Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - Обычное утро коммунальной квартиры номер четыреОбычное утро коммунальной квартиры номер четыреАвтор: Александр Гутин Мама, оно не хочет! Оно не влезает и не хочет!-Мусечка, вы бы шоколад в мясорубку еще с фольгой засунули! И зачем вам мясорубка, когда есть терка? -Розалия Моисеевна, вы такая умная, что у вас скоро мозг пойдет носом! И что вы все время смотрите в чужие стороны, когда у вас борщ? Варите свой борщ и я вас не спрашиваю. -Муся, Розалия Моисеевна права, шоколад надо поломать на кончики, а потом тереть на терке, зачем тебе мясорубка? -Ну, так я ей и говорю, зачем ей мясорубка, только ваша Муся это не Муся, а какой-то бендюжник, кричит и хамит пожилой женщине. -Розалия Моисеевна, у вас борщ, идите его солить и не думайте, что вы самая умная, а вокруг мебель! -Вот видите, она опять, ваша Муся! Приличные родители, надо же... -Мама я хочу какать! -Левочка, подожди, я тру шоколад, у меня грязные руки. -Мама я хочу какать, я сейчас покакаю прямо на половик! -Муся, идите усадите ребенка в уборную, вы что боитесь измазать шоколадом его дрек? Я только позавчера выбивала половик! -Мама я хочу какать! Мама я хочу какать! -Оу, Муся, иди уже усади Левочку, я потру твой шоколад! -Семен Иммануилович, вы что опять в уборной? Выходите, тут ребенок хочет! -А почему вы думаете, что я не хочу? Я только зашел! -Так вы всегда хочите, а ребенок только иногда. И вы уже со вчерашнего дня там живете и не выключаете за собой свет! -Мама я хочу какать! -Семен Иммануилович, если Левочка покакает на половик, вы сами будете его нести в химчистку, выходите из уборной, я вас умоляю! -Ша! Я уже выхожу! Я так не могу, тут не дают спокойно жить и умереть! Это же не возможно! -Семен Иммануилович, тут после вас мухи летают мертвыми и не жужжат! Что вы такое кушали, Семен Иммануилович? -Муся, когда вы будете ходить в уборную фиалками, я вам сразу сообщу, а пока не делайте мне беременной голову и усадите уже своего Левочку какать! -Муся, тебе тереть весь шоколад или половину?! Было обычное утро коммунальной квартиры номер четыре в доме по Зеленой. Муся Шнейдерман и ее мама Хана Абрамовна готовили шоколадный пирог, Розалия Моисеевна варила свой борщ, а Левочка, сын Муси и внук Ханы Абрамовны хотел какать. Именно в это обычное утро коммунальной квартиры номер четыре, сын Розалии Моисеевны, Йося, вошел в парадной майке белого цвета и в синих тапках на ногах на кухню и сказал: -Мама, вы как хотите, но я так больше не могу, мама! -Ай, Йося, не делай мне голову, ты видишь я занята и варю борщ? -Я так больше не могу, мама, и я хочу сказать, что я женюсь. -В смысле ты так больше не могу и хочу сказать, что ты женюсь? -Я, мама, женюсь, я хочу тебе это сказать и так больше не могу. -В смысле, ты женюсь и хочешь мне сказать и так больше не могу? -Мама, прекратите повторять моих слов! Я именно это и хочу вам сказать! Мне двадцать шесть лет и я имею право! Розалия Моисеевна положила ложку на стол, выключила газовую конфорку и тяжело опустилась на табурет. -То есть ты женишься? -Да, мама, я женюсь. -То есть ты вот так вот женишься на женщине? -Да, мама, я решил. Я женюсь на женщине, потому что на мужчине никто не женится. -Это еще как сказать- вклинилась в разговор Муся. -Муся Шнейдерман, если ты не замолчишь свой рот, я сделаю тебе первую группу инвалидности вот этим борщом и мне не будет жалко полкило говядины, которые там плавают!-парировала Розалия Моисеевна- То есть ты, Йося, все решил? -Да, я все решил, мама, и даже не спорьте. -То есть ты все решил, Йося, а мама может уже ничего не решать? И кто эта шикса, что ты на ней решил? -Ну, почему сразу шикса, мама? Она хорошая девушка с работы. -Хорошие девушки не работают на трикотажной фабрике. Там работают шиксы, а хорошие девушки сидят дома и жду пока на них женится хорошие мальчики из приличных семьи. -Но мама, она правда очень хорошая, мы ходили с ней в драмтеатр и в горпарк кататься на карусели и кониках! Ее зовут Танюша Гапоненко, она живет в общежитии, она … -Ша! Вы слышали? Гапоненко! Ее зовут Гапоненко из общежития! Мы Фельдман, а она Гапоненко! Конечно, она хорошая, она очень хорошая! Она видит стоит неженатый мальчик из хорошей семьи, воспитанный и одетый в приличную рубашку, так она сразу охмурила и сделал себе личную жизнь! -Мама, подожди... -Так мало того, этому шлимазлу больше не нужна мама, которая всю жизнь только и делает, что его любит как свуою жизнь и здоровье, одевает как английского лорда, делает гефелтифиш, который не пробовал сам Леонид Ильич, так зачем ему любить такую маму, когда у него есть Гапоненко, гойка, которая ходит в драмтеатр и катается на кониках! -Мама, ну хватит играть театр, ты же не в кино! Я женюсь и все! -Значит я умру. Иди женись, делай что хочешь, на Гапоненке, на Шмапоненке, хоть на негритоске из колоний, мне все равно, я умру и у тебя не будет никакой мамы и тебе будет хорошо. -Мама!