Сын неудачника

Автор: Легче Легкого Солнечный луч проник сквозь брешь в шторах, пробежался по выцветшему грязному ковру, отразился в мутном зеркале на стене и замер на лице Олега.

Робкий, как загулявший муж, рассвет ознаменовал начало нового дня. Луч переместился с подбородка на глаз Олега и уже оттуда проник в его сон. Снились деньги. Они были повсюду, на полу, в шкафу, в раковине на кухне. Олег ходил из комнаты в комнату и купюры шуршали под ногами, как осенние листья. В основном это были пятитысячные, но попадались и сотки и тысячные, и даже советские «трешки».

Особой радости не было, тягучая атмосфера сна скорее тревожила. Олег никак не мог вспомнить, откуда дровишки, а купюры всё прибывали и прибывали, вот уже с потолка, как новогоднее конфетти, кружась, падают деньги. Олег набивал мусорные пакеты и выстраивал их вдоль стены. Пакеты закончились, в ход пошла посуда: кастрюли, ведра, сковородки – везде были деньги.

В этот момент, в бессмысленной пьесе сна, на сцену врывается солнечный луч и как напалмом поджигает всю бумагу в квартире Олега. Оранжевые купюры сморщиваются и чернеют, мост через Амур исчезает в пламени. Дыма нет, но Олегу нечем дышать, задыхаясь, он пытается вырваться из квартиры, но входная дверь перекрыта горящими мусорными пакетами. Слышны сирены пожарных расчетов и этот звук, обыденный для любого жителя города, повергает Олега в настоящую панику. Он распахивает окна, в надежде увидеть внизу, на глубине трех этажей, молодцеватых пожарных, растягивающих брезент для мягкой посадки. Вместо пожарных по двору на велосипеде нарезает круги Виталик, сын Олега.

Этот велосипед Олег подарил сыну на день рождения, трехколесный аппарат очаровал семилетнего Виталика, он не расставался с ним ни на секунду. Двадцать лет прошло, а велосипед как новенький, ярко красный, с синей молнией на раме и блестящими, хромированными спицами. Вот только Виталику он был явно мал. Колени у парня были на уровне ушей, он с трудом прокручивал небольшие педали и ожесточенно давил на клаксон велосипеда, который и издавал звук, ошибочно принятый Олегом за пожарную сирену. Олег пытается докричаться до сына, но голос сорванный - вместо криков какой-то свист. За спиной бабахнуло. «Газовая труба», - успел подумать Олег и вылетел в окно, снесенный с подоконника взрывной волной. Наконец прорезался голос, Олег закричал и проснулся.
Пожарная сирена не замолкала, звонил телефон, номер незнакомый.
-Алло
-Олег Георгиевич? - приятный женский голос.
-Да, кто это? - Олег сел на кровати, хотелось пить.
-Наш разговор записывается. Меня зовут Анфиса Робертовна, коллекторское агентство «Выбивайло и сыновья», я звоню Вам по поручению «Стрёмбанка», на текущий момент ваша задолженность перед банком составляет…- сколько составляет его задолженность перед банком Олег знал, поэтому, не дослушав Анфису Робертовну, положил трубку.

На дисплее телефона 08:13, «Выбивайло и сыновья», не зная сна и отдыха, преследуют нерадивых заемщиков. Год просрочки и внушительная сумма кредита делают Олега вип-клиентом для коллекторов. Три месяца, каждый день, начиная с восьми утра, с интервалом в сорок минут, раздается звонок. Каждый раз с нового номера. Если не поднимать - звонят беспрерывно. Начиналось все достаточно вежливо, но в последнее время в елейных голосах операторов стали проскальзывать металлические нотки угроз.

«Стрёмбанк» был крайней мерой. Когда другого выхода нет. Грабительские проценты, слухи о покалеченных должниках и много мелкого шрифта в договорах. Подписывал, не читая.

Кризис, словно цунами прошелся по его жизни и выбросил на берег обломки работы, семьи, репутации.

