Важное
Разделы
Поиск в креативах


Прочее

Литература:: - Кайлас (1)

Кайлас (1)

Автор: Арлекин
   [ принято к публикации 00:04  18-07-2009 | я бля | Просмотров: 828]
Откинувшись на спинку кресла. Выдыхая воздух, занесённый ещё с улицы. Отказываясь от предлагаемых яств. Не отвечая на вопросы.
Я закрываю глаза.
Вибрация моторов грубо убаюкивает. Мысли, до этого бурлящие в голове, теперь – просто брёвна, сплавляемые по реке. Плавно, по-очереди. Одно цепляется за другое, другое тянет за собой третье. И всё это уплывает далеко-далеко, чтобы влиться в океан или ухнуть с водопада. Сквозь пену на острые камни.
Чувствую движение. Вибрация выше и короче. Люди молчат. Всем не по себе. Даже самые опытные кусают щёки и сосут леденцы: вдруг мы умрём?
Я закрываю ставни, чтобы не видеть, как земля вращается под нами.
Искажённый голос из динамиков бодро успокаивает расшатавшиеся нервы. После щелчка динамики засыпают, и становится совсем тихо. Гудение двигателей усугубляет тишину, делая её вязкой и опутывающей. Напряжение в салоне нарастает, в воздухе щёлкают электрические разряды. Кто-то разгрызает леденец и чихает. Начинает пахнуть земляникой.
Кая с Витькой шепчутся за моей спиной. Я думаю о том, что испытываю по отношению к нему и к ней, и к ним вместе, и к себе вместе с ними.
Гудение давит на уши, перехватывает грудь. Желудок рвётся наружу через пупок. Где-то впереди очень тихо всхлипывает девочка.
Всеми клетками тела ощущаю движение вперёд. Я не знаю своей скорости, я не открываю глаз.
Кая смеётся и шутит по-японски. Витька тоже смеётся, хоть и ничего не понимает. От их веселья другим людям становится ещё страшнее. Я чувствую, как паника ползёт под сиденьями и хватает людей за пятки, за самые сердца.
Я открываю глаза. Лица людей или спокойны, или ничего не выражают. Кто-то улыбается, кто-то тихо смеётся. Кто-то молча листает журналы. Никто не нервничает.
Вибрация. Усиливается. Что-то очень неприятно дребезжит. Я снова опускаю веки. Люди кричат от ужаса, люди умирают от разрыва пятки. Паника еле заметно улыбается; грустно, устало, но удовлетворённо смотрит на плоды своих стараний, сощурившись на взрывающиеся человеческие души.
Я в аду.
Вдруг всё проходит. Ничего не дребезжит, не дрожит, не трясётся. Очень тихо и спокойно. Я открываю глаза. Люди спокойны и уверены в себе. Расстёгивают ремни безопасности. Витька сопит. Кая смотрит мне в глаза и, хотя её лицо бесстрастно, глаза её улыбаются.
Мы летим.
Сзади кто-то трясёт меня за плечо. Я просыпаюсь.
— Так куда мы? – спрашивает Кая.
Ах да, она ведь ещё не в курсе.
— На гору, — говорит Витька. — Считай это турпоходом. Мы летим в Непал, в вырванное из цивилизации местечко под названием Дарчен. Деревня грязная, но виды там – загляденье.
— Поднимемся на вершину горы?
— Да, самой высокой в тех краях.
Кая задумчиво смотрит вниз, на облака. Сверху они похожи на белые овечьи шкурки, расстеленные на полу. Сейчас Самата – абсолютная японка, ничего русского. Витька, чувствуя, что вопрос исчерпан, закрывает глаза и упирается подбородком в грудь, но Кая снова поворачивается к нему.
— И всё?
— Ну да, — бормочет Витька, не поднимая век.
— И зачем нам это?
Мы с Витькой молчим, Кая попеременно сверлит чёрным колючим взглядом то меня, то его. Я пожимаю плечами. Витька дремлет.
— Да-а, ребята, — произносит Кая с утрированным укором. — Тебе, подруга, я смотрю, совсем баню рвёт.
Я скромно прячу улыбку.
— Кто он, вообще, такой?
Витька.
— В смысле, что у вас?
Сама толком не знаю.
— Что?
Я протягиваю ей страницу, вырванную из блокнота. На ней Витька нарисовал гору.
— Это, конечно, не Фудзи-яма, — пренебрежительным тоном, — но там как, красиво вокруг?
А мне откуда знать?
Мужчина, сидящий впереди, протягивает мне сложенную многократно салфетку.
— Девушка, возьмите.
— Это чё такое? — интересуется Витька, с виду продолжая дремать.
— С места четырнадцать-бэ, — говорит мужчина, отворачиваясь.
