Мемуар о вождях

Автор: Рыбовод 11 ноября 1982 года перед первой парой к Антону подлетел Кулагин и сбиваясь, запыхтел неуверенно: «Тоха, Брежнев умер ! Умер, бля буду, ласты завернул, никого не подождал, я всю ночь крутил голоса, с пяти утра «Немецкая волна» начала говорить !»

«Ну…» - Антон недоумевающее прикинул - Кулагин никогда не врал, и был сдвинут на ловле вражьих «голосов» на коротких волнах. Но Брежнев умереть-то не мог. Он был вечен. Практически вся жизнь Антона прошла под портретами Брежнева, с речами Брежнева и с Брежневым, можно сказать, лично. Умереть тот никак не мог. Не имел права, нарушалась гармония в природе. А как же книги «Малая земля», «Возрождение» и «Целина» ? Антон конспектировал их по три раза. Вечность Леонида Ильича была фундаментом мироздания.

Первая пара прошла в шушуканьях, в рассеянности лектора и студентов. Вторая аналогично началась. Вдруг в 10:30 инфернально включились 4 подвесных телевизора в аудитории. Никаких видеолекций не было запланировано. После долгого разогрева на экранах черно-белых «Рекордов» появилась настроечная сетка. Доцент растерянно замолчал, полез в карман, мудро изрек: «Перерыв. Всем курить» и вышел. Группа за ним.

Телевизоры беззвучно работали по всему корпусу, во всех телеаудиториях и в фоей. Место сетки заняла заставка ЦТ и зазвучал Чайковский. Ровно в 11:00 диктор Игорь Кириллов начал художественную мелодекламацию «Обращения ЦК КПСС, Правительства СССР и Президиума Верховного Совета Союза ССР к советскому народу». Народ охуевал…

Вечером у Антона была плановая ебля с приезжей заочницей Маринкой, замужней девахой со стройфака. Удивительно: всегда отзывчивая и даже злоебучая Маринка отказывала сегодня, требуя предварительно обсудить текущую ситуацию в стране и партии.

- Ты чё, съехала ?
- Тоша, ты молодой еще, ты не понимаешь. Сейчас всё изменится, и это страшно !
- Да чего страшно-то ? Умер человек, просто умер. Он старый был, больной наверное. Зачем изменится ?
- Да уж вот ! Я думаю, они сейчас по Кремлю друг за другом с наганами бегают, власть делят ! Страшно, Антон !

Антон представил себе орденоносных стариков с наганами. И не испугался. А просто снял с Маринки трусы.

Через два дня, куря в постели, они с Маринкой смотрели прямую трансляцию с похорон. Гроб опускали ровно в полдень по Москве. Гремел артиллерийский салют, грохотал, как потом врали, гроб. За окном гудела заводская сирена. Стояли и гудели автобусы и троллейбусы. Звенящие легкомысленные трамваи просто стояли молча. Политически озабоченная, но свежеотъёбанная Маринка слегка плакала. У Антона тоже навернулась пара слёз. Уходила эпоха.

* * * * *

9 февраля 1984 Антон вернулся с вахты около девяти утра. Ночь в самолете прошла без сна, всегда Антону трудно было спать в самолетах. Нужно было отоспаться днём. Антон попил чаю с колбасой, принял душ. Все работающие соседи были на работе, неработающие сидели по норкам. С соседями Антону повезло, повезло и с качеством и с количеством. В секции отличного нового общежития было шесть комнат. В двух больших жили семейные, а в четырех маленьких - холостяки. Больше двух мужиков в комнату не селили, а инженерам вроде Антона вообще давали отдельную комнату.

На секцию - два душа, два туалета и громадная, метров в тридцать, кухня с тремя электроплитами, холодильниками и полным комплектом мебели. Козырная была общага.

В одной из семей жила двухлетняя девочка Вика, её мать Таня не работала. Антон между вахтам по неделе-другой валялся в общаге, читал книжки, и поёбывал бы рыженькую Таню, да у той был муж, слесарный бригадир с впечатляющими руками, плечами и взглядом. Да и парень неплохой, с Антоном они почти дружили.