-неожиданно твердо произнес Йося- Я женюсь. Все. До свидания. На свадьбе Розалия Моисеевна не произнесла ни слова. Когда гости начали расходиться, она молча встала, и поджав губы удалилась в комнату, плотно прикрыв за собой дверь, поэтому так и не увидела, как молодожены уезжали в общежитие, где решили жить после свадьбы. Несколько раз Йося с женой пытались утрясти конфликт, приходили в гости к Розалии Моисеевне, но она только молчала и не притрагивалась к принесенному торту. Йося очень переживал, удивлялся неприступности мамы, а потом, с горечью констатировал факт того, что она сдавать позиций не собирается и визиты прекратил. -Муся, вы бы поговорили с Розалией Моисеевной, это же надо устраивать такую трагедию из Гамлета, Йося так переживает, так переживает, что даже похудел и плохо кушает- говорила Зина Хаскина. -А что я могу сделать? Это же не женщина, а железный Феликс. Можно подумать у нее не один сын, а целая футбольная команда «Динамо»... С Розалией Моисеевной о сыне никто заговаривать не решался, обходя деликатную тему, а сама она при упоминании его имени мрачнела и принималась нарочито громко звенеть тарелками. Прошел почти год. Был теплый майский вечер. Возле гаражей играли в домино Зелик Абрамович, Боря Лифшиц и Вася Калюжный. Мальчишки галдели, сидя на пожарной лестнице. Зина Хаскина громко рассказывала что-то по большому секрету жене доктора Шварца Гите Самуиловне, а сам доктор Шварц читал газету на балконе и слушал как дудит репетицию Шуберта на трубе за стеной Сема Зильберман. Но вдруг двор словно накрыло ватой. Звуки стихли. Костяшка домино застыла в воздухе, зажатая в ладони Васи Калюжного, мальчишки, как по команде перестали галдеть и замерли, раскрыв рот, Зина Хаскина споткнулась на полуслове, а доктор Шварц прекратил шелестеть своей газетой. Даже труба Семы Зильберманы что-то невнятно продудела и замолчала. Розалия Моисеевна, вешавшая на веревку пододеяльник, удивленно оглянулась и увидела в арке дома своего сына с женой. В руках Йося держал большой сверток, перевязанный голубой лентой. Под гробовое молчание, переминаясь, Йося нерешительно приблизился к маме: -Вот, мама. Я так больше не могу и хочу сказать. Хоть ты и может этого не хочешь, но это твой внук Миша, который мой сын. Просто Таня говорит, что ты должна на это посмотреть и познакомиться, потому что вы родственники. Розалия Моисеевна молча взяла сверток из рук Йоси и заглянула в него. -Миша? -Миша. Но если ты не хочешь знакомиться, то он не виноват. Розалия Моисеевна плакала. -Мама, прекратите плакать, мама почему вы плачите? -Идите в квартиру, я напеку оладушки, что вы проглотите язык и все зубы.... -Мама, оно не хочет! Оно не влезает и не хочет! -Танюша, так порубайте мосол, кто же ложит в мясорубку мясо с мослами, я вас умоляю! -Муся, смотрите в свою сторону, вас забыли спросить! -Так Муся права, Таня, мясо надо порубать- сказала Розалия Моисеевна и сняла с плиты кастрюлю с компотом. -Мама, я хочу какать! -Подожли, Левочка, у меня руки грязные! Это не ребенок, это цорес майне грейсе! Было обычное утро коммунальной квартиры номер четыре в доме по Зеленой. Теги:
21 Комментарии
#0 15:45 26-02-2013Евгений Морызев
