Важное
Разделы
Поиск в креативах


Прочее

Литература:: - Трактирщик

Трактирщик

Автор: Южанин
   [ принято к публикации 18:55  21-09-2010 | Щикотиллло | Просмотров: 1532]
Чего изволите, господин хороший? Графинчик « очищенной » да грибочков солёных? Сейчас, Андрейка подаст. С вами за стол сесть? Поговорить? Слышали обо мне много? А, Вы, откуда будете, не из Третьего отделения собственной Его Величества канцелярии? Не похоже. Глаза чистые – не легавого пса. Писатель? Вот оно как… Ну ладно – поговорим. Метель за окнами воет. Под её музыку хорошо, в тепле, беседы вести. О жизни рассказать? Можно. Только слово мне дадите – что книжку свою выпустите, когда я под иконами, на лавке, навсегда успокоюсь. Договорились?

Ух, как метель завывает! Прям – как на каторге, в Нерчинске. Да, бывал я там. Ледяной ад. Кожа на руках и ногах чернеет от мороза, полосами сходит. Зубы выпадают от цинги да побоев охраны жестокой. Буханку хлеба топором рубишь – лезвие звенит и сталь крошится. Мало кто выживает. За что кандалами звенел? За дело. Да, впрочем, по порядку…

Родился в южном городке. Сонное купеческое царство, благодатный юг. Море ласковое, вишни да абрикосы цветущие. Домик свой, семья хорошая. Родители богобоязненные, любящие. Бедные, правда. Но для меня ничего не жалели. Папенька – скромный чиновник в городской управе, так и не научился взяток брать. Всё говорил –« жить надо по совести». Чего мы всю жизнь и нищенствовали. Матушка хозяйство домашнее вела. Торговали грушами да яблоками из собственного садика. Копейка к копейке.

Подрос я – отдали меня в гимназию. На « казённый кошт»… денег ни хрена не было. Товарищи мои, после учёбы в кондитерские да магазины заходили. Накупят булок хрустящих, да иных сладостей. А я – домой бегу. Пятачок последний в кармане пальцами зажимаю. Копейка к копейке… Книжки покупал разные. Читать любил. Мир другой, волшебный со страниц бумажных сходил в комнату мою маленькую. И не стены белённые вокруг меня были – а моря чужедальние да звери невиданные.

Время шло. Рос я, взрослел. Девицами стал интересоваться. Запала одна мне в душу. Как щас лицо её помню. Волосы волною светлой, глаза – омут зелёный, фигурка – ладная… А смеётся – будто ангел колокольчиком в душе звенит. Лизонька, дочь купца Багатяновского. В золоте ходила да соболях. Меня слушать любила. Я, тогда, зело красноречив был. Да не будешь сыт – со слов красивых. Меня как то в гости позвала. Чай с её папенькой и маменькой пили. Посмотрели её родители на меня, переглянулись, и головами кивнули друг другу. Отвёл её папенька меня в сторонку, хлопнул по плечу и сказал – « Не пара ты нашей Елизавете. Не пара». А, вскорости, они её замуж выдали. За сынка генеральского. Да, Лизонька, то и не особо по мне горевала. Жизнь есть жизнь. Вот только – обида мне в душу села, птицею чёрной.

Думал я много. О мире этом. Почему одни богатые, сыром в масле катаются, а другие бедные, хлебушку черному рады. Не согласен я был с этим мироустройством. На ловца и зверь бежит. Познакомился я с людьми, что — то же мир этот переделать хотели. « Народная Воля» себя они называли. Стал я участвовать в делах их. Литературу запрещенную распространял, людям правду нашу нёс. А потом…

Потом приказ пришел от руководства нашего. Местного градоначальника извести. Взяточник он и сатрап. Я молодой, горячий был. Согласился палачом стать. Да только Третье отделение не дремало. Когда я на площади городской пистолет достал и в жирную тушу градоначальника целиться начал, налетели на меня со всех сторон. Руки за спину и в жандармерию. Допросы, битьё… Своих не сдал. Не приучен к такому. А потом суд и каторга Нерчинская.

Не вернулся бы я оттуда. Да случай помог. Брёвна осклизлые посыпались. Я успел брата- каторжника выдернуть из под града смертельного. Иван Осина человек благодарный оказался. Взял он меня в своё воровское братство. Супом из собачатины откормили меня полудохлого. Одежонку подкинули – что б от холода не околел. Охране деньжат сунули – меня бить перестали. Стал я снова человеком – а не доходягой.