Разворачиваю записку. Бумага помучена острым пером и пропитана синими чернилами.
«Здравствуйте. Куда направляетесь?»
Прошу у Каи ручку. Та долго копается. Протягивает карандашный огрызок. Пишу ответ, ещё страшнее уродуя нежную бумагу.
«Туда, где не ездят автомобили, не летают самолёты, не работают заводы; где нет магазинов и кафе; где нет шума и электрического света, рекламных вывесок. Там камень, снег и чистый воздух».
Мужчина впереди, ворча, возвращает белый комок отправителю.
Кая что-то хмыкает, Витька безуспешно пытается не улыбаться, я пытаюсь посчитать, сколько часов мы в воздухе и не могу. Кажется, прошло несколько суток.
Витька шепчет что-то Кае на ухо, та хихикает, прикрыв рот рукой.
Я плыву.
Тучи внизу совершенно нереально пурпурного цвета с тёмно-синими тенями. Молнии сверкают где-то внизу, а с самолёта видны лишь вспышки розового. Грома нет, он остаётся где-то сзади.
Сколько я уже лечу?
Сколько мне ещё лететь?
Солнце погружается в грозу и наступает ночь.
На Каиных часах три нуля и единица. Спать не хочется, делать что-то... Нечем заняться. Решать кроссворды, калякать в блокноте, размышлять... Ничего не хочу.
Развалясь в кресле, не думаю ни о чём. Почти весь народ спит, мои спутники тоже.
Вдруг приходит в голову, что слово «спутник» в определённом контексте очень верно раскрывает человеческий образ мыслей. Я – большая планета, а спутник – так, маленький сопровождающий. Я – не пуп земли. Я – пуп системы.
Грандиозно.
Так много всяких событий, но никакого отпечатка в сознании, никакого отзвука. Душа... радуется. И всё.
Взаимосвязь происшествий, мотивация поступков... Всё это проходит мимо. Меня интересуют только лишь два критерия – нравится/не нравится. Хочу/не хочу. Хорошо/безразлично.
Хочу разложить в голове всё по секциям, проанализировать последние полмесяца, но ничего не выходит. Моя голова так не работает. И никогда. Это и причиняет неудобства, и продлевает жизнь. Я привыкла именно так, и по-другому не хочу.
И опять я выбрасываю всю эту требуху из головы. Останавливаю бегущую строку мысленного потока. Оставляю место только для осознания и действия, а разум отключаю за ненадобностью. Он ведь никак мне не помог раньше — не поможет и теперь. В том, что со мной происходит, нет логики. В том, что ждёт впереди, всякое проявление рационализма будет неуместно.
Поэтому: OFF
Голова совершенно пуста.
— Подъём!!! — орёт Кая, пугая сонных пассажиров. — Уже утро!
— Садимся? — спрашивает Витька, протирая глаза и хищно зевая.
— Приземляемся, — поправляет Кая. — Не дай тебе Будда оказаться в самолёте, который в это время будет садиться.
Меня разбирает хохот – я вообразила сидящий самолёт.
Пилот что-то радостно сообщает из динамиков, но, как и в общественном транспорте, я не прислушиваюсь.
Что-то еле слышно пипикает. Кая начинает хлопать себя по карманам.
— Бака-тян просится пи-пи, — поясняет Кая.
— Тамагочи?
— Да. Нового поколения.
— Вырасти и воспитай рядового консервативного японца.
Кая тыкает Витьку в плечо изящным кулачком.
— Мой будет весёлым и безумным, как я.
Она многозначительно задирает брови.
Витька берёт у неё маленький брелок с кнопочками и жэкэха-экраном, вертит его в руках. Потом возвращает его Кае.
— Викинь, — выдавливает он, смешно подражая кавказскому говору. — Викинь, и болшэ вети игры нэ играй.
— Имеешь что-то против?
— У вас, японцев, микросхемы вместо мозгов. Зачем виртуал, когда реальность и без того достаточно абсурдна?
— Не вижу логики.
— Об этом ведь и речь. Ни в чём логики нет. Логика идеальна, но нет идеала в природе. Понимаешь?
Я сижу, не поворачиваясь, и слушаю их разговор. Самата дёргает меня за волосы.
— Слушай, поменяйся с ним местами, а? Он всю дорогу впрыскивает мне свою точку зрения! У меня сил нет с ним спорить!
Витька нечленораздельно отмахивается.
Кая показывает мне часы. Три ноль пять.
— Классные, правда?
Какая разница?
Мы... приземляемся, да.

