Листик и Аська

Автор: Безнадёгин Посвящается Аркадию Кутилову.

Звезды очень красивые, потому что где-то там есть цветок, хоть его и не видно...
- Подожди, подожди, Ася, остановись, не читай дальше. Ася, ты любишь звезды?
- Нет, Листик, я темноты боюсь.
- Надо любить звезды, Ася, а темноты не бойся. Темнота- чепуха. Звезды- это Божьи раны, Ася. Две тысячи лет назад звезд почти не было. Было с десяток тусклых огоньков в черном небе и все. А сейчас звезд много. Все звезды болят, Ася. Когда Богу плохо, звезд еще больше бывает. Там где война –звезды с кулак, запомни. А наши северные звезды -маленькие, щуплые. Это мороз по Божьей коже бежит, когда звезды загораются.
- Все ты врешь, Листик, в школе не так говорят.
- Да что они знают в твоей школе, дурочка. Я видел звезду однажды, Ася. Вот прямо за стенкой была, большая, красная, злая звезда была, Ася. Сначала над манежем повисла, а потом разгорелась, разрослась, весь цирк был звездой, Ася, видно, надоели мы тогда Богу.
- Это когда цирк сгорел, Листик?
- Да, тогда, Ася, тогда. Ну ладно, продолжай читать, прости что отвлек.
- А ты потом споешь, Листик?
- Спою, конечно, Ася, спою.
Тусклая лампочка висела на черном проводе под самым потолком небольшого помещения, когда – то бывшего гримеркой Константина Листовского. Маленьким горожанам Константин был знаком как клоун «Листик».
Пять лет назад цирк сгорел. Замыкание проводки над манежем. Пожар за считанные часы уничтожил все. Листик часто вспоминал, как сквозь огонь был слышен рев циркового зверья. Цирковая гостиница, где тогда жил клоун была рядом, в ту ночь вся труппа следила затем, как погибает последняя сказка города.
«Видно, слишком стало больно Богу за нас, слишком больно» -часто вспоминал Листик.
Когда цирк сгорел, артисты подались кто куда. Разбрелись по ржавой России девяностых. А Листик остался. Некуда ему, интернатовскому, кое-как закончившему цирковое, ехать. Да и не хотелось. Из гостиницы выгнали через два месяца. В дни, когда в здании стали появляться парикмахерские, массажные салоны, и откровенный публичный дом, выдавили последних цирковых.
Тогда-то осенью он и перелез через наспех сколоченный вокруг обгоревшего цирка забор, и, в первый раз после пожара, зашел в свою гримерку.
Потом, в середине зимы, в город приехал цирк-шапито. Натянули уродливый шатер. Листик пришел к коллегам. Подрабатывал уборщиком. Чистил за животными. Соскабливал с себя вой цирковых собак в ночь пожара, жестокий смех детей, и то, как однажды двинул кулаком по лошадиной скуле в запале выступления.
Жил в комнатке, которую отмыл от гари. Притащил туда старый диван. Иногда перед мутным зеркалом рисовал копотью на лице грим, и кривлялся сам для себя.
Летом в здании цирка появились дети. Местная детвора, что проникает всюду, как стаявший снег. Листика не испугались. Видимо, осталось в нем добро. Перед первыми зрителями своими жонглировал Листик бутылками из-под вина, надевал найденные у свалки башмаки, размеров на 5 больше и расхаживал, раскрашенный гарью среди детей. Ребята смеялись, приносили конфеты и исчезали в пелене дождей и минут.
Листик старел. Дешевый алкоголь, ржавые лезвия, которыми брился клоун над растресканной раковиной туалета, наливая в тазик воды принесенной с соседней стройки, холод и сны, в которых Листика пронзали маленькие стрелы огромных звезд- это и была жизнь клоуна .
Бичей в здании не было. Менты из отдела про Листика знали и клоуна не трогали. Иногда заходили проведать. Травили анекдоты. Костя смеялся, пил водку и проваливался в сны.
Маленькая Ася, что сейчас сидела в комнате Листика была из местных ребят.
Она забегала в цирк чаще, чем друзья. Листик казался ей одним из добрых сказочников, о которых было написано в книгах, что читали ей родители.
