Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - Кажется, всё нормально...Кажется, всё нормально...Автор: Голем * * *– Да шевели ты булками, недотёпа! – рука брюнета впечаталась между лопатками замешкавшегося мужчины с коробкой пиццы в руках. Тремя торопливыми шагами Недотёпа влетел в грузовую кабину лифта. Затем поправил очки и спросил застенчиво: – Э-э… Триста третья на двенадцатом, не подскажете? – Двенадцатый, да. Я рядом живу, – отозвалась из угла восточная блондинка в лайковой коже с алым пятном пуловера. Типичная Гюльчатай, подумал Недотёпа. Только крашеная. – Нам тоже на двенадцатый, – поспешно отозвалась приземистая мамаша, державшая за руку отпрыска лет шести. Экая пирамидка, подумал в свою очередь Брюнет. Шарик, шарик, две подпорки. – Ва, свистать всех наверх! А мне на восьмой, – весело сказал Брюнет и ткнул не глядя в чёрную кнопку. Лифт заскрипел и начал возноситься. Все, кроме Недотёпы и Отпрыска, смотрели перед собой с выражением стоической отрешенности. Отпрыск разглядывал образцы наскальной живописи аборигенов. Недотёпа подошёл к надписи, сделанной прямо на стене чёрным фломастером и окаймлённой двумя восклицательным знаками. Ужаснулся и прочитал вслух: – Уважаемые жильцы! В связи с тем, что ресурс лебёдки лифта исчерпан, грузоподъёмность кабины снижена до 240 кг. Будьте внимательны и осторожны! Они что, так шутят?! Нет, это вполне серьёзно, тут же среагировал лифт – и застыл на месте. – Вы что, с ума сошли? – машинально спросила Гюльчатай. Потом опомнилась. Выхватила мобильник – так часовой ловко сдёргивает с плеча автомат – и чётко произнесла: – Васо! Ей тут же откликнулся крепкий мужской бас: – Дорогая, я занят! Сама себе купи, харашо, да? – Василий Гургенович, мы застряли! Васо, я в лифте, выручай скорее. Абреков своих пришли! Или Шойге там какой-нибудь позвони, – затараторила Гюльчатай. – Какая Шойга, слушай! У меня совещание. Лифтёра вызывай, да, – из трубки донеслись учащенное дыхание, плеск воды и сдавленный женский вопль. Гюльчатай медленно опустила мобильник. На лице её было написано: прощай, оружие… Лифт вздрогнул и рывком спустился на метр-полтора. Брюнет и Гюльчатай взвизгнули. Мамаша вздрогнула, обвела кабину безумным взглядом и выпалила: – Мы падаем! Господи, и зачем я только Лёшкину кровать Васильевым отвезла?! На неделю просили, сестра приехала. Соседи озадаченно уставились на женщину, но она ничего не замечала вокруг. Лифт провалился ещё метра на три и вновь застыл, несколько скособочась. Брюнет бросился к кнопке вызова, придавил её всей пятерней и закричал: – Лифтёры! Лиф-тё-ры!!! Мы падаем, срочно пришлите помощь! – Чего орёте-то, третий подъезд! Уже иду, – отозвался заспанный старушечий голос. Недотёпа, сняв очки, выпрямился и опустил на пол коробку с пиццей. Покрутив головой, подошёл к светящемуся квадрату в центре потолка и ударил в него связкой ключей. Поверхность квадрата покрылась мелкими трещинами, полетели пластиковые осколки. Скинув мешковатое пальтецо, Недотёпа смущённо отстегнул подтяжки и продел их через скобу в образовавшейся нише подсветки лифта. Поманил к себе Отпрыска. Коротко скомандовал Брюнету: – А ну-ка, держи! . Брюнет машинально повиновался, подняв Отпрыска на руки. Мамаша по-прежнему стояла окаменев. Недотёпа опоясал Отпрыска подтяжками крест-накрест и закрепил зажимы, скатав пояс брюк подростка валиком. Отпрыск повис и закачался в воздухе, будто лопухнувшийся в полёте Человек-Паук. – Это будет твой парашют, – сказал Недотёпа, отходя в сторону со счастливым лицом. . – Да вы что? Да вы что?! – опомнилась Мамаша и кинулась к Отпрыску. Недотёпа