Шасси самолёта небрежно врезаются в неровную посадочную полосу. Лайнер продолжает усердно сбрасывать скорость. Останавливается.
— Вынимаем папу из мамы, — бормочет Витька, освобождаясь от паутины ремней.
Мы вываливаемся из салона, попадаем на трап с дико крутыми и высокими ступеньками, как в тумане спускаемся на землю вместе с остальными пассажирами. Все они выглядят помято и изношенно. И мы, пожалуй, тоже, ничуть не элегантнее.
Первое, что бьёт по глазам, как только мы оказываемся под открытым небом — это собственно небо. Мы не видели его больше двух недель из-за непрекращающегося дождя и плотного купола бесконечных туч. А здесь дождя нет.
Ясное небо и сухая земля кажутся чем-то таким диковинным и безнадёжно утраченным, что некоторое время мы просто стоим, задрав головы, не в силах оторваться.
Следующее потрясение — яркость. У нас всё посерело, а тут мир, как на открытке, лучится и переливается, и — отражает прямые солнечные лучи.
Мы щуримся на непривычно яркий естественный свет, а Витька обнажает вампирские клыки.
— Здорово, ребята, — приветствует нас высокий дредлатый парень, только что сошедший с трапа. — На кору, да?
— Чего? — спрашивает Кая? — Ну да, на гору.
— Вы бон или джайны? — продолжает интересоваться незнакомец.
— Тавагото аро...
— Ты — наш? — спрашивает у него Витька.
— А то. А вы?
— И мы.
— А это я вам записку написал. Ну, в самолёте. Помните?
— Ахинею такую?
— Ну да.
— Бон я знаю, а вот что за джайны? — спрашивает Кая.
— Их первый святой достиг на горе освобождения.
— Он что, сидел?
— В метафорическом смысле — да. Как и все мы.
— А ты на кору, да? — спрашивает Витька, копируя его манеру говорить.
— Не-а. Я на концерт. Я тут с группой.
— Что, музыкант?
— Ну. Типа.
— Что играете?
— Так, кор всякий. «Борстчь». Может, слышали? Меня Пень зовут. Можно Пеня. Я знаю всё об этом месте.
— Это о каком же?
— О горе.
— Ну пока, что ли, — с улыбкой вставляет Витька, стараясь под локти увести нас с Каей в сторону.
Кая вырывает свою руку из его хватких пальцев, и начинает хищно подбираться к Пене, сверкая глазами.
— Всё? — спрашивает она.
Видимо смущённый такой категоричной постановкой вопроса, Пеня отводит глаза.
— Я его изучал, — наконец выдавливает он.
— Ты антрополог?
— Нет.
— Археолог?
— Не-а.
— Востоковед?
— Да нет же!
— Он шахтёр, — еле слышно цедит Витька. Не понятно, что его раздражает. Он переминается с ноги на ногу, и постоянно порывается свалить, но внезапно возникший Каин интерес к этому субъекту губит его поползновения на корню.
— Я музыкант, — говорит Пеня.
— Ну и куда ты дальше?
— Походу, куда и вы. В отель, а потом снова на самолёт.
— Да... у нас ещё куча пересадок.
— Туда трудно добраться.
— А где вся твоя банда?
Он делает движение подбородком в сторону кучки волосатых типов. Возникает пауза, поскольку никто не знает, о чём ещё говорить. Витька нервно оглядывается по сторонам. Кая с Пеней пялятся друг на друга, соревнуясь, кто кого переулыбает.
— Ну так... может, ещё увидимся. — Витька берёт инициативу в свои руки, хватает нас в охапку и тянет в сторону аэропорта.
Кая всё время оглядывается.

