Настоящая любовь

Автор: Нови
Женщина Марина была повернута на любви. Не желала она ни почестей, ни славы, ни карьерного роста, ни конфет шоколадных, ни дома, ни нового платья, ни сада с бегониями, нарциссами, розами.

- Любви! – как оглашенная кричала она.

Но любви хотела к себе, к себе одной любви хотела – сама же любить не желала, да и не умела. Хотела прикрепить эту чужую, целиком направленную на нее любовь, к худосочной груди своей словно брошку – ходить, поблескивать драгоценными камнями чувства и греться в лучезарных отблесках.

Задумчиво глядя поверх мира, говорила словами задушевной подруги Анны К.:

- Уважение? Что уважение? Уважение только занимает то место, где должна быть любовь.

Так и жила со своим печальным безумием, от чего глаза ее необычайно были всё время навыкате, будто проглядеть боялась, проглядеть то самое – главное, а зрачки были вечно расширенны – расширенны бесконечно против человеческого обыкновения и наперекор законам светоотражения. Всё от того, что изнутри — изнутри пёрло желание и вожделение.

Был, впрочем, у Марины мужчина. Муж. И еблю Марина любила иступлено, занималась сексом упорно – сосала, ласкала, дрочила, причмокивала. Потому что как всякая баба путала еблю с любовью. Правда ненадолго, ведь муж ее был тщедушен и страсти жены соответствовать никак не мог. Потому Марина мужа ненавидела, и он ее тоже, но по неважным сейчас причинам.

Оба были пьянчуги, наркоманы или еще что похуже. Жили в неухоженной одичалой квартире на седьмом этаже страшной безликой многоэтажки. В гостиной все углы заставлены пустыми бутылками. Вечерами садились друг против друга у противоположных изгаженных стен, катали тару по полу, бросали, неловко целясь, иногда попадали в голову. Потом еблись на бутылочных острых осколках – еблись судорожно и поспешно, и стекло горело звездами в их спутанных немытых волосах.

В общем, жила себе Марина – Марина с глазами голодной собаки, с длинными руками, ногами, шеей, волосами и со своей неприличной страстью.

Выходила временами в город – рыболовная сеть на голом теле. Торчат из просторных ячеек ключицы, груди, колени, локти, а из глаз торчит остроконечная неудовлетворенность.

- Ну, где оно?! – завывала Марина, — Где?!

А на шестом этаже той же многоэтажки, прямо под диким супружеским гнездышком, жил Григорий – алкоголик, поэт и серийный маньяк-убийца. У Григория в глазах космос, а в морозилке – початая бутылка дешевой водки, пачка пельменей и расчлененная девочка Настя из второго подъезда. Просто так — для колориту.

И встретились они, конечно, но не в общем доме, не в темном подъезде и не в грозящем смрадными приключениями тесном лифте. Встретились они в парке неподалеку – в чахлом городском парке, где, разумеется, происходила в тот момент осень.

Шла Марина в русалочьем своем наряде, разбрасывала босыми ногами опавшие кленовые листья, желала любви и светила сквозь сеть незначительными коричневыми сосками.

Григорий же томился желанием бабы и тоской по утраченным иллюзиям.

По усыпанной скользкими сосновыми иголками дорожке подошел к Марине, поглядел в базедовые ее глаза, взялся грязными пальцами за сморщенный от осени прыщик соска и прочел стишок собственного сочинения. Было там о ремнях, нарезанных из нежной кожи, об обглоданных пальцах и о вечном желании ночки, да ночки потемней.

И так вот, ведомая за сосок грубыми пальцами Григория, пришла Марина, словно овечка на поводу сладкого морковного обещания, в квартиру соседа. Соседа – поэта, алкоголика, серийного маньяка-убийцы.

Кожаными ремнями приковал Григорий Марину к холодной батарее, сорвал с иссохшего от фантазий тела рыболовную сеть, оприходовал исступленно и нежно и в тот же день стал водить друзей-алкоголиков, бомжей, забулдыг, поэтов, убийц. За небольшую плату, а иногда и просто от щедрости души позволял многочисленным своим знакомым ебать Марину, как им вздумается. И Марина дышала часто-часто, глубоко-глубоко сосала, причмокивала и подставляла все свои отверстия. Каждый день, с утра до ночи. Вздыхала, охала и корчилась, с блаженной внутренней улыбкой и тихим ликованием повторяя в душе снова и снова одно только слово:

- Любовь, — повторяла Марина.