Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - ОляОляАвтор: МУБЫШЪ_ЖЫХЫШЪ (1)- А потом еще и прапорщики ко мне приходили. Выстраивались в очередь за дверью. Я их только по одному пускала. Вот майоры не ходили, прапорщики только. Майоров я, может, и вообще не пускала. Такой мой творческий потенциал. Это еще до того было, как я королеве Елизавете письма писала с проектом новой отопительной системы. Ну, еще до отца-то, до того как отец у двери ночью стоял. Я одного прапорщика любила очень, он замуж звал-приглашал. Мы с ним за Волгу ездили, на песочек, в кустиках на пляже уж он так и ласкал меня, так уж целовал. И слепни кусали больно, а уж и не больно было. А Елизавете письма все писала, да только бумаги белой нормальной не могла найти – все на серой писала, так на почте мне письма эти и возвращали. - Да заткнись ты, дура! – крикнул Казарцев, захлебываясь слюной, - Уууууу…., - он бурно кончил и резко встал. Оля была мертва, безнадежно мертва уже пять часов. Ее внутренности переполнялись спермой – на грязном пятне под ее ягодицами деловито копошились лесные жучки. Он его члена разносилось благоухание давно не мытых половых органов и спермы. Он отдышался и закурил. Потом присел и облокотился о старую толстую сосну, посмотрел на небо – и тут же поморщился от резкого звука ее голоса: - Они грибы в бочке солили, а он, когда убил ее, ее голову туда засунул. Бабка-то полезла в бочку – глядь – а там ее голова. И бабка говорит – вот вам возмездие за грехи-то ваши соленые. Это как космонавты летают – все ночью жужжат как пчелы, напропалую летят. Жуть-то какая. Мне тогда необходимо было сгенерировать новую систему энергоотдачи, вот я Сталину письмо и написала. Сталину и прапорщикам. А что есть прапорщик? Всецелое белое, как меловая есть субстанция, папоротником сшитое, ниткой разудалой пересыпанное, впопыхах приколоченное. Просыпаюсь я на кровати, а он, ангел белый, стоит у двери и говорит мне: «Замолчи», - говорит, - «Олька, - ох и наплачусь я с тобой». Ну вот и стал он меня мять-целовать, а я ему тихонько так – не надо, мол, папа, а он вдруг посерел весь, три раза через себя перевернулся и исчез - был таков. Вот как папочка-то ко мне и приходил. Папочка-то ко мне и приходил. Приходил ко мне папочка каждую ночку… Она оскалила синие губы, напрягла шею с отчетливыми синеющими следами сильных отцовских пальцев, и запела: - Лыжи по тряпочке ходят не спеша, Пел бы, ангел белый, – жила б твоя душа! Лыжами по тряпочке хомячка родил! Гнилью да заплаканной лил пироксилин… Ты ж моя невестушка – папочка говном Перешлет мне весточку – прямо перед сном! Соберет какашеньки в рученьки белы И засунет кашкою в окошечки светлы! Светятся окошечки у костяной избушки, Папа с частью доченьки – ушки на макушке! Казарцев отвернулся и стал расстегивать ширинку – у него чуть дрожали руки, из-за чего первая, пробная струйка мочи ударилась на в ствол сосны и не на рыжий ковер прошлогодних игл, а протекла обратно в рваные грязные джинсы. Он расправил член и долго наблюдал, как остальное, густо-желтое, резво стекало по стволу. Потом застегнул ширинку и повернулся к лежащей на земле Оле. Оля густо, слюняво выговаривала: - Аааа… мнеее…мееее…мня…кака! - Аааа… мнеее…мееее…мня…кака! - Аааа… мнеее…мееее…мня…кака! - Ах, тебе - кака, Оленька! А ты думаешь, я твой папка? Нет, не папка я твой. Ниже бери в иерархии. Я есть суть твой избавитель. Избавитель и повелитель. Бури небесные да окна захлябанные. Молчать будешь – кушать свет будешь. Молочная манна небесная, в детском саду по помойкам собранная. У нас в детском садике был Эдик такой Фельдкорен. Когда нас обедом кормили, то сначала