Почему Осина имя у Ивана? Заслужил он сие прозвище. Был он в ватаге вольной. И сумел предателя подлого, что братьёв своих полиции сдавал, из угла тёмного на свет божий вытащить. Он его к осине старой гвоздями кованными прибил и кишками, из пуза предателя, ту осину и обмотал. Братья ему имя новое и присвоили, на сходке воровской. Страшен Иван в гневе был. Как — то раз собаку караульную разорвал. Как? Да вот так. Зрелище ещё то. До сих пор в ушах визг той собаки.

Поверили мне братья лихие. Весной с собой « кукушку слушать » взяли. Ну, в побег – если по культурному. Тогда у охраны ружья были, не винтовки как сейчас. Пока солдатик затвор откроет да патрон стрелянный вытащит… А тут уже и я с ножичком… Вырезали мы охрану и на волюшку вырвались. Ох и сладок запах волюшки! Пьянит хлеще водки очищенной. Сколотили мы ватагу да в места обжитые подались. Стая волчья, по сравнению с нами, щенками игривыми казалась. Лютовали мы здорово.

На тракте лесном орудовали. Дерево подпилим, на макушку верёвку накинем и ждём. Только повозка богатая появится – Осина свистит –аж в ушах закладывает. Мы за верёвку дёрг – дерево поперёк дороги. И к повозке. Когда как… Когда насмерть купчишек валили, когда отпускали. По разному. Добычу своим трактирщикам да перекупщикам сдавали. А потом гуляли…

Эх! Как мы гуляли, господин хороший! Сапоги, начищенные из кожи яловой, рубахи алые с поясами шёлковыми… Деньги ручьём золотым лились. Водку вёдрами брали, угощали всякого встречного — поперечного. Дорожки ковровые, в грязь, перед нами расстилали. А девки гулящие… Губы алые шепчут –« жги, сокол! » ну и жжёшь. Прогуляем всё до ниточки и – снова в лес, на дорогу проезжую. И опять волчий вой да воронье карканье.

Ночь одну помню осеннюю. Снежок уже мухами белыми срывался. Пора нам было на зиму в город переселяться. Зимой в лесу больно холодно. Решили последнее дело провернуть. В засаде сидим, зубами клацаем. Слышим – кони копытами стучат. Осина свистнул. Дерево могучее поперёк дороги рухнуло. Мы к повозке. Фрол Кривой из пистоля выстрелил. Бабий вскрик. Купец молодой с двух рук по нам из пистолетов. Двое наших лицами в грязь уткнулись. Купец пистолеты пустые бросил и кистенем машет. А лицо у него… Кистень свистит – не подступишься. Я с обреза ему в грудь и выпалил. Вынесло картечным зарядом его из повозки в грязь осеннюю. Мы к повозке. А там баба лежит мёртвая, жена его. Баул с деньгами взяли – а под бабой пищит что-то. Перевернули мы её… Господи помилуй! Дитё малое! Делать то что? Осина кричит –« Брось выблядка! Уходить пора!» … Не смог я его бросить. Взял с собой. В селе богатом вдовице одной отдал, да денег отсыпал на прокорм им обоим. Да и потом не оставлял я их. Щедрую часть с добычи им отсылал. Вырастила она мальчонку. Выучила. Теперь он священник в нашем приходе. Отец Димитрий. Ко мне захаживает, душу мою спасти пытается. Всё к покаянию призывает. Да как я ему скажу – что родителей его я с дружками порешил?! Как?! Вот и молчу, смотрю в глаза его чистые. А передо мной та ночь осенняя. Отец его с кистенем, мать его мёртвая. Помирать буду – позову его. Всё расскажу, а пока…

Время шло. Надоели наши шалости правительству. Прислали они сотню донских казаков. Ох, и круто за нас донцы взялись! Прижали они нас к обрыву. Помню, помирать буду – не забуду день тот. Лес весенний, цветы, птицы… жить бы да радоваться. А мы волками загнанными клыками щёлкаем, словно от стаи собачьей отбиваемся. Шашки – как молнии блещут. Кровь по траве зелёной. Кони казачьи хрипят, казаки, молча с потягом рубят. Осину вахмистр пополам развалил. Меня безусый казачишко шашкой достал. Плечо разрубил. Наши все полегли. А я… Я с обрыва в реку сиганул. Разбился вдребезги. Течение меня понесло куда незнаемо. Только не сгинул я.