Сегодня праздник какой-то гутен дурак аф-аф! спасибо, прочитал с удовольствием. Атмосферно про евреев. Привет, Саня я передумал, Гутин умный, и пишет хорошых рассказов. Поздно. В моем маленьком мозгу уже укоренилась мысль #2 Часть про /теплый майский вечер/ хорошА. Остальное - чрезмерно и набило уже оскомину. А Гутин и есть Моралес. Ничего. Вы ж помните Алису, которая стала Яной? Их две и они существуют понынче. Обе стали Янами. Но это не опрадывает В каждой из них есть маленький неискоренимый кусочек Алисы Так и Моралесом В Ликвидации Крючкова и её толстый сына этта ваще полный пипец и ржач, но у Моралеса тож ничотак, улыбнуло, спасибо. Попёр крупняк. плюс. хорошо получилось Клёво замичания и претэнзии: за бЕндюжника чистокровному иврею маралесу атарвали бы бейцы на ланжероне или везде правильно: не делайте мне беременную голову! Леонид Ильич, если верить семейным записям, терпеть не мог гефилте фиш середина с повторами про женитьбу какаято уш крайне хуйовая сдавать позиций - местечковость от автора? устраивать трагедию из Гамлета - но позвольте... Гамлет и есть трагедия, скажете нет? так я вам скажу, что да! Возле гаражей играли в домино - всё описание отчаянно напоминает покровские ворота... вообще, где место действия? концовка умилительна и это пожалуй всё два вопроса редактору: Евгений, я во-первых, интересуюсь как обыватель - где обещанный праздник? и что, уже во-вторых, сей развесистый гембель таки думает о себе, что это литература? так я умываю руки бейцы и даже тапочки... Голем умилил. вощем нармальное повествование для неевреев колоритно шикарная зарисовочка, может именно из за покровских ворот и ликвидации ибо охуенное кино. Мистер Блэк допустим я тоже русский и чо? мы гуские дгуг дгуга не обманываем? я за достоверность деталей сам обжигался с тем же оружием матьиво Охуеннейший рассказ. для всех поклонников такой прозы рекомендую эту ссылу http://kurtuazij.livejournal.com/ В области еврейско-одесского автор достиг неимоверных высот, рекомендую! евреи... Хорошо, но сильно про евреев. О, Моралес вынырнул. С удовольствием прочитал, давно тут ничего яркого не было. Очень и очень давно. Голем слишком придирается. Согласен лишь за "бЕндюжник", тут косяк да. А всё остальное - мимо. Кам бэк Моралеса-это очень заебись. Может и остальные со временем вернуцца, хто писал что-то стоящее. Абдурахман, например. это круто пиздато даже Точняк и знакомо, шо до дрожи во рту! Вспомнил свой лисаферь в Одессе и немного Гамбринуса... Любо и Автору - мармелад! Кичапова опять усыпили, вороги?! "О златоустом блатаре скорби Россия! Какое время на дворе - таков мессия". Держись, они еще станцуют джигу на своих непроданных тиражах! цорес майне грейсе Бабанин, напиши Путин без палочки. Это загадка, есличо. архи банально. местами спизжено. Нормально написано. Еврейственно так. "Ликвидация" мерещится? Крестись, охальник. А не то П(Г)утин отрежет - мало не покажется. Есть шероховатости, но в целом - за#бок. Аффтар, пишЫ. Браво! Браво! Еше свежачок дороги выбираем не всегда мы,
наоборот случается подчас мы ведь и жить порой не ходим сами, какой-то аватар живет за нас. Однажды не вернется он из цеха, он всеми принят, он вошел во вкус, и смотрит телевизор не для смеха, и не блюет при слове «профсоюз»… А я… мне Аннушка дорогу выбирает - подсолнечное масло, как всегда… И на Садовой кобрами трамваи ко мне двоят и тянут провода.... вот если б мы были бессмертны,
то вымерли мы бы давно, поскольку бессмертные - жертвы, чья жизнь превратилась в говно. казалось бы, радуйся - вечен, и баб вечно юных еби но…как-то безрадостна печень, и хер не особо стоит. Чево тут поделать - не знаю, какая-то гложет вина - хоть вечно жена молодая, но как-то…привычна она.... Часть первая
"Две тени" Когда я себя забываю, В глубоком, неласковом сне В присутствии липкого рая, В кристалликах из монпансье В провалах, но сразу же взлётах, В сумбурных, невнятных речах Средь выжженных не огнеметом - Домах, закоулках, печах Средь незаселенных пространствий, Среди предвечерней тоски Вдали от электро всех станций, И хлада надгробной доски Я вижу.... День в нокаут отправила ночь,
тот лежал до пяти на Дворцовой, параллельно генштабу - подковой, и ему не спешили помочь. А потом, ухватившись за столп, окостылил закатом колонну и лиловый синяк Миллионной вдруг на Марсовом сделался желт - это день потащился к метро, мимо бронзы Барклая де Толли, за витрины цепляясь без воли, просто чтобы добраться домой, и лежать, не вставая, хотя… покурить бы в закат на балконе, удивляясь, как клодтовы кони на асфальте прилечь не... Люблю в одеяние мятом
Пройтись как последний пижон Не знатен я, и неопрятен, Не глуп, и невооружен Надевши любимую шапку Что вязана старой вдовой Иду я навроде как шавка По бровкам и по мостовой И в парки вхожу как во храмы И кланяюсь черным стволам Деревья мне папы и мамы Я их опасаюсь - не хам И скромно вокруг и лилейно Когда над Тамбовом рассвет И я согреваюсь портвейном И дымом плохих сигарет И тихо вот так отдыхаю От сытых воспитанных л... |