кашу манную насыпали, а ложки только потом давали почему-то. Так все сидели и ждали ложки, а Эдик этот всегда еще до раздачи ложек все сам языком слизывал. И все смеялись и говорили: «А Эдик уже все съел!». Он теперь президент фонда «Национальное Возрождение». А ты говоришь – какие-то там прапорщики за Волгой. А в Сибири и волки и оборотни водятся, соль земли подноготная. У тебя голова-то на месте? Он внезапно разозлился. «Эка невидаль, ангел белый-то. Отец я что ли или нет? Эка невидаль». Он сжал кулаки, его всего затрясло, он поднял голову и тяжко хрипло завыл. Выл он минут пять, потом достал из жеванного, цвета хаки, рюкзака саперную лопатку, примерился-прицелился и одним махом снес Оле ее надменную маленькую змеиную голову с густыми спутанными, цвета вороньего крыла, волосами. Голова откатилась метра на три, сверкнула на Казарцева желтыми глазами и пропела: - Пальчики открыты, нечего сказать, Будем в направленье в пальчики играть! Кому перстом укажет прямо в медный лоб – Будет удушенье – пальчиком да в гроб! Казарцев посмотрел на впитавшуюся быстро лужу из обрубка шеи, нагнулся над подергивающимся телом и начал деловито и сноровисто отрезать острым как бритва немецким трофейным кинжалом. «Мертвая голова», - подумал он, - «дивизия была такая». (2) - Ну что ж, давайте посмотрим, что же они нам покажут. Только договорились – на раздевание! – и Миша энергично затряс коробкой, - на полное! – прибавил он. Света с почти влюбилась в безукоризненно одетого в шикарный черный костюм молодого человека. - Извините, девушка, а вы тоже едете в этом поезде, - сказал он и протянул руку, - давайте знакомиться! Михаил! Свете было всего семнадцать лет, и ей очень польстило, что с ней в одном купе едет такой импозантный молодой человек. - Вы тоже в столицу? – сказал он, - поступать небось в какое-то заведение? - Ну, это как сказать, как получится. Не сглазить бы, вот и говорить пока не буду, - она густо покраснела и замолчала. Через час они выпили первую бутылку неплохого грузинского коньяка, предложенного новым знакомым, и Свете стало хорошо. Еще через три часа, после второй бутылки, к ним почему-то никто не подсел. Теперь она сидела в одной только футболке, без лифчика, с проглядывающими из-под нее розовыми сосками. «Как крысиный хвост», - подумал Михаил и икнул. - Ну, я выбрасываю, - сказал он. На очищенный от закусок столик выпали десять изящных синих пальцев с аккуратно покрашенными ярко-красным лаком ногтями. «Пластмассовые, из магазина всяких приколов», - подумала Света. Миша неторопливо их сосчитал. Хотя они все лежали под разными углами, семь так или иначе указывали на него, и только три на Свету. - Ну вот, - сказал он, - уговор дороже денег! За окнами между перестуком колес равномерно шуршала летняя ночь. Всхлипнул-надвинулся гудок встречного. - Значит, ты проиграл, сказала Света в предвкушении. Раздевайся – раздевайся! Она встала и заперла дверь купе. Потом щелкнула задним предохранителем. «Интересно, какой у него», - подумала она и покраснела. - Ну же, Мишка, давай! – она села и нетерпеливо забарабанила пальцами по столику. Миша вздохнул и снял синюю рубашку. Его грудь была волосатой. Он еще раз вздохнул, покосился на дверь и вдруг крикнул громко: - А ну-ка, мои пальчики, ко мне, родимые, накормите уж меня, да не задушите! Накормите уж меня, да не задушите…. да не задушите! Света с вытаращенными в ужасе глазами, словно в кошмарном сне наблюдала, как пальцы, разбросанные по столу, медленно все повернулись в направлении ее попутчика, секунду подождали, потом медленно, постепенно наращивая скорость, поползли к нему. У края стола она резко взлетели и уже