В какой-то забегаловке с тысячей видов лапши. Раскосые повара с неуловимой ловкостью жонглируют длинными соплеподобными вермишелинами и палочками для еды, маленькие официанточки непринуждённо, демонстрируя невообразимое цирковое изящество, как рыбки, лавируют между столиками с пластиковыми подносами, на которых громоздятся пирамиды наполненных пиал, интернациональное множество посетителей галдит на всех языках мира и уминает пищу за обе щеки, делая запасы в предстоящие перелёты, чтобы не есть тамошние полуфабрикаты.
Дабы не вносить гармонию в царящий тут хаос, Кая в голос поёт популярную японскую песенку, а Витька цитирует Иманта Зиедониса на латышском. А я смотрю, с какими вдохновенными физиономиями придуриваются эти двое и дико хохочу, не без опасений отмечая про себя, как кровь пульсирует в висках.
Потом мы бродим по узким улочкам Дели. Я почти не чувствую усталости и мысль о том, что через несколько часов снова нужно загружаться в самолёт меня нисколько не смущает.
Витька с Каей оживлённо обсуждают окрестные виды и время от времени развлекаются, выдёргивая из сплошного людского потока дурацкого вида туристов и обливая их дерьмом из своих необъятных запасников.
— По воскресеньям ходит в клуб, выпивает дорогого пойла, грамм триста. К одиннадцати он уже дома. Там в комнатах затерялась жена с истеричной дочерью. Он надевает халат и бредёт в кабинет. С волосатого брюха сползают капли воды после душа. От волос несёт средством для восстановления. Он запирается в кабинете и сразу направляется к шкафчику-бару. Долго смотрит на пёстрые этикетки благородного алкоголя. Так ничего и не выбрав, закрывает дверки и подходит к столу, где с трудом приседает на корточки, капая водой на дорогое ковровое покрытие, и открывает нижний ящик, откуда-то из глубин которого достаёт банку обыкновенного пива.
— Походу, его дело не приносит ему радости. Печальный отброс современности. Достаточно представить его в тирольской шапочке. Его место — на ярмарке по поводу сбора урожая, но его не туда закинуло, поэтому он не живёт, а существует. Работать на земле, по колено в дерьме, как прадеды. Он больше престарелый фермер, чем вице-чего-то-там, инк. Почему только о слабом поле говорят: можно вытащить девушку из деревни, но деревню из девушки — никак? Вот идёт отличное доказательство того, что относится это ко всем.
Так они их лажают.
Густая толпа. Многочисленные клерки, наконец вырвавшиеся на свободу, турагенты, австралийские и немецкие семьи, французские парочки. Каждый что-то несёт, мотая головой из стороны в сторону. Все пытаются уловить как можно больше. Все галдят и на ходу роются в каких-то бумагах.
Кажется, даже приехав на отдых, они не могут расслабиться полностью, если не уткнутся носом в какой-нибудь носитель информации.
Мимо нас пролетает слегка бешеная американская семейка из широкой женщины с крашеными волосами, высокой толстой старшей дочери и джуниора бойскаутского вида. Они тоже разглядывают бумажку, которая оказывается картой. Мать семейства задевает Каю плечом, которая, в свою очередь, не упускает возможности матернуться на родном японском. Ещё некоторое время она провожает взглядом…
— …Клан попкорноедов, — говорит Витька, заметив направление её гневного взгляда.
И всё становится на места. Уровень общения и расстояние до его объектов устанавливаются на прежние позиции. Снова Кая, с её вездесущей критикой, Витька с его тягой к общению и мимикрии. Связи восстанавливаются, образуя мой круг общения. Хотя, это скорее треугольник.
Из Каи прёт нетерпеливость. Она переводит взгляд в толпу и ищет жертву себе. Витька зря затеял эту игру, он не знает, с каким уровнем злословия он столкнулся.
Каин взгляд останавливается, и мы с Витькой одновременно вылавливаем из толпы боксёрскую грушу, которую она выбрала для себя.
Даже мне этот чел кажется уродом. Кая набирает побольше воздуха в грудь.
Тирада будет долгой. Остаётся только наслаждаться мастерством исполнения и абстрактностью извращённого воображения.

[продолжение в понедельник]


Теги:





-3


Комментарии

#0 01:53  18-07-2009Шизоff    
арлекин, кончай выёбываться
#1 01:55  18-07-2009Шизоff    
писать умеешь, фантазия беспредельная, сути никакой

встретил бы лично - отпиздил

#2 01:56  18-07-2009Шизоff    
играешь словом и получаешь в итоге хуй
#3 01:57  18-07-2009Шизоff    
попробуешь протестовать - хуй вдвойне

рыпнешься - хуй в кубе

#4 01:59  18-07-2009Шизоff    
а вопще ты пиздатый мудибол, жаль что я другого поколения и твою умственную глупоту оценить не в состояниии
#5 02:17  18-07-2009Шизоff    
Российский Мураками, хотя, естественно, круче


дай тебе ьог, брат, таких дивидентов.


а по жизни - хуйня это всё, напиши-ка хоть раз правду. и не ебёт в какойформе. хоть про инопланетян. гонишь. дружище, и тебе это нравится, поитому как получается лепо.