властно развернул её к себе, ухватив рукой за плечо, и спросил: – Авоська есть? – Авоська есть, – подтвердила Мамаша и даже головой обрадованно закивала, по-прежнему не сводя глаз с Отпрыска. Похоже, уверенный вид Недотёпы о ком-то смутно напоминал ей… Сунув руку в огромную хозяйственную сумку Мамаши, Недотёпа пошарил нетерпеливо, достал авоську. Теми же ключами надорвал края домотканого сетчатого мешка и распустил его надвое, словно крошечный гамак. Оглядевшись, стянул с неподвижно стоящего Брюнета поясной ремень, вытащил пояс из своего пальто и привязал оба ремня к ручкам авоськи. Вновь приказал Брюнету: – Держи меня! . И вновь Брюнет повиновался, глядя на Недотёпу ошеломлённо. Ухватил его под мышками и легко приподнял над полом: разносчик пиццы в высоту едва дотягивал до метр-шестидесяти. Недотёпа ловко закрепил концы ремней в той же нише, где был привязан Отпрыск, и обратился к Мамаше: – Ложитесь животом в авоську и хватайтесь за ремни! Мамаша мотнула головой отрицательно. Потом, вдруг что-то сообразив, молча повиновалась. . Тут Брюнет вспомнил, что список пассажиров не полон, и развязно склонился к Гюльчатай: – Всё равно теперь пропадать… может, отсосёшь? – Отъебись! – звонко бросила Гюльчатай. Она продолжала стоять в углу, молча кусая губы. В уголках уже показалась кровь. Все на минуту замерли, услышав реплику Гюльчатай, кроме безмятежного Отпрыска. Он-то во дворе и не такое слыхал… Мамаша шумно вздохнула, раскачиваясь над полом. И завопила: – Мужчины, сделайте что-нибудь! . – Я писить хочу! – заявил подвешенный Отпрыск. Слегка поразмыслив, безмятежно добавил: – И какить! Лифт вздрогнул и с нарастающей скоростью бросился вниз, будто ужаснувшись, что Отпрыск уж точно терпеть не будет… . – Не хочу, ааа!!! – вдруг завыл Брюнет, бросившись на колени. И перекрестился по-католически, справа налево. Недотёпа бросился к Гюльчатай: – Ложитесь на пол! Руки под колени, свернитесь калачиком на правом боку. Гюльчатай немедленно повиновалась. Брюнет замер, растерянно глядя на них, и тоже лёг. Недотёпа свернулся рядом. Кабину резко дёрнуло, и она остановилась, еще сильнее перекосившись. . Со скрежетом, показавшимся узникам ангельским пением, отъехала в сторону дверца лифта. – Ой, тётя Катя! Вынеси нас поскорее отсюда! – радостно заорала Мамаша. – Спокойно, женщина. Кажется, всё нормально, – в кабину вошли двое мужчин в зелёных комбинезонах и ловко высвободили с воздусей Мамашу и Отпрыска. За их спинами нарочито охала старушка с ключами. Мамаша с Отпрыском первыми исчезли за дверью, словно испарившись в воздухе. Гюльчатай поднялась с пола, отряхнулась. Поправила волосы. Выпятив челюсть, громко зыкнула на старушку: – Безобразие, тётя Катя! И мерным шагом вышла из лифта. Недотёпа подхватил с пола коробку с пиццей и вновь замешкался в дверях, близоруко разглядывая номера квартир. – Да шевелись, хрен стоячий! – заорал на него Брюнет и двинул всей пятерней в загорбок. Теги:
-3 Комментарии
#0 00:26 06-11-2011Яблочный Спас
гут. ага А вот это хорошо. Триллер прямо. Молодец. хорошо Тема хорошая, но затянуто описание изготовления «подвесных ремней» и концовка не реалистичная. Они должны были упасть и часть пассажиров погибнуть. А Недотепа спас Гюльчитай и потом у них закрутилось… Как-то так. А данная редакция не соответствует российской действительности. В лифте можно сутками сидеть и никто не придет, ибо лифтер дежурит на разных объектах (штаты сокращены). Да вот вот систему подвесов этих тоже чето не прочухал нифига, как то намучено шибко. А в целом ничо так написано. Молодца Угонщик. Персонажи колоритные. И весело довольно. угу. тока