Листик Асю любил. Учил ее глупому волшебному мастерству, фокусам и тому, что так долго смешило маленьких зрителей, чинно сидевших на цирковых рядах. Теми креслами, что не сгорели в огне пожара, Листик топил комнату. В огне потрескивали доски, как раньше трещали бенгальские огни в залитых тьмой рядах.
- И вы увидите: все станет по-другому...И никогда ни один взрослый не поймет, как это важно!
Ася замолчала, хлопая большими детскими глазами и разглядывая Листика, у которого навернулись слезы.
- Листик, это правда, так важно?
- Нет ничего важнее, Ася
- А почему тогда взрослым это не важно?
- Потому что они дураки, Ася. Ты не устала читать? Пора тебе учиться читать про себя.
- Я умею так читать, Листик.
- А что же ты тогда сидишь со мной тут?
- А зачем читать, если никто не слышит?
- А ты разве не слышишь? Самое главное слышать самой, понимаешь. Даже если никто не слышит. Даже если ничего не читаешь. Все истории здесь- показал Листик на висок- В книгах только и есть что белые пустые страницы.
- Спой, Листик, ты обещал.
- Конечно, спою, Аська, конечно, спою.
Листик распрямился, провел рукой по длинным скомканным волосам, достал с полки старый пионерский барабан и стал расхаживать по маленький комнатке в огромных башмаках, на манер детского гимна распевая:
« Возьмите меня с собою,
Возьмите,
Ну что вам стоит!
На этот большой корабль
Возьмите меня с собою.
Я буду впередсмотрящий,
Вперед далеко смотрящий!
Я риф на пути увижу,
Из пены седой торчащий…
Увижу акул, наверно,
И рыб, на цветы похожих…
Китов разгляжу я первый,
Китов я увижу тоже!
Кальмаров живых, скользящих,
Тунцов полосатых стаю
И рыб, над водой летящих,
И, может, одну поймаю…
И ночью не спать я буду –
На вахте стоять я буду!
Вы ночью спокойно спите.
Возьмите меня, возьмите.»-
На последних строках Листик скорчил такую воодушевленную рожу, что Ася повалилась от смеха на диван.
- Листик, ты лучший клоун на свете!
- Я не лучший, Аська, я –единственный…
- Листик, мне домой пора.
- Ну беги, беги.
Девочка выскользнула в дверь гримерки. Листик проследил, как ловко она перемахнула через 5 ступенек, вбежала в бурьян и пролезла между досок забора. За проезжей частью дрожала в вечернем небе первая звезда
«Так и я убегу однажды» подумал Листик и достал из-под дивана бутылку крепленого.
Ася прибежала домой. Мама с папой сидели на кухне и не смеялись.
- Аська, мы уезжаем- выпалил отец.- Меня переводят, Ася, в другой город. Через неделю будем уже на Урале. Знаешь, где Урал?
- На севере, папа.
- Там красиво, Ася. Ты уже взрослая, третий класс там закончишь, а за друзей не переживай, новых тебе найдем.
- А это важно, Папа?
- Важнее всего на свете, дочка - ответил отец и потрепал Асю по голове.
Неделя прошла в приготовлениях к переезду. В школе Асе подтянули оценки, она принесла ребятам конфет, и спокойно выпорхнула в распахнутые в весну двери школы. О Листике вспомнила только тогда, когда машина, которая везла их с мамой на вокзал, пролетела мимо цирка. Это здание, серое с черными разводами и провалившимся куполом осталось в ее памяти на долгие годы.
На выпускном в начальной школе, когда все, как один, собирались быть пожарными, стюардессами и космонавтами, Ася сказала, что хочет быть клоуном в Екатеринбургском цирке. Заканчивая одиннадцатый класс, подала документы на экономический факультет одного из ВУЗов Москвы.

Листик расхаживал перед детишками и орал в черные стены «Возьмите меня с собою! Я буду вперед смотрящий!» и рассказывал грустные сказки. Дети убегали, когда начинало темнеть. Листик оставался один. Не было такого корабля, и такого порта, куда бы пустили его- спившегося, старого и обросшего щетиной, на которой черной краской иногда блестела цирковая копоть.