Деньги к деньгам липнут, а долги к долгам. Последние десять лет жизнь была похожа на корабль, с множеством финансовых пробоин, которые потопили Олега. Кто-то держится на плаву, а он был глубоко под водой, в холодной и мрачной пустоте, оглашаемой постоянным звоном телефона.

В сорок лет трудно примириться с тем, что ты банкрот, ноль, просто тень в бесконечном строю неудачников. Молодая любовница, как допинг для выдохшейся жизни. Юная особа, разобравшись, что дорогие костюмы это атрибут прошлого Олега, не стала строить с ним будущего, а жена уже ушла…а сын уже взял фамилию матери…

Условный срок за мошенничество по кредиту, в черных списках у банков и у знакомых. Несколько лет барахтался, пытаясь спасти лицо, потом сдался - на глубине вопросы репутации не так волнительны.

Только перед сыном старался показать, что все идет по плану, нужные бумаги собраны, нужные люди в курсе, деньги вот-вот придут. И тогда он расплатится, за развод, за то, что Виталик не поступил в университет и ушел в армию, потому что не было денег на взятку приемной комиссии. Сам поступать не пробовал, а может назло ушел.

Сын никогда не звонил. Раз в месяц Олег набирался храбрости и звонил сам. Стараясь не замечать равнодушно-брезгливый голос Виталика, он задавал одни и те же вопросы про здоровье и работу. После армии сын не пошел в университет, а перебивался случайными заработками, покуривал травку и колотил грушу. Каждый раз Олег заканчивал разговор заверениями, что деньги на подходе и долго желал всяческих благ. Частенько Виталик, не дослушивая, клал трубку. Месяц за месяцем.

Сторож, с запятнанной, как шкура леопарда репутацией, живущий в грязной общаге, с заводскими забулдыгами – таким папаней особо не похвастаешься. Можно было пьянствовать и сдохнуть в подворотне, избавив сына от непутевого отца, но Олег держался за свою трезвость, все еще доказывая себе, что в строю неудачников он оказался по ошибке.

Год назад раздался звонок, на дисплее высветилось имя сына. «Наверное Валя умерла» - подумал Олег о своей бывшей жене, мысль оставила его совершенно равнодушным.
-Да, Виталик.
-Не знаю, зачем я тебе звоню, - все тот же равнодушно-брезгливый голос,- меня хлопнули менты с десятью граммами анаши, если до завтра триста тысяч не будет, пойду по этапу. Ты же интересуешься как у меня дела, вот такие вот дела…папа….

Специалист «Стрёмбанка» просто отксерил паспорт, дал подписать договор и выдал кредитную карточку. Надев порядком поизносившийся костюм и начистив убитые туфли Олег отправился в отдел полиции. Карикатурно толстый капитан не таясь, прямо на проходной взял деньги и через двадцать минут вернулся с Виталиком.

Какое-то время шли молча, Олег пытался разглядеть в гоповатом парне своего сына, но безуспешно. Виталик достал из кармана косяк и демонстративно раскурил.
-Ты выкрал у них траву?!
-Они мне сами её отдали, триста тысяч это с возвратом травы, без нее за двести пятьдесят можно было добазариться.
-Постеснялся бы, я всё-таки твой отец, - нарочитое хамство сына было неприятно, хотелось заехать ему по морде, останавливало только то, что Виталик обязательно бы дал сдачи, а удар у него поставлен
-У меня таких отцов в Китае два миллиарда, спасибо за помощь, - ответил Виталик и перешел на другую сторону улицы.

Зарплаты сторожа не хватало даже на погашение процентов, поэтому Олег через какое-то время перестал платить кредит, спокойно ожидая, когда банк подаст в суд, суд направит решение к приставам, а забирать у Олега нечего. Имущества, машины, мебели и бытовой техники у него нет. Круг в очередной раз замкнется. Огромная махина государства бессильна перед нищим.

Однако «Выбивайло и сыновья» не торопились подавать в суд, терроризируя звонками. Утренний стал последней каплей и Олег решил сменить номер, чтобы избавиться от назойливых кредиторов.

