Переход.

Автор: дважды Гумберт Джоник сидит в бетонной кишке под землей, спиной к стенке. Рядом – почти допитая бутылка мадеры. Пальцы сами перебирают струны синей акустической гитары «gold star» китайского производства. Пластик корпуса в глубоких царапинах от реального мира. Инструмент выдает странные, заунывные звуки, которые долго держатся в пустоте, но никого не находят. Переход пуст, и метро уж наверно закрыли.
Джоник Вялый хочет исчезнуть. Достали его разные головняки по жизни, и просто – зависимости. А тут еще по ходу его выкинули из группы, которую сам же Джоник и создал.
Тига, басист группы, привел на точку свою новую жену, которая тут же запела.
- Да вы что – охуели? – возмутился Джоник. – Не будет эта кобыла у нас петь. Частушки, блядь, свои негритянские! Сайпресс хилл здесь разводите! Может, еще романс цыганский промычишь? Тупая, бездушная мразь.
С тугим, приплюснутым звуком лопнула струна на басу Тиги.
- Давай уходи! – приказал он. – Уёбывай в ад!
- Это еще почему? – оробел Джоник от такого нахальства.
- Да ты хуёво играешь, - не растерялся Тига. – Нам нужен другой гитарист.
- Всегда так играл. И никто не жаловался. Кроме блядей и соседей.
- Вот именно что всегда. Одно и то же, уже много лет. Заебал всех ужо. Иди, - Тига был на голову выше щуплого Джоника, - руби свой панк где-нибудь в жопе. У нас теперь будет другая концепция.
«Концепция» - до сих пор звучит в голове Джоника непонятное иудейское слово. Кон, цеп, псы. Гитара повторяет эти слова голосом придушенного карлика. Можно, конечно, найти другую подругу и собрать новую группу. Только нахуя это надо? Подброшенное металлической тетивой «я» исчезает в тишине целую вечность.
Тут по туннелю дохнул тухлый ветерок, словно пронесся невидимый слон. Джоник оторвал взгляд от струн и увидел напротив себя человечка. Черный, пухлый, не выше дворовой собаки, неряшливой лепки, человечек отчетливо пах креозотом. Джоник протер глаза, сильно щипнул струны, расправил затекшие плечи. Но человечек тут, стоит как вкопанный. И смотрит, хотя глаз у него почти нету – только рубиновый маячок на не слишком проявленном и комковатом лице.
- Гитара? – легко догадался Джоник. – Ты прав. Это необычная гитара. Заколдованная. Проклятая. Все, кто играл на ней до меня – уже мертвы. Послушай, как она ебануто звучит. Хоть настраивай, хоть не настраивай. Словно под каждой струной у нее еще одна есть, и гриф дряблый – как из резины. Гитара бракованная. Дрянная. Беспонтовая. Но у нее неповторимый грязный звук. Он легко ложится на всё, что угодно, - Джоник ударил по струнам и понизил голос. – Она враг любой качественной, чистенькой музыки. А я – враг прогрессивного человечества. Еще говорят, что она – женщина. Но я что-то в эту байку не верю.
Ляповая черная фигурка легко проникает в опечатанное сознание Джоника. Страшное в человечке – только эта его пронизывающая власть над настройками восприятия.
- Нет, ты это, не лезь, пожалуйста, - просит Джоник, чувствуя себя, как покойник, к которому вскрыли гроб. – Давай лучше я тебе, друг, спою. Я ведь, блядь-нахуй, артист как никак.
Человечек вздрогнул маслянистым тельцем. Тогда Джоник запел, пользуясь тем, что ему временно предоставлены права на себя самого. Поначалу печальная, тихая, песня выходит из Джоника по-английски, под скрипы и клацанье зажимаемых струн.
- Стоит домик без дверей. Ночью в нем ебунец, и вообще в нем хуёво. Крышу снесло, дождь падает сквозь мою голову, как истекающее время. Я не знаю тебя, но ты говоришь, что меня знаешь. Может быть, я, блядь, ни в чем не уверен. Ты зовешь меня, но призрачно как-то, я забываюсь, и тело мое отторгает твои имплантанты.
Пел Джоник не плохо, но конечно не так артистично, как Питер Хэммил. Меж тем, человечек присочился поближе и недоверчиво прикоснулся к гитаре щупом. Гитара сжалась, прогнулась и жутко лязгнула жилами. Нет, это Джоник, а не она, был вещью. Это она играла на нем, а теперь задохнулась от страха.
- И ни одна сцука на свете мне не поможет*.
Джоник допел и зажмурился. Язык запал в горло. Кожа высохла и растрескалась. Суставы окаменели. Черная сукровица закупорила все его поры. Мозг заплесневел и провалился внутрь себя. Худшее в переходе, кажется, позади. Внутренний мир обрел законченное выражение. Это мерцающая картинка черно-белого телескопического коридора.
Наконец-то, Джоник свободен. Только сладко томит жажда чего-то живаго.
- Ха! Еще один зомбе! – произнес майор Николаев, радостно, но и с усталостью тоже. Носки его лакированных туфель слегка заляпаны кровью. Майор покачнулся и приготовился к решительной акции. Для этого он имел запасной пистолет, который числился в розыске.
Всем известно, что зомби предпочитают замкнутые или трубообразные пространства, часто служебного назначения. Монофункциональные места. Как то – переходы метро, электрички, круглосуточные супермаркеты. Много зомби среди инородных таксистов. Что и понятно: внутренний мир этих отталкивающих недотёп примитивен и исчерпывается какой-то простой целью. Зомби всегда идет по туннелю, в конце которого – сочная жертва.
Второй важный момент из лекции муниципального инструктора. Зомби, конечно, не люди. Они за пределами реальной жизни. Не здесь и сейчас, а где-то, в модальности отрицания. Да, это надо почувствовать. Данный экземпляр словно выпилен лобзиком из давнишнего прошлого. Мятые старые джинсы, какие-то драные кеды, угрюмый, сутулый, нескладный, небритый, похмельный, ненужный и злой. Явно подозрительный тип, и без бейсболки на нечёсаной гриве серого цвета. Взгляд: в нем пустота и вожделение кайфа.
И главное…
- В голову. Только в голову, - повторяет майор главное правило. А в душе, как всегда, разливается тонизирующий холодок правоты. – Что? Что ты бормочешь, хуило? Я поскользнусь? Я упаду?
Бах! Зомби падает, даже слишком картинно. Резко – и навсегда. Вот, что лучшее в жизни мужчины: миг, когда нечисть повержена, и родная земля приветливо дернула лоном. Ну, на сегодня, пожалуй, достаточно. Человек долго, майор направляется дальше по своей территории, насвистывая песенку группы «Ночные стрелки». Деловитой походкой лицензированного супергероя.
Человечек появляется из бутылки мадеры и подходит к гитаре. Она лежит навзничь, похожая на живую вещь из фильма Кроненберга. Человечек забирается на нее и ебет, затекая в нее почти полностью. Вязкая черная жижа пружинит на ее корпусе, как на батуте. Неописуемый плач насилуемого инструмента. Сделав черное дело, человечек заплетает щупом синюю китайскую гитару и со страшной силой бьет ее об стену. Получившийся в результате удара звук человечек тщательно собирает в свою музыкальную шкатулку. Только несколько капель брызнули из перехода и ошпарили эмбиент сонного города.
*Вольный перевод текста песни «Дом без дверей» группы «Генератор ван дер Граафа».