с большой скоростью один за одним набились в его открытый до предела большой рот. Он замычал и затрясь головой, словно пытаясь их выплюнуть, его лицо посинело, однако пальцы постепенно исчезали по рту, сначала мешая ему жевать, но после того, как большая их часть была с мучительными спазмами проглочена, он тщательно размолотил челюстями два последних, потом запил минеральной водой из бутылки. - Ну вот и все, - он сытно рыгнул, - - Это ж вот все моя Оленька, Оленька все моя. Зовут меня Миша Казарцев, родился я на реке Волге в тысяча девятьсот семьдесят пятом году, беспартийный, не состоял, не находился, не привлекался. Вот так-то Светлана. Ваше имя, имя твое символизирует свет, свет и звук вселенной. Ведь изжарил, да съел я тогда Оленьку, изжарил да съел. Сначала изжарил, да потом съел. И только пальчики ее драгоценные, в тряпицу завернутые, есть она не велела потом. Не велела и все тут. Найди, говорит, девчушку молодую симпатичную, да поиграйте с ней пальчиками моими. Выиграешь ты – пусть пальчики мои клитор ее девственный потреплют, да и я так потешусь. А выиграет она – пусть пальчики мои в твоем животике останутся, да хоть и пальчики, хоть и все остальное, когда какать захочешь, да я говнецом свежим из тебя повалюсь, ты потом это возьми да в избушку костяную засунь, чтоб все равно с тобой я осталась, Мишенька, чтоб прапорщики, да папа-крокодил ко мне не приходили. Тут Свете стало очень хорошо и она громко засмеялась. - Вот я еду, например, поступать в заведение, - возбужденно сказала она, - заведения ведь заводятся от завода механического, а крутящий момент заведения заводится от прирожденного песнопения. А песнопение боярышником, что через реку зелену рос, устранится со значением. Значение маятника старинного, в башне Андромеды купленного. Значимые миры встречаются, а ты, нелюдь старый, мне и отродясь не нужен. Нужна была мне только Оленька, глиста родная, белая, чтоб клитор трепала мне, гадине паскудной похотливой, да в жопу залезла пальцами, ибо я девственница, в скафандре защитном, радиацией гнедой, под спиной у лошади, куда лошадь Олю слепень за Волгу серым прапорщиком купал, да Емелькой Пугачевым калмыками его от срама-то отымел-отмыл. Казнь была в рубахе красной. Путешествия Синдбада, да вокруг стакана граненого по улице Заречной. - Ну вот, Света, а теперь смотри! – сказал Михаил и встал с полки. Он достал пару газет с кричащими цветными фотографиями и расстелил их по всему полу купе. Потом снял штаны и присел – Света увидела его синеватый, слегка искривленный детским онанизмом, член и большую мошонку с неодинаковыми яичками – и присел. Сначала он протяжно пукнул – купе наполнилось всепроникающим запахом жареной гусиной печенки – потом между его ягодиц показалась толстая и длинная какашка, которая послушной змейкой уютно свернулась на квадратиках газетных объявлений о знакомстве, частично перекрыв броский заголовок «…Девственница-американка пропагандирует анальный секс с животными в космосе!». Вторая змейка, покороче, удобно легла рядом с первой. Третья была совсем маленькой и довершила холмик. Света зажала нос и открыла окно. Мимо снова проходил встречный – мелькнула желтая лента жизнерадостного света, пропитанная людскими лицами. Михаил тем временем встал, подтерся полотенцем из комплекта постельного белья, натянул брюки, потом сел на полку, нагнулся и аккуратно собрал кучку в левую руку. Держа ее в левой вытянутой руке, он правой схватился за волосы с правой стороны головы и открыл за них маленькую прямоугольную дверцу. За дверцей Света увидела черноту и пустоту. - Вот она, избушка-то моя, - пробормотал Миша и аккуратно, не пачкаясь, затолкал весь кал прямо в дверцу. - Вот туда-то я Оленьку буду постепенно и перекладывать. Вот там-то она все время и останется. Вот так-то она будет всегда со мной. А не с прапорщиком на Волге в кустах. Поезд замедлил ход и начал вливаться в освещенные товарняки на запасных путях большой станции. Он скомкал и швырнул в окно газетный комок. Некоторое время они молчали, потом Света сказала: - Ну что, Мишка, пойдем что ли выйдем, покурим, да посмотрим – может фрукты какие продают – дето все-таки! А я так персиков давно не ела! Теги:
