|
Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
За жизнь:: - Жеребятушки
ЖеребятушкиАвтор: Кобыла
[ принято к публикации 22:51 23-01-2008 | Saddam | Просмотров: 1057]-Сашка Минаков, конюх. Здравствуй, Саш! - Здорово, красавицы! Марь Петровна смущается, как девушка, поправляет платочек: - А конь у него каков, а?! Буян. Поро-одистый! Я смотрю на зардевшуюся Петровну, на богатыря-возницу и с улыбкой соглашаюсь: - Породистый! Потом, помню, встретила на нашей улице весь маленький лесхозовский табун, удрали, видать, в город. Позади – Минаков, в кепке, кирзачах, насвистывает. Руки – в карманах распахнутой спецовки, наброшенной прямо на голое тело, без рубахи. Догонит лошадей, и, не вынимая рук из карманов, хлопнет её потёртыми бортами: - Эгей, жеребятушки! Было в этом жесте для лошадей что-то пугающее, от чего они шарахались с храпом, и скакали вперёд, неуклюже переставляя стреноженные ноги. В последний раз видела их за лесхозовским питомником. В сентябре. Полыхали созревшей листвой берёзы и клёны. Нетерпеливый Буян сбивался с рыси в галоп. Динь-динь-динь. Хвост как у араба - на весу, храпел. Солнце садилось, и всё вокруг тоже становилось огненным, золотым, рыжим: стога сена и скирды соломы, стерня на полях, лес, облака, дорога. Только подмороженная инеем трава под ногами была белая и хрумкая, как глазурь на сахарном прянике. А потом как снег на голову: - Конюшню сожгли! Кто? Как? Зачем? Да кто ж знает?! Сгорело ночью, вмиг. Пытались сбить замки – куда там! Минаков за ночь постарел, сгорбился. Был рыжим, стал серым, как зола под ногами. Пнёшь её – зазвенят под сапогом трензеля-стремена-бубенчики. Тёплые ещё, неостывшие. И дымком от обгоревших брёвен повеет злым, въедливым. А за брёвнами… Всё что было рыжим, гнедым, саврасым стало черным, непонятным, обугленным. Всё что храпело, фыркало, двигалось - замолчало, затихло, скрючилось. Безволосое, потрескавшееся, безобразное. Цинично так, непоправимо. Кони, кони… Непослушные гривы, запах пота – острый и пряный. Бархатные губы, осторожно берущие сахар с ладони. Положит голову на плечо – тяжёлая, фыркнет в ухо – щекотно так, мурашки по шее бегут. Прадед мой, донской казак, сотню голов держал. Дончаки все, чистокровки. Гонят в степь, говорят – земля гудит, пыль над ковылём столбом. Раздолье! Конюшня сгорела во вторник. В воскресенье хоронили Минакова. Сердце не выдержало. Теги:  0 
Комментарии
#0 01:28 24-01-2008Saddam
Понравилось. Очень близко, к Литературе. Не понравилось. понравилось. так грустно-грустно стало. эх. добротно, основательно, литературно и что немаловажно- профи, но - не моё, увы Потому, что перебор, сахарный пряник. Не перебор. ниразу. Очень печальное. Жалею, что прочитал.Чота зверей иногда жальче, чем людей. Вспомнил телерепортаж из Турции, где сожгли русский цирк с животными года полтора назад...Тоже помню сидит дрессировщик, за голову держится, лица не видно, перед ним животина его обугленная... понравилось, но тема не раскрыта. Нормально, но все не ясно ; что это ньюс или все же рассказ? Плакал мысленно при чтении. Время нынче сучье иначе чобы это я сразу после слова "жеребятушки" подумал чсто пиздец табуну придет неизбежный? Эхехе... YDD 10:57 24-01-2008 Ту совсем тупой что ли? о_О 2Частный случай Иди ты подхуй. чего-то нет... не моё. из городских мы. красочных эпитетов много, а конюх вышел плоский, неживой, не вижу глубины трагедии, красиво а катарсиса нет, термины конезаводческие аккуратны по тексту, осень - багряная, круп - гнедой, галопом в иноходь = лубок однако, на фоне всей тутэшней бля/дамской возни - автору отдельная благодарность понравилось, но осталось ощущение, что текст как будто поделен пополам. в первой части сахар и лубочные картинки, а вот вторая очень удалась. и на фоне трагедии даже последний абзац слишком приторным не кажется. Да, литературно. Даже слишком литературно, имхо. А сюжет - ну что, были лошади, был конюх, все хорошие такие, и любили все друг друга, а потом кто-то погубил лошадей, и конюх от горя умер. Всё, абзац. Увы Еше свежачок
Под колпаком воды
Станции стекло-бетонный аквариум, За колпаком воды Ветхозаветный океанариум. Треснет аквариум пить-дать, Сверху посыпятся капелюшки, Но не привыкли мы утирать Из под опухших носов сопелюшки. В изделия номер один Пакуем лысеющих головорожек, В изделия номер два Спускаем живительных капитошек.... Да, когда-то щёлкнет тумблер,
Сбив сознания поток. Засвидетельствуют: умер. Я узнаю, есть ли Бог. Ну а если не узнаю, То тогда и не пойму, Почему душа больная Так боится эту тьму. Если есть — подумать жутко О масштабности огня!... Не снятся мне синие горы,
И дОлы, не снятся, в туманах А снятся - друзья мои вОры, И деньги, мне снятся, в карманах Не снится, что утречком рано, Я встал, чтоб подругу погладить А снятся мне рваные раны, Желание, снится, нагадить Страдания неотделимы, От крепких телесных устоев Не снится - чтоб прямо, не мимо, А снится всё время - пустое Весь вечер провёл я, тоскуя Хотел чтобы море приснилось Приснились - два жареных хУя, В тарелку едва уместились
Звенит тяжёлая монетка.
Идёт безбожная игра. ...Молчит дешёвая планетка. ...Кричит истошное — ура-а! Ведь у монетки той две части, и участь тоже не одна; твой аверс — это мир и счастье, мой реверс — горе и война. А жизнь — игра блаженства с болью, мышиной глупости с совой, игра жестокости с любовью, игра судьбы с самой собой.... |