Хреново, в общем, утро началось. Как обычно.

Встал, натянул старые треники и древние туфли со стоптанными пятками, пошел в общую ванную, расположенную на этаже в конце коридора. Оправился, долго умывался, смывая холодной водой копоть сна. Забыл полотенце взять, не вытирая лица, посмотрел на себя в зеркало. Обычный мужик с усталым взглядом, мешки под глазами, рыжеватые усы, неопрятная щетина, волосы взлохмачены после сна, придавая унылому лицу задорную панковскую нотку. Капли воды как слезы, стекали по лицу. Стало жалко себя. Все неудачи, ошибки, подлости и гадости, которые Олег совершал за свою пятидесятилетнюю жизнь, сейчас были забыты. Мир оказался злым и несправедливым. Постоял, погрустил и пошел пить кофе.

Аромат кофе наполнил комнатушку Олега, даря обманчивое ощущение уюта. Осторожно прихлебывая горячий напиток, Олег открыл окно. Город просыпался, на горизонте солнце выглядывало сквозь частокол фабричных труб, автомобильные клаксоны вторили птицам. Редкие граждане, ежась от утренней прохлады, спешили на работу.

Олег закурил, первая затяжка обернулась долгим, сухим кашлем. Еще два года назад врач запретил ему курить, пригрозив, что каждая сигарета может стать последней. Невдомек было эскулапу, что пророчество его не испугает, а даже обрадует Олега. Каждый раз, заходясь кашлем, он с интересом прислушивался к своему организму, пытаясь не упустить момент, когда оборвется где-то внутри тоненькая струна жизни.

Докурил сигарету, затушил бычок в чашке кофе, хотел было закрыть окно, когда из колодца двора раздался крик:
-Георгич! Етить твою мать! Но пасаран! – кричал Серый, местный алкаш, старый, сгорбленный мужичок. Двигаясь зигзагами по детской площадке, задрав голову в небо, он потрясал рукой, в которой была зажата бутылка водки.
-Здорово, Серый, уже отдыхаешь?
-Я всегда отдыхаю, - с гордостью парировал алкаш.
-Счастливый, - Олег улыбнулся.
-Ты хоть знаешь что такое счастье? -голос Серого гремел на весь двор.
-Нет, - серьезно ответил Олег.
-Счастье - это когда всего хватает, - Серый отхлебнул из бутылки и предложил:
-Спускайся Георгич, накатим.
-Я не пью, Серый, ты же знаешь.
-И че, помогает? -обычно благодушный Серый немного набычился.
-Не мешает, - Олег начал раздражаться от второй за утро бессмысленной беседы.
-Я от цирроза сдохну, а ты от инфаркта, вот и вся разница, понял?– спросил Сергей.
-Увидимся, - ответил Олег и закрыл окно.
Начал читать биографию Сталина, снова зазвонил телефон, незнакомый номер, по ним часы сверять можно.
-Да.
-«Выбивайло и сыновья», Олег Георгиевич не вешайте трубку, - низкий мужской голос. Все три месяца, что выбивайлы занимались Олегом, ему звонили только операторы женского пола. Странно.
-Слушаю вас.
-Мы неоднократно предупреждали вас о возможных негативных последствиях неуплаты вашего кредита,- было в этом голосе что-то такое, отчего не верилось, что говорит просто оператор,- и я звоню, чтобы сообщить вам, что если до сегодняшнего вечера долг не будет погашен, мы оставляем за собой право взыскивать его по-своему…
-Не теряйте время, начинайте взыскивать, я устал от ваших звонков, - наконец-то тяжелая бюрократическая машина сдвинулась с места.
На том конце провода помолчали, потом вздохнули и положили трубку.

Прошло еще сорок минут – телефон молчал. Олег почитал, выпил еще кофе, покурил пару сигарет. Тишина. Настроение чуть улучшилось. Спустился в магазин, купил лапшу быстрого приготовления, плавленый сыр, хлеб и один помидор. У себя в комнате заварил лапшу, нарезал в нее помидор и замешал все с плавленым сыром. Вкусно поел, еще раз с удовольствием покурил, даже не закашлял ни разу. На работу сегодня в ночную смену, поэтому весь день был в распоряжении Олега. Он решил посвятить его Сталину.

