Яма

Автор: Токсичный Мститель Зимой пустыня становится белой и беззащитной. С наступлением холодов зыбучие пески, охраняющие деревню, перестают глотать чужаков. Кристаллическая армия словно впадает в спячку и теряет глубину, становясь устойчивым каркасом суши. Круговая оборона крепнет предательски. Жители могут выходить за пределы деревни, не опасаясь утонуть в кварцевых болотах, однако они не спешат выйти к предгорью, выползающему из пустыни. В северных горах живут их давние враги — дикари, которые приходят по ночам, чтобы похищать детей.
В доме на окраине было зябко. Седой староста сидел перед еле теплой печкой и раскуривал трубку. Патрульные утром доложили, что на рассвете поймали одного. Теперь надо было решить, как с ним поступить. «Пытать его бесполезно, мы даже не понимаем их языка. Но раз он пришел, значит, скоро придут и другие. А все, главное, ждут меня, потому что сами мараться не хотят. Чертова должность. Двадцать лет одно и то же».
Он подошел к окну и крикнул:
— Обрейте ему голову. Я скоро.
Вернулся к печке и задымил едким табаком.
В деревне никто не сомневался в его преданности общему делу. Вечерами жители пересказывали друг другу давнюю историю. Когда староста был молодым, чужаки лишили его семьи. Они пришли февральским утром, воспользовавшись туманом, зашли в дом и зарезали жену, спавшую у колыбели. Когда отец вернулся с охоты, детских костей на пепелище не нашлось. Все указывало на то, что дикари утащили трехмесячного сына в горы.
Жители выбрали поседевшего отца старостой, и он возглавил деревенскую оборону. Подошел к делу основательно, проявив недюжинный талант стратега. Составил карту зыбучих песков, организовал круглосуточные патрули и велел построить наблюдательные вышки. Там, где пустыня была твердой, жители вырыли волчьи ямы. Чужаки нападать не перестали, однако с тех пор не было похищено ни одного ребенка.
Пойманных дикарей казнили в ямах — засыпали песком. Никакого самосуда: приказ отдавал только староста. Деревенские верили, что убивать беззащитного, пусть и чужака, дело злое. Староста же верил в свою совесть, по которой не было ничего важнее блага общины.
С позапрошлой зимы староста начал настаивать на том, чтобы приговоренным дикарям брили головы. Зачем, никто не знал, а спрашивать не решались. Считали бритье голов старческой причудой, но относились к причуде с уважением.
Трубка погасла. Староста ссутулился. В дверь постучали тихо, но настойчиво. Это помощник, больше некому. Значит, пора. Старик закрыл остывшую заслонку печки, стряхнул с колен золу и надел куртку. На улице чертовски холодно. А ночью было еще холоднее, шел первый снег. На что рассчитывал чужак? Что непогода поможет пробраться незамеченным? Да какой дурак будет рисковать, когда пустыня покрыта снегом. По следам патрульные сразу найдут и схватят. Впрочем, какое ему дело до этого дикаря. Главное — проверить его голову.
Старик вышел во двор. Молодой помощник тут же подскочил с поклоном.
— Доброе утро, господин староста.
— Доброе.
— Изголодался он. Проглотил сырую картофелину.
— Нечего на этих скотов продукты переводить.
— Да это дети ему бросили, мы бы не посмели. Детям-то в диковинку. Все-таки первый чужак с начала зимы. Как вы думаете, они еще будут приходить?
— Не придуривайся.
Помощник закусил губу. Староста похлопал его по плечу.
— Старики любят брюзжать. Когда нет сил на женщин, остается только это.
Площадь гудела. Деревенские толпились вокруг свежевырытой ямы. На снегу лежали кучки темного песка. Мальчишки лепили снежки, начиняя их острыми камушками, и швыряли вниз. Заметив старосту и помощника, все расступились. Старик подошел к краю.
Молодой чужак скалился окровавленным ртом. В его диких глазах не было ничего, кроме животного желания растерзать. На обритой макушке пленника краснело родимое пятно величиной с кулак.
Если бы не ловкие руки помощника, старик бы упал.
— Что с вами?
— Ничего… Начинайте казнь.


Вечером в доме на окраине собрался совет. Помощник позаботился о том, чтобы пришли все супружеские пары, когда-либо терявшие детей.
Староста говорил медленно, будто пьяный, хотя все знали, что к спиртному он не прикасается.
— Сегодня вы узнали, что чужаки детей не убивают. Теперь очевидно, что они воспитывают их по своему образу и подобию… и превращают в похитителей. Возможно, кому-то стало легче, но только не мне. Я же сегодня узнал другое. Среди тех дикарей, что были казнены, наверняка были и ваши дети. Это совершенно точно. Своего сына я узнал по родимому пятну… Сколько всего чужаков я приказал казнить?
— Двести ям, — ответил помощник.
— А сколько детей пропало?
— За последние двадцать лет, благодаря вашим стараниям, господин староста, ни одного.
— А до меня?
— Около ста, если не больше.
— Иными словами, перед вами стоит тот, кто приказывал вам убивать ваших детей. Значит, среди вас есть и те, кто закапывал своих собственных сыновей.
Община опустила глаза. Староста спросил дрожащим голосом:
— Что мне делать с этой ямой?


На следующее утро седой старик покинул деревню, волоча тележку. Поклажа была нехитрой: одеяло, пачка табака, дюжина картофелин и лопата.