-3 Комментарии
Блять! Э-э-э...м-м-м... А у меня в детстве было чучело СОРОКИ. В клюве она держала КИСЕТ. Скучно, братцы, по десятому разу в одни и те же игры играть. ВЛДМР СРКН Я думаю, Мубыш, ты можешь быть не тоько хорошим копиистом. Но стилизация отличная! Эх, бразы, ничево-то вы не поняли... А жаль... МУБЫШЪ, спасибо огромное за то, что есть ты и твое творчество. Оценок не буду ставить. Это глупо. В начале креатива про меня есть... Хотел добавить "гыгыгы", но не получается... Не утреннее чтиво однозначно, но про пальчики в рот - Ыхххх! нет слов Нплх. Но нэровно. СЖЭЧЬ! в коллекцию личную. Да! а я свою милую, из могилы вырою поебу, помою и опять зарою мубыш жжет "Криатиф" - полное говно. Автор(ша) - безусловный долбоёб. Если ваще не пидор. согласен. я с пидарасами стараюсь не спорить. с игаками - тем более. так что иди кебаб пеки. Аххуеть. Мубыш лучший. Ахуеть... Бля, Мубыш, ты все-таки ебанько, ей-богу... :) Пиши еще... Отвал башки. Про пальчики - вобще педец. Скоморошничество такое истовое. Пихжец какой-то . . . ('nj z vjkxe) Блять!почему никто так не пишет?! И почему его сейчас нет?И где он?Скажите! он умер Вот ведь как... Я аж расстроился :((( А что с ним случилось-то? Сколько лет человеку было?.. Ему было уж семьдесят два... старенькой уже был. Полез на крышу, петушок-флюгер сальцем смазать, чтоб не скрипел, ну и наебнулся. Смерть была мгновенной. Хуясе... Жалко... Еще больше жалко, чем DIS-а. Вот оно чистое сияние разума. Один из моих любимых рассказов здесь. Спасибо тебе, славный мертвый людоед. Еше свежачок Ни сейчас, ни потом, ни случайно
По отдельным частям или всю Никому не рассказывай тайну, Если есть таковая, свою. С нею можно навеки проститься, Не заткнуть если вовремя рот. Тайна - крайне пугливая птица, Разболтаешь её - упорхнёт!... Зачем, спрашивается, тебе голова, если ты жопой думаешь. На привокзальной площади любого, даже самого захудалого городишки, всегда есть кафе, которое в народе обычно называют "тошниловкой" или "рыгаловкой". Но в связи с отсутствием других точек общественного питания, народ всё равно идёт туда.... Жизнь - не банановый смузи .
И не прогулки в Крыму. Кто-то садится в джакузи. Кто-то садится в тюрьму. Всё, что случается с нами, Кажется сном наяву. Кто-то поехал мозгами. Кто-то поехал в Москву. В мире законов и правил Общее - значит, ничьё.... Прекрасное чувство тревоги -
Люблю я его, хочь убей Как сладостно, но для немногих, Тревожно до самых глубей Как тонко и больно под сердцем Поёт утончений струна И хочется водки, да с перцем, И колики вдоль писуна Бывает придёшь так с работы А дома тяжелая хмарь И страх ощущаешь до рвоты, Что твой салтыковский пескарь Зарыться охота, закрыться, И чувствовать запах беды Чтоб эдак, дней восемь не бриться, И с хреном поесть лебеды Писать чтоб, тре... У самой себя похищая лето,
соответствуя теплу, капризничая и дразнясь, она существует около, с кем-то, где-то... Средоточие солнца в крови́, их немая связь - неприступный чертог. На измоте шагреневых дней её б выгулять в маках, ромашках и васильках.... |
В остальном Мубыш, как всегда, ахуеннен.