справа налево это православный способ крещения. Здорово. Захватывающе. Хотя технически, я не уверен, что такое возможно. Стопперы либо держат либо нет. Впрочем однозначно не утверждаю, автору виднее, он же угонщик. Афтору виднее. Профессионал, ептыть. ггы «высвободили с воздусей» воздуси чо такое? матчасть так себе. В лифтах есть улавливающие механизмы. Он упасть технически не может, если это не теракт. Но весело было читать. воздуси в тексте этом — не пришейкпесдерукав просто, ты уж прости, УЛ. не нада тут его. Яблочный Спас, «воздуси» — словцо из Помяловского, «Очерки бурсы», там провинившихся секли в подвешенном состояни, «на воздусях». по-моему, вполне уместно. кастя, раскас написан по следам реального происшествия: в Городе, в микрорайоне Рыбацкое, в доме, где я жил, года четыре тому назад рухнул лифт с высоты примерно седьмого этажа (в доме 137-й серии, вполне себе современном). погиб ребёнок, мальчик семи лет. так что упасть может всё что угодно, если там работает закон всемирного тяготения, гг. всем спасибо. да и хуй с воздусями гыгыгыгыгы дохлятина, тема с подвешиванием уложена в пол-абзаца, считаю её принципиально важной, ибо в любой ситуации пиздеть — не мешки ворочать… что же до концовки, могли быть два варианта: как в жизни или как в книжке. то, что ты предлагаешь, типа развития сюжета, появление романчика и т.д. — это книжный вариант, он легко прочитыватся заранее… сопсно, поэтому я им и не воспользовался — оставалось, как в жизни: миновала опасность, и всё вернулось на круги своя. спасибо за дискуссию. вот гат гггг Еше свежачок дороги выбираем не всегда мы,
наоборот случается подчас мы ведь и жить порой не ходим сами, какой-то аватар живет за нас. Однажды не вернется он из цеха, он всеми принят, он вошел во вкус, и смотрит телевизор не для смеха, и не блюет при слове «профсоюз»… А я… мне Аннушка дорогу выбирает - подсолнечное масло, как всегда… И на Садовой кобрами трамваи ко мне двоят и тянут провода.... вот если б мы были бессмертны,
то вымерли мы бы давно, поскольку бессмертные - жертвы, чья жизнь превратилась в говно. казалось бы, радуйся - вечен, и баб вечно юных еби но…как-то безрадостна печень, и хер не особо стоит. Чево тут поделать - не знаю, какая-то гложет вина - хоть вечно жена молодая, но как-то…привычна она.... Часть первая
"Две тени" Когда я себя забываю, В глубоком, неласковом сне В присутствии липкого рая, В кристалликах из монпансье В провалах, но сразу же взлётах, В сумбурных, невнятных речах Средь выжженных не огнеметом - Домах, закоулках, печах Средь незаселенных пространствий, Среди предвечерней тоски Вдали от электро всех станций, И хлада надгробной доски Я вижу.... День в нокаут отправила ночь,
тот лежал до пяти на Дворцовой, параллельно генштабу - подковой, и ему не спешили помочь. А потом, ухватившись за столп, окостылил закатом колонну и лиловый синяк Миллионной вдруг на Марсовом сделался желт - это день потащился к метро, мимо бронзы Барклая де Толли, за витрины цепляясь без воли, просто чтобы добраться домой, и лежать, не вставая, хотя… покурить бы в закат на балконе, удивляясь, как клодтовы кони на асфальте прилечь не... Люблю в одеяние мятом
Пройтись как последний пижон Не знатен я, и неопрятен, Не глуп, и невооружен Надевши любимую шапку Что вязана старой вдовой Иду я навроде как шавка По бровкам и по мостовой И в парки вхожу как во храмы И кланяюсь черным стволам Деревья мне папы и мамы Я их опасаюсь - не хам И скромно вокруг и лилейно Когда над Тамбовом рассвет И я согреваюсь портвейном И дымом плохих сигарет И тихо вот так отдыхаю От сытых воспитанных л... |