В дверь постучали, три сильных акцентированных удара. «Неймется Серому, требует душа собеседника» - подумал Олег, но даже алкоголик сейчас не осложнял. Открыл дверь. Тот же кулак, что бил в дверь, сильно и акцентировано двинул Олегу в челюсть. Рухнул как подрубленный.

Пришел в себя на матрасе. Во рту мерзкий привкус крови, два зуба поломаны, и на каждое движение отзываются залпами боли в голову. В комнате, кроме Олега еще трое парней, один худой, сутулый, с длинными как у орангутанга руками, второй - крепко сбитый крепыш, уши на его лысой голове смотрелись, будто пельмени на шаре для боулинга, третьим был Виталик. Встретившись глазами с отцом, он спокойно выдержал его ошеломленный взгляд.

-Что происходит? – промямлил Олег и попытался подняться с матраса. Крепыш небрежно пнул его ногой и приказал:
-Лежи.
Сутулый, судя по всему, был главным. Он вышел из-за спин товарищей и скрипучим голосом сказал:
-Мы из «Выбивайло и сыновья», не того кинуть пытаешься Олег Георгиевич, «Стрёмбанк» через нас долги взыскивает, и мы всегда свое забираем.
В прошлый разговор отца с сыном, Виталик обмолвился, что какую-то работу нашел, но уточнять не стал. Олег начал понимать, куда трудоустроился его отпрыск.
-У меня нет денег, вы же видите, - челюсть нестерпимо болела.
-У тебя нет мотивации их искать, вот что печально, и вот для чего мы сюда пришли, - Сутулый закурил тонкую черную сигарету, выдохнул густое облако дыма и продолжил:
-Ты думаешь, мы не в курсе твоей нехитрой схемы? Взял кредит, швырнул, а забрать у тебя нечего…финансовый гений, бля.
-Я вызову полицию, - голос у Олега предательски дрожал, он смотрел в пол, чтобы не видеть сына, поэтому не заметил, как крепыш хлестким ударом ноги пробил ему в бок. Легкие забыли, как дышать. Олег захрипел и упал на матрас, от удушья и обиды слезы застилали глаза.
-Еще раз меня перебьешь, и вызывать придется труповозку, ты не особо ценный актив, церемониться не будем, понял?
-Понял, - тихо ответил Олег
-Вот и умница, - отреагировал Сутулый,- а чтобы ты прям хорошенько понял, мы тебе напоминалку поставим, - повернулся к Виталику и сказал:
-Ну что, стажер? Готов к гос. экзамену? Конечно готов! Сам же просился, давай, мотивируй товарища.

Виталик достал из сумки, висевшей на плече, садовый секатор и подошел к отцу. Как в замедленной съёмке Олег видел, что Виталик крепко обхватывает его за кисть и спокойно, будто опытный садовник, отрезает ему мизинец. Сначала ничего не происходит. Потом до ушей Олега долетает щелчок челюстей секатора, а следом приходит боль.

Кровь, шок, рот открывается, но крикнуть Олег не успел, вездесущий крепыш приложил его с другого бока, и крик застревает в глотке.
-Если не заплатишь, каждый месяц к тебе будет приходить наш Виталик, ставить новую напоминалку,- Сутулый склонился над Олегом и спокойно объяснил график отрезания пальцев. Пахло от него табаком и чем-то вроде болотной тины.

Олег бессмысленно таращился на ноги непрошеных гостей, боль, наступающая по всем фронтам, заставила капитулировать. Комната плыла в тумане, все кружилось. Сквозь беспамятство долетали разговоры коллекторов. Сутулый и Крепыш хвалили Виталика, восхищаясь его хладнокровием и уверенными действиями. Перешучиваясь и посмеиваясь, троица удалилась.
Уже теряя сознание, Олег с гордостью подумал: «Приятно, что сына на работе ценят».