Таня же была маленькой и рыжей с короткой стрижкой. По кухне она ходила в коротком, туго перетянутом в талии фланелевом халатике. Талия была тонка, попка кругла и немала, Таня немного глуповата и наивна - деревенская девчонка из педучилища, родившая от мужа в 19 лет.

Антон поел вкусной московской телячьей колбасы, запил чаем и завалился спать. Минут через сорок его вышвырнул из кровати дикий женский крик: «Аааааа-ааааа… Антооон! Аааааа!....». Таня колотилась в дверь комнаты. «Дочка !» - ахнул Антон - «Девочка упала с балкона, или обварилась, или еще что…!».

Рванул дверь, схватил зареванную Таню за руки:
- Тихо! Что ? Чтооо… ?!
- Антон…- растерянно сказала Таня - Антон, Андропов умер… Я телевизор включила, а там… сказали…
- Ну ладно, ладно, успокойся - Антон повел Таню на кухню.

Таня выскочила, видимо, прямо из постели. Халатик, накинутый на голое тело, совсем не был застегнут, и Антон остановил взгляд на тяжеловатых грудях с крупными светлыми сосками и симпатичном лобочке, покрытом волосами рыжими, почти и не вьющимися.

Таня выпила ледяной минералки из Антоновых запасов, успокоилась. На кухню притопала маленькая Вика. Антон поцеловал Таню в щёчку, символически ущипнул за сосок и пошел спать снова.

* * * * *

Телевизор шелестел проникновенным баритоном диктора Кириллова: «Дорогие товарищи ! Вы, конечно, будете уссываться, но советский народ в очередной раз понёс тяжёлую утрату…»

Такие уж анекдоты рассказывали, и разумеется, 10 марта 1985 года новость о кончине Константина Устиновича Черненко оказалась совершенно будничной. Антон заканчивал дела в конторе, когда его нашел друг Коля: «Тошка ! Сын родился ! Жена расстаралась - сын !». Отметить рождение сына было решено предельно торжественно, то есть в единственном поселковом ресторане.

К вечеру, вчетвером и даже в галстуках, пришли в ресторан. Парней встретил солиднейший метрдотель:
- Простите, молодые люди, вынужден сообщить - в стране ТРАУР…
- Да ёб твою ! Ну попали ! Так вы чё - не работаете ?
- Отчего же, товарищи, работаем !
- А чё такое тогда траур ?
- Это значит, что в дни траура в ресторане нет музыки - торжественно объявил метр.
- Ух, бля ! А водка-то есть ?
Метр был оскорблён:
- У нас, товарищи, есть даже коньяк, и в ассортименте !!!

К ночи весёлый и немного пьяный Антон вернулся в общагу. Спать совсем не хотелось. Честно говоря, хотелось танцевать, и впервые в жизни Антон почувствовал неудобства всенародного траура.

Пошел пить чай. На кухне сидели рыжая соседка Таня и её подружка, Оля, что ли. Девки были заочницами, Оля вроде как работала училкой первоклашек в деревне, и приехала пожить к подружке, вместе подготовиться к сессии в пединституте.

Антон присел к ним с чаем. Рассказал про ресторан, обсудили кончину Генсека. Со смехом вспомнили, как в прошлом году Таня отметила смерть Андропова истерикой в полуголом виде. Хохотали, настроение было замечательное. Закончили с чаем, попрощались, разошлись спать.

Через четверть часа в дверь Антона постучали, он открыл. На пороге стояла совершенно голая, худая и симпатишно-волосатая во всех местах Оля. Давясь от смеха, прямо со слезами от смеха, Оля сказала:
- Антон ! У меня новость ! Черненко умер !

Антон строго посмотрел на учительницу, открыл пошире дверь, сделал два шага назад и рявкнул:
- Упокой его, Господи ! А ты - В КОЙКУ !!!