- Ты целовался с Таней?- Вдруг спросила она.

Я поперхн- Даа., сказал я. – Да.

Слышала бы ты как я это сказал. Если бы ты услышала меня тогда,ты бы давно поняля, как я хитер.Я вложил столько вины и скорби в это да. В нем было «И как я мог, когда рядом такая женщина», и « когда рядом такая женщина, этого никогда больше не повторится»

- Почему ты молчишь? Тебе понравилось? Тебе понравилось? –почему ты молчишь?

В трусах стало мокро. Сигарета обожгла пальцы, я вздрогнули повернул к ней лицо.

- Ты покажешь мне как вы целовались? – Покажешь.?Спросила Лена.

Письма из изолятора

Привет, мой свет. Не обращай внимания на дурацкое обращение. Сложно писать , зная, что прежде, чем это письмо дойдет до тебя, его прочтут многие, и эти многие - иные.

Но, свет мой. Ты передаешь мне через адвоката, чтоб я никому не верила. Мне смешно, что ты думаешь, что я могу верить хоть кому-то кроме тебя. Именно поэтому я решила писать тебе письма. И, если хоть одно из них дойдет до тебя , то нарисуй мне на нем смайлик. Нарисуй мне хоть грустную, хоть веселую рожицу. И я пойму, что ты жив, и что прочитал мое письмо.

15.01. Знаешь, ездила вчера на книжный рынок и купила «Замок» Кафки и «Шелк» Барикко. Кафку я купила для тебя, а «Шелк» стала читать еще в метро. Я не вышла из подземки пока не прочла книгу до конца. Вокруг меня гремели поезда, сновали-бегали люди, а я сидела на бетонной скамье подземелья, ежилась закутавшись в шарф и ворот куртки, и читала, читала эту тоненькую книжку о японских шелкопрядах и сингулярной любви. Я читала и плакала. Плакала от восторга, что ты еще не читал эту книгу. И я обязательно ее тебе передам.

Знаешь, я уже даже знаю как это сделаю. Недавно меня познакомили с тюремной надзирательницей, которая согласилась передать тебе книги. Женщина она строгая, неразговорчивая. Но у меня нет выхода, кроме как ей довериться. И я очень надеюсь, что скоро ты тоже прочитаешь «Шелк»



1.02.Вот уже полтора месяца как я тебя не видела. Уже полтора месяца, сорок с лишним дней, как бегаю в Ровд на допросы и не могу ничего для тебя сделать. Не знаю, в курсе ли ты, что передачи тебе запрещены, что свидания нам не разрешают. Мне очень страшно от того, что ты можешь подумать, что я от тебя отстранилась.

Знаешь, недавно я видела как адвокат сидел в машине и читал водителю мои к тебе письма. Я видела через стекло машины как они трясли листками с моими буквами, широко раззевали рты и смеялись. Мне конечно очень хотелось их расстрелять. Но, но если хоть одно из моих писем вернется ко мне с твоим. Лав ю. То пусть они хоть кончат на мои письма.

Я опять передала тебе книги через ту странную женщину. И она даже мне улыбнулась.

10.02.

Господи! Бог мой. Шелк мой и душа. Сегодня случилось два чуда сразу.

Во-первых впервые за два месяца у меня приняли передачу. Стыдно сказать. Стыдно признать свое унижение, но смею надеяться, что я сделала все так правильно. Что у меня наконец-то ее приняли, эту ссука ущербную передачу. За два этих холодных ужасных месяца я достигла совершенства в разворачивании конфет и распатпатронивании сигарет. Мне кажется, что сегодняшнююю мою передачу можно было бы сфотографировать и разместить как плакат над окошком Изолятора временного содержания. В этой передаче было все так законно. Что она ничем не отличалась от передач 37-го года. Овсянка, сухофрукты, нарезной хлеб и сигареты без пачек. Мне противно за себя от этой законопослушности. Но я надеюсь, что это лишь первый шаг к нашей с тобой свободе.

А второе чудо, это то, что та странная суровая женщина вернула мне сегодня книги, которые я тебе через нее передавала. Приняв их, я пролистала каждую страницу в ожидании подчёркнутого слова или особого знака. Ничего не нашла и изорвала обложки и корешки книг. И я нашла.,я нашла то, что так истово искала. Сложенная гармошкой бумажная записка:

« Лешка, зараза! Привет!