Там где река поворачивает перед сосновым бором, где места глухие, непролазные, руки сильные меня из воды вытащили. Я в тумане был. Помню ветки надо мной качались, да ворон в небе кружил. Очнулся в избушке невысокой. Плечо перевязано, нога в лубок замотана. Приподнялся, гляжу вокруг. Ни икон, ни лампадок. Кто то суровый, из дуба вырезанный, на меня из угла смотрит. Перекрестился я. Дверь скрипнула. В избёнку старик седой вошёл. Борода длинная, рубаха белая. Воротник коловратами вышитый. Поклонился старик углу, где стоял тот неведомый. Молвит « Слав будь, Перун, бог огнекудрых». На меня потом глянул. Душу мою насквозь увидел он. Присел на лавку и говорит –« Вылечим мы тебя, брат –русич. Хоть и веры ты греческой, да живешь неправедно – брат ты нам. Не по законам Прави – брата в беде бросать. Небесной Ротой клянусь – вылечим». Лечили они меня травами да наговорами древними. Быстро раны зарастали. Немного их в том лесу спряталось. Да лица у всех открытые. Глаза ясные. По правде люди живут. Нет там ни злобы, ни зависти. Из века в век детям своим веру древнюю, славянскую передают. Душу народа нашего берегут. По вечерам песни да сказы слушал я ихние. Про остров-Буян и Алатырь-камень… Книгу Влесову читал старик тот. Понял я многое. Хоть и остался христианином православным, а за них, если надо – на виселицу пойду! Братья они мне.

Вылечили они меня. Из леса топкого вывели. Вернулся я в мир. Призадумался. С ножом на дорогу большую идти – душа не лежала. Спину гнуть на кровопийц – богачей не могу. Опять за нож возьмусь. Достал я захоронку старую. Построил вот этот трактир. Людей пою- кормлю. Славянам лесным помогаю. Патроны, спички, соль, мелочь всякая. Среди молодого ворья имя Осины легендою покрыто. А я ж в той ватаге гулеванил. Ну и уважают они меня крепко. Нет, хабар на продажу не приносят. Но трактир мой берегут и за еду-питьё, не торгуясь, щедро платят. А вечерами долгими любят истории мои послушать про старину, каторгу Нерчинскую, да атамана Ивана Осину.

Годы идут, здоровье уходит. Жизнь песчинками мелкими в часах просыпается. Скоро уж пойду на суд к Господу. Что заслужил – то и приму с благодарностью. Кости битые так болят – псом брошенным вою. Помощника себе взял- Андрейку. Хороший малец, проворный. Ему трактир оставлю, когда глаза навеки закрою. Только б успеть перед отцом Димитрием покаяться. Камень этот с души снять. Должен, должен я ему все свои грехи рассказать. А отпустит ли он их – про то мне не ведомо.

Стал мне сниться часто городок, где я на свет появился. Будто улица наша вся цветущая. Пчёлы жужжат. А из окна домика нашего матушка моя выглядывает, улыбается. Рукой манит. Ждут они с батюшкой меня непутёвого. Ну, даст Бог – скоро встретимся. Жалко вот пса моего старого, да Андрейка парень хороший – на улицу не выгонит. Доживет пёс в тепле и сытости. Вот такая жизнь трактирщика, господин хороший. Жизнь –как жизнь. Человеческая. Слово ты мне дал, писатель, что миру про меня поведаешь – когда я этот мир покину. Верю тебе. Ты сиди, кушай- пей. Никто не обидит, а надо – братва и до дому проводит. Я им знак дал. Теперь ты под защитой. А я пойду. Что то стальной обруч сердце давит, да в глазах темнеет. Полежать надо. Взвару лечебного выпить – что братья из лесу прислали. Выпей чарку, писатель, за трактирщика… Помолись за душу мою грешную…


Теги:





-2


Комментарии

#0 08:33  22-09-2010тихийфон    
очень хорошо, несмотря на лубочность.
еще: не думаю что в 19 веке в сленге лихих людишек бытовали /воровская сходка/ и /братва/.
#1 09:35  22-09-2010Штурм    
Просмаковал чтиво! Очень!
Только помимо того, что камрад ТФ отметил, ещё и «обрез» тут не в песду, эпохе не соответствует.
#2 09:42  22-09-2010тихийфон    
«матчасть» частенько хромает у автора
#3 09:56  22-09-2010Палосич    
Ладно написано. Понравилось.
#4 19:54  22-09-2010Az esm    
Южанин, ты «толстую » прозу не пробовал писать? Именно от этой вещи впечатление двойственное.Не знаю, может подтекста не хватает?
#5 20:46  22-09-2010Шизоff    
Стилизовано до кристаллического состояния.
#6 22:18  22-09-2010Южанин    
тихийфон

што косяк -то косяк. просто современная феня так из башки и прет
#7 22:21  22-09-2010Южанин    
Az esm
времени нет. загнала жизнь- и язык набок… и жопа в мыле. а сюжеты в башке -как блохи по пианино прыгают.
#8 22:24  22-09-2010Южанин    
Штурм

да вроде были обрезы. видел в каком то занюханном музее
#9 22:32  22-09-2010дважды Гумберт    
Южанин, это были модернизированные пищали
#10 22:38  22-09-2010Южанин    
спорить не буду… я больше в танках волоку. могет и пищали… хер их разберешь
#11 16:04  23-09-2010Шева    
Хорошо написано.
#12 16:53  23-09-2010Подружка Сатира    
Когда читаешь, будто воронкой затягивает. Язык у тебя складный. Понравилось очень.
#13 20:49  23-09-2010Южанин    
спасибо.
#14 00:33  24-09-2010Вова из Жердёва    
Стабильно хорошо. Южанин как рот откроет, все дефки его.
#15 16:24  24-09-2010Южанин    
Вова из Жердёва

твоими бы устами… дефки таперича на карманы смотрят
#16 16:27  24-09-2010Шизоff    
И между карманами
#17 16:39  24-09-2010ricky    
и не только смотрят
#18 13:20  25-09-2010Мышь.Летучая.    
а хорошо ж!
пара косяков есть, с ТФ согласна, да и «вишни цветущие» че-то красной нитью во всех креативах у автора. Но тем не менее — на порядок лучше того, что было до этого у Южного опубликовано в этой рубрике.
#19 02:03  11-10-2010Лев Рыжков    
Старался афтырь. Интереса не испытывал, но и отторжения тоже.

Комментировать

login
password*

Еше свежачок
09:09  13-11-2024
: [1] [Литература]
был бы я мохнатым лосем,
аккуратный, ровный кал,
я раскладывал меж сосен,
спину б я о них чесал,
и, мыча от сладкой боли,
долго терся о кору…
В лоси мне податься, штоли…
ну так я и говорю…
А в квартире, между прочим,
о косяк чесать - не то
и анализы не очень,
мох - отделка на пальто....
Я дам тебе себя в обиду -
играй, используй, забракуй…
но только не люби для виду -
пусть будет все по чесноку.
Смотри насмешливо, блудливо,
над ванной трусики суши…
Вина осеннего разлива
хлебнул я сдуру от души.
Я протрезвею, может, к маю,
но поскучаю без тоски -
что ни случись , не проиграю,
хотя играю в поддавки....
10:14  08-11-2024
: [6] [Литература]
…ложью пахло и лимонадом,
в углу охуевала елка…
девка кокетничала: Ну не надо…
но всхлипнула и умолкла.
А, была тут некая Жанна -
снегурочка в макияже гот -
сидела на лестнице, как долгожданный,
новый астрономический год.
Потом - в комнату раз, и come in
оправила скромно платьице…
Трамвая жду, мол… дала двоим -
скоро гражданами обрюхатится....
16:16  07-11-2024
: [15] [Литература]
Осень заткнёт листвой не один фонтан,
прохожих, меня, не живущего по соседству.
Мёртвые правила падают за диван
фантиками от конфет, истреблённых в детстве.
С ужасом щупай пространство вокруг себя,
словно был тренирован, натаскан, но в тапочках страха....
12:05  04-11-2024
: [10] [Литература]

Мастера медведь съел. Натурально. Белый медведь .
Потому что не нужно ходить туда, куда не нужно. Табличка висит. "Не ходить". Теперь где нового мастера искать. Медведь за него работать будет что ли.

Услили ограждение. Периметр обнесли колючей проволокой....