Шапито заполнялось счастливыми семьями, дети плевали себе под ноги, клоуны шутили идиотские шутки, фокусники показывали дешевые номера. После вечерних представлений в маленькое открытое пространство купола врывались северные звезды. Листик иногда им молился
- Бог, тебе тоже больно без смеха, Бог? – говорил Листик, задирая голову к черному небу.- Я не хочу тебя злить, Господи, у тебя и без меня полно дел, а я тебе, как зубная боль, ты прости меня, я ненадолго, уколю и пойду. Господи, мне иногда холодно, тебе–то там холоднее, но и меня услышь, помоги что ли. Как там Аська, Господи? Если жива, пусть крепче спит, не пугай ее во тьме и не забывай про нее- бормотал Листик и отхлебывал и пустеющей бутылки- Куда делся смех, Бог? Мне без него плохо.
Когда Богу надоел Листик, Бог включил снег. Огромные белые звезды падали клоуну на башку, а он сжигал их губами будто целовал божьи раны.
Бог не забывал об Асе.
Когда в столице пошел первый снег, она, двадцатитрехлетняя потянулась в кровати, что давно стала для нее родной.
- Костя, Костя, я знаешь что вспомнила?
- Что Аська?
- Помнишь, я тебе про цирк рассказывала? Ну тот, который был в Курске?
- Ася, ты все это выдумала, я же говорил уже.
- Да плевать, Костик, узнай у ваших, буду его когда-нибудь ремонтировать вообще?
- Вряд ли, Аська.
- А ты сделай так, чтобы отремонтировали, ты ведь можешь.
- Ась, есть более важные вещи.
- Нет, Костя, важнее нет ничего.
Через месяц Константину Викторовичу, чиновнику из мин.культа удалось найти деньги на цирк. Реставрация должна была начаться осенью. Ася часто представляла, как приедет обратно в тот город, пролезет в дыру в заборе, прибежит в комнате к Листику, и тот, конечно, живой и, конечно, добрый обнимет ее, и споет про белый большой корабль.
Вырваться в родной город ей удалось лишь в следующем декабре.
Черная блестящая машина подвезла ее к месту развернувшейся в обгоревшем здании стройки. Навстречу вышел прораб
- Здравствуйте, Ася Валерьевна!
- К черту все, где клоун? Здесь был клоун, где он?
- Здесь не было никакого клоуна, Ася Валерьевна, цирк ведь сгоревший, а машины времени у нас пока не изобретено.
- Шутник, да. Здесь старик жил, клоун. Был он тут или нет?
- А, так вы про бомжа того, мы, перед началом работ его выгнали, он же здесь полцирка на костры разобрал, сейчас бухает поди где-нибудь с друзьями-бичами.
- Как выгнали? Это же был Листик.
- Да так и выгнали, Листик не Листик, а бродяги на стройке не нужны.
Ася зашла в комнату, что была для нее первым цирком на свете. На обгоревших, еще не тронутых строителями стенах были видны следы пальцев, которые окунал Листик в копоть, как в краску. Порванный пионерский барабан валялся на полу. На продавленном диване лежал истрепанный томик «Маленького принца». Ася смотрела в окно, за проемом которого загорались первые звезды.
На городском пляже посреди лодок, вставших здесь на зиму, в деревянной плоскодонке лежал навзничь Листик. В синей от холода руке он держал сигарету, что горела здесь самой яркой звездой.
«Возьмите меня на корабль, я буду впередсмотрящий, вперед далеко смотрящий, возьмите меня с собою, возьмите ну что вам стоит!»- шептал Листик и смотрел в черное небо.
- Поднимайся- услышал клоун голос капитана.
По стальному трапу из снежинок и звезд взлетал Листик на огромный океанский лайнер, туда, к летучим рыбам и седым рифам. Я буду вперед смотрящим! Вперед далеко смотрящим!
Тонкий лед треснул. Корабль отчалил. Вместо прощального гудка город наполнился детским смехом .
Небольшая туча закрыла собой несколько ярких звезд. « Видимо, Богу стало немного легче, значит, Листик уже рассмешил его»- подумала Ася и рассмеялась пришедшей на ум детской глупости.