Опять оказия, и может быть это письмо дойдет до тебя. Как это скучно сидеть тут. Тороплюсь писать, в голове сумбур.Представляю, как тебя достала вся эта херня.

Главное как ты? не болеешь?Знаю, что сейчас не успеешь. Но при возможности передай мне«Дело Портнова» и главное Лимонова «Книгу мертвых» .

Знаю, что ты уезжаешь, но я буду скучать и ждать тебя. Ну и вообще «веди себя правильно. Места здесь глухие, земля сырая»

Люблю до умопомрачения, скучаю сильно.»

Получив это сложенное гармошкой, втиснутое в корешок книги письмо я поняла, что Он жив. И что я подкуплю всех вертухаев этого мира, чтоб только получить от него хоть еще одну такую скомканную бумажку.

И с тех пор, с того самого момента, я стала писать. У нас не было возможности обмениваться электронными письмами и у меня появилась привычка таскать с собой ручки и блокноты. У меня не было возможности писать ему о своей люблю. Я боялась быть прочитатанной другими неправильно истолкованной и я писала ему обо всем, что со мной происходила.

«Поезд шел на запад. В купе сидели трое. Великий актер, его жена и Игорь. Мы ели солянку и пили коньяк. Я так боялась, что уехала и в командировку, бросила тебя и ты теперь заболеешь.» Я писала письма о том, как прищемила палец вагонной дверью и как забрызгала кровью вагонный ковер. Я писала о гостинице и таксистах Берлина. Я писала ему о фестивале и о том, как «устал» мой немецкий. Я писала о том какие джинсы я купила ему на Венской распродаже. И по возвращению из командировки гуляла под окнами изолятора временного содержания в новоприобретенных шмотках. Я писала ему письма днем и ночью и всовывала их в карманы очумевших адвокатов.

А он в ответ слал мне письма через тюремных надзирателей и убиральщищ.

Он мне писал:

«Я слышу как прошел по улице первый трамвай, я слышу лязг его колес и хочу знть что ты сейчас делаешь? Спишь ли, или гуляешь. Я хочу знать что ты делаешь. И идет ли у тебя за окном дождь»

У меня, у нас есть целая папка писем из изолятора. Я возила их с собой даже в Камбо. Я таскала их за собой и боялась прочитать. А сегодня вдруг прочла.

Нет у меня сил облачить ее в слова. нежность тех писем. Просто читаю.

«Не волнуйся, и не злись, все нормально и вполне ожидаемо. Помни слова Ерофеева. « то ли тыпредтеча, то ли сука классная». Знай, что ты всегда будешь моей предтечей, что не отменяет того, что ты сука классная»

-

Хоть озвучь

Медикаменты.

Глаза не пучь

(Аплодисменты)

******************

Ведь славаДжа-

Всегда проявится

Закежь пезду-

А нам понравится

Водка и гашиш. Остальное нахуй.

И авокадо

Амитриптилин

Легал марихуаны рулит! уравнивает, почему тянут.. кормяца если ток

Транки нахуй. Антидепрессанты ок, но работать начинают не сразу. Главное правильно их подобрать, принимать и месяца два ждать. Если не работают - пусть врач другие подбирает. Климакс еще усугубляет. Счастья, здоровья тебе.

Все. С транками я закончила. Жуть и мрак. Порой было ощущение, что память стирается. И что это необратимо. Снились сны как быдто память рушится как карточный дом. воспоминание за воспоминанием.

Вот тут пишут о том, что надо наблюдаться у врача. у нас сча все доктора ковидом промышляют. Намедни приятель сознание потерял, с давлением проблемы. скорая так и не приехала. А вы говорите под наблюдением врача.

Кста, кто-то работал в врачом по скайпу? Вот даже не представляю, что в таком антураже можно ему сказать. Кроме как: - иди нахуй, каєш.

врачи и до ковида назойливо мешали людям помирать.. посылать их нахуй именно теперь - весьма лицемерно

в одном ты права Лена.. скайп - выбор говно для врача.. местечково и эгоцентрично..

лечить так всех разом. как Кашпировский с Чумаком в былые могучие времена