с такими задаткоми надо вещи писать, а не на вещи размениваться

#6 08:15  18-07-2009Арлекин    
Шызоф

надо полагать ты был пьян в ночь с пт на сб. это позволило тебе высказатся чотко и недвусмысленно. трудно чтото возразить на такую тираду не выставив себя мудаком. я и не буду. тем более что во многом ты прав. просто ты НЕ ПОНИМАЕШЬ. мы пишем разное о разном по разным причинам. ты реалис - я импрессионист. ты говоришь о реальности, о чесности ,правде? я пишу то о чём знаю. это моя реальность. я в ней живу. и я всегда честен. это я. ты так давно меня читаешь и до сих пор этого не принял?

#7 09:13  18-07-2009elkart    
джайны, боны...

Главное -- тамагоч!

хэх

#8 10:45  18-07-2009Антон Лавреньтев    
Джайнизм и добуддийское учение Тибета (бон)???
#9 11:29  18-07-2009Шизоff    
арлекин


ты прав, я был в пиздеце. и сейчас в нём. но кусок правды я тибе сказал.

без обид, брателло, я иногда выгляжу дохуя умным старым кротом, но это шлоебень, разумеется.

просто в литературе немного волоку. выжимка моя такая - можешь больше и лучше.

без обид, я тебя весьма уважаю

#10 11:37  18-07-2009Арлекин    
антон, читай продолжение. там посмотрим
#11 11:39  18-07-2009Kaizer_84    
Это хорошо, но это вообще не Мураками. Даже близко не.

Все равно что сравнивать марароны с колесом.

#12 11:41  18-07-2009Антон Лавреньтев    
Будемс ждать... А начало прям заворожило... Мастерски...
#13 15:12  18-07-2009paranot    
пока не знаю што сказать...
#14 15:29  18-07-2009paranot    
Пеня акажыцца Мулдашевым?
#15 15:59  18-07-2009Арлекин    
пень окажется довольно неплохим музыкантом
#16 08:54  20-07-2009Дикс    
*я пишу то о чём знаю. это моя реальность. я в ней живу. и я всегда честен. это я*

а вот это ты хорошо сказал. это нас с тобой роднит.


ты, эта

напиши мне на почту kiltonlike @ gmail.com

я тебе коешто предложу

#17 09:35  20-07-2009штурман Эштерхази    
Хороший Арлекиновский текст. Кста, я не так давно в каментах к какому-то крео Арлекина выдвинул предположение о Мураками.Литература.
#18 16:09  24-07-2009SAD    
соскучилась за Арлекином, словоблуд ты этакий

*продолжаю читать с интересом

#19 16:12  24-07-2009SAD    
ой, мой камент не в поддержку Шизофа, а от переполнения нежных чувствс гыгыгыгыгы

Комментировать

login
password*

Еше свежачок
Я дам тебе себя в обиду -
играй, используй, забракуй…
но только не люби для виду -
пусть будет все по чесноку.
Смотри насмешливо, блудливо,
над ванной трусики суши…
Вина осеннего разлива
хлебнул я сдуру от души.
Я протрезвею, может, к маю,
но поскучаю без тоски -
что ни случись , не проиграю,
хотя играю в поддавки....
10:14  08-11-2024
: [6] [Литература]
…ложью пахло и лимонадом,
в углу охуевала елка…
девка кокетничала: Ну не надо…
но всхлипнула и умолкла.
А, была тут некая Жанна -
снегурочка в макияже гот -
сидела на лестнице, как долгожданный,
новый астрономический год.
Потом - в комнату раз, и come in
оправила скромно платьице…
Трамвая жду, мол… дала двоим -
скоро гражданами обрюхатится....
16:16  07-11-2024
: [15] [Литература]
Осень заткнёт листвой не один фонтан,
прохожих, меня, не живущего по соседству.
Мёртвые правила падают за диван
фантиками от конфет, истреблённых в детстве.
С ужасом щупай пространство вокруг себя,
словно был тренирован, натаскан, но в тапочках страха....
12:05  04-11-2024
: [10] [Литература]

Мастера медведь съел. Натурально. Белый медведь .
Потому что не нужно ходить туда, куда не нужно. Табличка висит. "Не ходить". Теперь где нового мастера искать. Медведь за него работать будет что ли.

Услили ограждение. Периметр обнесли колючей проволокой....
16:27  31-10-2024
: [2] [Литература]
ПРОДЫРЕЦ
(сказка о чём-то)

Сюр&Треш

Встретились как-то в лоханке постирушечной 2 дырки-отверстия носочные, принюхались друг к дружке и очень обрадовались....